Закон бутерброда

Первый раз в жизни девушка сказала, что любит его. Быть может, вообще первый раз в жизни человеческое существо произносило в его адрес эти слова, которые все вокруг считают заурядными, пошлыми, лживыми. Кажется, Марианна однажды вечером сказала ему что-то подобное, когда перепилась, но алкоголь превращал ее в психопатку с диссоциативным расстройством, а потом, с приятелями это не совсем считается. Он не помнил, чтобы мать когда-нибудь говорила, что любит его. Хотя такое наверняка случалось, но тонуло в море попреков. “Ты мой сын, и я тебя люблю, но я не потерплю, чтобы ты разговаривал со мной в таком тоне, чтобы ты разбрасывал свою обувь по всему коридору, чтобы ты не выносил мусор, чтобы ты не звонил дедушке”. Всякое “я тебя люблю” оборачивалось отрицанием, служило лишь прелюдией к обвинительным речам. Это было родительское “я тебя люблю”, родители обязаны любить своих детей или, по крайней мере, говорить, что любят. Но до сегодняшнего вечера никто и никогда не говорил ему “я тебя люблю”, чтобы сказать: “Я люблю тебя таким, какой ты есть”.

Жизнь – не басня Лафонтена и не “Вопросы для чемпиона”. Тут нет какого-то одного правильного или неправильного ответа. Каждый выбирает для себя.

Наш мир одновременно везде и нигде, но не там, где живут наши тела.

Я стала нечувствительной к собственному несчастью.

Но Женщина – не живой человек. Она идеал. Пусть грешница, пусть искусительница, она и в своих недостатках и пороках представала чем-то возвышенным.

У Марианны первой поразившей ее встречей с Женщиной стало описание Анны Карениной. “Он извинился и пошел было в вагон, но почувствовал необходимость еще раз взглянуть на нее – не потому, что она была очень красива, не по тому изяществу искромной грации, которые видны были во всей ее фигуре, но потому, что в выражении миловидного лица, когда она прошла мимо его, было что-то особенно ласковое и нежное”. Такая Женщина недоступна для просто женщин. Кем бы она ни была – романтической героиней, роковой женщиной, девственницей, куртизанкой, Чудо-женщиной или новым архетипическим идеалом свободной женщины.

Реальность – это то, что может дать сдачи.

Моя жизнь похожа на заплесневелый кусок хлеба. Может, у нее истек срок годности счастья.

Если бы у людей не было проблем с реальностью, с внешним миром, то с чего бы они все вечера просиживали взаперти, уставившись в экран. Чтобы открыть для себя красоту интернета, нужно быть социальным инвалидом и таскать в себе изрядную дозу неустроенности. Только люди, сильно недовольные миром, таким, каков он есть, могли полжизни, если не больше, торчать во вселенной, населенной другими увечными мигрантами. Интернет стал Америкой для социальных инвалидов. Для недотеп реала. Для одноглазых, кособоких, несогласных, неудовлетворенных, застенчивых, депрессивных, бунтарей, параноиков. Для тех, кто не верит в себя, и тех, кто не верит другим. Для слишком больших циников или слишком больших идеалистов, чтобы довольствоваться реальностью, в которой они вынуждены жить. Зачастую эти циники и есть утописты, и наоборот.

Мои личные страдания я хочу перестрадать с тобой.