Buch lesen: «Тайны на борту «Пасифика»»

Посвящается всем, кто связал свою жизнь с морем – морякам, труженикам порта, а также полицейским на морских судах, – и светлой памяти тех, кто навеки остался в морских глубинах.

ПРОЛОГ

В порту Ливерпуля кипела привычная жизнь. Звон цепей перекликался с командами грузчиков, гудки буксиров взрывали воздух. Всё казалось упорядоченным, почти рутинным, как будто этот день был таким же, как тысячи других. Грузчики слаженно двигались между платформами, перегружая ящики и бочки, а офицеры внимательно следили за процессом, отдавая чёткие распоряжения. Корабли, пришвартованные вдоль причалов, словно выстроились в ряд для парада, но среди них выделялся один.

Огромный лайнер «Пасифик» стоял неподвижно у причала, внушая уважение своим величием. Его две красные трубы с чёрными верхушками возвышались над пристанью, как маяки, привлекая внимание каждого, кто проходил мимо. Утреннее солнце отражалось от его свежевыкрашенного корпуса, придавая судну торжественный вид. Восемь палуб, каждая из которых обещала комфорт и роскошь, скрывали в своих глубинах не только пассажиров и экипаж, но и нечто куда более загадочное.

На верхних палубах виднелись силуэты рабочих и членов экипажа. В тени одной из мачт стоял мужчина в форме, контролируя погрузку грузов с берега. Его взгляд блуждал по платформе, иногда задерживаясь на ящиках, запечатанных плотным брезентом с металлическими замками, будто он искал подтверждение своим сомнениям. Лицо его было напряжённым, а пальцы едва заметно сжимали край ремня. Он смотрел на ящики с выражением скрытого беспокойства, будто знал, что один неверный шаг или звук могут запустить цепь событий, которые уже не остановить.

На палубах шла своя жизнь. В машинном отделении механики проверяли оборудование, их разговоры и удары инструментов глухо разносились по металлическим коридорам. Кухня судна кипела от активности: повара готовили изысканные блюда, официанты несли подносы, расставляя их по столам, которые уже вскоре примут первых гостей.

«Пасифик» не был просто судном. Он был тем местом, которое объединяло в себе сотни историй, надежд и секретов. Но среди всего этого скрывалась одна история, которой суждено было изменить жизни всех на борту. Эта тайна, затаившаяся среди стали и дерева только начинала свою игру. Судьба уже сделала свой ход, и каждый, кто ступил на трап, уже был её частью.

ЧАСТЬ I. На пороге перемен

Глава 1. Письмо из Америки

Утро в Лондоне было тихим, как и всегда в этом квартале. Гарри Тейлор проснулся рано, привычно потянувшись в своей постели с покрывалом из тёмного велюра, который казался ему немного тяжёлым, как будто сам по себе символизируя стабильность его жизни.

Он всегда просыпался до восхода солнца – чтобы успеть спокойно позавтракать до того, как начнётся утро. Этот небольшой ритуал стал для него чем-то вроде якоря, наполнявшего день первыми, самыми тихими и бесценными мгновениями. Пока город спал, Гарри, обычно, отложив заботы, пил крепкий чёрный чай у окна, поглядывая на пустынные улицы, по которым неторопливо стелился лёгкий туман. Лишь старинные часы на стене, которые он когда-то сам отреставрировал, нарушали тишину равномерным и неспешным тиканьем.

Эти утренние часы он ценил за возможность остаться наедине с мыслями и спокойно подготовиться к делам. За окном меркли последние звёзды, и первые проблески света медленно озаряли город, словно пробуждая его вместе с ним. Гарри, следуя своему привычному распорядку, аккуратно собирал бумаги и проверял бухгалтерские книги, даже если в них давно не было ни единой ошибки. Он гордился тем, что его лавка держалась на честном труде и внимании к деталям.

Едва ли кто-то знал, что этот спокойный человек сдержанного характера таит внутри желания к переменам, словно мечты, которые он позволял себе лишь на рассвете, под маской неизменного порядка и устоявшейся жизни. Эти мечты звенели в тишине утреннего света, как неуловимый зов, манящий к чему-то новому и неизведанному.

Дом, в котором он жил, был скромным, но уютным двухэтажным зданием в западной части Лондона, на границе района, ещё недавно считавшегося рабочим, но теперь уже становившегося более оживлённым. Он был одним из тех домов, где запах свежесваренного кофе – каждое утром наполняет воздух, а сами помещения вмещают в себя множественные семейные воспоминания и простоту быта.

Гарри встал, аккуратно заправил кровать, не забывая придерживаться строгих правил порядка, которые он всегда соблюдал, и направился в ванную. В комнате стоял небольшой камин, в котором едва тлели угли, с остатками тепла от вчерашнего вечера. В маленькой столовой его мать когда-то поставила на полку несколько старинных китайских ваз, привезённых с одного из её путешествий по Востоку. Он сам не был увлечён такими мелочами, но ценил их за связь с прошлым.

Он был человеком сдержанного, но утончённого вкуса, как и те вещи, что заполняли его дом и лавку.

Гарри Тейлор – мужчина тридцати двух лет, среднего роста и крепкого телосложения, обрёл свой статус в Лондоне не благодаря громкому имени, а честному труду и умению смотреть на мир здраво, через призму делового взгляда. На его коротко подстриженных тёмных волосах, немного вьющихся, играли лучи утреннего света, пробивающегося сквозь окна, как будто невольно придавая ему немного благородства и в то же время скрытности.

Гарри обладал выраженными чертами лица – чёткий подбородок и тонкие губы, которые редко расплывались в широкую улыбку, придавали ему вид человека серьёзного и глубокомысленного. Но глаза, светло-карие с редкими золотистыми отблесками, хранили доброту, искренность, умение слушать, – качества, привлекавшие к нему покупателей и позволявшие лавке процветать.

Он умел сдерживать эмоции и легко создавал образ того, кто не привык показывать, что происходит внутри. Эта черта часто сбивала с толку его знакомых, но тем не менее вокруг него всегда оставалась аура надёжности и доверия.

Гарри всегда был аккуратен в своей одежде: тёмные жакеты, идеально выглаженные белые рубашки, ботинки, начищенные до блеска, – эти детали он считал обязательными не только для того, чтобы выглядеть достойно, но и чтобы соблюдать определённый порядок, придающий уверенности и стабильности его дню. Он не гонялся за роскошью, но считал, что хорошая, надёжная одежда – признак уважения к себе и окружающим.

По натуре Гарри был человеком волевым, практичным, рассудительным и привыкшим обходиться своими силами. Он ценил честность, даже когда правда шла вразрез с его интересами, и был готов мириться с недостатками других, оставаясь верным своим принципам. От него не услышать пустых обещаний или лишних слов, – в общении он был так же сдержан, как и в эмоциях. Возможно, поэтому друзей у него было немного, и лишь самые близкие знали его настоящим – человеком мечтательным, с тёплым чувством юмора и искренней любовью к жизни.

Но мечты Гарри были не очевидны даже для него самого, словно он привык подавлять внутренний голос, не давая себе возможности выйти за рамки привычного уклада. Но в глубине души он чувствовал, что готов к переменам, которые, казалось, вот-вот ворвутся в его жизнь.

На кухне была привычная утренняя суета – запах поджаренного хлеба и яичницы с беконом. Гарри сел за стол и начал завтракать, а его слуга, пожилой Артур, седой мужчина с немного резкими, но благородными чертами лица и строгой выправкой, – не спеша принёс ему чашку чая.

– Газеты пишут, погода будет дождливая сегодня, сэр, – тихо произнёс Артур, его волосы блестели в свете газового света.

– Ну что ж, значит, зонт не помешает, – ответил Гарри, взяв чашку и поднося её к губам. Он знал, что у него нет особых планов на сегодняшний день, кроме работы. Деловые бумаги и отчёты всегда оставались приоритетом. Он был профессионалом в своём деле, но не стремился к большим амбициям.

– Кстати, сэр, на ваше имя пришло письмо. Видимо, оно из-за океана.

Гарри взял конверт, удивляясь, кто мог ему написать. Конверт был плотный, запечатанный аккуратно, словно отправитель придавал этому письму большое значение. Внутри был лист плотной бумаги, исписанный разборчивым, даже немного торжественным почерком. Гарри заметил, что письмо начиналось с тёплых слов приветствия, которые напомнили ему о давно минувших временах их дружбы. Письмо было от давнего знакомого, переехавшего в Америку. Он рассказывал о своих успехах, описывал новые горизонты и возможности, которые открыл для себя в Новом Свете. В письме был намёк на то, что Гарри мог бы не просто посетить страну, но и подумать о том, чтобы начать там собственное дело. Рынок расширялся, и перспектива вести бизнес в Америке выглядела заманчивой, хотя и внушала определённый страх. Гарри почувствовал, как его сердце стало биться немного быстрее – смесь волнения, предвкушения и тревоги от осознания того, что перемены действительно могут быть ближе, чем он думал.

Он перечитал письмо дважды. Оно поднимало вопросы, которые и сам Гарри пытался себе задать последние несколько месяцев. Что, если все его устремления оказались бы ещё более успешными на другом континенте? Возможность открыть филиал своей лавки казалась заманчивой, но перемены всегда приносили с собой неизвестность.

После завтрака Гарри надел свой костюм, тёмно-серый с тонкими полосками, и отправился в торговую лавку, где работал уже более десяти лет.

Это была небольшая лавка на углу, скромно расположенная среди более крупных зданий, из которой исходил запах древесных полок и текстиля.

Лавка «Тейлор и К°» представляла собой уютное место, наполненное теплом и ароматом старых тканей, древесных полок и утончённых духов, которыми пользовались посетители. Здесь не было броской роскоши, той роскоши, которая была присуща обществу в те времена, – но была элегантность и внимание к мелочам, ценимое знатоками и теми, кто приходил в поисках чего-то уникального и качественного.

Полки вдоль стен были аккуратно заставлены рулонами тканей всех возможных оттенков и фактур: от строгих тёмно-синих и антрацитовых сукон до мягких пастельных шёлков и бархатов глубоких винных и изумрудных тонов. Ткани были развешены так, чтобы их можно было легко рассмотреть и оценить. У одной из стен висели образцы, каждый из которых был сложен особым образом, чтобы подчеркнуть текстуру и игру света на ткани, будь то гладкий атлас, плотный твид или нежнейшая шерсть. Кое-где были выставлены фрагменты сложных драпировок – пример того, как эти ткани могли бы выглядеть в готовом изделии.

В дальнем углу лавки находился небольшой отдел с готовыми изделиями: там висели аккуратно отпаренные жилеты, плащи, пальто и даже несколько костюмов, сшитых вручную. Их выбирали те, кто желал сразу получить готовое изделие, но при этом ценил качество и стиль. Каждая вещь здесь носила оттенок старинного мастерства – в строчках, в идеальной подгонке кроя, в пуговицах, прошитых с особой заботой.

Мастерская по ремонту и реставрации одежды располагалась ближе к задней части лавки, где Гарри и его помощник и протеже Роберт Хантли трудились за широкими рабочими столами, покрытыми линейками, нитками, иголками, ножницами и другими инструментами ремесла. На небольшом столике в углу стояла швейная машинка с почти антикварным видом, но работающая исправно и надёжно. Здесь под их руками рождалась вторая жизнь вещей: потёртые лацканы вновь становились плотными и ровными, изношенные рукава обретали прежний блеск, а старые ткани возвращались к жизни, благодаря искусству реставрации и точности стежка

В центре мастерской находился большой манекен – с плечиками и прорисованной линией талии, часто покрытый каким-либо тканевым отрезом. Гарри и Роберт использовали его для подгонки и примерки, придавая каждому изделию точность и безупречность.

Мастерская была также богата мелкими деталями и аксессуарами, которые добавляли ей очарования: небольшие коробочки с пуговицами – от простых костяных до металлических с гравировкой, деревянные вешалки, шляпы на полках и перчатки из тонкой кожи, лежащие в застеклённых витринах. Каждая вещь здесь хранила свой собственный стиль и была подобрана с вниманием к качеству и эстетике, словно каждая деталь говорила, что здесь работа не просто с материалом, а с историей и уважением к мастерам прошлого.

Лавка Гарри становилась не просто магазином, но настоящим пространством, в котором клиенты, как только переступали порог, чувствовали себя особенными. Мягкий свет, льющийся из витрин, подчёркивал текстуры тканей, теплоту дерева и мерцание стеклянных витрин, оставляя у каждого посетителя ощущение, что он попал в уголок времени, где вещи оживали и обретали новую жизнь.

Заведение «Тейлор и К°» было известно в округе благодаря своему разнообразию товаров: от обычных тканей, драпировок и материалов до редких винтажных тканевых изделий и аксессуаров для коллекционеров. Хотя Гарри и был владельцем этого заведения, но работа здесь не была его основной страстью. Он больше ценил стабильность, которую приносила лавка, и возможность работать по привычному ритму. Каждый день с утра до вечера он находился в лавке, отвечал на вопросы, следил за порядком и за тем, чтобы все шло по плану, а также решал различные хозяйственные вопросы.

Когда он вошёл в свою лавку, сразу почувствовал запах дерева и заваренного чая, которое каждое утро готовила помощница Элис Пэйтон для Гарри, его сотрудника Роберта и себя.

Роберт был его протеже – первым помощником и неизменным спутником в делах лавки. Высокий и немного угловатый, с копной рыжеватых волос и вечной полуулыбкой, он создавал впечатление человека лёгкого и всегда готового помочь. Роберт обладал природным обаянием, которое чувствовали даже случайные посетители. У него были живые голубые глаза, всегда немного прищуренные, словно он готовился улыбнуться, даже в разгар самой утомительной работы. Несмотря на молодость – ему было не больше двадцати пяти, – он уже проявлял недюжинные способности к ремонту, пошиву и реставрации одежды и различных тканей, подмечая каждую мелочь в своей работе, которую иной человек и вовсе бы не заметил. Роберт был надёжен и пунктуален, и в работе увлекался деталями, отчего мог задерживаться на одном заказе дольше, чем того требовалось.

Гарри нравилось это качество в Роберте: та трепетная внимательность и почти детская увлечённость, с которой он рассматривал каждую деталь, пошив, стяжку, пуговичку и прочее – порой даже в ущерб скорости работы. Они с Гарри представляли собой контраст – один сдержанный и практичный, другой живой, с лёгким чувством юмора и тягой к разговору, но это делало их взаимодействие слаженным и продуктивным.

Элис, напротив, была воплощением спокойствия и строгости. Молодая женщина с мягкими каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок, и тёплым, но сдержанным выражением лица, она всегда следила за порядком в лавке, начиная от полок с товарами и заканчивая витринами с образцами, рабочим кабинетом и подсобными помещениями. У Элис были проницательные тёмно-карие глаза и мягкие черты лица, однако за этой сдержанностью пряталась решимость, помогающая поддерживать в лавке ту атмосферу, которая ценилась клиентами. Её присутствие придавало лавке некую чинность и лёгкую строгость, и даже самые рассеянные покупатели невольно старались не создавать лишней суеты.

Элис отвечала за приём посетителей и всегда замечала мельчайшие детали, помня, какие вещи интересовали каждого постоянного клиента. В её голосе чувствовалась мягкость и доброжелательность, но она не допускала фамильярности и умела прекратить разговор, если он отходил от темы или задерживал работу. Клиенты ценили её за внимательность, а Гарри – за деликатность и умение создать уют в лавке.

Роберт и Элис были словно две противоположные черты – жизнерадостный мастер и строгая помощница, которые дополняли друг друга в рутине лавки, придавая ей ту атмосферу тепла и надёжности, которую так ценил Гарри.

Роберт, его молодой помощник и протеже, стоял за прилавком и внимательно записывал что-то в журнал.

– Доброе утро, мистер Тейлор, – сказал он, поднимая голову и слегка улыбаясь. – Вы пришли пораньше сегодня.

– Доброе утро, Роберт. Да, решил проверить, как идёт работа, – ответил Гарри, расправляя пальто и направляясь к своей стойке. – Сколько клиентов было утром?

– Несколько, сэр. Одна покупательница взяла пару шляп, а господин Бенджамин спрашивал, не можем ли мы найти для него пару старинных перчаток, – сказал Роберт, не спеша помешивая сахар в чашке с чаем. Он был молод, но уже успел стать надёжным помощником.

Гарри кивнул и подошёл к одному из полок с тканями, с интересом рассматривая новые поставки.

– Хорошо. Запиши, чтобы перчатки для господина Бенджамина мы нашли в течение недели, а шляпы – передать на склады. Я сам займусь новым заказом на ткань для восточных ковров, как только закончу с текущими делами.

В этот момент в лавке раздался звонок дверного колокольчика, и в помещение вошёл очередной покупатель – пожилой мужчина, сдержанный, с остриженными бакенбардами, явно из верхнего среднего класса. Гарри сразу узнал его – это был мистер Уорд, давний клиент, который уже несколько раз покупал ткани для своих дизайнерских проектов.

– Добрый день, мистер Уорд, – вежливо сказал Гарри, направляясь к нему. – Чем могу помочь?

– Добрый день, мистер Тейлор. Я бы хотел заказать у вас ткань для новых костюмов. Говорят, в вашем магазине появились новые коллекции?

Гарри и мистер Уорд с удовольствием приступили к обсуждению заказа. Он знал, что такие клиенты всегда ценят качественные товары и никогда не скупаются на достойное вложение средств, особенно если это касается изделий, соответствующих их высоким требованиям. После того как мистер Уорд выбрал ткань и заказ должным образом был оформлен, Гарри вернулся к своим мыслям, обдумывая текущие дела.

Он был доволен своим положением, но иногда чувствовал пустоту, как будто ему чего-то не хватало. Жизнь казалась слишком однообразной, лишённой новых впечатлений и событий. Полученное этим утром письмо от старого друга, переехавшего в Америку, заставило его задуматься ещё глубже. Тот писал о возможности расширить бизнес, о новых горизонтах, которые открывались на чужом континенте, и предлагал Гарри приехать, чтобы обсудить перспективы. Эти слова резонировали с мыслями, что уже давно говорил ему Томас Хоуп, его близкий друг. Он часто говорил, что мир полон возможностей, что стоит попробовать вырваться за рамки привычного, иначе можно всю жизнь провести в старом круге. Гарри часто, в своих мыслях и размышлениях, возвращался к этим разговорам.

Он до сих пор не мог понять, что именно в словах Томаса заставляло его сердце биться быстрее. Ведь он всегда был человеком практичным, ценящим стабильность и предсказуемость. Но Том… Том был другим. Он не боялся перемен. И теперь, держа в руках письмо, Гарри поймал себя на мысли, что, возможно, пришло время для нового шага.

Позже днём, выходя из лавки под лёгкий дождь, он почувствовал, как эта мысль снова возникла в его голове. Возможно, это был тот шанс, который он искал. Он не знал, что будет с ним дальше, но где-то в глубине души он ощущал, что перемены неизбежны.

Глава 2. Выбор Гарри

Тем же вечером, когда небо над Лондоном затянуло плотными облаками, словно тяжёлым одеялом, улицы наполнились прохладной сыростью. Резкий мартовский ветер гулял по узким улочкам, заставляя прохожих вжиматься в поднятые воротники пальто и ускорять шаг. Лондон жил своей жизнью – сдержанной и строго выверенной, как будто разделённой с другими городами на общие узы традиций и привычек. Сумерки, непроглядно тёмные, словно наложили мягкий фильтр на весь город, скрывая его суету.

Гарри шагал мимо старинных домов с массивными дверями и окнами, слегка зашторенными плотными шторами, за которыми мерцали огоньки каминов. Он направлялся в знакомое место – паб «Лондонская Свеча», уютное, тёплое заведение на углу улицы, недалеко от дома и работы Гарри. Не броский снаружи, паб был любим многими постоянными клиентами за ту спокойную атмосферу, что царила внутри: тяжёлые дубовые столы, запах подогретого эля и смолистого дерева, потрескивающего в камине.

Войдя внутрь, Гарри с лёгким облегчением вдохнул тёплый воздух, наполненный ароматами жареного мяса, специй и пива. Томас уже ждал его за одним из столиков у окна, окинув взглядом посетителей, собравшихся в этот прохладный вечер.

– Гарри! – Том приветственно поднял кружку, когда увидел друг. – Вот он, господин рутина! Приветствую, друг мой!

Гарри усмехнулся, усаживаясь напротив него и сразу ощущая уют знакомого места. Он устроился по удобнее, отставив в сторону трость, и сделал глубокий вдох.

– Добрый вечер, Томас, – с лёгкой иронией и улыбкой ответил он. – В отличие от некоторых, я не ощущаю необходимости менять место наших встреч каждый вечер, – в шутку сказал Гарри.

Том рассмеялся, его смех привлёк взгляд бармена, который махнул им рукой.

– А что, по-твоему, с тобой происходит, мой друг? – спросил Том, внимательно разглядывая Гарри. – Что-то ты сегодня задумчив, как никогда.

Гарри немного помедлил, прежде чем ответить:

– Сегодня утром пришло письмо от Эдварда… Ты помнишь его? – он поднял глаза на Тома. – Мы росли вместе, здесь в Лондоне, пока он не отправился покорять Америку. А теперь вот пишет, что за океаном можно неплохо обосноваться, что там мои идеи по бизнесу могут пригодиться.

Томас откинулся на спинку стула и прищурился:

– Америка? Ну и как, скажи на милость, ты отреагировал на такое, столь заманчивое предложение?

Гарри замолчал, разглядывая свою кружку. Его всегда устраивала его жизнь, но ощущение, будто чего-то важного не хватает, стало преследовать его все чаще. Гарри вздохнул:

– Ты знаешь, Томас, я не могу сказать, что в Лондоне плохо. Но иногда мне кажется, что я проживаю день за днём, ничего толком не меняется. А тут вдруг неожиданно – Америка, новые возможности, это шанс на новую жизнь. Может, ты был прав, когда говорил, что перемены мне действительно нужны.

Том подался вперёд, глаза его засветились энтузиазмом:

– Перемены – это именно то, что делает жизнь ярче, друг мой. Поверь, в твоём возрасте никто не хочет оставаться навечно в своих рамках. А здесь, возможно, единственный шанс вырваться из привычного круга твоей жизни. Подумай, Гарри. Тебе есть, что предложить этому миру, и он ждёт тебя.

– Скажи, Томас, а ты бы поехал в Америку, если бы у тебя была такая возможность? – с интересом спросил Гарри.

Томас поднял взгляд, на его лице была тень задумчивости. Он чуть медленнее, будто раздумывая, ответил:

– Наверное, ты прав, Гарри, когда говоришь, что это шанс, но я не уверен, что это тот путь, который мне нужно выбрать. Даже если бы такая возможность была, не думаю, что я мог бы поехать.

Гарри наклонился чуть вперёд, его брови слегка сдвинулись.

– Почему? Ты всегда говорил, что хотел бы начать новую жизнь. В Америке ведь всё будет по-другому. Это мог бы быть лично твой шанс начать с чистого листа.

Томас помолчал, а затем вздохнул, оглядывая паб. На его лице проступала усталость, которую не скрывала даже улыбка на его лице.

– Ты правда думаешь, что у меня есть право начать что-то новое? Всё, что у меня есть здесь, Гарри, – это долги, это проблемы, с которыми я не могу просто так покончить, и ты об этом прекрасно знаешь. Я не могу сбежать от них, обязательства приковали меня быть здесь, Гарри, и я не могу это изменить по своей воле.

– Но если ты не можешь изменить эти обстоятельства, значит, надо искать возможности, которые могли бы повернуть их в твою пользу, даже если это потребует времени и усилий. В Америке тебя никто не будет знать, а отсюда ты уедешь тайно – и по-тихому. Всё будет по-другому. Почему бы не воспользоваться шансом?

Томас откинулся назад, теребя край своего пальто. В его глазах мелькнуло нечто тяжёлое.

– Гарри, ты и сам знаешь и понимаешь, что моё прошлое всегда будет преследовать меня, даже если я уеду за океан. Я не могу оставить здесь людей, которые зависят от меня. Да и сам я не уверен, что, начав с нового места, смогу забыть всё, что оставил позади. Гарри замолчал, осознавая, что Том всегда был человеком чести, что его слова не пустой страх, а достаточно глубокие и искренние переживания. Томас никогда не избегал ответственности, даже когда обстоятельства складывались против него.

– Значит, ты не поедешь? – спросил Гарри, всё ещё не понимая решения друга.

Томас взглянул на него с мягкой усмешкой.

– Нет, Гарри. Я не могу просто взять и уехать. Это слишком большой шаг, и он не избавит меня от всего, что я оставлю здесь. Мои обязательства и долги останутся со мной, и ты это знаешь. Я не смогу просто скинуть их, как старую одежду.

Гарри вздохнул, понимая, что Том не готов менять свою жизнь и отправится в путешествие в поисках нового начала. Но в его глазах была не только тяжесть ответственности, но и смирность, принятие того, что, возможно, этот шаг был не для него.

– Ну что ж, – сказал Гарри, чуть нахмурив брови. – Если решишь, что тебе нужно что-то менять, знай, что я всегда буду рядом. Даже если решусь уехать за океан, ты всегда сможешь мне написать. В любое время.

Томас кивнул, и в этом было нечто тёплое, хотя и не без печали.

– Спасибо, Гарри, за участие и поддержку, да и в принципе за всё. И ты безусловно прав, всегда легче, когда есть с кем поговорить.

Пока они беседовали, к их столику подошёл пожилой джентльмен, который сидел в одиночестве за соседним столиком, неся с собой две свежих кружки эля. Поставив их на стол, он сказал:

– Вы позволите, джентльмены?

– Конечно, прошу вас, присаживайтесь! Спасибо за угощение, – с улыбкой ответил Гарри, жестом предлагая гостю место рядом.

Мужчина опустился на стул с достоинством, присущее его возрасту и манерам. Он слегка пригладил седую бороду и, поднеся кружку к губам, сделал небольшой глоток.

– Простите за дерзость, господа, но мне показалось, что вы обсуждали путешествие в Америку? – спросил он с интересом в глазах. – Не смог удержаться, чтобы не присоединиться к разговору.

– Всё верно, – ответил Том, ободряюще кивнув. – Мы обсуждаем возможное предстоящее путешествие Гарри… сейчас до Нового Света можно добраться только морем. Я знаю несколько крупных компаний, которые отправляют корабли по этому направлению. И вот совсем недавно мой брат Джордж рассказывал мне о корабле, который называется «Пасифик». Мм, да, кажется, так. Рассказывал, что это судно – нечто особенное. Месяц назад он был на борту «Пасифика», выполняя рабочие поручения от своей конторы – совершил деловое путешествие из Ливерпуля в Шербур. Судно шло своим привычным маршрутом – Ливерпуль, Шербур, Нью-Йорк, – и Джордж сошёл во Франции, завершив свою короткую, но действительно запоминающуюся поездку на этом величественном лайнере.

– О да, я ведь тоже имел удовольствие побывать на его палубе, правда, недолго, когда он стоял в Саутгемптоне. Корабль величественный, такого больше нигде не встретишь. Это судно компании Атлантик Лайн, которая успешно работает по атлантическому направлению. Они монополисты, хотя и соперничают с не менее известной Кунард Лайн… Сейчас этот корабль всё также совершает регулярные рейсы из Ливерпуля в Нью-Йорк. И между прочим, это первый и единственный лайнер в мире, где поставили бассейн и турецкие бани. Люди судачат, это как передвижной дворец на воде…

В этот момент официант у дверей подал джентльмену знак. Он покачал головой и с лёгкой улыбкой извинился:

– Увы, джентльмены, вынужден откланяться. Приятно было познакомиться. Благодарю за ваше гостеприимство!

– И вам спасибо за рассказ и за эль, – отозвался Гарри, провожая его взглядом, пока тот направлялся к выходу.

– Вежливость старой школы, – отметил Гарри, улыбнувшись, как только дверь за ним закрылась. – Сегодня такое редкость. Я также слышал об этом судне от Роберта, – продолжил он. – Молодой человек рассказывал, что тоже видел этот корабль в доках Ливерпуля, когда был в этом городе по нашим общим делам. Говорит, что это судно столь большое и грациозное, словно действительно дворец, – продолжил Гарри, усмехнувшись. – Но, зная Роберта, я подумал, что он слегка приукрасил. Тут ещё и этот господин говорит тоже самое. И, признаться честно, теперь мне интересно увидеть этот корабль своими глазами.

Томас и рассмеялся, откинувшись на спинку стула:

– Плавучий дворец? Ну, теперь у тебя будет шанс проверить его слова. Хотя будь готов – даже если Роберт и преувеличил, судно впечатляет. Это ведь одно из тех современных чудес инженерии, не так ли? Раз уж и бассейн, и бани… Готов спорить, электричество и каюты с горячей водой прилагаются… Чёрт возьми, как они только это всё устраивают посреди океана?

Гарри пожал плечами, подхватив кружку с элем:

– Этого я не знаю, но, Том, если судно и вправду такое, каким его описали Роберт и этот достопочтенный джентльмен, то это путешествие может стать не просто переездом, а настоящим приключением.

– Только бы погода не подвела, – усмехнулся Том, подняв бровь. – Но ты прав. Если уж решил пересечь океан, то пусть это будет стильно и с комфортом. «Пасифик» подходит как нельзя лучше.

– Что ж, будем надеяться, что Роберт не ошибся. В конце концов, смена обстановки мне действительно не помешает, – произнёс Гарри, словно обращаясь к самому себе.

Томас улыбнулся, привнося в разговор нотку непринуждённости, подхватив тему:

– В самом деле. Похоже, твоё путешествие приобретает все более отчётливые черты. Если уж Америка, то на чем-то подобном!

Гарри усмехнулся и отвёл взгляд, хотя внутри уже начал прикидывать: мог ли это действительно быть его шанс?

– Хорошо, Гарри, – сказал Том, наклоняя голову и слегка улыбаясь. – Ты мне дашь знать завтра? Как только примешь решение.

– Да, – ответил Гарри, немного задумавшись. – Я постараюсь всё решить до обеда. Если куплю билет, встретимся здесь же.

– А если не купишь? – усмехнулся Том.

– Тогда тоже подойду. Просто скажу, что передумал. Мы всё равно встретимся, – Гарри улыбнулся в ответ.

– Отлично, – кивнул Том. – Тогда завтра, до обеда, за тем же столиком, в том же месте. Я буду ждать.

– Договорились, – подтвердил Гарри. – Завтра в любом случае увидимся, Том.

Когда вечер подходил к концу, Гарри покинул уютную «Лондонскую Свечу», оставив за собой шум голосов и тепло камина. Улицы Лондона снова встретили его сыростью и холодным ветром, пробиравшим до костей. Гарри плотнее запахнул пальто, одел шляпу и, не спеша, отправился в сторону дома.

Обдумывая слова Тома, что его близкий друг не может уехать за океан и начать новую жизнь, Гарри понял, что для Томаса такие перемены означали бы больше, чем просто смену местоположения. Это было что-то гораздо более глубокое – шаг, который мог бы изменить его самого, а не просто его окружение. И, возможно, именно для него такие перемены слишком велики.