Buch lesen: «Не убоявшись зла»

Вступление. Наши дни.

Мужчина в черном плаще медленно идет по узким переулкам ночного Тбилиси. Уличные фонари тускло освещают мощеную плитку, отбрасывая длинные тени на стены старого города. В воздухе витает запах специй и вкуснейшей грузинской еды, смешиваясь с ароматом влажной земли после недавней грозы.

Его взгляд скользит по крышам и переулку, а капюшон плаща отбрасывает тень на лицо, скрывая эмоции. Вокруг слышны отголоски вечерней жизни: звон посуды, смех, звуки музыки из открытых окон. Переулки достаточно освещены, но в, то же время они кажутся загадочными и немного опасными. Мужчина движется уверенно и почти бесшумно, его взгляд сосредоточен, как будто он ищет кого-то в этом лабиринте улиц. Изредка, резкими движениями он одёргивает левую боковину плаща, как будто что-то там ему сильно мешает.

Наконец он находит дом с покосившимися деревянными дверями. Его правая рука скользит под плащ, и он медленно, левой рукой опустив ручку двери, бесшумно входит в тёмный подъезд…

ЗА МЕСЯЦ ДО. РЕЙС МОСКВА-АФИНЫ. Эту песню не задушишь…

В салоне самолета, среди рёва двигателей и гомона пассажиров, тучный турок, удобно устроившись в кресле, раздражающе храпит. Его победоносный янычарский рык разносится по ряду, создавая невыносимый дискомфорт для Демьяна, который с раздражением пытается сосредоточиться на разбегающихся от боли и тошноты мыслях. Каждый вдох и выдох турка звучит как гудение мощного американского прямоточного двигателя, и Демьян, не в силах больше терпеть, бросает на храпуна полный ненависти взгляд.

– Чтоб ты сгорел у пожарной станции, и никто этого не заметил!

Тем не менее, он понимает, что эти мысли – лишь следствие его усталости и раздражения. Он пытается игнорировать храп и найти способ успокоиться, хотя в глубине души надеется, что сосед вскоре проснется и перестанет превращать этот полет в непосильное музыкальное испытание.

Постепенно мысли начинают собираться, как пазл, который долго никто не мог собрать и на душе заскребли, нет, не кошачьи, а скорее львиные когти.

Демьян понимал, что этот выезд его команды станет последним. Для него. Как сказать об этом ребятам? Как объяснить людям, с которыми ты больше шести лет спасал попавших в беду людей, что теперь в беде ты? В беде, из которой выход только один – смерть.

«Если и пойду я во мраке, грозящем смертью, не убоюсь зла, ибо Ты со мной». – Кажется, так было в Псалме? Да уж, истинно православный грек, не помнящий прописных истин, – Демьян попытался улыбнуться, но получилась какая-то болезненная гримаса. Болезнь постепенно забирала силы, и тело всё чаще пронзала острейшая боль, с которой уже с трудом справлялись даже мощные блокаторы.

Отогнав эти мысли, Демьян достал свой планшет и, убедившись, что храпун храпит, открыл скачанную ранее карту Стамбула, города, в который они летели разными рейсами в составе восьми человек. Этим рейсом летели он и Вугар.

Вугар – здоровенный детина, бывший спецназовец и незаменимый в поездках в мусульманские страны спец. Демьян посмотрел на соседний ряд, где сидел этот современный Голиаф и улыбнулся, Вугар мирно спал.

– Хорошо бы и мне выспаться. Но. Ладно, прилетим, отдохну, – подумал Демьян и принялся изучать карту и особенно район, в котором им скоро предстоит «работать».

ЯНВАРЬ. КРАСНОЯРСК. Не нужен нам берег турецкий.

В маленькой комнате, на окраине Красноярска три весёлые подружки-второкурсницы готовятся к своему первому отпуску за границей. За окном январское солнце, а в воздухе витает атмосфера веселья с лёгким ароматом тайком от родителей выкушанной бутылки красного сухого. Девушки перебрасываются шутками, обсуждая, что взять с собой: купальники, солнечные очки, крем от загара и, конечно же, красивое бельё и побольше нарядов для вечеринок.

Одна из них, Надя, с длинными светлыми волосами, листает в планшете фотографии турецких пляжей и тёплого лазурного моря. «Представляете, как это будет – впервые увидеть море? Блин, ваще!» – восклицает она, и в глазах её сверкают искорки восторга. Остальные подхватывают её настроение, и комната наполняется звуками смеха и радостных возгласов.

Другая девушка, Ирина, с веснушками на щеках, пытается уложить в чемодан несколько пар обуви, но в итоге всё равно не может выбрать.

– А вдруг будет жарко? Или, наоборот, холодно?– говорит она, и подруги смеются, представляя, как они будут загорать на пляже, а потом танцевать в клубе.

Третья, Эвелина, с короткой стрижкой, уже мечтает о том, как они будут гулять по набережной, пробовать местные деликатесы и загорать на песке.

– Я хочу, чтобы этот отпуск запомнился на всю жизнь! Может, замучу с каким-нибудь красавчиком, – заявляет она, и девушки кидаются друг в друга подушками, радуясь предвкушению незабываемых моментов.

Никто из них никогда не видел моря, и это добавляет особого волшебства их приключению. Они представляют, как будут плескаться в волнах, собирать ракушки и делать сотни фотографий на фоне заката. Волнение и радость заполняют комнату, и каждая из них верит, что это путешествие станет началом чего-то удивительного.

А на кухне царила другая, невесёлая атмосфера. Хмурый отец Ирины, доедая макароны по-флотски, ворчал про предстоящий отъезд дочки.

– Не, ну мать, вот далась ей эта Турция, ну? Съездила бы на Байкал, всё наша, русская земля, так нет, надо туда, в басурманские моря. Ой, не к добру мать, не к добру!

– Боря, не заводись и меня не заводи, – едва не сорвавшись на истеричный крик, ответила его жена Олеся.

– Молодые девчата, моря не видели. Пусть съездят, мир посмотрят, людей.

– Ага, у нас же медведи по улицам ходят, а пингвины трамваи водят, – пробурчал Борис и с раздражением оттолкнул от себя тарелку с остывшей едой. Не спеша встал, поцеловал жену в плечо и вышел из кухни.

– Пойду спать, вставать рано, на работе как всегда завалы.

– Иди отец, всё будет хорошо, – ответила Олеся.

Но материнское сердце, будто предчувствуя что-то, щемило и болело. По щекам Олеси потекли слёзы.

– Господи, сохрани и помилуй. Огради от беды нашу доченьку, сбереги и верни домой живой и здоровой.

Наутро воодушевленная компания красавиц туристок отправилась в аэропорт, навстречу морю, солнцу и…

ЯНВАРЬ. ИРКУТСК. Ищите и обрящете.

– Кому не спится в ночь глухую?

Демьяна разбудил резкий звонок в дверь и стуки в неё же. Превозмогая все последствия весело встреченного дня рождения друга опера, он пошел открывать дверь, мысленно и вслух проклиная все выпитые им рюмки. Каково же было его удивление, когда открыв дверь, он увидел стоящего на пороге именинника.

– Дёма, беда! – с порога начал Михаил.

– Сам ты – беда. Ты дорогу домой забыл? Миша, закусывать надо!

– Дёма, в натуре беда! – Михаил сорвался на крик.

Демьян начал осознавать, что друг трезв и очень сильно взволнован.

– Так, проходи, хорош вопить. Рассказывай, – Демьян за шкирку втащил Михаила в квартиру и усадил на диван.

– Ты ведь помнишь мою племяшку, Иринку, из Красноярска? – начал Михаил.

– Да. Теперь коротко и ровно по делу, – ответил Демьян. Михаил продолжил:

– Вторую неделю на связь не выходит ни она, ни подруги. Уехали отдыхать в Турцию на неделю. Недавно звонила её мать, моя сестра. От турков толку нет. Красноярские и звонили им и писали и запросы делали, на всё ответ «найдутся, может, деньги на телефоне кончились, загуляли» ну и прочая подобная ересь.

Демьян, не говоря ни слова, встал и, найдя свой телефон, начал обдумывать план действий. Опираясь на шестилетний опыт таких дел, он уже понял, что действительно случилось что-то нехорошее, и действовать нужно очень быстро. Потеряно много времени.

Он набрал номер друга детства и коллеги по совместительству. Трубку на том конце подняли не сразу. Денис, несмотря на пятичасовую разницу во времени спал.

– Привет, сибиряк, как ты? – голос Дениса звучал сонно, было понятно, что он не особо рад звонку.

– Дэн, поднимай народ, дело, – коротко ответил Демьян.

– Понял. И тебе привет.

– Старик, серьёзно. Ну, извини, просто личное. Пропала племяшка близкого друга. Работать по Турции.

– Ох, ёлы-палы. Понял, принято! – Денис повесил трубку.

Демьян с жалостью посмотрел на Мишу. Тот неподвижно сидел на диване, обхватив голову руками, и, казалось, даже не дышал. В памяти начали всплывать испуганные глаза тех людей, которых им удалось вырвать из плена рабства. Лиц их он уже и не помнил, только их глаза. Затравленный взгляд, заплаканные глаза девушек и мужчин с навечно сломанной психикой и жизнью. И вот опять эта беда. И не где-то там, а вот тут, у него под носом, с его давним другом.

Михаил, немного придя в себя, с надеждой в голосе спросил:

– Дёма, возьмёшься? Сколько там надо денег, любая сумма, только не откажи.

– Миша, не истери. Слышал ведь, я людей уже поднял. Ты посиди пока, а лучше сходи на кухню, чайник поставь. Мне надо собраться. Я быстро.

Михаил встал и словно зомби пошёл по направлению к кухне. Демьян подошёл к платяному шкафу и достал оттуда дежурный рюкзак со всем необходимым для экстренного выезда.

– Ну что рюкзачок, вот мы опять в деле. Твою ж мать! – Демьян с раздражением захлопнул дверцу шкафа и сверху на пол упал ежедневник. Старый, потрёпанный, с выбитым на нём годом. Демьян поднял его и открыл. Почти в самом начале лежала фотография с подписью «Пусть Аллах хранит тебя». Он повернул фото «лицом» к себе. На него смотрела улыбающаяся пара молодоженов, черноглазые и безумно счастливые. Ильшат и Кристина…

ЗА 7 ЛЕТ ДО ЭТОГО. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Врач, излечи самого себя.

«Нуралиева Кристина Вагисовна. Психолог» – гласила надпись на дверной табличке кабинета, напротив которого одиноко сидел молодой мужчина с забинтованной правой половиной лица.

Он был явно раздражен и решил уже уходить, когда дверь открылась, и симпатичная, смуглая девушка в медицинском халате, приветливо улыбнувшись ему, спросила:

– Вы ко мне?

– Да, если ФИО на табличке ваши, – ответил мужчина.

– Долго читали? Всё понятно? – в глазах девушки вспыхнули искорки, и на губах заиграла настолько приветливая и искренняя улыбка, что посетитель засмущался и начал жалеть о своём недавнем раздражении. Он очень не любил подобные заведения с людьми в белых халатах.

– У меня не проще, – ответил он девушке, проходя в кабинет

– Присаживайтесь, – с той же доброй улыбкой девушка указала ему на диван у окна.

– Давайте ваши бумаги, посмотрим. Так. Кариадис Демьян Автандилович. Да, не проще!

– Вот об этом я и говорил, – Демьян попытался изобразить улыбку, но лицо пронзила жгучая волна боли. Он негромко выругался.

– Ничего, ничего. Всё нормально, не нервничайте и попытайтесь хотя бы немного расслабиться. Дайте мне пару минут, и мы начнём. Хорошо? – попросила Кристина.

Она начала изучать бумаги пациента, и по мере того, как она вчитывалась в то, что в них было написано, её приветливая улыбка начала сходить с лица. Посттравматическое стрессовое расстройство вследствие серьёзного ранения. Кошмары. Неконтролируемые вспышки агрессии. Бессонница, длящаяся по несколько суток. Психопатологические репереживания. Фантомные боли.

Она украдкой посмотрела на мужчину. Его лицо было искалечено, и она не могла не почувствовать волнения и сострадания к этому молодому человеку. Она представила, каково ему сейчас – сталкиваться с непониманием окружающих, с собственными страхами и сомнениями. В ее голове возникали образы: как он смотрит в зеркало и не узнает себя, как ему сложно общаться с людьми, как он переживает за свою жизнь и будущее. Кристина понимала, что за физическими травмами скрываются глубокие эмоциональные раны. Она знала, что его путь к восстановлению будет нелегким. Важно было создать атмосферу доверия, чтобы он мог открыться и начать говорить о своих чувствах.

Собравшись с мыслями, она решила, что в первую очередь ей нужно будет установить контакт, показать, что она рядом и готова поддержать его в этом трудном пути. Она надеялась, что сможет помочь ему не только справиться с последствиями травмы, но и вернуть ему уверенность в себе и в своих силах.

– Поняла, – тихо проговорила Кристина. – Давайте пока просто познакомимся.

Мужчина как будто отгоняя сон, вдруг резко помотал головой и ответил:

– Что? Простите, задремал, похоже. Что вы сказали?

– Меня зовут Кристина. А вы Демьян, – улыбка легонько скользнула по губам Кристины

– Да? Приятно познакомиться Кристина

– Скажите, скольких специалистов вы уже посетили? Как-то часто они у вас меняются.

Демьян задумался и, склонив голову набок, начал вспоминать.

– Четверых, – ответил он после непродолжительной паузы.

– И никто не захотел вам помочь?– удивилась Кристина.

– Может, я не хотел, чтобы мне помогали? – Демьян нахмурился, закусил губу и сжал кулаки.

– Так не бывает. Вы здесь, в кабинете психолога. Вы же не просто так пришли, чтобы со мной поздороваться?

– Отчего же. А хотя… – Демьян поймал себя на мысли, что эта девушка в халате врача, эта обстановка и прочее не злят его.

– Чего вы ждёте от этого визита, Демьян?

– Я прошёл уже все круги ада. От ранения до двух дней в холодном пруду, где-то посреди грёбаного ничего, в лесу с волками, которые стаей ходили вокруг воды и жадно пили ее вперемешку с моей кровью. От той лужи до госпиталя, где мне сшивали лицо, бок, штопали ноги. У меня непереносимость наркоза, так что приходилось ломать зубы о палочку, которую мне давали, чтобы заткнуть рот, а потом плевать ими во врачей. От госпиталя до дома, где мне перешивали лицо, вырывали остатки зубов, пичкали лекарствами, и в рот, и в зад, прошу прощения. Я всё это прошёл. Но, доктор, я споткнулся о ваших коллег, которые как один твердят, что это всё надо забыть, отпустить, жить дальше, создать семью, бла-бла-бла! Как? Вот так?!

Демьян рывком сорвал с лица бинты и Кристина, вскрикнув, закрыла лицо ладонями. Её сердце сжалось от боли, когда она увидела его лицо. Через всю правую щеку проходил глубокий шрам. Лицо сильно обгорело. Правого глаза почти не было. Как трудно ему, вероятно, выходить на улицу, где взгляды прохожих полны чаще отвращением, чем сочувствием.

Профессиональное чутьё взяло верх над Кристиной. Стало предельно понятно, что её задача – создать безопасное пространство, где он сможет открыться и начать процесс исцеления. Она хотела, чтобы он знал: его чувства нормальны, и он не одинок в своих переживаниях. Она была готова поддержать его в поисках новых способов восприятия себя и своей жизни. Собравшись с мыслями, она решила, что первым шагом будет просто поговорить. Поговорить о том, как он себя чувствует, о его страхах и надеждах. Она надеялась, что с каждым сеансом он будет чувствовать себя всё более комфортно, и сможет постепенно начать принимать себя таким, какой он есть, несмотря на все испытания, которые ему пришлось пережить.

Демьян снова сел на диван. После паузы он заговорил:

– Я не жду помощи ни от ваших коллег, ни от вас. Простите, пожалуйста. Это только моё болото и мне в нём жить. Дело тут намного проще. Поставьте окончательный диагноз с печатью, я оформлю документы на пенсию, и мы пойдём каждый своей дорогой. Всё.

– Вы считаете, что моя подпись и печать дадут вам покой? – тихо спросила Кристина.

– Нет, – задумчиво ответил Демьян.

Кристина встала со своего кресла, подошла к дивану где сидел Демьян, присела на край и, мягко коснувшись его правого плеча, тихо сказала:

– Демьян, позвольте мне вам помочь. Мне очень жаль, что вы мне не доверяете, но я попытаюсь до вас достучаться. Помогите мне с этим, не отказывайтесь, пожалуйста.

Демьян и сам понимал, что его жизнь изменилась навсегда. Ожоги, шрамы и отсутствие глаза – это не просто физические травмы, это символы его боли и страха. Каждый день, глядя в зеркало, он сталкивался с тем, что когда-то был другим человеком. Он чувствовал, как его уверенность тает, как одиночество становится невыносимым. Но сейчас, глядя на эту девушку, он начал осознавать, что, возможно, есть надежда. Её мягкий голос и доброжелательная улыбка пробуждали в нём желание открыться. Он понимал, что без помощи ему не выбраться из этого мрачного состояния. Он хотел довериться ей, поделиться своими переживаниями, страхами и сомнениями.

Демьян сделал глубокий вдох и, наконец, решился. Он начал говорить о своих чувствах, о том, как тяжело ему справляться с тем, что произошло. Каждое его слово было обременено болью, но в то же время в нём зарождалась надежда. Надежда на то, что эта хрупкая девушка сможет помочь ему увидеть свет в конце туннеля, вернуть ему веру в себя и в свою жизнь. Он понимал, что это будет долгий путь, но с каждым произнесённым словом он чувствовал, как тяжесть на его душе немного ослабевает. В этот момент он понял: он не одинок, и, возможно, вместе они смогут найти способ справиться с его внутренними демонами.

– Как это случилось? – Кристина прервала повисшую паузу.

– Колонну, в которой мы передвигались, подорвали из РПГ. Подбили первую и замыкающую машины, так, чтобы остальные не смогли обрулить и уехать. Я схватил пулемёт и отвлёк на себя врага, пока друг искал раненных или выживших. Из тридцати двух человек выжили семеро, считая меня. Ребята погрузились в пикап, начали звать к себе в машину. Я махнул, мол, езжайте уже отсюда, а сам запрыгнул за руль уазика, который казался на ходу и ребята впереди уехали, думая, что я за ними. Я запустил двигатель и отъехал метров на пятьдесят, когда третий выстрел РПГ попал под задние колёса и перевернул уазик набок. Он загорелся, а вместе с ним и я. Как выбрался, не помню. Очнулся уже в какой-то грязной, глубокой жиже вроде болота. Слышал, как духи шарят по лесу, видимо меня искали. Как их собаки лаяли. Когда они подошли к пруду, я нырнул. Они постояли, помялись, а потом начали отходить. Ну, и отходя, бросили в пруд гранату. А дальше уже только обрывки памяти. Холодно, темно и только рычание то ли волков, то ли собак одичавших. И так два дня. Потом меня нашли свои. Рация обсохла и включилась, я услышал переговоры наших и кое-как сообщил, где я примерно. По сигналу вычислили. Ну, а дальше госпиталь, операции и вся фигня.

– А ваши родители? Они с вами сейчас? – спросила Кристина.

Демьян криво усмехнулся:

– Мой папаша свинтил от моей маменьки, как только узнал, что на свет Божий явлюсь я. Маменька, люто возненавидев за это моего папашу, попыталась вымыть меня из своего тела в горячей бане, когда ещё только зародился в её животе. Не вышло, я оказался живуч как Кощей. Когда меня явили на этот свет в семимесячном состоянии, надежды мамы опять не оправдались: я остался с ней. Как результат: больше пяти лет мне пришлось платить за подлость своего, прости Господи, отца. Платил на все деньги, как говорят.

Демьян посмотрел на часы, висящие на стене. Кристина уловила этот взгляд и спросила его:

– Вы куда-то торопитесь?

– Да не то чтобы тороплюсь. Сегодня первое августа, завтра праздник, хочу пройтись по магазинам, пока продают, сами понимаете, – Демьян неловко улыбнулся.

– Понимаю. Ну, что ж, тогда до послезавтра?

Демьян медленно поднялся с дивана и протянул Кристине руку:

– Если примете, то до послезавтра доктор!

– Просто Кристина. Удачи вам и хорошего праздника! – Кристина пожала его крепкую, на удивление холодную ладонь, и улыбнулась.

Демьян вышел во двор и направился в сторону парка, подальше от этого заведения.

– Одуреть денёк, да? Распустил нюни, как баба. За каким вообще сюда попёрся? Больше чтоб ни ногой к мозгоправу! – ругал он сам себя, за то, что выпустил ненужные, как ему казалось, эмоции и доверился человеку, для которого его горе просто работа.

– Она отработает с девяти до пяти и пойдёт домой, к родным, парню или ещё куда. А я как полудурок. Тьфу! Баба ты, эллин. Баба.

Он пнул камешек, лежащий на дороге, и ускорил шаг. Хотелось есть и чего-нибудь выпить.

На улице царит летнее тепло, и солнце ярко светит, создавая ощущение праздника. В воздухе витает аромат свежеприготовленной шавермы, который манит прохожих остановиться и насладиться этим сочным угощением. Люди собираются в парках и на площадях, обсуждая предстоящий День Десантника, который всегда сопровождается весельем и дружескими встречами. Для десантников!

Девушки в коротких платьях, легких и ярких, добавляют атмосфере особую красоту. Их звенящий серебром смех и радостные разговоры создают ощущение беззаботности и летнего счастья. На фоне этого праздника жизни звучит музыка, а в воздухе чувствуется легкий, прохладный питерский ветерок, приносящий с собой специфический аромат от Фонтанки.

Где-то неподалёку собираются группы людей, готовясь насладиться сегодняшним днём, ибо завтра… Будет завтра.

Демьян подошёл к ларьку с шавермой.

– День добрый! – поздоровался он с продавцом.

– Здрасьте, ай, брат. Что для тебе? – спросил продавец с восточным акцентом и такой же внешностью.

– Шаверму сделай побольше и пивка, будь так любезен, – ответил Демьян.

– Ай, пива нельзя брат, менти патом придёт, ругаться будет, ай, брат.

– Не будет, сделай по тихому, я свой, – Демьян показал продавцу красное удостоверение, которое по факту было старым студенческим билетом. Но этот ход возымел результат. Туркмен заулыбался и ответил:

– А, хорошо. Толка никому не скажи, да?

– Без базара. У тебя самая лучшая шаверма здесь, мы тебя ценим. И посиди завтра дома, братишка, я ещё хочу как-нибудь поесть у тебя в ларьке.

Наслаждаясь вкуснейшим угощением под холодное пенное, Демьян снова мысленно перенёсся в кабинет этой хрупкой, приятной девушки-психолога. И уже не мог с уверенностью ответить, понравилась она ему как женщина или она действительно хороший специалист. Стало ясно одно – он вернётся в тот кабинет ещё раз…