Падение СССР. Что стало с бывшими союзными республиками

Однако в 2019 году была создана Православная церковь Украины, получившая автокефалию, что резко усилило напряженность в православном мире.

В самой России повсюду реставрируются и строятся новые церкви. Виды российских городов все больше и больше заполняются золотыми куполами. Кирилл не экономит средств и на поддержание церквей в других бывших союзных республиках, русские православные общины в которых подчинены Московскому патриархату. Он активно поддержал идею ввести в школах изучение религий: «Основы религиозных культур и светской этики». Таким образом «перекидывается мост» в дореволюционную Россию и укрепляется целостность русской нации.

В мирской жизни этой цели служат такие исторические фигуры, как Александр Невский, Дмитрий Донской, Петр I и Екатерина II. Впрочем, огромную скульптуру Петра I, установленную художником Зурабом Церетели на стрелке Москвы-реки, москвичи все же не совсем хотели бы видеть символом своей новой национальной и городской идентичности. Однако их мнение никто не спрашивал. Церетели был любимым художником бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова. Несмотря на значимость Петра Великого для российской истории, такая попытка отлить из бронзы символ нового национального самосознания может считаться провалившейся.

Такого рода проблемы Беларуси не знакомы. Советским памятникам в этой стране не пришлось уступать место новым. Стоя на своем привычном месте перед зданием правительства Беларуси, Ленин, как и прежде, указывает путь в будущее. Сразу же после обретения независимости в Беларуси предпринимались попытки поиска национальной самости в истории Великого княжества Литовского, которое до 1791 года охватывало часть современной территории Беларуси. В период между 1991 и 1995 годами Беларусь вновь ввела «Погонь» – герб Великого княжества Литовского – в качестве государственного символа страны. Однако затем авторитарный президент Беларуси Александр Лукашенко решил не допускать столь основательного отречения от советского восприятия истории. В то время как в других постсоветских государствах акцентируется отличие нынешнего и советского времени, Лукашенко стал делать упор непосредственно на старую символику. Введенный после референдума в 1995 году новый государственный флаг точно соответствует флагу времен Белорусской Советской Социалистической Республики. Были убраны лишь серп и молот.

C 2008 года Кирилл является главой Русской православной церкви. На фотографии – с Томасом Кунце

Украина в культурном отношении разрывается между дружественной России восточной частью страны и ориентированной на Европу западной частью, говорящей преимущественно на украинском языке. Так, еще с 1991 года некоторые националистические политики, журналисты, писатели и историки разрываются между двумя крайностями. Для украинских националистов Киевская Русь, предтеча Российской империи, была не российским, а украинским государством, и Россия, следовательно, лишь косвенно является преемником украинского государственного образования. Другие хотели бы вовсе полностью убрать из страны все, что связано с Россией. В 2014 году правительство Украины запретило трансляцию российских телеканалов по кабельному телевидению. Таким образом, глушители, оставшиеся еще с советских времен, должны блокировать вещание^[46], – абсурдная акция для страны, в которой русский язык, в отличие от государственного украинского, понимается и используется подавляющим большинством жителей в качестве родного либо второго языка. Конфликт между Восточной и Западной Украиной разгорается все сильнее. В начале 2014 года в Киеве прошли массовые демонстрации за более тесное сплочение страны с Западом. В восточной же части и в Крыму, напротив, большинство населения чувствует свое единение с Россией. Бывший украинский президент Виктор Янукович, отказавшийся подписывать Соглашение об ассоциации между Украиной и ЕС, был свергнут со своего поста. Крым же после поспешно проведенного референдума – что, по мнению ряда наблюдателей, напоминало переворот, – присоединился к Российской Федерации. При поддержке России прежнее руководство Крыма было отправлено в отставку. А на востоке Украины разразилась гражданская война. Ополченцы, поддерживаемые Россией, с одной стороны, и украинская армия совместно с сомнительными формированиями добровольцев – с другой ведут войну, прерываемую шаткими соглашениями о прекращении огня.

«Многим странам пришлось принять новую идеологию без особых надежд на лучшее. Но ведь нельзя же за одну ночь превратиться в другую нацию», – сказал нам один из бывших граждан СССР, когда мы в его родном городе Ташкенте рассматривали памятник национальному герою нового Узбекистана Амиру Тимуру, также известному как Тимур-Ленк или Тамерлан. Раньше на том же пьедестале восседал сначала генерал-губернатор Туркестана Константин фон Кауфман, затем Иосиф Сталин, позже сменившийся Карлом Марксом. В 1991 году, когда в Узбекистане канула в Лету марксистско-ленинская трактовка истории, по всей стране стали искать специалистов, хорошо разбиравшихся в истории династии Тимуридов. Таковых оказалось немного. Ведь Тамерлан, кровавый вождь монголов в XIV веке, ставший национальным героем нового Узбекистана, не принадлежал к числу героев рабочего класса в советской версии истории.

Во время одной из наших поездок в Туркменистан весной 2005 года на центральной площади Ашхабада еще стояла 40-метровая статуя нового туркменского национального героя Туркменбаши. Ее постамент – сомнительный с архитектурной с точки зрения – напоминал ракетную пусковую установку. На нем, простирая свои руки над любимым народом и подобно богу Солнца благословляя его, крутилась вокруг своей оси позолоченная фигура мужчины. Туркменбаши («вождь туркмен») был не кто иной, как туркменский президент Сапармурат Ниязов, в то время еще здравствовавший. Он руководил страной еще с советского времени, будучи 1-м секретарем ЦК Коммунистической партии Туркмении. По причине отсутствия других туркменских национальных героев он сам занял вакантное место. И хотя фигура Ниязова и сегодня продолжает вертеться вокруг собственной оси, теперь ее место на окраине города. А центральное место служит уже для культа новой личности – его преемника Гурбангулы Бердымухамедова, находящегося у власти с 2007 года.

В Кыргызстане символом заново обретенной идентичности послужил овеянный легендами мифологический герой Манас. Персоговорящий народ – таджики – считает себя арийцами и поддерживает этот культ. В стране даже можно посетить Дом ариев. В Грузии все вертится вокруг святого Георгия, ангела-защитника и покровителя страны. С 2005 года национальный флаг этой страны украшают пять так называемых георгиевских крестов. Там же, где подобных точек соприкосновения с историей найти не удалось, прибегли к современным методам.

Поиски национальной идентичности в Казахстане вовсе повлекли огромные финансовые расходы: речь идет о принятом в 1999 году решении президента Нурсултана Назарбаева перенести столицу Казахстана в степь. Миллиарды долларов превратили новую столицу Астану с ее футуристической архитектурой в стилизованный центр Евразии и символ обновленного казахского государства. Однако на этом трансформации не закончились: в марте 2019 года Астану переименовали в Нур-Султан, что по-новому закрепило – если не увековечило – имя уже бывшего президента в национальном сознании.

Соотечественники: русская диаспора

После распада Советского Союза русская диаспора стала самой большой в мире. Более 25 млн русских проживают за рубежом, большинство из которых – около 16–17 млн, – на территории СНГ. Русские называют их красивым словом «соотечественники». Диаспора важна для России по двум причинам. Во внутриполитическом отношении репатриация соотечественников могла бы помочь при возникновении демографического кризиса. Население России, в 1992 году насчитывавшее 149 млн человек и до 2014 года сократившееся до 143 млн, с тех пор увеличилось лишь незначительно: лишь до 146,8 млн в 2019 году. Даже если смертность в России снизится, а рождаемость повысится, по подсчетам демографов, в 2025 году население России будет насчитывать только лишь 129 млн человек. А в 2050 году оно будет составлять лишь 110 млн^[47]. Русская диаспора имеет особое значение также и для внешней политики России, прежде всего это касается взаимосвязей между государствами на постсосветском пространстве. Она служит в качестве ресурса в борьбе за власть и влияние Москвы на страны ближнего зарубежья. В последние несколько лет российское правительство старается целенаправленно поддерживать своих соотечественников и способствует продвижению русского языка и культуры в бывших союзных республиках.

Для этой цели в 2008 указом президента был создан фонд «Русский мир», призванный поддерживать программы изучения русского языка, истории и культуры РФ за рубежом и поддерживать позитивный образ России в мире. Предполагается, что в последующие годы фонд должен вновь значительно повысить российское влияние на бывшие союзные республики и содействовать развитию и сохранению русского языка.

Русские национальные меньшинства проживают во всех странах бывшего СССР. В некоторых из них они составляют четверть всего населения. В процентном соотношении после России самое большое количество русских проживает на Украине, в Беларуси, Литве и Эстонии. Русская диаспора на Украине в количестве 11 млн вообще является самой большой в мире. Русскоязычное население Беларуси составляет около 1 млн человек, что соответствует 15 % от общего количества населения страны. Более того, большинство белорусов так или иначе свободно говорят по-русски.

Осевшие в государствах на постсоветском пространстве русские получили гражданство тех бывших союзных республик, в которых они проживали. Они обменяли советские паспорта на новые таджикские, армянские или узбекские. Это происходило почти во всех республиках, за исключением Прибалтики. В Латвии и Эстонии многие русские, обладающие паспортами «неграждан», имеют фактически статус граждан второго сорта^[48].

В Туркменистане и некоторых других республиках длительное время было разрешено двойное гражданство. В настоящее время его наличие больше не допускается^[49]. Преобладающее большинство населения на севере Казахстана составляют русские, которым, кроме того, удалось успешно интегрироваться в новую страну^[50].

После распада СССР многие русские не захотели дальше оставаться в тех республиках, где они родились и проживали. Растущая исламизация Средней Азии, этнические конфликты в Закавказье или ущемление прав в Прибалтике привели к тому, что только в 1990-е годы в Российскую Федерацию переехало 7 млн русских. Пик пришелся на 1994 год, когда количество переселенцев достигло 1,7 млн человек^[51]. Но и сегодня русские продолжают уезжать из Средней Азии, потому что среди окружения, становящегося все более мусульманским, они не видят будущего для себя и своих детей.

Политические инициативы Родины

Закон Российской Федерации 1991 года закрепил право каждого жителя бывшего СССР, независимо от его национальности, получить гражданство РФ после подачи заявления. Однако в последующие годы получение российского паспорта для бывших граждан СССР, не имеющих русской национальности, либо сопровождалось трудностями, либо было вовсе безнадежным делом. Русской же диаспоре, проживающей в странах СНГ и Прибалтике, напротив, оказывается существенная поддержка. Защита соотечественников стала для России делом престижа. Москва критикует недостаточную занятость русских в администрациях и судах соседних республик; аналогично происходит оттеснение русских соотечественников с ведущих должностей в сфере культуры, науки, образования и здравоохранения. С российской точки зрения сокращение русскоговорящего пространства внушает опасение. В таких государствах, как Грузия, Армения, Украина и Таджикистан, ощутимо сократилось количество русских школ и часов русского языка в учебных заведениях. В странах Прибалтики полностью ликвидирована система подготовки специалистов с высшим образованием на русском языке. Российское правительство попыталось разрешить многие проблемы при помощи внедрения обнародованной в 2006 году программы для упрощенного въезда русских соотечественников в Россию. По задумке получение гражданства РФ должно было происходить в упрощенном порядке, что также должно было снизить остроту проблем, связанных с демографическим кризисом. Данная программа с тех пор переписывалась и адаптировалась многократно. В 2015 году этот процесс набрал новый виток развития. Выражаются надежды на эффект синергии для российской экономики и прежде всего на то, что желающие поселятся в тех регионах России, где в последние десятилетия наблюдался особенно большой отток населения: на Крайнем Севере и Дальнем Востоке. Туда людей завлекают особыми государственными субсидиями.

Однако на практике программа оказалась в высшей степени коррумпированной. Мы не знаем ни одного русского из «ближнего зарубежья», который бы смог воспользоваться благами российского правительства так, как это обозначено на бумаге. Без денег – а в большинстве случаев речь идет о сотнях тысяч рублей – переселение в Россию возможно лишь после чудовищных усилий и нечеловеческого терпения при взаимодействии с российскими властями, равно как и посольствами РФ в странах СНГ.

Прибалтика на пути в Европу. Особая роль стран Балтии

Три прибалтийские республики в составе СССР снискали себе славу необычных союзных республик. Множество советских людей пытались получить возможность съездить в одну из них. Погода там, правда, была не настолько прекрасна, как в Крыму, и даже летом часто шел дождь, однако считалось, что в Прибалтике жизнь была чуть свободнее. Кроме того, там можно было купить вещи, которые в других республиках бывшего Союза были дефицитными товарами. В Прибалтике было почти как на Западе.

Советское руководство имело все причины беспокоиться о том, чтобы в Прибалтике не возникло беспорядков. С тех пор, как Латвия, Литва и Эстония в 1940 году вошли в состав Советского Союза, Прибалтика считалась потенциальным очагом волнений. Только после переселения туда значительного числа русского населения Сталину удалось упрочить там власть Советов. Параллельно с этим проходила массовая депортация прибалтов. История литовцев, латышей и эстонцев была переписана, а культура этих народов все больше и больше оттеснялась на задний план. Соответственно и взаимоотношения между прибалтами и русскими оставались натянутыми. Во время накала кризиса между Россией и Европейским союзом, вызванного событиями на Украине, в России в 2015 году даже зазвучали голоса, желающие проверить законность признания независимости Литвы, Латвии и Эстонии. Правда, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков поспешил заявить, что он затрудняется понять «смысл этой инициативы»^[52].

Пакт Молотова – Риббентропа как «незаживающая рана»

Никакая другая дата не служит мерилом отношения прибалтов к России, как 23 августа 1939 года. Этот день, ознаменовавшийся подписанием советско-германского Договора о ненападении, навсегда запечатлелся в их исторической памяти. Вопреки широко распространенному мнению Сталин долгое время не видел в Германии своего главного врага. Он, конечно же, читал книгу Гитлера «Майн кампф» и знал о его планах в отношении Востока. Но тут присущее ему политическое чутье подвело восхищение программой и методами германского рейхсканцлера. Когда в Германии в 1934 году было организовано уничтожение руководства Штурмовых отрядов, получившее название «Ночь длинных ножей», он сказал: «Молодец этот Гитлер! Так нужно поступать с политическими врагами»^[53]. В своей речи перед делегатами XVIII съезда ВКП(б) в марте 1939 года Сталин говорил о предстоящей «войне между империалистическими» государствами, не допуская, однако, того, что Германия проявит агрессивные намерения против Советского Союза. Опасность была якобы в том, что Франция, Великобритания и США «подстрекали Германию продвигаться дальше на восток»^[54]. Пакт, подписанный главами внешнеполитических ведомств двух стран Иоахимом фон Риббентропом и Вячеславом Молотовым^[55], произвел эффект разорвавшейся бомбы. Вместе с ним потерпели неудачу не только усилия британцев и французов по сохранению нейтралитета Советского Союза, но и британская политика умиротворения по отношению к Третьему рейху.

В секретном дополнительном протоколе, существование которого Советский Союз категорически отрицал вплоть до начала 90-х годов прошлого столетия^[56], обе стороны обозначили сферы своих интересов^[57]. Согласно ему, три Прибалтийских государства, Бессарабия (часть современной Молдовы), Финляндия и восточные области Польши признавались зоной влияния Советского Союза. Гитлер по договору получал картбланш на нападение на Польшу. 1 сентября 1939 года германский вермахт пересек ее западную границу. Несколькими неделями позже, 17 сентября 1939 года, советские войска перешли восточную границу Польши. А 22 сентября в городе Брест-Литовске состоялось совместное прохождение советских и немецких войск. Шесть дней спустя Германия и СССР в Договоре о дружбе и границе закрепили новые совместные границы. Польского государства больше не существовало. Прибалтийские страны были в 1940 году присоединены к Советскому Союзу в качестве Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик.

Прибалты были первыми в советской семье народов, кто в 1989 году воспользовался раздуваемым по всей стране горбачевской перестройкой «ветром перемен», чтобы поставить под сомнение свою принадлежность к СССР. Профессор музыки Витаутас Ландсбергис возглавил литовское «Движение за перестройку» («Саюдис»). Он стал самой знаменитой фигурой антисоветского протестного движения.

23 августа 1989 года, в день 50-й годовщины подписания пакта Молотова – Риббентропа, по всей Прибалтике поднялись сотни тысяч людей. Они несли транспаранты с требованиями: «Red army – go home! Красная армия – ступай домой!». Толпы скандирующих людей требовали независимости Литвы, Латвии и Эстонии. Под вечер 2 млн человек, взявшись за руки, образовали живую цепь людей, которая шла от Таллина (Эстония) через Ригу (Латвия) до Вильнюса (Литва). Люди с воодушевлением пели свои старинные народные песни и дали тем самым своей революции название: Поющая революция.

Балтийские государства становятся независимыми

В феврале 1990 года в Литве прошли первые с 1940 года свободные парламентские выборы, в результате которых победителем стало движение «Саюдис». 11 марта 1990 года Витаутас Ландсбергис объявил о независимости своей страны. Москва была больше не в состоянии сдерживать аналогичные процессы в Эстонии и Латвии. Летом 1990 года Кремль вступил в конфронтацию с тремя Прибалтийскими республиками, которые больше не чувствовали свою принадлежность к Советскому Союзу.

Для Запада это была необычайно трудная ситуация. Ни американский президент Джордж Буш-старший, ни федеральный канцлер Гельмут Коль не хотели подставлять Горбачева, тем более что вопрос об объединении Германии не был еще окончательно урегулирован. Прибалты со своей стороны делали все, чтобы дать понять Горбачеву, что Кремль больше не вправе диктовать им свои условия.

Тон Москвы становился суровее. «Советский Союз слишком силен, чтобы позволять себе шутить над ним»^[58], – сказал с угрозой председатель Верховного совета СССР Анатолий Лукьянов. В апреле 1990 года Горбачев в конце концов согласился на введение экономической блокады Прибалтийских республик, от которой больше всего пострадала зачинательница движения за независимость Прибалтики – Литва. Ландсбергис, председатель литовского парламента и по совместительству исполняющий обязанности главы литовского государства, остался неумолим.

К началу 1991 года положение ухудшилось. Настало время вводить танки. По приказу из Москвы в ночь на 13 января 1991 года специальные войска начали штурм вильнюсской телевизионной вышки. Незадолго до этого советское подразделение особого назначения захватило здание Министерства внутренних дел в столице Латвии Риге. Всего в результате этих операций погибло 18 человек. Это было последнее сопротивление советской власти независимости Прибалтики. Теперь уже в Москве стало нарастать возмущение из-за происходящих там событий. 116 известных деятелей искусства и представителей интеллигенции, среди которых были историк Юрий Афанасьев, режиссер Эльдар Рязанов, чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров и директор Московского цирка Юрий Никулин, обратились к советской общественности с открытым письмом. «…Перестройка, начатая в Москве в апреле восемьдесят пятого, расстреляна в Вильнюсе в ночь на 13 января, – писали они. – Союз республик не может держаться на штыках и танках. Мы призываем объединиться в широкое демократическое движение, способное противостоять надвигающейся диктатуре. А в качестве первого шага мы призываем добиваться немедленного вывода карательных войск из Прибалтики!»^[59]

Немного позднее, 9 февраля 1991 года, прибалты в ходе проведенных референдумов проголосовали за независимость своих республик. За то, чтобы впредь жить в независимых государствах, в Литве высказались 90 %, в Эстонии – 83 %, в Латвии – 73 % проголосовавших.

Государственный совет СССР, созданный по инициативе Бориса Ельцина непосредственно после августовского антигорбачевского путча и в состав которого наряду с Горбачевым входили президенты всех союзных республик, 6 сентября 1991 года признал суверенитет Латвии, Эстонии и Литвы. Но российскому самосознанию, как и прежде, тяжело смириться с потерей некоторых территорий вследствие распада СССР. К странам Прибалтики долгое время многие россияне относились как к искусственным государственным образованиям, так как они «почти 200 лет с 20-летним перерывом между мировыми войнами, были частью российской, а позднее и советской империи»^[60]. Спустя годы Кремль в официальных заявлениях все еще настаивал на том, что «Прибалтийские государства в 1940 году добровольно вошли в состав СССР»^[61].

Немецкое, датское и шведское наследие на Балтийском море

Три Прибалтийских республики расположены на восточном побережье Балтийского моря. Эстония является самой северной из трех республик, она граничит на юге с Латвией, которая, в свою очередь, имеет общую границу с Литвой. В Латвии и Эстонии большинство населения исповедует протестантизм, тогда как Литва, напротив, преимущественно католическая страна. Литовский и латышский языки являются индоевропейскими и относятся к языковой группе балтийских языков. В них элементы праязыка проявляются сильнее, чем в остальных индоевропейских языках. Эстонский язык относится к группе финно-угорских языков, носителей которых часто можно встретить на территории бывшего Союза^[62]. В 1990 году лишь каждый второй житель Латвии владел латышским, и даже в столице республики Риге на нем говорил лишь каждый третий. Люди общались друг с другом почти исключительно на русском. В Литве и Эстонии русский язык был менее распространен.

В Прибалтике повсюду присутствует дух средневековой истории. В 1219 году датский король Вальдемар II захватил Эстонию; Ганзейский союз закрепился в Прибалтике, и в 1346 году возникла Ливонская конфедерация (Лифляндия). В центрах городов Вильнюса, Риги и Таллина находятся памятники архитектуры эпохи Высокого Средневековья; от советского времени остались лишь панельные жилые дома, которые возводились вокруг исторических центров этих столиц. На облик портовых городов Балтийского моря наложили отпечаток немецкое, датское и шведское наследие. К моменту распада Советского Союза облик исторических центров был оставлен на произвол такого же процесса разрушения, каким его мы знали и в остальных восточноевропейских странах. Но уже спустя одно десятилетие они засияли в новом блеске. При помощи неограниченной поддержки ЕС бывшей советской Прибалтике быстро удалось освободиться от наследия советских времен. Различия между странами Балтии, которые до 1991 года были замаскированы советской идеологией и использованием русского языка, стали вновь отчетливо проявляться.

Эстонцы с момента провозглашения независимости поддерживали тесные связи со Скандинавскими странами. Литовцы же, в унисон со своей историей, налаживали тесные связи с Польшей, а латыши смотрели в сторону Германии. Прибалтийские политики в 1991 году с гордостью демонстрировали вновь приобретенную независимость своих государств. Нередко эта гордость выражалась в сочетании с надменностью в отношении русских. В Латвии и Эстонии, где во время борьбы за независимость русским были обещаны равные права, о подобного рода обещаниях вспоминать никто больше не хотел. Языковая политика и новое законодательство о получении гражданства привели к возникновению параллельных обществ «неграждан». Даже в 2019 году почти половина русского населения в Латвии и около четверти всех русских в Эстонии не имеют латвийского или эстонского паспорта.

Еще до начала украинского кризиса в Прибалтике с недоверием относились к России. В 2005 году, когда отмечалась 60-я годовщина окончания Второй мировой войны и в честь этого события Россия проводила ежегодный военный парад на Красной площади, в Москву приехали главы и руководители государств со всего мира. В лице Герхарда Шредера впервые участие в торжествах принял федеральный канцлер Германии. А вот президенты Литвы и Эстонии, Валдас Адамкус и Арнольд Рюйтель, отклонили приглашение российского президента. Сегодня правительства прибалтийских государств видят подтверждение своему скепсису по отношению к России. И все же высказывания прибалтов поспособствовали тому, чтобы спираль взаимного недоверия была затянута еще туже. «Пчеле не стоит бояться побеспокоить [русского] медведя», – заявила в 2013 году президент Литвы Даля Грибаускайте^[63]. Страны Балтии требуют усиления военного присутствия НАТО на своих территориях.

С 2016 года НАТО присутствует в Эстонии, Латвии и Литве. Там дислоцированы четыре многонациональных контингента численностью до батальона. Хотя в случае реального военного конфликта эти войска вряд ли смогут эффективно отразить нападение противника, их размещение в Балтии – сигнал большому соседу. Выражаясь языком самого НАТО, нападение на одного члена Альянса будет считаться нападением на весь Альянс^[64].

Расширение НАТО на восток и Европейский союз

Прибалты всегда боялись того, что их независимость не продлится долго. В 90-е годы никто не знал, как в дальнейшем пойдет развитие России. Лидер Либерально-демократической партии России Владимир Жириновский, например, говорил, что Латвия скоро вновь будет принадлежать российскому государству, а Литва с Эстонией «превратятся в государства-карлики наподобие Лихтенштейна и Андорры». В 1995 году он заявил: «Если моя партия придет к власти, то все прежние договоренности с Прибалтийскими республиками окажутся в мусорном ведре»^[65]. Поэтому еще в 90-е годы Литва, Латвия и Эстония стремились в направлении НАТО и Евросоюза, членами которых они в конце концов стали.

Для России расширение НАТО на территории Восточной Европы представляет собой вопиющий срыв договоренностей, которые были достигнуты в ходе переговоров с Западом об объединении Германии. После того, как в 2009 году НАТО стал поднимать вопрос о переговорах на тему вступления в организацию Украины и Грузии, Российская Федерация почувствовала себя окончательно обманутой.

В России мы не встретили ни одного политика, который не был бы убежден в том, что в случае расширения НАТО на восток речь пойдет о подлинном нарушении слова, и опубликованные в 2009 году документы, по всей видимости, лишь подтверждают это^[66]. «ФРГ, США и другие западные страны пообещали в 1990 году, что НАТО ни на сантиметр не продвинется на восток, – сказал в 2009 году Михаил Горбачев и добавил: – Американцы не сдержали этих обещаний, а немцам было все равно. Возможно, даже, они потирали руки, радуясь, как удачно им удалось надуть русских». Это привело к тому, что «русские уже не верят западным обещаниям»^[67].

То, что в этом вопросе Россия чувствует себя обманутой, вполне обоснованно. Советский Союз не вел бы в 1990 году никаких переговоров об объединении Германии, если бы знал в то время, что спустя несколько лет не только такие страны, как Венгрия, Польша, Румыния и Болгария, но даже и некоторые республики бывшего Союза станут членами НАТО. Несмотря на то что со времени обретения независимости стран Прибалтики Германия активно лоббирует их интересы в ЕС, казалось, что по крайней мере Гельмута Коля терзали угрызения совести по отношению к русским. В период его пребывания на посту канцлера ФРГ, то есть до 1998 года, он не совершил ни одного официального государственного визита в Литву, Эстонию или Латвию. То, что не смог выразить Коль, подчеркнул в своем выступлении по случаю 25-летия падения Берлинской стены в 2014 году бывший министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер. Он сказал, что «перспективы наладить отношения с Россией, открывшиеся в 1989 году, не были использованы в той мере, в какой могли бы»^[68].

От «балтийских тигров» через государственный дефолт к «евро-отличникам»

Официальной валютой во всех Прибалтийских республиках в настоящее время является евро. В свете продолжающегося кризиса единой европейской валюты и долгового кризиса многих государств-членов ЕС судьба проекта «Евро» остается открытой, однако в то же время по меньшей мере Эстония, Латвия и Литва не считаются «проблемными детьми». Наоборот: в 2018 году государственный долг по отношению к ВВП составлял в Эстонии 8,4 %, в Литве – 34,2 % и в Латвии – 35,9 %. (Для сравнения: в Греции – 181,1 %, в Италии – 132,2 %, во Франции – 98,4 %, в Германии – 60,9 %).

При всем этом выход трех Прибалтийских республик из советского экономического пространства в 90-е годы был связан с большими трудностями. Латвии, Литве и Эстонии пришлось пережить процесс глубокой экономической трансформации. Зависимость от российских заказов была высокой, хотя потерянные рынки сбыта находились не только в России, но и по всему СНГ. Промышленность в трех Прибалтийских республиках рухнула. В первые годы после обретения независимости спад реального ВВП достиг двухзначной величины^[69]. На этом фоне страны Прибалтики должны были как можно быстрее переориентироваться с Востока на Запад. Для того, чтобы стать конкурентоспособными, правительство отказалось поддерживать нерентабельную тяжелую промышленность. Другие же отрасли, такие как деревообработка или производство телекоммуникационной техники, наоборот, стали быстро развиваться в результате реформ^[70]. Сельское хозяйство в Прибалтике традиционно составляло незначительную часть ВВП, и по сравнению с другими бывшими союзными республиками в нем была задействована относительно небольшая в процентном отношении часть трудоспособного населения. Поэтому стало возможно быстрое и менее болезненное фокусирование на развитии суливших быстрый успех сфер потребления и обслуживания^[71]. Уже в середине 90-х годов Прибалтийские республики вновь смогли показать положительные темпы роста экономики. Даже серьезный экономический кризис в России в 1998–1999 годах лишь в незначительной мере затормозил рост их экономики. Страны ЕС одна за другой становились главными торговыми партнерами Прибалтики. Немецкий еженедельный журнал Spiegel восторгался: «Эстония, Латвия и Литва за прошедшие годы сумели не только кардинально перестроить свои государства, но и превратить свою пришедшую в негодность плановую экономику в очень гибкую и высококонъюнктурную» и в подражании термину «азиатские тигры» назвал их «маленькими тиграми»^[72]. Рост экономики в Прибалтике в период между 2001 и 2007 годом, показатели которого составляли в среднем от 7 до 8 %^[73], затмевал существующие проблемы.