Падение СССР. Что стало с бывшими союзными республиками

Однако вместе с мировым экономическим кризисом 2008 года пришла катастрофа. Воодушевленные и подогреваемые похвалой Запада по поводу экономического расцвета Прибалтийские государства долгое время жили не по средствам. Прежде всего было переоценено положение в Латвии и Литве. Уровень коррупции был выше, чем в советский период. От нее пострадали в первую очередь государственное и муниципальное управление, сфера образования и здравоохранения – сильнее всего это ударило по Литве и Латвии. Согласно отчету «Индекс восприятия коррупции» организации Transparency International, Литва в 2008 году была на 58-м, а Латвия на 52-м месте из 180. Эстония заняла 27-е место^[74]. Но с тех пор эти страны смогли добиться определенных успехов в борьбе с коррупцией. В 2018 году Литва уже была на 38-м, Латвия на 41-м месте, а Эстонии даже удалось занять 18-ю строчку рейтинга. (Для сравнения: Германия занимает там 11-е место^[75].) Увеличилась диспропорция между бедными и богатыми. И без того состоятельные бывшие функционеры Компартии, получив после обретения независимости доступ к государственному имуществу, благодаря ведению нечестного бизнеса стали олигархами.

В 2008–2009 годах стало очевидно, что «балтийские тигры» оказались уязвимыми. Уровень ВВП трех стран заметно понизился, а инфляция взлетела до небес. «В Прибалтике подтверждаются самые худшие опасения»^[76] – под таким заголовком в 2009 году вышла швейцарская газета Neue Zürcher Zeitung. Отток вложений иностранного капитала привел чуть ли не к государственному банкротству Латвии и Литвы. Экономический спад охватил и социальную систему. Десятки тысяч людей вышли на улицы и стали протестовать против фискальной политики своих правительств. В развитие трех Прибалтийских республик в предыдущие годы было вложено в общей сложности 40 млрд евро – в первую очередь шведскими банками^[77]. Люди достаточно беззаботно наслаждались экономическим подъемом. Наконец наступило похмелье. Сильно урезанные пенсии заставили пенсионеров просить милостыню на рынках. Потери же спекулянтов, наоборот, были социализированы. Молодые специалисты все чаще стали уезжать за рубеж. Таким капитализм люди себе не представляли.

Однако жесткие меры правительств в целях экономии принесли в конце концов свои плоды. Прибалтийским республикам, хотя и в различной степени, все же удалось восстановиться. Несмотря на финансовый кризис, который в скором времени увеличился до кризиса, связанного с евро, Эстония 1 января 2011 года ввела в обращение единую европейскую валюту. Страна выполнила все Маастрихтские критерии относительно ее введения. В 2014 году за ней последовала Латвия, а с начала 2015 года евро стал официальной валютой и в Литве. Во время введения евро в Эстонии бывший комиссар по экономике и монетарным делам ЕС Олли Рен сказал, что данная валюта принесет экономике стабильность и благополучие^[78].

Это пророчество действительно сбылось: с введения новой валюты и до сих пор все три балтийских государства демонстрируют стабильный экономический рост в диапазоне от почти 2 до почти 5 %^[79]. Сохранится ли эта положительная тенденция и в будущем, неясно. Многие прибалты первоначально скептично относились к новой валюте. В ходе опроса почти перед самым введением евро почти половина граждан Литвы высказалась против этого шага. В их отношении мало что изменилось и два года спустя. По данным опроса Flash Eurobarometer, проведенного в октябре 2017 года, почти половина литовцев считала, что введение евро не пойдет их стране на пользу^[80]. Они опасались, что с введением евро произойдет повышение цен. По сравнению со странами Западной Европы средняя заработная плата в странах Прибалтики низкая, что может привести к повторной волне эмиграции. С позиций сегодняшнего дня можно сказать, что опасения критиков были оправданны. Цены выросли, но вместе с ними серьезно выросли и зарплаты, компенсировав рост стоимости жизни. Впрочем, это все равно не смогло предотвратить отток населения в более богатые страны ЕС.

Начиная с 1990 года 10 % жителей Прибалтийских республик покинули родные страны^[81]. Кроме того, экономическое будущее трех членов еврозоны зависит не только от них самих. В 2015 году, когда долговой кризис одного из евро-государств – Греции – угрожал молниеносно разрастись до кризиса всей Европы, стало очевидно, что, возможно, европейская валюта уязвима так же, как некогда часто восхвалявшиеся «балтийские тигры». Последствия кризиса не преодолены до сих пор, и экономические перспективы всех трех балтийских государств выглядят в обозримом будущем не столь впечатляющими, как хотелось бы большинству их жителей.

Литва

Вильнюс, 23 августа 1989 года

В этот день литовское движение за независимость «Саюдис» призвало людей в память о годовщине пакта Молотова – Риббентропа образовать живую цепочку, которая будет проходить через всю Прибалтику. Вечером выступал лидер «Саюдиса» Витаутас Ландсбергис. Его риторика была малоубедительной, но она имела невообразимую, политически взрывную силу. Под аплодисменты десятков тысяч демонстрантов Ландсбергис потребовал выхода прибалтийских республик из состава СССР. Сам лидер литовской Компартии Альгирдас Бразаускас сбежал из Москвы и переметнулся на сторону сторонников независимости Литвы.

Никого не удивило, что именно гордые литовцы стали теми, кто предпринял первые попытки «совершить побег» из Советского Союза. Этому предшествовала длительная и самобытная история. Первое литовское государство возникло в XIII веке. Оно оказало сопротивление рыцарям Тевтонского ордена и создало в тесном союзе с Польшей одну из самых больших империй в Европе того времени. Лишь в результате раздела Польши (1772, 1793, 1795 годов) Литва в конце XVIII века оказалась под российским господством.

Литва граничит с Латвией, Беларусью, Польшей и российским анклавом – Калининградской областью (бывшая часть Восточной Пруссии). По занимаемой территории она является самой большой и одновременно самой густонаселенной страной среди своих прибалтийских соседей. Сегодняшняя Литва – это консервативное, католическое государство.

Прощание с Советским Союзом

Три года спустя, в 1992 году, все в Литве напоминало о только что закончившемся периоде советской власти: тихие кафе с плюшевыми диванчиками, традиционные колбасы в мясных лавках, видавшие виды автомобили. Большинство крупных предприятий, стоявших на окраине города, пока еще не были закрыты. Но каждый работник знал, что безработица уже нависла над его предприятием. Так, например, из 2000 сотрудников, работавших на одном из государственных предприятий, в конце 1991 года осталось только 400. Выпускавшиеся на заводе магнитофоны Garsas имели дизайн 60-х годов: они были огромные, тяжелые и бесформенные.

Типичным примером жизни простых людей тех лет являлись пенсионеры. Большинство из них ютились в маленьких квартирах, в комнатах которых никогда не было теплее 16 градусов. Они получали пенсию, которая сегодня в пересчете на сегодняшние реалии составляла бы 20 евро. После оплаты коммунальных счетов за электроэнергию, воду, отопление, газ и вывоз мусора у них оставалась только половина этой суммы. Оставшиеся деньги они тратили на еду: капусту, картофель, иногда сало – на большее не хватало.

В начале 90-х годов правительство Литвы начало проводить радикальную приватизацию. У некоторых отраслей, к примеру у текстильной промышленности, не было на это, конечно же, никаких шансов. Фабрика вязаных изделий Wilija была до марта 1991 года государственным предприятием, затем же она стала акционерным обществом. Работники фабрики владели более 52 % акций, остальные были у государства. Государство искало частное заинтересованное лицо для продажи своей доли. В 1991 году такой пакет стоил 2,5 млн долларов. Однако загвоздка была в том, что в случае покупки весь коллектив также переходил во «владение» нового собственника, однако земельный участок, на котором стояла фабрика, он купить не мог. Дело так и не пошло. Вскоре фабрика вязаных изделий была закрыта.

Общие условия для иностранных инвесторов изменились уже позже. В отличие от многих государств СНГ процесс рыночных реформ в Литве стал действительно ускоряться, однако многие граждане – прежде всего пожилые люди – остались за бортом. Литовцы уже давно с нетерпением ожидали прощания с Советским Союзом, теперь же этот процесс стал для них болезненным. Новая свобода сделала их бедными. В то время как такие бывшие советские республики, как Беларусь, среднеазиатские государства, а также частично Россия, до сих пор пытаются защитить свою экономику путем создания таможенных барьеров, на свободном европейском рынке, к которому отныне принадлежит Литва, это не представляется возможным. Многие литовские предприятия не выдержали давления со стороны конкурентов и обанкротились.

Однако большинство литовцев, хотя в советские времена им жилось гораздо лучше, никогда не сожалели о том, что их страна с 1990 года стала независимой.

Новые президенты

В литовской политике после 1991 года появились два великих имени. Это Ландсбергис и Бразаускас. Оба политика жестко конкурировали друг с другом. Однако в глазах большинства литовцев как один, так и другой имели непреходящие заслуги в борьбе за независимость своей страны. Консервативный Витаутас Ландсбергис, основавший Литовское движение за независимость, временно ставший первым главой независимого государства Литвы в качестве избранного в 1990 году президента парламента, всегда был непримирим по отношению к России. Начиная с 1992 года он все больше уходил в тень своего конкурента Альгирдаса Бразаускаса, который направил курс бывшей Коммунистической партии в сторону социал-демократического развития. В отношении России Бразаускас проводил четкую, но более гибкую, с использованием более дружелюбного тона политику. В 1993 году Бразаускас был избран президентом Литвы. Он сделал литовский язык официальным языком страны, а также ввел в стране многопартийную систему. Бразаускас не стал повторно выставлять свою кандидатуру по истечении первого срока пребывания в должности президента в 1998 году. Его настоятельным желанием было, чтобы власть в свои руки взяла молодежь без коммунистического прошлого – позиция, благодаря которой он заслужил уважение к себе во всей Европе. Однако в 2001 году он, политик до мозга костей, вновь вернулся во власть в качестве премьер-министра, представлявшего левую коалицию, и привел Литву в Евросоюз.

Бразаускас скончался в начале лета 2010 года. Когда его гроб был установлен для прощания в Колонном зале Вильнюсского президентского дворца, оказать ему последнюю честь пришли тысячи человек. Президент Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу удостоил бывшего коммуниста Бразаускаса звания «политика государственного масштаба», который «искренне верил в наш европейский проект и разделял его ценности». Как президент и глава правительства Бразаускас внес решающий вклад в процесс присоединения своей страны к Евросоюзу^[82]. Лишь католическое духовенство Литвы не смогло пересилить себя: архиепископ Вильнюса запретил вносить гроб с телом Бразаускаса в главный храм города – Кафедральный собор Св. Станислава и Владислава.

Консервативного противника Бразаускаса Витаутаса Ландсбергиса, выступление которого мы впервые увидели 23 августа 1989 года в Вильнюсе, мы встретили во второй раз в Берлине в 2006 году. Там ему вручали награду Prix du Mérite Européen за заслуги перед Европой. К этому времени страсти вокруг него в Литве уже утихли. С 2004 по 2014 год Ландсбергис представлял свою партию «Союз Отечества» в Европейском парламенте, и его политическое влияние в его родной стране было ограниченным. И все же его слово по-прежнему имеет вес. Его непримиримая позиция по отношению к России принесла ему одобрение многих литовцев еще в 1989 году. Ландсбергис по сей день принадлежит к решительным противникам российской политики, а в оценке украинского кризиса тесно примыкает к другим приверженцам жесткой риторики, разжигающим антироссийские настроения и манипулирующим общественным мнением, – главным образом из Польши и США. Даже подписанное в 2015 году Украиной, Россией, Германией и Францией первое Минское соглашение, в котором настаивается на перемирии в мятежных областях Восточной Украины, он жестко раскритиковал как пророссийское. Складывается впечатление, что бывшему литовскому президенту хотелось бы увеличить вооружение Украины и добиться военного решения конфликта.

За президентами Ландсбергисом и Бразаускасом последовал Валдас Адамкус – литовец-эмигрант, работавший когда-то на американскую секретную службу, а затем на американское Агентство по защите окружающей среды. На свою родину, которую он покинул в 1944 году, Адамкус возвратился только после обретения Литвой независимости. Он принадлежал к праволиберальному лагерю. Так же как и Ландсбергис, Адамкус придерживался антирусской и проамериканской позиций. В целях борьбы с терроризмом ЦРУ содержало в Литве одну из своих секретных тюрем. Роланд Паксас, который в 2003 году сменил Адамкуса в качестве президента страны, пробыл на этом посту всего лишь 14 месяцев. Затем он оказался замешан в скандале, связанном со злоупотреблением служебным положением и коррупцией. В 2004 году Адамкус возвратился на этот пост и оставался в должности главы литовского государства до июля 2009 года. Занимавшая пост президента Литвы с 2009 по 2019 год Даля Грибаускайте ранее представляла Комиссариат Еврокомиссии по бюджету и финансовому планированию. В советские времена Грибаускайте была членом КПСС. Она изучала в Ленинграде специальность «Политическая экономика марксизма-ленинизма» и в 1988 году защитила в Москве диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук в Академии общественных наук при ЦК КПСС. После провозглашения независимости она поменяла свои политические взгляды и в 1991 году несколько месяцев проходила переподготовку в США. Ее политическая карьера в новой Литве началась с должностей в сфере внешней политики и финансов. Последовательная политика жесткой экономии Грибаускайте получила признание среди ее соотечественников. Однако в Литве в адрес бывшей коммунистки высказывались также и упреки касательно ее прошлого, отмеченного сотрудничеством с КГБ^[83]. В то же время риторика Грибаускайте в отношении России была суровой, как и у ее предшественников. Сегодня таких высокопоставленных политиков с коммунистическим прошлым, которое они пытаются загладить с помощью воинственных выпадов в сторону Кремля, достаточно во всех постсоветских республиках.

По-другому обстоят дела с Гитанасом Науседой, который вступил в должность президента Литвы в июле 2019 года. В его биографии пока не удалось найти коммунистических следов. Он родился в 1964 году, в 1989-м окончил экономический факультет Вильнюсского университета и стал писать диссертацию, которую защитил в 1993 году. Затем он работал в различных организациях, например в ведомстве по защите конкуренции или в крупнейшем частном банке Литвы, был профессором Вильнюсского университета. В сентябре 2018 года он выдвинул свою кандидатуру на пост президента, причем на тот момент никакой политической карьеры у него за плечами не было. Не принадлежащий ни к одной из партий Науседа считается умеренным политиком и выступает за улучшение отношений с Россией, не дистанцируясь при этом от ЕС. Но и внутреннюю политику страны он хочет сделать, говоря его словами, более «политически мирной». Он планирует решить социальные проблемы Литвы путем строительства государства всеобщего благосостояния. Судить об успехах бывшего ученого-экономиста, сумевшего стать президентом своей страны, пока рано. Будущее покажет, на что он способен^[84].

В отличие от Латвии и Эстонии, президент Литвы, который выбирается непосредственно народом, наделяется согласно Конституции широкими полномочиями. Он может распустить парламент в случае неудачной попытки формирования правительства. Однако решающее слово во всех прибалтийских государствах – и Литва после 1990 года тому не исключение – принадлежит главам правительств. Как и в большинстве восточноевропейских стран, переживших процессы трансформации, соответствующие коалиционные правительства были у власти чаще всего непродолжительное время. Партийный ландшафт испещрен движениями-однодневками: в ходе 29 лет литовской независимости были созданы десятки новых партий, которые откололись от других партий или были распущены. В парламенте, который литовцы называют сеймом, в настоящее время представлены 7 фракций (избирательный период 2016–2020 годов). Несмотря на то что во главе правительства Литвы с 1991 года сменилось больше десятка человек, векторы внутренней и внешней политики оставались довольно стабильными. Все правительства в одинаковой мере занимались интеграцией страны в ЕС и НАТО, равно как и дальнейшее развитие рыночной экономики не вызывало принципиальных споров.

С 2004 года Литва является членом Европейского союза. Из кассы ЕС в Литву перетекли многие миллиарды евро. Однако масса молодых литовцев воспользовалась новым правом на свободное передвижение по территории ЕС и эмигрировала из страны. Однако облик современной Литвы и сегодня чем-то напоминает о советском прошлом, даже несмотря на миллиарды вложенных евро. В туристической сфере тем не менее создается впечатление, что страна заняла свою нишу. В Литве имеется масса ресторанов, пансионатов и отелей. Здесь ориентируются на западные стандарты, прежде всего на гостей из Германии и Швейцарии. Таким образом, литовские туроператоры довольны положительной динамикой: сегодня страну посещает 3 млн иностранных туристов в год^[85]. Большинство из них едут в Нерингу^[86].

Между Литвой и Польшей: российский анклав Калининград

К югу от Ниды находится пограничный пункт с Россией, точнее – с ее анклавом Калининградской областью. Калининград – бывшая столица Восточной Пруссии Кёнигсберг – в период между 1918 и 1945 годами уже однажды был анклавом. Однако тогда он принадлежал Германии. Согласно Версальскому договору, Восточная Пруссия в период между 1920 и 1939 годами была отделена от немецкой метрополии «Польским коридором». После Второй мировой войны южная часть Восточной Пруссии была отдана Польше, а северная отошла Советскому Союзу. Ныне северная часть также поделена. Пересечь границу у Ниды могут только те, у кого есть право въезда как в Россию, так и в ЕС. То, что для западных туристов, проводящих отпуск в Литве, в конечном счете является лишь вопросом хорошей организации либо отказа от однодневной экскурсии, для жителей литовской и русской частей северной Восточной Пруссии имеет решающее значение. Раньше перемещение по территории Советского Союза было свободным, и тот, кто в СССР располагал достаточной суммой денег, мог относительно свободно путешествовать в пределах страны, если целью путешествия не была поездка в одну из закрытых областей, которые имелись в каждой советской республике. Сегодня на постсоветском пространстве все иначе: в то время как в странах СНГ имеются более или менее функционирующие безвизовые режимы, Прибалтика уклонилась от этой системы. На переговорах о вступлении прибалтийских государств в ЕС в 2004 году визовые вопросы играли важную роль. Тогда в том числе поднимался вопрос: каким образом, например, российские граждане, проживающие в Калининградской области, должны совершать поездку в «континентальную» Россию и обратно, когда с 2007 года начнет действовать Шенгенское соглашение? От досады на то, что калининградцы, которые могут ездить в Россию наземным путем только на поездах, должны получить литовскую транзитную визу, в России даже возникла идея построить туннель длиной в 300 км, ведущий в Калининград^[87].

Прибалтийский «вьючный осел»

С момента своего вступления в Европейский союз Литва является так называемым сторожем восточной границы ЕС, так как она граничит с Россией и Беларусью. Литовские пограничники прошли обучение на Западе, а пограничный режим тем временем стабилизировался. Критика из России стала звучать тише. Российские граждане, проживающие в Калининградской области, которые хотят проехать в Россию через Литву, могут воспользоваться одним из специально предусмотренных для этого поездов, для поездки на которых введен упрощенный порядок. Однако все же и здесь они зависят от разрешения на транзит, которое должно выдаваться литовскими представительствами^[88]. Визовые барьеры между ЕС и Российской Федерацией, несмотря на многолетние дискуссии, не удается устранить по сегодняшний день.

Повод для беспокойства на Западе порой дают не нелегальные иммигранты из России или Беларуси, а некоторые литовцы: в 2011 году немецкие и польские следователи обнаружили картель литовских наркокурьеров. Речь шла о прибалтийских «вьючных ослах»^[89] – литовских профессиональных футболистах, которые были наняты с целью транспортировки в Западную Европу «сырья», произведенного в большинстве случаев в Афганистане или Пакистане. Футбол в Восточной Европе пока не является таким прибыльным делом, как на Западе. В литовском профессиональном футболе спортсмены зарабатывают не более 1000 евро в месяц, поэтому они искали дополнительный источник дохода. У одного из арестованных футболистов в багаже нашли 162 кг гашиша^[90].

Споры вокруг атомной энергии

Энергосистема Прибалтики по-прежнему связана с Россией и Беларусью по некогда советской сети линий электропередач. Присоединение к европейской электросети, проходящей через Финляндию, Швецию и Польшу, продвигается вперед очень медленно. Согласно имеющимся планам, балтийские электросети должны быть отсоединены от бывшей советской энергосистемы лишь к 2025 году. Соединить их с Европой предполагается с помощью существующей линии электропередачи между Польшей, Швецией и Литвой, а также морского кабеля, который только предстоит проложить. ЛЭП введена в эксплуатацию еще в декабре 2015 года и вносит важный вклад в энергетическую независимость Литвы. До присоединения к сетям соседних стран прибалтам приходилось платить самую высокую цену на электричество в Европе^[91]. Зависимость всех прибалтийских государств от импорта российского газа долгое время также приближалась к 100 %.

Ignalina, единственная атомная электростанция Прибалтики, была построена в 1987 году в Литве и обеспечивала определенную самостоятельность Прибалтики в вопросе обеспечения электроэнергией. Однако в 2010 году работа Игналинской АЭС была остановлена.

На момент своего открытия самая мощная атомная электростанция СССР считалась образцовым проектом на пути Советского Союза в будущее^[92]. После независимости Ignalina перешла под литовскую юрисдикцию. Мощность АЭС, составляющая примерно 80 %, сделала Литву страной с наибольшей долей выработки ядерной энергии во всем мире^[93]. Однако работа атомной электростанции, которая была построена по тому же типу конструкции, что и Чернобыльская АЭС, все чаще стала давать сбои. В качестве исполнения одной из предпосылок вступления в ЕС Литва была обязана остановить работу электростанции^[94]. После консервации АЭС Литва в 2011 году вынуждена была импортировать бо́льшую часть всей электроэнергии, что сделало ее самой импортозависимой страной ЕС после Словакии.

В качестве реакции на требование Евросоюза отключить Ignalina уже в 2006 году три прибалтийских государства представили совместный план возведения новой АЭС в непосредственной близости от старой, чтобы снизить зависимость от российских поставок электроэнергии. Программа развития энергетического сектора предусматривала, что станция должна быть построена до 2023 года. Однако после катастрофы на АЭС в Фукусиме общественное мнение быстро поменялось. В конце концов в 2016 году проект был окончательно заморожен из-за «невыгодной конъюнктуры на рынке атомной энергии».

После некоторых задержек Беларусь планирует не позднее июля 2020 года достроить АЭС «Островец» недалеко от литовской границы. Литовцы далеко не в восторге от этих планов и, в отличие от Латвии, отказались закупать энергию из только что построенной БелАЭС. Им кажется, что они никак не могут освободиться от русских. Однако для того, чтобы изменить ситуацию в энергетической политике, прибалтийские государства за почти 30 лет независимости очень мало сделали до недавнего времени. В 2015 году Литва торжественно открыла терминал по приему сжиженного природного газа в порту Клайпеды. Это поможет снизить зависимость от поставок газа из России не только самой Литве, но и двум ее балтийским соседям. Мощность терминала – 4 млрд м³; заполнив его хранилища один раз, можно обеспечивать все три страны природным газом в течение года. В принципе, это можно сделать уже сейчас, так как были построены соединительные нитки к трубопроводам, идущим в Латвию и Эстонию. Там даже мечтают о создании общего балтийского рынка газа. Важным шагом в эту сторону стала либерализация газового рынка в каждой из трех стран. До 2021 года запланировано строительство еще одного газопровода в Польшу, который впервые соединит страны Прибалтики с западноевропейской газовой инфраструктурой. Есть планы пригласить в проект и Финляндию – она могла бы подключиться через Эстонию^[95].

Но вернемся к СПГ-терминалу в Клайпеде. Он даст Литве возможность покупать газ в любой стране мира и теоретически сделает все три страны полностью независимыми от поставок из России. Эти аргументы даже помогли на переговорах с Россией снизить цену на газ на 20 %, так что сжиженный газ оправдал возложенные на него ожидания. Сегодня в Москву договариваться о ценах ездят уже не члены правительств, а представители бизнеса. Может быть, СПГ из-за своей высокой цены и не самый удачный выбор с экономической точки зрения, зато он принес ощутимые политические дивиденды. Прибалты готовы платить за независимость определенную цену^[96].

Запрет на использование советской символики

Стремление литовцев после обретения независимости как можно скорее присоединиться к Европе было огромным. В то время как русские корни в Латвии и Эстонии имеет более четверти населения, в Литве это лишь чуть более 5 % (по состоянию на 2019 год). В отличие от двух других Прибалтийских республик, литовцы взяли «своих» русских с собой в независимость. Русские, так же как представители польского, украинского и белорусского меньшинств, проживающих в Литве, после распада Советского Союза автоматически получили литовские паспорта. Тем не менее эмоциональное отношение литовцев к русским по-прежнему колеблется между любовью и ненавистью. Большинство литовцев возлагают на русских ответственность за все, что было «советским», и предпринимают не всегда успешные попытки попрощаться с этим советским прошлым. В 2010 году на северо-востоке Литвы в городе Паневежис уличные дворники были обязаны заплатить штраф лишь потому, что их снегоуборочные лопаты из выкрашенной красным цветом фанеры были украшены серпом и молотом – пережитком советского времени. Рабочие коммунальных служб нашли лопаты на складе в ратуше. Тот факт, что их там было несколько тысяч, не спас ситуацию. Сотрудникам было предъявлено обвинение в «публичной демонстрации нацистской и советской символики», что с 2008 года в Литве является наказуемым деянием^[97]. В 2014 году суровость литовского закона даже коснулась гражданина Швейцарии. Он был задержан в одном из баров Вильнюса за то, что был одет в куртку с элементами советской символики: серпом и молотом. Его отпустили лишь после уплаты денежного штрафа^[98].

Демонстрация протеста по поводу 50-летней годовщины пакта Молотова – Риббентропа в Вильнюсе. Август 1989 года

Литва, государство – член ЕС, во многих сферах ничем не отличается от остальных постсоветских государств. Там существуют схожие проблемы: утечка специалистов за рубеж, низкие доходы у пожилых людей, а также широкая диспропорция между бедностью и богатством. Тем не менее за последние годы здесь снизился уровень коррупции, которая особенно была распространена в образовании, здравоохранении, таможне, полиции, а также в сфере государственного управления. Согласно отчету «Индекс восприятия коррупции» организации Transparency International, Литва в 2018 году находилась на 38-м месте из 180 государств, что по сравнению с предыдущими годами является хорошим показателем^[99].

Тем не менее гражданам Литвы нелегко дать прогноз о будущем их страны. Хотя в стране ввели евро, после кризиса европейского валютного рынка 2008–2012 годов они сдержанно смотрят в будущее.