Buch lesen: «Мой идеальный незнакомец»
Пролог
Вы когда-нибудь ощущали кожей нежное прикосновение ветерка теплой летней ночью? Запрокинув голову высоко-высоко, разглядывали крупные звезды, готовые вот-вот скатиться в ладонь? А потом, крепко держа за руку самого дорогого человека на свете, большого и сильного, шли домой, слушая сверчков, затаившихся на обочине еще теплого асфальта? Я – да. Мне тогда было всего одиннадцать. И рядом был мой любимый папа. Мне казалось, мое детское счастье будет длиться вечно. Как жаль. Не сбылось…
Когда я была ребенком, все казалось другим. Радужным и светлым. Каждый мой день рождения я была принцессой. Папа дарил мне шикарные букеты роз, дорогущих кукол в коробках, пышные платья всех цветов радуги. Вечером приходили родственники. На веранде под навесом накрывали стол. Наш благоухающий розами сад освещали маленькие фонарики, дом наполнялся веселым смехом и сияющими взглядами родственников: мамы, папы, бабушки и моей восхитительной тети Коры с шевелюрой шоколадных волос. В общем, у нас было весело. А потом папы не стало. Он случайно утонул во время морской рыбалки с друзьями. Поднялся шторм, и его накрыло волной.
С тех пор все изменилось. В одночасье рухнула моя счастливая и беззаботная жизнь.
Я сижу в темноте запущенного и поросшего сорняками сада на старой, покосившейся лавке и задумчиво смотрю на темные окна заброшенного дома. Здесь больше не живут люди. Не поют птицы в саду. Ночью в траве не зажигают фонарики. И дом никому не принадлежит. Десять лет назад его продали за долги. Дом выкупило агентство элитной недвижимости, потом у него менялись хозяева, до тех пор, пока его не купил какой-то предприниматель из Москвы. Купил и забыл про это. Здесь, на сочинском побережье, так часто происходит. Недвижимость покупают, чтобы потешить свое самолюбие, а потом забывают про нее. Ведь открылось новое, более популярное направление – Крым.
Вот и папин дом с тех пор стоит сам по себе. Его стараются обходить стороной. Говорят, что дом несчастливый. Что в нем живут злые духи и привидения.
Все это неправда. Просто однажды в доме угасло счастье.
Зачем я украдкой пришла сюда в канун своего двадцать второго дня рождения?
«Когда я здесь, мне кажется, что папа тоже приходит», – мелькнуло в голове, и глаза обожгли слезы.
«Нет, нет, у меня все хорошо, – тут же убедила сама себя я. – Я давно привыкла к другому дому. Такому же большому, но вычурному, и до сих пор чужому. Привыкла к сводной сестре Тамаре – избалованной эгоистке, похожей на куклу Барби. Привыкла к истерикам мамы, к черствости и равнодушию влиятельного отчима. Вот только привыкнуть к тому, что папы больше нет, у меня до сих пор не получается».
Мне показалось, что я услышала шорох. Пугливо вздрогнув, растерла по лицу слезы и поднялась. Оторвала от подола льняного платья колючий репейник и быстро зашагала в сторону задней калитки. Там так и не сменили замок, а у меня до сих пор хранился ключ. Будет нехорошо, если кто-то застукает меня в чужой собственности.
Глава 1
– Кристина! С днем рождения! – звонкий голос набатом бил в голову, не давая досмотреть сон.
Тамара. Конечно, кто же еще мог забраться ко мне в постель ранним утром? Только сводная сестра-Барби с неунывающим энтузиазмом.
– На календаре двадцать первое июля, твой праздник наступил!
– Отстань, Тома, – я натянула на голову покрывало. – У меня выходной, могу же я поспать хоть немного?
– Нет! Идем в бассейн! Утренние коктейли уже готовы!
– Ты заставила Маришу готовить коктейли в такую рань?
– А за что, по-твоему, папочка платит ей зарплату?
Я застонала и приоткрыла один глаз. Мне под нос тут же всунули коробку дорогущих духов с ароматом белых орхидей и ванили. Ну, хоть в чем-то Тома может угодить.
Следом мне в лицо полетел белоснежный купальник для бассейна, и мой проблеск энтузиазма в отношении сводной сестры мгновенно угас. Лучше бы я жила в гостинице.
Мариша – наша экономка и прислуга в одном лице. Думаете, она приготовила мой любимый коктейль «Голубая лагуна» с водкой, ликером, лимонадом и вишней? Черта с два! Даже в мой собственный день рождения в этом вычурном доме с витиеватой лакированной лестницей, ведущей на второй этаж, откуда открывается вид на побережье и роскошный бассейн во дворе, королева бала – Тамара. Потому что папа Тамары – очень влиятельный бизнесмен, и он оплачивает нашу красивую жизнь. У меня папы нет уже десять лет, и я здесь – приемная дочь. Как бы сильно не любил папа Тамары мою маму, ничего не попишешь. Своя кровиночка всегда ближе. Поэтому коктейли для нас приготовили диетические и протеиновые. Ведь это Тома, а не я, повернута на своей фигуре. Этим летом все ее мысли сконцентрированы, как вы думаете, на чем? На философии Канта? Нет. На собственной пятой точке! Она у Томы, видите ли, недостаточно…как бы это сказать? Упругая и сочная. Да, именно недостаточно упругая и не совсем сочная. А нынче в моде упругость и сочность. Так сказал Томе ее личный фитнес-тренер, с которым она занимается пять раз в неделю. Конечно, он сказал это только для того, чтобы выкачать из нашей семейки побольше денег. Но разве Томе можно что-то доказать? Она же непробиваема. И философию Канта и прочих деятелей человечества не читала. Тома читает только гламурные журналы в глянцевых обложках.
Мы живем вместе уже девять лет, но сестра не перестает меня удивлять. Мы с ней совершенно разные. Как небо и земля. Как день и ночь. Да, разные. Совершенно.
Тома – высокая блондинка с длинными ногами, тонкой талией и большой грудью (не обошлось без вмешательства пластического хирурга, но ее папочка и здесь сглотнул наживку, тут же выделив денег на очередной каприз дочери). У Томы есть один недостаток – широкие, как у пловчихи, плечи. Он не всегда бросается в глаза, но сестрица жутко комплексует по этому поводу, и всячески пытается подчеркнуть другие части тела. Этим объясняются постоянные консультации у фитнес-тренера и выброс денег на пластического хирурга. Именно выброс, потому что подпилить плечи пластический хирург не может.
Я – миниатюрная и женственная. Мое главное достоинство – глаза необычного цвета и роскошные длинные волосы насыщенного темно-русого оттенка. Мои волосы не нарощены, как у Томы. Они – мои собственные. Я люблю простые льняные платья нежных оттенков и макияж в стиле натюрель. Тома же обожает кричащие яркие и безумно короткие наряды, подчеркивающие ее прелести, отточенные с помощью фитнес-тренера и хирурга. Еще совсем недавно она не расставалась с селфи-палкой. Какое счастье, что мода на этот аксессуар осталась позади. Находиться рядом с Томой, тычущей палкой по сторонам, было далеко небезопасно.
Я закончила колледж и уже год отработала учительницей младших классов в нашей школе. Тома когда-то поступала в сочинский филиал московского института на экономический факультет, отучилась два года и взяла академический отпуск. До сегодняшнего дня она из отпуска не вышла. Впрочем, ни сестру, ни ее папу это не беспокоит. А меня, честно говоря, и подавно.
– Давай, кто быстрее доплывет до противоположного бортика? – Тома на ходу срывает с себя длинный махровый халат и с разбега ныряет в воду. Ее золотистый купальник мерцает в прозрачной теплой воде, подогретой специально для прохладного почти августовского утра.
Мне становится зябко и тоже не терпится оказаться в почти горячей воде нашего бассейна. Я скидываю с себя халат, зажимаю нос и с разбегу ныряю следом за Томой.
– Как ты можешь нырять с головой? – тут же возмущается сестра. – Волосы, как пакля будут!
Я показываю ей язык и рывками плыву до соседнего бортика. Тома спохватывается, что я ее обгоню, но уже поздно. Я в победителях.
– Ладно, твой день рождения, твоя победа, – мирится с фиаско сестра и подплывает к бортику.
Все же, это кайф – вот так прогнать сон с помощью заплыва в теплом бассейне.
– Тома, я не хочу твой протеиновый коктейль, – подмигиваю ей я.
– А какой коктейль ты хочешь, скажи на милость?
– «Голубую лагуну». Ту, что делает Боря в баре на пляже.
– Прямо с утра? Кристина! – возмущенно посматривает на меня Тамара. – Ты же учительница! Как можно?
– В день рождения можно, – вовсю улыбаюсь я. – Идем на пляж? Бар открывается с десяти.
– Это вредно для моей фигуры, – хмурится она.
– Ну и ладно, – пожимаю плечами я и начинаю выбираться из бассейна.
– Стой! – отчаянно борется с внушениями фитнес-тренера в своей голове Тома. – Я пойду с тобой. Только ни слова моему тренеру!
– Заметано, – подмигиваю ей я.
Настроение тут же поднимается. Я быстро вытираюсь полотенцем, хватаю халат и бросаюсь обратно в дом. И лоб в лоб сталкиваюсь с мамочкой. С моей собственной мамочкой. У нас с Тамарой ее папа и моя мама на двоих.
Мама стоит у стеклянной двери, ведущей к бассейну. На ней длинный шелковый пеньюар небесно-голубого цвета. Ее длинные, тщательно промелированные волосы собраны у основания в узел. Она будто светится изнутри. Наверное, именно на это свечение запал мой отчим Карим девять лет назад. Другого объяснения тому, что он выбрал маму, я просто не нахожу.
Мама пишет романы о любви. И не просто в стол. Она пишет настоящие бестселлеры, которые можно приобрести в книжных магазинах. Карим познакомился с мамой на одной из встреч для поклонников ее творчества.
– С днем рождения, Кристина! – мама улыбается. Как я люблю ее улыбку! Именно такую, искреннюю и теплую. Как жаль, что после смерти папы такую улыбку можно получить лишь раз в году, на мой день рождения.
– Спасибо, – я протягиваю ей руки, и мы обнимаемся.
Я не похожа на маму. Ни капельки. Мама говорит, что я все взяла от папы. И синие глаза, и темный цвет волос, и даже улыбку.
Я скучаю по папе. Даже спустя десять лет я тоскую по его крепким объятиям и запаху его туалетной воды с нотками летнего морского бриза.
– Где там Тома? Пока Карим спит, мы можем вместе выпить кофе. Сегодня твой день рождения и я хочу, чтобы ты веселилась.
– Обязательно повеселюсь, – подмигиваю маме я.
В стеклянных дверях появляется Тамара. Кончики ее светлых волос намокли, и с них стекают капли прямо ей на плечи.
– Утренний кофе? – морщится она. – София, но это вредно для кожи. Но я могу выпить стакан апельсинового сока.
– Впервые слышу, чтобы кофе вредил коже, – пожимает плечами мама. Кстати, забыла представить маму – ее зовут София. А пишет она под псевдонимом София Холодовская. Красиво звучит, да? Псевдоним ей очень идет.
Мы вместе посмеиваемся над Тамарой. Та кривится, но идет следом за нами в столовую. Услужливая Мариша уже приготовила нам кофе и сэндвичи, а Томе ее противные протеиновые коктейли.
– Никак не могу взять в толк, – мама берет в руки кружку ароматного кофе, с наслаждением втягивает в себя его аромат, а потом с жалостью смотрит на мою сводную сестру, которая мужественно сжимает в пальцах протеиновый коктейль. – Если тебе необходимо нарастить мышцы на определенных частях тела, почему ты почти ничего не ешь? По-моему, так ты только теряешь массу.
– Тренер говорит, я все делаю правильно, – уперто качает головой Тома.
– Ну, тогда ладно, – соглашается мама. Она вообще не любит спорить. Главное, чтобы все были счастливы, даже если при этом теряют массу вместо того, чтобы наращивать. Важно состояние души, а не тела.
– Кристина, твой подарок от нас с Каримом будет вечером, – улыбается мне мама. – Когда придут гости.
– Хорошо, – соглашаюсь я, и по блеску в ее глазах понимаю – это будет что-то особенное. Не духи и даже не сотовый телефон. То, что нельзя дарить без Карима, иначе будет нечестно.
После кофе и протеиновых коктейлей мы с Томой все же решаемся воплотить мой план с баром на пляже. Быстро собираемся, на этот раз даже сестра укладывается в тридцать минут, учитывая сушку волос после бассейна.
– Кристина! – бурчит Тамара. – Надень что-нибудь яркое! Ну, нельзя же в свой день рождения надевать такие квелые и бесцветные платья! Где то, которое мы купили по моему настоянию на прошлой неделе? Алое, с тонким белым пояском и глубоким вырезом в области груди?
– Зачем утром на пляже такое вычурное платье? – фыркаю я.
– Поверь, в нем нет ничего вычурного, – брезгливо морщится сестра и безапелляционно выдергивает из шкафа алый сарафан с воздушной летящей юбкой.
Пару секунд я смотрю на платье, на сестру, и вдруг думаю, что на этот раз Тамара права. Что плохого в том, чтобы в свой собственный день рождения надеть яркое платье? Ведь мы идем в пляжный бар. Пусть даже и утром. И я смело натягиваю на себя алое платье с белым пояском, чтобы отдаться во власть коктейлей с терпкой ноткой и многообещающим названием «Голубая лагуна».
По небольшой набережной неторопливо прогуливаются туристы. Кто-то с фотоаппаратом, кто-то с визжащими детьми. Некоторые парами. На меня оборачиваются, с любопытством рассматривая алое платье с тонким белым пояском, но я думаю, что в день рождения могу позволить себе выглядеть так ярко.
Вот и бар «На пляже». Глупое название. Видимо, владелец никогда не заморачивался над дизайном собственного детища. Соломенная крыша, плетеные кресла и столики. Барная стойка пустует, из динамиков льется старая и добрая песня Пола Янга, а на ярком экране мелькает клип столетней давности. Что поделать, бар заточен под ретро.
Боря Смородин – мой бывший одноклассник. Он очень привлекательный: черные, как смоль, волосы, густые брови, чувственные губы и квадратный подбородок с ямочкой. Его белоснежная улыбка способна свести с ума кого угодно, а шоколадный загар и накачанные бицепсы заставляют пускать слюни всех пляжных красоток.
Пару лет назад Борис служил в морфлоте, потом что-то там не сложилось, но фотографии, на которых он в белоснежной форме стоит на фоне заката, до сих пор собирают аншлаги восторженных поклонниц в его инстаграм. Сейчас Боря подрабатывает на пляже барменом и спасателем одновременно. Плавает мой одноклассник – будь здоров, правда, тонут в основном девицы в откровенных купальниках, и то, для того, чтобы привлечь к себе его внимание и сделать селфи. А когда он приезжает на пляж на своем настоящем, хоть и потертом «Харлее», от поклонников нет отбоя.
В общем, Борис – наш местный Бред Пит и Джастин Бибер в одном флаконе. И представьте себе, прошлым летом его угораздило влюбиться в Тамару. В эту законченную эгоистку и непробиваемую транжиру папочкиных денег! Любовь на пляже длилась ровно сезон, а потом Тамара поставила жирную точку. Ну, в самом деле, когда ты мечтаешь о Манхэттене, а твой парень, пусть он даже трижды красавец и гордость пляжа, даже не ди-джей на радио, то рано или поздно отношения дают трещину. Боря с поражением не мирился до сих пор. А Тома снова в открытом поиске мужчины мечты. По крайней мере, она так говорит.
Боря сидит на ступенях и задумчиво щелкает бензиновой зажигалкой «Зиппо», а рядом с его мотоциклом трется бездельник и балбес Матвей Зотов. У Матвея очень состоятельный папа, но отпрыск не вышел ни деловой хваткой, ни внешностью. Выгоревшие на солнце волосы и бесцветное, ничем не приметное лицо. Вся его жизнь – бесцельные вечеринки, и хвост из брошенных девушек, которые когда-то мечтали, что Матвей обратит на них свое внимание, и его папа пристроит их к себе в фирму на стажировку. Да, да, Матвей сказочно богат. А еще он страдает приступами неконтролируемой агрессии, и это не делает ему чести.
– Кристина! – вырывается из груди Матвея восторженный вопль, и его внимание тут же переключается на меня. Ох, как же я не люблю этот его похотливый взгляд исподлобья. Но мой алый наряд не оставляет мне ни единого шанса быть незамеченной. Перехватываю его внимание легкой презрительной ухмылкой: «Я динамо, чувак. Забыл?»
Похоть в глазах балбеса тут же гаснет, но ненадолго, и вспыхивает вновь. Он все время подкатывает ко мне со своей неуемной страстью, но я… как бы это сказать? В общем, у меня нет опыта в общении с мужчинами. А Матвей боится девственниц, как черт ладана. И каждый его несмелый шаг в мою сторону тут же разбивается о непробиваемую холодную стену.
Не знаю, почему я не завожу отношений. Просто после смерти папы что-то сломалось. Я не подпускаю к себе мужчин. Я боюсь в один миг потерять человека, которому принадлежит сердце. Боюсь, что моего избранника, так же, как и папу, выловят в бухте и сообщат мне. Знаю, глупо жить в страхе всю жизнь. Мама говорит, мне нужна хорошая терапия. Но я не хочу, чтобы в моей душе рылись чужие люди. Я не доверяю психологам.
– С днем рождения, малышка! – оживляется Боря и подскакивает со ступеней. Мы обмениваемся дружескими объятиями и поцелуями. – Я знаю, что тебя развеселит с утра. Хочешь мой фирменный коктейль?
– Две порции. Тамара тоже в деле, – расцветаю от его внимания я.
– Правда? – у Бори приоткрывается от удивления рот. – Тома, неужели ты наконец осознала, что твой фитнес-тренер обычный трепач?
– Нет. Он говорит правду. Просто я решила нарушить его правило, – морщится Тамара.
– А ты опасная, – смешливо фыркает Боря.
– Ай-ай-ай, а что, если он узнает, и отшлепает тебя? – подхватывая стеб, гогочет Матвей со стороны «Харлея».
Тамара с презрением показывает ему язык и усаживается за высокий барный стул у стойки. Коротенькие джинсовые шортики тут же задираются, а белоснежный топ обтягивает грудь.
Боря теряет самообладание, и некоторое время просто пялится на прелести моей сестры, позабыв про напитки.
– Коктейли, – томно выдыхает рядом с его ухом Тома, и, судя по выражению лица нашего пляжного плейбоя, он вот-вот окончательно расплавится и растечется по барной стойке.
Я подсаживаюсь к Тамаре и нетерпеливо жду свой коктейль. Матвей тут же садится слева от меня и начинает сверлить взглядом.
– Кристина, давай по коктейлю и в кино? Там сплит-система, и фильм сносный.
– Зачем? – непонимающе смотрю на Зотова-младшего я.
– Потому что ты мне нравишься. Очень давно, между прочим, – недовольный моим ответом, хмурится он.
– Я не завожу отношений, ты же знаешь, – я растеряна. К чему этот ненужный разговор?
– Нам стоит попробовать, Кристина, – тягуче произносит Матвей и пропускает сквозь пальцы прядь моих темных волос.
– Мне так не кажется, – качаю головой я и отодвигаюсь поближе к Томе.
Боря перехватывает мой взгляд, вспоминает, для чего мы здесь собрались, и начинает смешивать коктейли. Я постукиваю пальцами по деревянной стойке в такт сменившей Пола Янга Дуа Липе и уже предвкушаю наслаждение от первых глотков терпкого напитка.
За спиной я слышу скрип деревянных барных ступенек и тяжелые мужские шаги. Мое обоняние улавливает тонкий, едва различимый аромат мужской туалетной воды с нотками морского бриза.
– Бутылку минеральной воды. Из холодильника, пожалуйста, – раздается бархатный мужской голос у меня за спиной.
Я резко оборачиваюсь и замираю. Такое чувство, что мое сердце опалило вспышкой яркого пламени. Совсем рядом стоит мужчина из девичьих грез. Мой взгляд против воли жадно скользит по незнакомцу.
На вид ему лет двадцать семь-двадцать восемь, а может, и больше, о чем намекает тонкая, едва заметная сеть морщинок вокруг глаз. Майка-поло оливкового цвета обтягивает его крепкие мышцы. Рука небрежно лезет в задний карман джинсов за бумажником. Русые, слегка волнистые, с золотистым отливом волосы идеально сочетаются с греческим профилем, а глаза… Они глубокие, цвета крепкого виски с примесью кофейной кантаты. Я понимаю, что прошли какие-то доли секунды, а я уже тону в этом обилии кофейной гаммы, и меня ничто не может выдернуть обратно. Я пропала.
Борис протягивает мне коктейль, торопится выполнить просьбу незнакомца, и о, ужас, я опрокидываю бокал себе на платье.
– Черт! – взвизгивает Тома, на которую тоже летят капли голубой жидкости. Она неловко подскакивает, в надежде спасти белоснежный топ от остатков коктейля, и толкает мужчину.
Я со страхом приоткрываю рот. Мне уже совсем не весело.
Незнакомец удивленно смотрит на Тому, затем на меня и вдруг его чувственные губы расплываются в улыбке, обнажая белоснежные зубы.
– Ассоль, по-моему, сегодня вы так и не дождетесь своего принца. Ваши алые паруса безнадежно испорчены, – волшебным, бархатным голосом произносит он и кладет на стойку сторублевую купюру. Его плечи трясутся от беззвучного смеха.
Боря чешет затылок. Потом живо отсчитывает сдачу и выхватывает из-под стойки влажную тряпку для залитой липким коктейлем столешницы.
Незнакомец забирает сдачу, подмигивает мне и выходит из бара.
Тома что-то вопит насчет неуклюжих слонов, испортивших ее безупречный топ, Матвей и Боря хором предлагают ей его снять и ходить топлесс, а я все смотрю вслед незнакомцу. Уверенной походкой он удаляется в сторону своей темно-серой «Тойоты», припаркованной недалеко от набережной, его образ тает, и мне кажется, что вместе с ним исчезает частичка моего сердца.
