Естественное время

Сейчас важно как можно скорее открыть клинику, специализирующуюся на лечении естественным сном, которая одновременно стала бы образцовым учебным центром для докторов, желающих способствовать внедрению этого метода в медицинскую практику. Накопленный опыт многих врачей настолько впечатляет и открывает такие возможности, что побуждает к более масштабным экспериментам. В них должны включиться интернаты, воспитательные учреждения и прочие институты педагогического профиля. Далеко не последнюю роль в этом должны сыграть семинары для учителей. И тогда человечество сделает решающий шаг в своем развитии.

Д-р медицины и философии Георг Альфред Тинес

Бад Верисгофен, Троица, 1953

I. Научные исследования

1. Опыты и эксперименты

од естественным сном понимается тот регулярный ночной сон, который предназначен человеку самой природой. Целью проводимых исследований было установить время такого сна для молодых, взрослых и пожилых людей, исключая детей.

Весь космос живет по строгим, великим законам. Они управляют гигантскими звездами и мельчайшими песчинками, деревьями и каждой их клеточкой, простейшими и сложнейшими живыми существами, незыблемым созиданием и разрушением всего существующего. И человек как часть мироздания тоже беспрекословно подчиняется естественному порядку, хотя, на первый взгляд, и наделен способностью действовать вопреки ему. Однако всякое нарушение законов влечет за собой неминуемое наказание, пропорциональное по строгости тому, насколько индивид от них отступил, и в самых тяжких случаях карается смертью.

Фундаментальный закон мироздания – закон времени. Если находящиеся в непрерывном движении небесные тела хотя бы на мгновение его нарушили, то космический порядок тотчас превратился бы в хаос. «Всему в мире свое время», а если это так, то и для сна человеку предопределено свое время, одно и то же для людей, живущих в одинаковых условиях, но соблюдать которое очень непросто по многим причинам (из-за работы, шума и пр.).

Бытует мнение, поддерживаемое в том числе и врачами, что взрослый человек должен спать примерно 8 часов с небольшими отклонениями в ту или иную сторону в зависимости от своих особенностей. Рекомендуется отходить ко сну в 22 часа, а вставать в 6 или 7. Иные же полагают, будто вообще неважно, когда спать. Однако в реальности достичь идеально регулярного сна практически невозможно. Люди физического труда предпочитают ложиться пораньше, умственного – бодрствуют, как правило, дольше. Проблеме времени сна до сих пор должного внимания не уделялось.

В любом случае решить эту проблему можно только экспериментальным путем, и цель такого эксперимента – найти оптимальное время ночного сна, соответствующее закону природы и потому для человека наиболее подходящее.

Известно, что сон до полуночи самый полезный. Люди физического труда считают, что только такой сон наилучшим образом восстанавливает их работоспособность. Самыми убежденными приверженцами раннего отхода ко сну являются крестьяне. То же рекомендуют своим пациентам и врачи. Успех пребывания на курорте или в санатории во многом зависит от правильной регуляции ночного сна. Знаменитый врач Хуфеланд в своей всемирно известной книге «Искусство продления человеческой жизни» (посвященной макробиотике) пишет, что 2 часа дополуночного сна куда ценнее 4 часов дневного сна.

Вот лишь несколько примеров. До появления сельскохозяйственных машин практически вся работа на селе выполнялась людьми. Большая часть зимнего времени, по рассказам старых людей, проходила во многих районах Германии по следующему распорядку: вставали обычно в час ночи, до 5–6 часов молотили, а затем приступали к дневным делам. Каменщики, плотники, фабричные работники, живущие в сельской местности за несколько километров от города и вынужденные уже в 6 или 7 часов быть на своем рабочем месте, трудились прежде несколько часов у крестьянина, который за это возделывал их землю или выражал им свою признательность каким-либо иным образом. Спать ложились примерно в 20 часов. По глубокому убеждению этих людей, причиной их удивительной работоспособности являлся именно дополуночный сон.

«Все старики предпочитают вставать рано», – пишет Хуфеланд и приводит обширный список людей. Так, одна интеллигентная и еще относительно крепкая дама 87 лет, привыкшая летом уже в 4 часа работать в саду, утверждала, что источником ее сил были вера в Бога и ранний отход ко сну. В жизни ей пришлось испытать многое, но трудности – и порой немалые – не сломили эту старую женщину.

Как известно, многие великие люди, среди них Фридрих Великий, Наполеон, Гёте, Гумбольд, Эдисон, любили вставать рано.

Обратимся к физиологии. Здоровый человек вскоре после засыпания погружается в глубокий сон, длящийся не более 2 часов, а затем обычно постепенно переходит в дремотное состояние. Таким образом, определяющей является не продолжительность сна, а его глубина, и поэтому для достижения максимальной работоспособности вполне достаточно короткого, но непременно дополуночного сна.

Сошлемся на животных, не ведущих по своей природе ночного образа жизни. Даже в разгар лета, если им ничто не мешает, они начинают довольно рано подыскивать себе место для ночлега, так, например, куры и ласточки делают это уже в 18–30. Задолго до восхода солнца первый петушиный крик возвещает о приближении утра. К 18–30 природа как бы завершает свой рабочий день, и каждый, не утративший с ней связь, это ощущает.

То, чему учит опыт, заложено в нас физиологически. К вечеру температура тела поднимается и наступает так называемый вечерний жар, который к полуночи спадает. Природа словно пытается в это время предохранить отдыхающее тело от простуды, а поскольку у нее нет для нас теплой одежды, она повышает его температуру.

Физиологией доказано, что чем дольше здоровый человек спит, тем больше он склонен к различным заболеваниям, чаще подвержен унынию, выглядит, как правило, сонным и вялым. Излишне продолжительный сон вызывает потливость рук и ног, частые головные боли и потерю аппетита.

Регулярный ночной сон обладает еще одним весьма важным, исключительным свойством – он освежает наши чувства, делая их ярче и богаче. И ничто в этом отношении не заменит его. Желающий жить активной жизнью прежде должен наладить свой сон. Из личного опыта нам известно, что каждое время сна влияет на нас по-разному. Оптимальное время сна рассчитать теоретически невозможно, тут требуется тщательный эксперимент. Теорию же лучше применить для объяснения полученных результатов.

Выбранный нами метод был прост и очевиден: люди, согласившиеся участвовать в опытах, должны были постепенно смещать время своего сна ближе к полуночи, ложась спать все раньше и раньше. При этом им надлежало вести над собой медицинские наблюдения. Первыми добровольцами были несколько молодых и взрослых людей. Результаты публиковались с тем, чтобы каждый, сместив свой сон на время, отведенное ему самой природой, мог выработать собственное суждение по этому весьма немаловажному вопросу. Сон рождает жизнь, естественный сон – жизнь по естественным законам, здоровый сон – здоровую жизнь.

2. Эксперименты автора над собой

Экспериментировать над собой я начал много лет назад. Деревенским парнем тринадцати лет я поступил во второй класс гимназии, через несколько месяцев был переведен в третий, а спустя полгода – в четвертый, и до восьмого класса оставался лучшим учеником, занимаясь ночи напролет и невольно подрывая собственное здоровье. К 18 годам запас телесных и духовных сил был исчерпан, наступило состояние полного физического и нервного истощения. Положение казалось безнадежным. Мне, посвятившему себя под влиянием отца науке, вскоре стало ясно, что надо мной дамокловым мечом нависла опасность: либо я получу аттестат зрелости позже других, либо не получу его вовсе.

Лучше не жить, думалось мне, чем остаться без аттестата. Обращение к медицине оказалось бесполезным, и оставалось только одно – пытаться справиться с проблемой самостоятельно. Чтобы успокоить возбужденные нервы и восстановить расшатанное здоровье, я решил спать как можно дольше, пропуская все больше занятий в школе. Но чем дольше я спал, тем менее работоспособным, бодрым и сильным, менее здоровым и жизнелюбивым становился. У меня часто возникали мучительные приливы крови к голове, мешавшие ясно думать, кололо в груди, руки и ноги были постоянно потными, а пищеварение расстроилось настолько, что никакие лекарства и диеты уже не могли привести его в норму. Это плачевное состояние явилось очевидной расплатой за пагубное одностороннее развитие духа^[11]. Что толку говорить восторженно на уроках об искусном воспитании в единении с природой, чем так славились древние греки, и тут же на практике делать в точности наоборот?

Однако нужда всему научит, и у меня возникла идея сократить чрезмерную продолжительность сна, идущую явно только во вред. И чем смелее я это делал, чем раньше засыпал, тем заметнее улучшалось мое состояние. Но кардинального улучшения, которое позволило бы мне соответствовать гимназическим требованиям (не столь уж и завышенным), так и не наступало.

Тут, к счастью, мне пришла в голову мысль: а что если время сна, как и всё в космосе, тоже строго определено естественными законами природы, подчинение которым оказывает живительное, а следовательно, и лечебное воздействие. Это «идеальное время для сна», мою последнюю надежду, мне и нужно было теперь найти. В ходе длительного эксперимента, неукоснительно проводимого даже зимой в неотапливаемой ночью комнате, я постепенно сдвигал время сна ближе к полуночи, вставал, чаще просыпаясь сам, в 5, 4, 3, в час ночи, ровно в полночь или в промежутках между этими полными часами и давал объективную оценку действию того или иного времени сна.

Однажды вечером, испробовав уже и более раннее время отхода ко сну, я заснул перед 19 часами и проспал до 23–20. Проснувшись самостоятельно и поднявшись с кровати, я вдруг ощутил то, чего давно и с таким мучительным нетерпением ожидал, что воодушевило и подвигло меня к дальнейшим исследованиям. Жизнь буквально в одночасье вернулась в измученное тело: заметно улучшилось пищеварение, перевозбужденные нервы успокоились, голова прояснилась, я вновь ощутил присутствие духа, ко мне вернулась надежда. Я ощутил полное воссоединение с космосом и вдруг понял, что выиграл нечеловеческую, трудную битву. И хотя в период учебы мне по разным причинам не всегда удавалось точно соблюдать новый распорядок дня, мое состояние благодаря предполуночному сну улучшилось, причем настолько, что я смог вовремя сдать экзамены на аттестат зрелости.

Будучи студентом и живя в теснейшей связи с природой, я стал предприимчивым и полным сил человеком – абсолютной противоположностью тому слабому и робкому юноше, каким был еще совсем недавно. Свой первый семестр – это было время пробуждающейся весны – я провел в небольшом университетском городке, весьма подходящем для учебы. К тому же – и это было для меня особенно важно – здесь я мог продолжить свое лечение, чтобы поскорее поставить себя на ноги. У одного часовщика для меня нашлась маленькая, дешевая, довольно тихая комнатка с окнами, выходящими во двор. Часовщика занимало время, которое отсчитывали его часы, меня же – время, которое отсчитывала природа. Я довольно быстро приучил себя, если позволяла погода, уже в час ночи выходить на прогулку. Местный ночной сторож, с которым у меня иногда завязывались беседы, удивлялся тому, что я во втором часу ночи был совершенно трезв, тогда как другие студенты, возвращаясь в это же время из пивных, шли по домам, шумя и качаясь из стороны в сторону. Скоро ночные сторожа, да и иные люди, стали считать меня чудаком. Как только на небе загоралась утренняя заря, я отправлялся за город, чтобы пройтись босиком навстречу солнцу. Каждое утро было для меня «богослужением» в многокрасочном, пронизанном жизнью и живительной энергией храме Природы, под влиянием которой мои тело, душа и дух быстро обретали прежнее здоровье.

После этого райского летнего семестра я вернулся в свою маленькую родную деревню совсем другим, обновленным человеком, вызвав у многих удивление своим видом. Дома во время длительных каникул, регулярно прерывавших мое обучение весной и поздним летом, я усердно работал на ферме родителей, занимавшихся, помимо прочего, еще и сельским хозяйством. Трудясь в саду, в поле и на риге^[12], я скоро стал энергичным, выносливым молодым человеком, уверенным в собственных силах и чувствующим себя вполне здоровым.

Именно тогда я пришел к твердому убеждению, что для достижения наивысших результатов в работе, требующей больших физических усилий, мне был необходим сон с 19 до 23 часов 20 минут с последующим незамедлительным вставанием. Стоило только отклониться от этого времени, как мои силы и работоспособность уменьшались пропорционально величине такого отклонения. То же происходило и с моими духовными силами.

Тот первый опыт оказался для меня очень важным, поскольку отчетливо поставил передо мной, первым испытуемым, проблему времени естественного сна и вдохнул в меня уверенность, что она будет непременно решена во благо моего физического здоровья. Одновременно он обозначил метод планомерного смещения времени сна на более ранние часы, которое при этом естественным образом сокращалось и охватывало период с 19 до 23–20. Ни о каком самовнушении тут не было и речи, поскольку мне этот период до его открытия был неизвестен. Когда исследователь хочет решить реальную проблему и пользуется достоверным методом, то результат – положительный или отрицательный – не заставит себя ждать. Первый удачный эксперимент задает тон всему исследованию. Мой первый опыт был положительным, и посему, продолжая исследования вплоть до достижения окончательного, объективного результата, я решил экспериментировать именно с этим временем – с 19 до 23–20. Будь первый опыт отрицательным, исследования следовало бы прекратить, не придя ни к какому выводу.

Вскоре после достижения «зрелости» я, подгоняемый небывалым юношеским восторгом, попытался пробудить интерес к моим экспериментам и раздобыть деньги на их проведение. Мне захотелось также изучать медицину, но на это у меня не было средств. Сердца и кассы оставались для меня наглухо закрытыми. К кому бы я со своей идеей ни приходил, меня высмеивали, считая ее бредовой, а то и вовсе избегали, показывая пренебрежение. Но мне ведь нужно было как-то зарабатывать на жизнь, и чтобы не лишиться возможности прочно встать на ноги, я решил на благо себе и своей идее на время как бы забыть о ней, ибо никто не захочет взять на службу человека, одержимого подобными убеждениями. Но она, подпитываемая воспоминаниями о той творческой удаче, которую я испытал, продолжала во мне жить, хотя никаких надежд на ее реализацию у меня не было.

Будучи молодым служащим, я взял в долг изрядную сумму, а затем, уволившись, вновь поступил в университет, чтобы продолжить исследования. Единственным положительным результатом, которого я добился после долгих стараний, были газетные публикации коротких заметок о моих экспериментах. Отрицательным же последствием моей авантюры стало то, что я остался без места и погряз в долгах. По человеческим меркам на судьбе этой идеи и исследований отныне можно было окончательно поставить крест. Проходили десятилетия, грозящие гибелью мне и вместе со мной моей идее, и лишь в 1925 г. у меня появилась возможность на свой страх и риск продолжить нить экспериментов, прядя ее осторожно и незаметно, поначалу втайне от всех.