Buch lesen: «Чужие решения. Послать или прогнуться»

Schriftart:

Todd Rose

Collective Illusions:

Conformity, Complicity, and the Science of Why We Make Bad Decisions

Печатается с разрешения правообладателя Javelin, при содействии литературного агентства Prava I Prevodi.

*** * ***

«Читатели получат невероятную возможность изучить свои собственные среднестатистические предрассудки, большинство из которых настолько укоренились, что почти незаметны».
New York Times

* * *

Парише Рухани,
самому конгруэнтному человеку,
которого я знаю

И вот еще вопрос: действительно ли «светлое будущее» – всегда лишь дело какого-то отдаленного «там»? А что, если это, напротив, что-то, что уже давно «здесь» – и только наши слепота и бессилие мешают нам видеть и растить его вокруг себя и в себе?
Вацлав Гавел

Введение

В своем воображении мы страдаем чаще, чем на самом деле.
Сенека

ТАЙНА ЭЛМ-ХОЛЛОУ

Очаровательный псевдомаяк, пристроенный к почтовому отделению в Итоне, штат Нью-Йорк, напоминает далекие дни, когда здание служило городской бензозаправкой. Двухэтажная башня, выкрашенная по спирали в красный и белый, напоминающая шест цирюльника, возвышается над маленьким городком с населением в несколько тысяч человек, устроившимся глубоко в зеленом центре штата. Почти век назад она была молчаливым свидетелем одного из важнейших исследований общественного мнения, о котором вы никогда не слышали.

В 1928 г. в этом городке поселился аспирант Сиракузского университета Ричард Шанк. Один из первых исследователей в новейшей области социальной психологии, Шанк стремился изучить, как отдельные индивиды формируют свое мнение. Он выбрал Итон (в своей 128-страничной докторской диссертации он назвал его Элм-Холлоу), потому что это была маленькая, сплоченная религиозная община, удаленная от сложностей городской жизни, где все друг друга знают. Как во всех маленьких городках, в Элм-Холлоу соседи ревностно следили друг за другом. Слухи тщательно отслеживали всех. Если ребенок по дороге домой из школы сорвал яблоко с соседского дерева или мужчина споткнулся о корень, торопясь домой поздно вечером, кто-нибудь обязательно замечал.

Жители Элм-Холлоу понимали, что Шанк приехал изучать их социальное поведение, но быстро стали относиться к ученому из большого города и его жене как к своим. За три года Шанки подружились с жителями Элм-Холлоу, вписались в местное общество. Поскольку пара посещала церковь каждую субботу, их приглашали на крещения, свадьбы и похороны, а также в гости на семейные ужины.

Шанк записывал свои наблюдения за поведением жителей в блокнот, который носил с собой. Он расспрашивал их о надлежащем поведении в обществе, в частности об их взглядах на различные социальные запреты, исходящие от проповедников. «Следует ли крестить погружением в купель или окроплением? Допустимо ли ходить в театр по воскресеньям? Можно ли играть в карты?» (Запрет возник на почве ненависти пуритан к британской королевской семье и их пагубному пристрастию к азартным играм.) Публично ответы были практически единодушными: подавляющее большинство опрашиваемых соглашались, что недопустимы даже такие карточные игры, как бридж.

Но, проведя в Элм-Холлоу год, Шанк понял, что его жители не совсем те люди, которыми притворяются в церкви и других местах. Например, Шанк отмечал, что, несмотря на их публичные заявления, он лично выпивал, курил и играл в карты с большинством взрослых в Элм-Холлоу… в уединении их домов. Такое лицемерие озадачивало Шанка: зачем большинство людей в общине говорят, что не одобряют занятий, к которым явно не испытывают неприязни?

В личных беседах с ними Шанк уговаривал новых друзей сказать правду. Пытаясь понять причину такого несоответствия, он задавал им вопрос, ответ на который навсегда изменит наши взгляды на общественное мнение – и этот ответ приведет к этой книге.

– Как вы думаете, – спрашивал Шанк, – что большинство людей в этой общине сказали бы про курение, употребление спиртного и игру в бридж?

– Большинство людей, – раздавался ответ, – сказали бы, что это очень греховные занятия¹.

Например, впечатляющие 77 % жителей Элм-Холлоу рассказали Шанку, что хотя сами не видят проблемы в карточных играх, но верят, что большинство людей в их общине поддерживают строгий запрет на них².

Но они понятия не имели, что на самом деле являлись членами молчаливого большинства. Почти три четверти из них предавались абсолютно одинаковым «порокам», но все держали это в тайне. Даже мистер Фэгсон, молодой, прямолинейный баптистский пастор, на публике продвигавший строгую фундаменталистскую позицию, за закрытыми дверями был играющим в бридж убежденным либералом.

Похожий раскол возник, когда Шанк спрашивал жителей деревни о других самых разных религиозных и светских проблемах, среди которых был и вопрос, стоит или нет строить новую старшую школу совместно с соседней общиной (особенно бурный спор, закончившийся потасовкой).

Ломая голову над этими странными разрывами между общественным и личным мнением, Шанк пришел к выводу, что люди принимали взгляды большинства, чтобы их считали достойными горожанами. Но почему они следовали нормам, которые не нравились им лично и коллективно? И как могли жители такого маленького городка так сильно ошибаться друг в друге?

Тогда-то Шанк и узнал о культурной хватке престарелой вдовы миссис Солт. Поскольку ее отец ранее был пастором в церкви молодого мистера Фэгсона, миссис Солт претендовала на роль воплощения истории и морали этой структуры. Она же являлась крупнейшим жертвователем, и от нее зависела зарплата мистера Фэгсона.

Миссис Солт умудрялась держать горожан в ежовых рукавицах целое поколение. Сила ее личности была такова, что она диктовала людям, что говорить или не говорить на публике. «Поскольку миссис Солт энергичная дама и имеет привычку публично высказывать свои взгляды, – писал Шанк, – люди часто [слышат], как этот церковный авторитет излагает свое мнение, [и] принимают ее взгляды как типичные для группы, без критического подсчета, сколько человек считают так же, как она»³.

Однако, когда старушка скончалась, начались изменения. Довольно скоро внешне фундаменталистские пастор и его жена посетили вечер бриджа, где публично играли в карты. Этот феномен запустил волну слухов, которая распространилась по Элм-Холлоу как лесной пожар. Если пастор играет в бридж, то кто еще? В разговорах люди признавались друг другу, что тоже нормально относятся к игральным картам, после чего вслух задавались вопросом, в чем же еще они ошибались. И таким образом чары разрушились.

Ричард Шанк пришел к выводу, что жители Элм-Холлоу добровольно подчинялись миссис Солт, потому что верили (ошибочно), что она выражает мнение большинства. Шанк показал, что даже в крошечном городке люди не обязательно знают друг друга настолько хорошо, как им кажется.

Он продемонстрировал, как легко громогласное меньшинство – в данном случае один-единственный человек – может представлять в ложном свете и вводить в заблуждение остальную группу. И таким образом он дал нам первый правдивый, основанный на исследовании взгляд на предмет этой книги.

Доктор Шанк был одним из первых ученых, исследовавших то, что я называю коллективными иллюзиями⁴. Проще говоря, коллективные иллюзии – социальный обман. Их порождают ситуации, когда большинство членов группы лично не разделяют определенного мнения, но соглашаются с ним, потому что (ошибочно) полагают, что большинство остальных членов группы его поддерживают. Когда люди подчиняются тому, чего, по их мнению, хочет группа, в итоге может оказаться так, что они будут делать то, чего не желает никто. Такова темная магия коллективных иллюзий.

Наиболее известной иллюстрацией коллективной иллюзии является сказка Ханса Кристиана Андерсена «Новое платье короля», опубликованная в 1837 г. Вы знаете сюжет: два обманщика убедили тщеславного короля в том, что шьют ему изысканный наряд. Они утверждали, что наряд исключительно прекрасен, но увидеть его могут только умные люди. Конечно, никто не хотел показаться глупцом, поэтому все соглашались с обманщиками, хотя на самом деле никакого наряда не существовало. Когда король гордо шествовал по городу практически в чем мать родила, какой-то маленький мальчик выкрикнул правду и чары разрушились⁵.

Если бы коллективные иллюзии были ограничены сказками или проявлением религиозных чувств, они бы не казались такими ужасно важными и в этой книге не было бы необходимости. К сожалению, это не так. Сегодня в обществе коллективные иллюзии широко распространены и их опасность растет.

СОВРЕМЕННОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ

Если я спрошу, как лично вы определяете успешную жизнь, какой из ответов вы выберете?

А. Человек успешен, если руководствуется собственными интересами и талантами, чтобы стать лучшим в том, что ему нравится больше всего.

Б. Человек успешен, если он богат, достиг карьерных высот или известности.

Что, по-вашему, выберет большинство людей?

Если для себя вы выбрали вариант А, но подумали, что большинство выберет вариант Б, то живете во власти коллективной иллюзии.

Этот вопрос из исследования более 5200 человек, которое мой научно-исследовательский центр Populace проводил в 2019 г., изучая критерии, которыми американское общество определяет успех. Результаты показали, что 97 % выбирали для себя вариант А, но 92 % думали, что большинство выберет вариант Б.

Это открытие было только началом. Используя методы, которые преодолевают эффекты социального давления, чтобы выявить подлинные личные альтернативные приоритеты, мы выяснили, что подавляющее большинство людей считали важнейшими признаками успеха в собственной жизни такие качества, как характер, хорошие отношения и образование. Но те же самые люди верили, что для большинства приоритетными являлись такие сопоставимые признаки, как богатство, статус и власть.

Рассмотрим поподробнее известность. В этом исследовании из семидесяти шести возможных вариантов опрашиваемые выбрали «быть известным» как единственный приоритет для других американцев в их определении успеха. Но на индивидуальном уровне известность оказалась на последнем месте.

Все так: в частной жизни большинство американцев не заботит известность. Однако они считают, что это путеводная звезда практически для всех остальных в Америке⁶. Основной вывод из этого исследования Populace был ясен: подавляющее большинство из нас хочет, чтобы жизнь имела смысл и цель; и при этом мы одновременно верим, что большинство не разделяет наших ценностей. В результате мы продолжаем скручивать себя в бараний рог, пытаясь приспособиться к тому, что ошибочно считаем ожиданиями других людей.

Личный успех не единственное, где Populace обнаружили коллективные иллюзии. За несколько лет моя организация привлекла внимание к обширным коллективным иллюзиям, которые влияют на все, начиная с жизней, которые мы хотим прожить, и заканчивая страной, в которой мы хотим жить, а также на добросовестность других людей и даже наши взгляды на назначение таких институций, как уголовное право, образование и здравоохранение. Мы обнаружили, что коллективные иллюзии цветут пышным цветом почти в каждой важной сфере социальной жизни в Америке.

Populace не одиноки в своих исследованиях. За последние годы ученые откопали коллективные иллюзии почти во всех уголках мира и всех аспектах общества. Коллективные иллюзии влияют на все – от наших взглядов на войну и изменения климата до политики. Они затрагивают наше отношение ко всему: от гендерных предрассудков до психического здоровья и физической привлекательности. Они воздействуют на наше этическое поведение и даже на пищевые предпочтения⁷.

Например, в Соединенных Штатах большинство людей ценят и хотят пользоваться семейными выгодами, которые предоставляют работодатели (например, гибкий рабочий график, партнерские программы, субсидии на детский сад и так далее). При этом они также верят, что большинству других людей это не нужно⁸. В результате все люди, страдающие от данной иллюзии, с меньшей вероятностью воспользуются этими выгодами, даже если сами хотели бы.

К сожалению, коллективные иллюзии способствуют многократному увеличению стереотипов. Так, жители Китая считают, что другие китайцы относятся к японцам негативнее, чем есть на самом деле, что выливается в более антияпонское общественное мнение⁹. В Японии большинство мужчин хотели бы взять отпуск по уходу за ребенком, но верят, что большинство других мужчин в их стране не хотят. В результате те, кто хотел бы взять отпуск по уходу за ребенком, с гораздо меньшей вероятностью сделают это¹⁰. В Калифорнии демократы и республиканцы считают, что противная сторона придерживается более крайних взглядов, чем на самом деле, создавая самосбывающееся ложное представление о политическом расколе¹¹. Большинство американских спортсменов-учащихся положительно относятся к академическим достижениям, но их представления о том, что у большинства других спортсменов-учащихся не так, заставляют их вести себя так, будто им плевать на оценки, что вредит их успеваемости и подпитывает коллективную иллюзию¹².

Только за последние двадцать лет уровень и влияние коллективных иллюзий возросли до такой степени, что они стали отличительной чертой современного общества. И можете не сомневаться, последствия серьезные. Возьмем, к примеру, проблему гендерного представительства в политике. Несмотря на то что женщины составляют почти половину населения США, в американской политике их крайне мало. И простой ответ – сексизм – объясняет проблему только отчасти. Действительно, исследование частных мнений, проведенное Populace, показало, что 79 % опрошенных согласны с утверждением: «Женщина в той же степени, что и мужчина, способна стать хорошим президентом Соединенных Штатов»¹³. Более того, когда дело касается всеобщих выборов – местных ли, на уровне штата или государства – женщины действительно побеждают наравне с мужчинами¹⁴.

Но как только вы спрашиваете: «Женщина так же избирабельна, как мужчина?» – все меняется. Потому что, на более фундаментальном уровне, избирабельность сводится к вашим представлениям о том, что думают другие люди, а не о том, какого кандидата вы считаете наиболее достойным. Например, политолог Реджина Бейтсон обнаружила, что большинству людей было плевать на пол кандидата. Однако, как только они узнавали, что конкурирующий кандидат с такой же квалификацией белый мужчина, они преимущественно считали его более избирабельным¹⁵.

Учитывая устройство нашей политики по принципу «победитель получает все», выборщики регулярно играют в игры «кто сможет победить», которые подчеркивают наши социальные предрассудки. Они думают так: «Я не сексист, но другие сексисты, так что я проголосую за белого мужчину, потому что хочу, чтобы победила моя партия». В этом и состоит проблема коллективных иллюзий. В жизни вы можете быть самым наименее сексистским человеком на планете, но, тем не менее, ваше неверное понимание других людей может привести к тому, что вы станете частью проблемы, не осознавая этого.

Это не гипотетическая проблема: мы наблюдали ее во время президентских выборов 2020 г. В опросе, проведенном перед съездом Демократической партии, агентство Avalanche Insights спрашивало избирателей-демократов, за кого они проголосовали бы, если бы выборы проводились в этот день.

Они ответили Джо Байден (1), Берни Сандерс (2) и Элизабет Уоррен (3). Однако, когда их спросили, за кого они проголосовали бы, если бы могли взмахнуть волшебной палочкой и этот человек автоматически стал бы президентом, респонденты без колебаний выбрали победителем Элизабет Уоррен¹⁶.

Бейтсон называет этот феномен «стратегическая дискриминация». Как она объясняет, проблема здесь «не в неприязни к кандидату. В отличие от прямых предубеждений стратегическая дискриминация мотивирована уверенностью, что личность кандидата побудит других людей не делать взносы, не заниматься волонтерством или не голосовать за него или за нее». Таким образом, «американцы считают кандидатов белых мужчин более избирабельными, чем чернокожих и белых женщин и в меньшей степени чернокожих мужчин такой же квалификации»¹⁷.

К сожалению, последствия коллективных иллюзий не ограничиваются политикой. Они бьют в сердце почти всех важных аспектов нашей социальной жизни. Назовите что угодно, действительно важное для вас, и я побьюсь об заклад, что вы в корне ошибаетесь насчет того, что большинство людей на самом деле думает как минимум о половине. И это еще великодушно.

Учитывая разрушительную силу коллективных иллюзий, мы, безусловно, должны найти на них управу. Но мы не можем сделать этого, если первым делом не поймем, почему они существуют.

НАСТРОЕНЫ ДРУГ НА ДРУГА

Вы моете руки после похода в туалет?

Этот вопрос действительно был основным в проводившемся в 1989 г. исследовании 59 женщин, которые пользовались туалетом в библиотеке своих колледжей. В одном случае исследовательница выступала наблюдателем и лично присутствовала в туалете, пока 31 ученица пользовалась туалетом, в других экспериментальных условиях 28 участниц ее не видели. Исследовательница выяснила, что, хотя 77 % женщин мыли руки, когда думали, что за ними наблюдают, всего 39 % делали это, когда были уверены, что они одни¹⁸.

Каким бы глупым ни казался этот эксперимент, он многое говорит нам о подоплеке коллективных иллюзий. Мы, люди, так глубоко социальны, что всего лишь присутствие других может изменить наше поведение. Это желание соответствовать – что социологи называют «склонностью к конформизму» – не выборочное: оно встроено в нашу биологию.

Например, в 2016 г. исследователи использовали функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ), чтобы просканировать мозг испытуемых, пока те смотрели на 150 изображений разных блюд, начиная с питательных продуктов вроде брокколи и заканчивая вредными продуктами вроде сладостей. Сразу же после появления изображения участников просили оценить его в зависимости от личных предпочтений по шкале от единицы (не нравится) до восьми (нравится).

Затем, после оценки показанного продукта, участникам показывали средний рейтинг двухсот предыдущих участников, и если личный рейтинг участника совпадал с групповым, то появлялось слово «согласен». В противном случае появлялась цифра, показывающая разницу между личной и групповой оценками. После всех личных оценок и получения результатов о том, что выбрала группа, участников просили оценить продукты еще раз.

Как вы, наверное, догадываетесь, во второй раз участники поддались конформизму, изменив собственные пищевые предпочтения, приблизив их к средним групповым. Интересно, что изменилось не только их поведение; область их мозга, вовлеченная в определение ценности различных продуктов (вентромедиальная префронтальная кора), также была переписана конформизмом. Как только участник узнавал, что предпочитает группа, фМРТ показывала, что эта область мозга переключалась с отслеживания полезности разных продуктов к отслеживанию их популярности.

Но участники не знали, что средние групповые данные были полностью выдуманы – подделаны исследователями, чтобы казалось, будто участники идут против группы¹⁹. Это важно, потому что раскрывает нечто фундаментальное о нашей склонности к конформизму: действительность не имеет значения. Наш мозг реагирует на наши представления о группе, независимо от того, соответствует эта вера истине или нет.

Подобно постоянному притяжению земной гравитации, наше стремление быть заодно с толпой является подсознательным и по большей части неотъемлемой частью того, как мы взаимодействуем с миром – даже когда он полностью выдуманный. Также именно поэтому мы всегда рискуем не только неверно понять других, но и руководствоваться ошибочным мнением о том, что они думают или ожидают. На самом базовом уровне это пристрастие к большинству делает нас легкой жертвой коллективных иллюзий.

Я и сам однажды ненадолго поддался одной из них во время пандемии коронавируса COVID-19, когда рьяно участвовал в покупательском буме туалетной бумаги. Ложный слух, распространяемый социальными сетями, вынудил покупателей вроде меня опустошать магазинные полки с туалетной бумагой, несмотря на то что северо-американские производители докладывали, что на самом деле никакого дефицита нет. Как только люди начали закупать рулоны про запас, гонка началась²⁰.

Даже в разгар этой коллективной иллюзии я думал, что знаю: дефицита туалетной бумаги нет. Но казалось, будто все остальные считали, что он есть. Так что и я не мог удержаться. Тысячи людей, как я, действовали так, будто дефицит существовал на самом деле, и таким образом иллюзия быстро разрасталась. Не успели мы оглянуться, как вся страна в срочном порядке бросилась запасаться туалетной бумагой и совершенно обоснованно: полки опустели! И не успел я опомниться, как коллективная иллюзия стала реальностью.

Ключевой принцип социологии точно отражает, что происходит, когда мы поддаемся коллективным иллюзиям. Сформулированная социологом Уильямом Айзеком Томасом и его женой Дороти в 1928 г. теорема Томаса гласит: «Если ситуации определяются людьми как реальные, они реальны по своим последствиям»²¹. Другими словами, если мы с вами действительно считаем, что люди с веснушками, которые прыгают на одной ноге, являются ведьмами или что во время пандемии из продажи исчезнет туалетная бумага, последствия этих убеждений абсолютно реальны независимо от того, соответствуют ли реальности сами убеждения.

Из-за нашей склонности к конформизму все мы потакаем коллективным иллюзиям, маленьким и большим, в повседневной жизни; но мы не понимаем, что все остальные подчиняются тем же правилам. Наше внутреннее стремление следовать за другими настолько мощное, что если мы не будем осторожны, то в итоге выбросим собственное мнение в окно. Таким образом, все мы вместе вращаемся в ложных представлениях Элм-Холлоу.

____________________

На заре эры соцсетей главный исполнительный директор «Фейсбук» Марк Цукерберг утверждал, что новые технологии возвестят эру плюрализма и свободы слова. «Эти ранние годы сформировали мою веру в то, что если дать каждому голос, то это придаст сил слабым и заставит общество стремиться стать лучше», – сказал Цукерберг в речи в октябре 2019 г.²². Если следовать этой логике, к этому времени коллективные иллюзии должны были исчезнуть, поскольку больше людей получили слово. Конечно, этого не произошло. С тех пор как Прометей украл у богов огонь, тема новых технологий всегда была тесно связана с непредвиденными последствиями.

Сегодня коллективные иллюзии разрастаются до глобального масштаба с бешеной скоростью – отчасти благодаря чудесам платформ вроде «Фейсбука» и «Твиттера». При надлежащих условиях любой человек со смартфоном может сделать что-нибудь, что было невозможно во времена миссис Солт. Для жителей Элм-Холлоу источником заблуждений было давление старых религиозных традиций и местной истории. Сегодня, напротив, социальные сети обеспечивают быструю смену имеющегося общего мнения, позволяя маргинальным деятелям производить иллюзии, создавая впечатление большинства, которого не существует в реальности.

Представьте сотни тысяч миссис Солт в «Твиттере²³», и вы уже догадываетесь, как закончится эта история. Заставляя нас сомневаться в собственных суждениях и внушая веру в то, что мы выбиваемся из большинства, громогласный маргинал может эффективно заставить нас замолчать, усугубляя коллективные иллюзии и заставляя нас соучаствовать в них.

В масштабах государства эти коллективные иллюзии питают глубокое тревожное чувство, что с нашим обществом что-то не так. За последние несколько лет у всех сложилось ощущение, будто мы застряли в каком-то жутком кошмаре «Сумеречной зоны», где нашим сознанием постоянно, безжалостно манипулируют. Верх – это низ, лево – это право, правильное – неправильно. Кажется, будто ценности нашего общества изменились чуть ли не в одночасье. Мы дезориентированы, разочарованы, недовольны и не доверяем друг другу. Мы спрашиваем себя, это мы сошли с ума, или мир, или и то и другое. Неудивительно, что люди в США ведут некую войну с доверием, строя замысловатые замки подозрений, которые ставят под удар наше личное счастье и процветание нации.

По всему миру демократия испытывает напряжение отчасти из-за социальных проблем, которые не решить законодательством или технологиями. В некотором очень реальном смысле коллективные иллюзии больше всего вреда наносят свободным обществам, потому что те полагаются на общую реальность, общепринятые ценности и готовность взаимодействовать с разными точками зрения, чтобы функционировать, не говоря уже о развитии. Вот почему я считаю коллективные иллюзии угрозой существованию.

Плохая новость в том, что мы все несем ответственность за происходящее. И тем не менее это также и хорошая новость, потому что это значит, что у нас есть сила индивидуально и вместе решить проблему. Самая лучшая новость во всем этом такова, что, какой бы силой ни обладали коллективные иллюзии, они также хрупкие, потому что коренятся во лжи и их можно разрушить действиями отдельных лиц. Правильные инструменты и немного мудрого руководства, и мы можем их разрушить.

Думаю, я знаю нужного наставника.

В РИМЕ

Рим первого столетия был сброшен с пьедестала гордой республики и ввергнут в циничную диктатуру целой чередой эгоистичных и распущенных императоров. Прижатые к ногтю своими первыми деспотичными – если не сказать безумными – императорами, римляне обнаружили, что нет никаких правовых норм, кроме подчинения правителю. Неверно сказанное слово могло стоить, и часто стоило, людям средств к существованию (а во многих случаях жизни). Таким образом, важной частью стала самоцензура – другими словами, в частной жизни живи как хочешь, но не выражай свои истинные мысли публично. Думается мне, жители Рима первого столетия чувствовали примерно то же, что и мы сегодня.

Великий римский государственный деятель, драматург и философ Сенека (также известный как Луций Анней Сенека Младший) родился в 4 г. до н. э. во время единовластного правления первого римского императора Августа и был свидетелем тирании Тиберия, паранойи Клавдия, извращений Калигулы и нарциссизма Нерона. Всех их он признавал голыми королями.

Не смея критиковать их в лицо, он писал пьесы, эссе и речи, которые служили неким противоядием ужасному поведению, которому окружение этих правителей попустительствовало, потакало или подчинялось.

Сенека – одна из тех исторических личностей, с кем я с удовольствием поужинал бы. Я нахожу его бесконечно интересным, отчасти потому, что он был клубком противоречий.

Он был образованным человеком, который проповедовал аскетичную жизнь, несмотря на то что являлся одним из богатейших людей Рима, мудрецом, который не гнушался дворцовыми интригами, представителем элиты, который порицал ее за разгульный образ жизни, прагматиком, который изучал человеческие страсти (и испытывал их тоже).

Наиболее известны работы Сенеки о стоицизме – философии, о которой многие пренебрежительно отзываются как о простом стремлении проявлять твердость характера и подавлять эмоции. (Мы обычно называем кого-то стоиком, когда человек не огорчается из-за сложных обстоятельств.) Но понятие Сенеки о стоицизме намного богаче, глубже и гораздо полезнее.

Как все стоики, Сенека верил, что решение наших страданий лежит не во внешнем мире, а внутри каждого из нас. Он считал, что если ты хочешь быть доволен жизнью, то следует не подавлять свои чувства, а брать на себя персональную ответственность за них (он называл это «самовоспитание»²⁴). Что еще важнее, он показал, что мы обладаем большей силой воли и независимостью, чем думаем.

Сенека также демонстрировал, как саморазрушительна слабость перед страхом, обидой, завистью, похотью и другими эмоциями в момент их появления – наблюдение, ярко подтвержденное многими импульсивными римскими императорами, которых он знал и которые погубили так много жизней²⁵. Для этого он предлагал своим последователям практическую программу знаний и простые осуществимые советы, помогающие любому в любых обстоятельствах контролировать свои страсти. Таким образом, аргументировал он, их страсти не будут управлять ими.

Например, он говорил, что людям, которые боятся потерять деньги, следует попытаться отдать часть своих материальных благ и увидеть, поразмыслив, что они могут прекрасно жить и без них. У него также были деликатные советы по самокоррекции. Вместо того чтобы ругать себя за неуправляемые эмоции, Сенека предлагал, лежа в кровати в конце дня, поразмышлять о тех моментах, когда вы позволили негативным эмоциям вроде гнева или страха захватить себя. Затем он просил простить себя, зная, что, отрефлексировав момент, который вас спровоцировал, вы будете лучше владеть собой в следующий раз, когда это случится²⁶.

Спустя почти две тысячи лет Сенека все еще актуален. На самом деле, я хочу, чтобы именно его подход вы использовали, думая о конформизме и коллективных иллюзиях. Если мы заменим слово «страсти» на «социальное влияние», получим то же самое. Как и страсти, наша социальная природа – встроенная характеристика. Слепое подчинение тому или иному может быть опасным и вредным. Но то, что делал Сенека, чтобы укротить страсти, мы с вами можем сделать, чтобы остановить влияние социума.

Хотя наша социальная природа является частью нашей биологии, мы можем контролировать свою реакцию на социальные инстинкты. Вооружившись верными знаниями и умениями, мы теряем необходимость выбирать между жизнью одиночки или лемминга. Цель этой книги – дать вам инструменты, необходимые, чтобы действительно понять, почему и как мы подчиняемся, как конформизм ведет прямиком к коллективным иллюзиям и как вы можете научиться контролировать социальное влияние, чтобы оно не контролировало вас.

Для этого книга разделена на три части.

Вы, вероятно, знакомы с «первым законом ям», приписываемым британскому канцлеру казначейства Денису Хили: когда вы в яме, перестаньте копать. Как общество, мы закапываем себя в настоящую яму, а лопатой является наше систематическое неверное понимание друг друга. Первая часть – «Ловушки конформизма» – о том, как легко мы падаем в ямы слепого подчинения – о коллективных ситуациях, в которых мы с большой вероятностью перестаем думать за себя и поддаемся коллективным иллюзиям группы. Три ловушки, которые я описываю здесь, это моменты, когда вы, скорее всего, примете плохие решения, которые противоречат вашим собственным предпочтениям или ценностям и могут навредить другим людям. Научившись распознавать эти ловушки и применяя несколько простых решений, вы сможете освободить себя от наихудших эффектов социального влияния.

1.Данные цитаты перефразированы.

2.Richard Louis Schanck, “A Study of a Community and Its Groups and Institutions Conceived of as Behaviors of Individuals,” Psychological Monograph 43, no. 2 (1932).

3.Там же, 73.

4.Исторически ученые называли это множественным невежеством, но я считаю этот термин неподходящим и сбивающим с толку. Проблема человека, находящегося во власти коллективной иллюзии, не в том, что он не осведомлен о мнении группы, а скорее в том, что он уверен, что знает его, но ошибается. Это не невежество, это иллюзия. (Прим. автора)
Там же, 74.

5.Ханс Кристиан Андерсен «Новое платье короля».

6.Populace and Gallup, “The Success Index,” Populace.org, 2019, https://static1.squarespace.com/static/59153bc0e6f2e109b2a85cbc/t/5d939cc86670c5214abe4b50/1569955251457/Populace+Success+Index.pdf.

7.Например, Douglas J. Ahler and Gaurav Sood, “The Parties in Our Heads: Misperceptions About Party Composition and Their Consequences,” Journal of Politics 80, no. 3 (2018): 964–981; Christine M. Baugh et al., “Pluralistic Ignorance as a Contributing Factor to Concussion Underreporting,” Health Education & Behavior (2021), https://doi.org/10.1177/1090198121995732; M. Ronald Buckley, Michael G. Harvey, and Danielle S. Beu, “The Role of Pluralistic Ignorance in the Perception of Unethical Behavior,” Journal of Business Ethics 23, no. 4 (2000): 353–364; Leonardo Bursztyn, Alessandra L. González, and David Yanagizawa-Drott, “Misperceived Social Norms: Female Labor Force Participation in Saudi Arabia” (Working Paper 24736, National Bureau of Economic Research, 2018); Lucy De Souza and Toni Schmader, “The Misjudgment of Men: Does Pluralistic Ignorance Inhibit Allyship?” Journal of Personality and Social Psychology (2021), https://doi.org/10.1037/pspi0000362; James J. Do et al., “Gender Bias and Pluralistic Ignorance in Perceptions of Fitness Assessments,” Military Psychology 25, no. 1 (2013): 23–35; William P. Eveland Jr., Douglas M. McLeod, and Nancy Signorielli, “Actual and Perceived US Public Opinion: The Spiral of Silence During the Persian Gulf War,” International Journal of Public Opinion Research 7, no. 2 (1995): 91–109; Daniel E. Flave-Novak and Jill M. Coleman, “Pluralistic Ignorance of Physical Attractiveness in the Gay Male Community,” Journal of Homosexuality 66, no. 14 (2019): 2002–2020; Nathaniel Geiger and Janet K. Swim, “Climate of Silence: Pluralistic Ignorance as a Barrier to Climate Change Discussion,” Journal of Environmental Psychology 47 (2016): 79–90; Julian Givi, Jeff Galak, and Christopher Y. Olivola, “The Thought That Counts Is the One We Ignore: How Givers Overestimate the Importance of Relative Gift Value,” Journal of Business Research 123 (2021): 502–515; J. Roger Jacobs, “Pluralistic Ignorance and Social Action on Climate Change,” EMBO Reports 20, no. 3 (2019): e47426; Kerry M. Karaffa and Julie M. Koch, “Stigma, Pluralistic Ignorance, and Attitudes Toward Seeking Mental Health Services Among Police Officers,” Criminal Justice and Behavior 43, no. 6 (2016): 759–777; Esther Michelsen Kjeldahl and Vincent F. Hendricks, “The Sense of Social Influence: Pluralistic Ignorance in Climate Change,” EMBO Reports 19, no. 11 (2018): e47185; Matthew S. Levendusky, “Our Common Bonds: Using What Americans Share to Help Bridge the Partisan Divide” (неопубликованная рукопись, University of Pennsylvania, 2020); Tagart Cain Sobotka, “Not Your Average Joe: Pluralistic Ignorance, Status, and Modern Sexism,” Men and Masculinities (2020), https://doi.org/10.1177/1097184X20901578.

8.Ashley Mandeville, Jonathon Halbesleben, and Marilyn Whitman, “Misalignment and Misperception in Preferences to Utilize Family-Friendly Benefits: Implications for Benefit Utilization and Work-Family Conflict,” Personnel Psychology 69, no. 4 (2016): 895–929.

9.Kengo Nawata, LiHua Huang, and Hiroyuki Yamaguchi, “Anti-Japanese Public Attitudes as Conformity to Social Norms in China: The Role of the Estimated Attitude of Others and Pluralistic Ignorance,” Japanese Journal of Applied Psychology 42 (2016): 16–24.

10.Takeru Miyajima and Hiroyuki Yamaguchi, “I Want to but I Won’t: Pluralistic Ignorance Inhibits Intentions to Take Paternity Leave in Japan,” Frontiers in Psychology 20, no. 8 (2017): 1508.

11.Douglas J. Ahler, “Self-Fulfilling Misperceptions of Public Polarization,” Journal of Politics 76, no. 3 (2014): 607–620.

12.Joshua Levine, Sara Etchison, and Daniel M. Oppenheimer, “Pluralistic Ignorance Among Student-Athlete Populations: A Factor in Academic Underperformance,” Higher Education 68 (2014): 525–540.

13.Неопубликованные материалы опроса Populace, “Project Delta 2.0 Results,” 2020, 7.

14.Исследование американских выборов в 2018 г., проведенное Reflective Democracy Campaign (проект Women Donors Network, посвященный изучению демографии в американской политике), проанализировало около 34 тыс. кандидатов на федеральном уровне, уровне штатов и округов и выяснило, что женщины и цветные выигрывали выборы на одном уровне с белыми мужчинами. “The Electability Myth: The Shifting Demographics of Political Power in America,” Reflective Democracy Campaign, June 2019, https://wholeads.us/research/the-electability-myth.

15.Regina Bateson, “Strategic Discrimination,” Perspectives on Politics 18, no. 4 (2020): 1068–1087.

16.“Beliefs About Gender in America Drive Perceived Electability,” Avalanche Insights, https://www.avalancheinsights.com/beliefs-about-gender-in-america-drive-perceived-electability. Дата обращения 17 мая 2021 г.

17.Действительно, небелокожие люди сталкиваются с теми же проблемами, что и женщины. Бейтсон отмечает, что вскоре после того, как американец египетского происхождения доктор Абдул Эль-Сайед решил участвовать в праймериз Демократической партии 2018 г. на пост губернатора штата Мичиган, ««очень могущественные люди, многое решающие в партии» пригласили его побеседовать. По словам Эль-Сайеда, эти партийные инсайдеры сказали ему: «Мы считаем вас замечательным. Просто вы, знаете, не то чтобы мы расисты. Просто мы думаем, что люди за границами юго-восточного Мичигана расисты, и поэтому вы не сможете победить»». Regina Bateson, “Strategic Discrimination,” Perspectives on Politics 18, no. 4 (2020): 1068–1087.

18.Kristin Munger and Shelby J. Harris, “Effects of an Observer on Handwashing in a Public Restroom,” Perceptual and Motor Skills 69 (1989): 733–734.

19.Erik C. Nook and Jamil Zaki, “Social Norms Shift Behavioral and Neural Responses to Foods,” Journal of Cognitive Neuroscience 27, no. 7 (2015): 1412–1426.

20.Похожий кризис случился в 1973 г., когда Джонни Карсон в своем «Вечернем шоу» как бы невзначай обмолвился о выдуманном дефиците туалетной бумаги, вызвав потребительский ажиотаж, который продлился четыре месяца. Kay Lim, “Remembering the Great Toilet Paper Shortage of 1973,” CBS News, April 5, 2020, https://www.cbsnews.com/news/remembering-the-great-toilet-paper-shortage-of-1973.

21.William I. Thomas and Dorothy Swaine Thomas, The Child in America: Behavior Problems and Programs (New York: Alfred A. Knopf, 1928).

22.Kari Paul, “Zuckerberg Defends Facebook as Bastion of ‘Free Expression’ in Speech,” The Guardian, October 17, 2019, https://www.theguardian.com/technology/2019/oct/17/mark-zuckerberg-facebook-free-expression-speech.

23.Здесь и далее – деятельность Twitter заблокирована на территории РФ.

24.Shadi Bartsch and Alessandro Schiesaro, eds., The Cambridge Companion to Seneca (Cambridge: Cambridge University Press, 2015).

25.Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию/Перевод, статья и примечания С. А. Ошерова. Ответственный редактор М. Л. Гаспаров. – М.: Наука, 1977.

26.Одним из наиболее ненавистных для Сенеки качеств было слепое подчинение. Позволяя себе быть неосознанно увлеченным вместе с группой, говорил он, мы отказываемся от своей независимости и причиняем вред как себе, так и окружающим. Понимая, что его общество аморально и капризно, он любил цитировать одну из басен Эзопа: «Мы не раздумываем, плоха или хороша дорога сама по себе, мы просто считаем шаги, но ни один шаг не возвращается вспять». G. D. Williams, Seneca: De otio; De brevitate vitae. Cambridge Greek and Latin Classics (Cambridge: Cambridge University Press, 2003).