Zitate aus dem Buch "Моряк, которого разлюбило море", Seite 2

Чем больше он размышлял, тем явственнее понимал, что для собственной славы необходимо перевернуть мир. Мировой переворот или слава — третьего не дано.

Отношение к нему матери изменилось. Она стала ласковее, каждую свободную минуту старалась заботиться о Нобору. Явный знак того, что что-то в их жизни произойдет, что-то такое, с чем Нобору будет сложно примириться.

Фусако молчала, напоминая закупоренную маленькой пробкой бутылку с пенящимися в ней разнообразными эмоциями.

в теле гибкой пружиной выгнулось все наслаждение прошлой ночи.

Управляющий был из породы мужчин, для которых щегольство составляет смысл жизни

Он испытал странную усталость и растерянность при мысли о том, что женщина, выбранная им впервые в жизни, дрейфует в стоячей гонконгской воде в отражении тусклых огней и что ради этого мгновения он прошел по морю 1600 миль.

Фусако затушила окурок, с такой силой вдавив его в пепельницу, словно желала прожечь дно.

у сегодняшней Фусако, пребывающей в замедленно-благодушном состоянии, явные недостатки Ёрико вызывали лишь чувство прохладного всепрощения, как при взгляде на плавающую в аквариуме золотую рыбку.

Воробьям не кинули ни крошки — ребята гордились своим превосходящим обычных людей бессердечием.

Вот бы мать зашла к нему еще раз и закричала: „Все это неправда! Прости, что обманывала тебя и притворялась. Мы ни за что не поженимся. Если мы сделаем это, все в мире пойдет кувырком, в порту затонут десять танкеров, на суше сойдет с рельсов несколько поездов, повылетают стекла во всех городских витринах, а розы в городском парке, розы все станут черными как уголь“.