Zitate aus dem Buch «Все вечеринки завтрашнего дня»
Стенки были из какой-то обшивки дешевого дерева, которая имитировала скверную имитацию какой-то другой обшивки, которая, вероятно, имитировала некий ныне забытый оригинал.
У него было выражение лица "я-слышу-тайные-гармонии", которое обычно бывает у людей, настраивающих гитары.
Брюшки выглядели так, будто переехали к своим обладателям как-то незаметно для последних и прописались на их, в общем и целом, обезжиренных телах. Подобное брюшко свисает над джинсами с достаточно узкой талией и распирает фланелевую рубашку, но ниже талии загоняется в штаны при помощи здоровенной пряжки.
Это — запах японской цивилизации, частью которой он себя чувствует на все сто процентов, цивилизации, в данный момент воплощенной в этой уникальной среде, в мире тоннелей, белых коридоров, едва слышных серебряных поездов.
Чем меньше и дешевле реальный офис фирмы, тем больше и помпезнее ее веб-сайт.
И всё здесь исполнено в тонах залитого дождём Чайнатауна: неоново-розовый, неоново-синий, неоново-салатный и решительно выцветший неоново-красный.
Прошлое - это прошлое, будущее еще бесформенно.
Есть только мгновение, и именно в нем он предпочитает пребывать.
Я искал тебя с тех самых пор, как ты вышла за дверь. Я каждый день прочесывал дебри этой неспящей Вселенной со слабой надеждой найти тебя. И каждый день я находил пустоту, и ни разу, никогда — тебя. В памяти его раздался звук, с которым камешки плюхались в полимерную стену за "Счастливым драконом" на Сансет-стрип. Мимо, мимо…
Мальчик наклоняется вперед; то, что таится в его глазах, видят только часы.
Человек размышляет о тех двоих, оставленных им этим вечером на мосту. Охотники в своем роде, отныне для них охота закончилась. И этот, третий, следующий за ними по пятам. Чтобы подбирать объедки.
— Тебе нравится?
Никакой реакции. Ничто не способно сломать концентрацию, связь между тем, что всплыло из бездн глаз мальчика, и аскетическим черным циферблатом наручных часов.
Дао делает ход.
Человек расстегивает стальную скобу, скрепляющую браслет. Он отдает часы мальчику. Он делает это, не раздумывая. Он делает это с той же бездумной уверенностью, с какой чуть раньше убивал. Он делает это, потому что так нужно, потому что так правильно поступить; потому, что жизнь его бьется в такт с дао.
История казалась гибкой материей, она зависела от точки зрения. В цифровую эпоху это стало лишь через чур очевидным. История была всего лишь способом сохранения данных, объектом манипуляции и интерпретации.
