Buch lesen: «Дневник Славы Былинушкина из 4 «Ж»»

Schriftart:

Художник Ксения Сергеева



© Издательский дом «Проф-Пресс», 2024

© Золотарёва Т. текст, 2024

1 сентября,
Понедельник


Что ж такое! Как не вовремя он всегда сваливается на голову, этот проклятый День знаний – первое сентября! Давно пора бы ему понять своими календарными мозгами, что никто его не ждёт! Ни я, ни Вовка, ни Ленка, ни Марк – да все наши первое сентября терпеть не могут. Одна Светка Носова страдает без уроков, но она больная, что с неё взять – тронулась умом от пятёрок, хотя я предупреждал: учёба вредит здоровью. Но остальные-то – нормальные люди и париться на торжественной линейке по доброй воле не хотят. Проблема в том, что на нашу добрую волю взрослым чихать с высокой колокольни.

В первом классе эта линейка более-менее оправдана. Родителям фотографии для соцсетей отщёлкать надо: с цветами, галстуками, бантами и прочей дребеденью. Первоклашки глупенькие, им кажется, они в сказочный мир из детских садов попадают. Там-то игрушки-погремушки, тихий час (сомнительное, конечно, удовольствие), прогулки, а тут горькая проза жизни, от которой ни спрятаться, ни скрыться. На одиннадцать лет гвоздём к учебникам приколачивают! И сверху добавку ложечкой накладывают: мол, будешь хорошо учиться – поступишь в институт. Ага, щас! Разбегусь и прыгну.



Я для себя определённо решил: никаких ваших там университетов в моей жизни не будет. Точка! Эдак вся молодость за решёткой класса пройдёт – оглянуться не успеешь. Но, к сожалению, до того счастливого часа, когда я смогу выкинуть треклятые учебники за борт своего корабля, ещё целых восемь лет. Целых! Восемь! Лет! Я помножил на калькуляторе – без малого полторы тысячи учебных дней! Это сколько ж уроков получится? Представить страшно. А всё из-за первого сентября, чтоб ему пусто было!

Первый раз в четвёртый класс. Утром я честно хотел прикинуться Карлсоном, но папа вытащил меня из кровати прежде, чем я успел пикнуть, взял в охапку и поволок в ванную. Я и слова не вставил, как в руке зубная щётка завибрировала. Наверняка его мама подговорила: она на расстоянии чует, когда во мне просыпается самый тяжелобольной человек в мире.

Раньше-то она приличной мамой была и ребёнка с ноющим животом за дверь не выставляла. Но во втором классе я маленько переиграл, а она испугалась и скорую вызвала. Я всего-то пожаловался на колики в правом боку. Мама сверилась с интернетом и ойкнула, что это аппендицит и промедление смерти подобно: надо резать. Я такого поворота не ожидал и, понятное дело, дал по тормозам – заверил, что уже и не болит и пойду-ка я в школу, сегодня ведь контрольная по математике. А мама всплеснула руками и выставила папу часовым у моей кровати. К моменту приезда скорой у меня взаправду начало колоть в боку, только в левом, а ещё сильно заколотилось сердце, будто я на физре километр быстрее всех пробежал. Когда два громадных дядьки в синих костюмах и с большим оранжевым чемоданом вошли в мою комнату, то застали печальную картину: я двумя руками схватился за сердце, рот открыт и высушен, словно сморщенный гриб, лицо горит. Мама заметалась, а доктор, пахнущий витамином D, который мы пьём весь учебный год (кстати, вот ещё одно доказательство того, что школа вредит здоровью – витаминизируемся-то мы с сентября по май!), ощупал меня со всех краёв, измерил температуру, заглянул в нос и рот, посветил в глаза и уши и вынес вердикт: «Срочно ехать!» Мамин нос в одночасье поплыл: вот только что был приличный нос, а в секунду превратился в варёную сосиску. Если б не эта трансформация, не знаю, чем бы дело кончилось. Мне стало за него обидно, и я разревелся, открыв кран с соплями. Доктор – сразу видно, человек опытный – успокоил, что, может, он ошибся и это не аппендицит, а вирус инфламматио долум. Звучало похлеще аппендицита, зато не надо госпитализироваться: лечение проводится дома. Мама готова была кинуться дядьке на шею, но папа многозначительно кашлянул и вывел её из комнаты. На кухне они с доктором долго переговаривались, но я слышал только барабанную дробь своего сердца.

Самое удивительное, что в школу меня в тот день выдворили. Мама заявила, что, по мнению врача, лучшее средство борьбы с моей инфекцией – сохранять привычный режим. Что это за гадость, мне не объяснили, а сам я в интернете толком ничего не нашёл. В результатах поиска почему-то выскочило стихотворение Михалкова «Тридцать шесть и пять». Наверное, новый вирус вроде ковида.

Но с тех пор мама изменилась – в ней проснулась собачья чуйка: только я помыслю, что хорошо бы отдохнуть от уроков дома, она тут как тут и подгоняет в школу. И кем подгоняет? Папой! С ним не отвертишься.

Поэтому сегодня мне пришлось пилить и на линейку и на уроки. Кончилась счастливая жизнь. Здравствуй, девятимесячное рабство.

5 сентября,
Пятница


На стенах нашего класса – сплошные жуки. Их, пока мы отдыхали на каникулах, нарисовала Вовкина мама, она художница. Я, как увидел это безобразие, ещё больше учиться расхотел (хотя куда уж больше – и так ни капельки не хочется). В самом деле, нас сачком затягивают в таблицу умножения, сетью тянут в дебри правописания, а со стен подмигивает солнечное лето. Как в подобной обстановке решать уравнения?! Мысли улетучиваются!

А всё потому, что буква нашего класса – самая неприличная из всех возможных: «Ж». По трагической случайности в школе мы одни такие. Что-то там скакнуло в рождаемости, и в первый класс записалось слишком много детей. Ну и организовали дополнительный класс. И главное, сами же нас учат, что в русском алфавите тридцать три буквы – бери любую свободную. Так нет, взяли эту «жэ». Они-то взяли, а мы отдуваемся четвёртый год подряд! Но, хвала азбуке, и до родителей дошло, что быть «жэками» очень обидно. Им бы потребовать у директора переименовать нас в «Л» или, на худой конец, в «Р», но наш родительский комитет определил, что лучше они стены вокруг измалюют жуками. С чего-то им померещилось, что жуки – это хорошая ассоциация. Нас, как водится, не спросили.



Рюкзак утром словно кирпичами набит, еле волочу, хотя в течение дня с ним необъяснимая трансформация случается и по дороге домой я его почти не чувствую. Но утром я – бурлак на Волге. Это отличники в школу только учебники, тетради и пенал носят.

Мы, не отличники, прихватываем десяток-другой ценных вещей. Например, сегодня я закинул лазерную указку, налобный фонарик, паровозик с глицерином, пятнашки, сувенирную шарманку, разноцветные стёклышки от телескопа и губную гармошку. Дня не было, чтобы мне в школе что-то из моего хозяйства не пригодилось. И не одному мне.

Вот вчера подходит ко мне Вовка и просит подзорную трубу. А она у меня в двадцать пять раз увеличивает и в сложенном виде в карман помещается. Зачем ему? Ясное дело – следить за подозрительными личностями. Я бы и сам к Вовке присоединился, да спешил. «Бери», – говорю. Я не жадный.

Жадный у нас Костик-хвостик. Я у него раз ручку попросил, он не дал. Потом карандаш – не дал. Ладно, думаю, может, нет запасных. Но ластиков у него целых три – тоже не дал! Мне-то свои не жалко, мой пенал потому часто пустой: я всем нуждающимся раздаю, обратно собирать забываю, а ребята не помнят. Я не в обиде: сам такой. А на Костика-хвостика я в обиде. В прошлом году я услышал, как Светлана Павловна рассказывала Ольге Павловне, что у родителей Ани Потаповой нет денег на обеды, а она на продлёнку остаётся, и чем бы ей помочь. Ольга Павловна, хоть и заведует столовой, сама разрулить вопрос не могла, сказала, посоветуется. А я решил, пока она советоваться будет, мы и сами Аню накормим: запасов-то у всех много. Вытащил из рюкзака пакет от обгрызенного яблока и прошёлся по классу. Шепнул – надо для важного дела, но подробности не раскрыл, чтобы Аню в краску не вгонять. Все дали, а Костик-хвостик – нет. Жадина.



Правда, пакет у меня Светлана Павловна изъяла, ей-то я объяснил, для чего дань собираю. Но Светлана Павловна пообещала, что администрация поможет Ане с обедами, а конфеты и печенья её обидят, и мы те сладости на классном часе разом умяли.

17 сентября,
Среда


Я ещё в прошлом году понял: от девчонок одни неприятности! Захочешь другу помочь – не получится, если в деле замешана девчонка. Не зря моряки верили: женщина на корабле – к беде.

И сегодняшняя головомойка из-за них.

Но это я спасал Вовку. Ему приспичило играть в тайного поклонника одной особы из другого класса. Имя особы я унесу с собой в могилу, потому что мужская клятва – не то, что женская, и секрет друга я никогда по ушам не растрезвоню. Особа эта ничего выдающегося из себя не представляет, Вовка её даже на грядущий день рождения не пригласил. Просто он подслушал, как особа плакалась подружке из-за чёрной полосы в жизни, и решил по-рыцарски плеснуть ярких красок. Я взялся ему активно помогать.

Два дня мы ломали голову, что бы эдакое сделать. У меня мозги закипели, растеклись и снова закипели. Как понять, что девчонкам надо? Вот с пацанами – элементарно: опыты, конструкторы, сборные модели и прочие мужские инструменты. А девчонкам что? Заколки, блёстки и помады? Поди в них разберись.

Вовка совсем сник, и тогда я взял инициативу в свои руки. Вспомнил, что в любой напряжённой ситуации папа дарит маме цветы. Вовка аж на стуле от радости подпрыгнул: цветы – средство верное во всех отношениях.

Пыл наш поубавился, когда мы встретились в цветочном магазине с ценниками. Я понятия не имел, что цветы по цене крыла самолёта продаются. Да за такие деньжищи букет должен год стоять, ну минимум месяц, а мама их, бывает, через несколько дней выкидывает. Да я бесплатно соберу на улице наикрасивейшие цветы – в миллион раз лучше колючих роз из холодильника!

Пошли, говорю, Вовка, сами букет сварганим.

И мы отправились к районной администрации. Там клумбы в форме бабочки, и все густорастущие.

Я в ботанике не силён, но бабушка астры на даче разводит, они до самых холодов колосятся. Поэтому я издали приметил их фиолетовые, розовые и белые шапки. Вовка одобрил – годится.

Конечно, посреди белого дня хулиганить мы не стали – там мамы с колясками околачиваются. Мы условились встретиться с утра пораньше, чтобы без посторонних глаз. Мама удивилась, что я рано в школу оделся, но я сказал, что иду с Вовкой гулять до звонка. И это было чистой правдой.

Площадь перед администрацией ещё не проснулась, и никто не мешал нам собирать астры. Точнее, рвал я, а Вовка стоял за моей спиной на страже и следил в оба. Я залез ногами в клумбу и хватал яркие крупные цветы. Бабушка за такое своеволие огрела бы тряпкой, но её рядом не было и я не стеснялся.

Шикарный букет был почти готов, когда Вовка больно толкнул меня в спину.

– Собака!

Я обернулся. Из-за угла в нашу сторону неспешно брела дворняга.

– Ну её, – отмахнулся я.

Но Вовка не успокоился.

– Собака!!! – крикнул он мне в ухо, словно я глухой.

Мне захотелось дать ему подзатыльник, но Вовка затрясся от страха, вцепился в мой рукав, и я сдержался. Зато не сдержалась собака. Она по-своему истолковала Вовкин крик и понеслась прямо на нас. Дело запахло керосином.

Самое удивительное, что дёру дал один я. Вовка, как сам потом признался, от испуга приклеился к месту, не в силах пошевелиться. Когда я обернулся, он замер истуканом, а собака мчалась только за мной.

Ух, как я шпарил! Через лавки, через кусты, чуть не свалился в открытый люк! Ветер колотил в спину, и я крутил коленями на максималке. Собака неслась за мной с пронзительным лаем, преследовала, хотя мы её не трогали и не дразнили. Как назло, магазины ещё не открылись, и я мчался в единственное безопасное место – в школу. Букет я крепко сжимал в руке – зря, что ли, на клумбе корячился.

Наглая псина не отставала. Я лихорадочно махал прохожим, чтобы они расступились. Меня провожали неприличными словами, но я не огрызался: берёг дыхание, хотя от него остались жалкие лохмотья.



И когда я влетел на школьный двор, то хрипел, дребезжал и квакал от удушья. Псина притормозила у забора, обдала меня на прощание мерзким лаем и заковыляла восвояси. Я повалился на землю.

Вовка пришёл, когда ко мне вернулся человеческий облик. Пришёл непыльным, но я не обиделся: он не виноват, что собака погналась за мной, а его проигнорировала. Я молча протянул ему букет, точнее ошмётки, которые от него остались – рожки да ножки. Цветы поломались, растеряли лепестки и напоминали облезлый веник. Рвань, а не букет. Вовка яростно швырнул его в траву.

– Ладно, – подбодрил я, – найдём другой цветник.

Но правильно я говорил, что лучше не связываться с девчонками. Злополучная клумба торчала под камерами, и к концу учебного дня директор был в курсе нашей мушкетёрской акции. Не буду рассказывать, как нас с Вовкой чихвостили – до сих пор уши полыхают. Я после этого Вовке заявил, чтобы он с джентльменством завязывал. Жили без девчонок – нечего и начинать. Хотя другие как-то умудряются с ними ладить…

Der kostenlose Auszug ist beendet.

Altersbeschränkung:
0+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
13 Januar 2025
Schreibdatum:
2024
Umfang:
83 S. 39 Illustrationen
ISBN:
978-5-378-35314-9
Künstler:
Ксения Сергеева
Download-Format:
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 8 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 10 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 26 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,8 basierend auf 50 Bewertungen
Text PDF
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 4 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,7 basierend auf 50 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 37 Bewertungen
Text PDF
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 6 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,4 basierend auf 65 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 13 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 5 Bewertungen