Buch lesen: «Хана Американа, или История маленькой женщины»

Эта книга – художественный вымысел автора. Все совпадения с реальными людьми, событиями и местами случайны.

Глава 1. 14 февраля 2022

Я такое видела только в фильмах, но это произошло со мной наяву. Прямо в день смерти моего мужа Дина – 14 февраля 2022 года, – буквально через 3 часа после выноса тела, заявились Адамсы в полном составе. Принесли кипу бумаг и с официальным выражением лиц выложили ее на обеденный стол.

Речь начал толкать Джо Джонсон. Он, как сожитель бывшей жены Дина, считал своим долгом защитить права на наследство прежней супруги и дочерей.

– Как бы я ни желал не видеть ваши лица вновь, – заявил Джо мне и моей дочери, – но мне пришлось вернуться.

В его высоком голосе чувствовалась досада от того, что он вынужден общаться с нами: накануне ночью он уходил из нашего дома со словами: “Слава богу, я вас больше никогда не увижу!”

– Наследство есть наследство, – продолжил Джонсон, – и мы обязаны рано или поздно поднять эту тему.

Почему чей-то там любовник пришел к нам в дом делить наследство моего мужа, оставалось для меня загадкой.

Маленького роста, неприметной внешности, он имел совершенно незапоминающееся лицо. Увидь я его спустя день или два, я бы не узнала. При этом он бахвалился толстым кошельком и большими связями, а люди, не имеющие подобных связей и не знающие прав, превращались в его глазах в пыль.

Джо выдвинул из-под нашего обеденного стола стул и взгромоздился на него, как хозяин дома.

– Вы тоже можете сесть, – скомандовал он и указал нам на стулья, затем повернул голову на сопровождавших его спутников семейства Адамс и жестом пригласил к столу. – Разговор предстоит долгий.

Ванесса и я сели там, где стояли, и оказались по правую руку от самопровозглашенного адвоката, семейка уселась по другую прямо напротив нас. Мы не смотрели друг на друга. В воздухе воцарилось молчание, пока Коротышка его не нарушил.

– Мы выявили (Джо гордо называл себя и свою сожительницу с дочерьми «мы»), что Дин не оставил никакого завещания. А посему следует вывод, что то имущество, которое он имел при жизни – машины, дом, техника, земля, – отойдет штату, а уже потом штат будет решать, кому все это достанется.

Мне, только что потерявшей мужа, было абсолютно наплевать на то, что он там говорил. Хотелось, чтобы этот человек, возомнивший себя богом в доме, где совсем недавно мы счастливо жили с мужем и моей дочерью, побыстрее покинул наше жилище вместе с сопровождавшими его членами семьи и позволил мне хоть немного отдаться эмоциям и осмыслить произошедшее несколько часов назад горе.

Я почти не слышала, что он говорил, но из обрывков речи, что попадали в мозг, поняла, что мы с дочерью должны как можно быстрее покинуть дом, не взяв с собой ничего ценного. Нам “позволялось” забрать только то, с чем мы сюда въехали.

– Мы подумали и решили, – в приказном тоне снова заявил мужчина, – что ты можешь оставить себе свое обручальное кольцо. А все подарки и украшения, которые тебе Дин дарил, ты должна оставить нам. Так будет справедливо. И да, пока не забыл: ты должна нам половину денег с вашего совместного банковского счета.

Я плохо понимала, что происходит вокруг, слышала голоса, как в тумане, видела окружающих меня людей, как через пелену, а вся картина происходящего напоминала липкий, вязкий сон, а я не могла проснуться. Мне даже не показалось странным, что какой-то левый мужик распоряжается моими подарками, украшениями, обручальным кольцом, разрешает мне пользоваться моими же вещами, считает наши деньги в банке.

“На счету в банке у меня как раз 1000 долларов, вчера проверяла. Если отдам им половину, то как же нам с дочерью жить? Мы ведь даже не сможем переехать на эти деньги!” – От этой мысли у меня все сжалось внутри.

В довершение ко всему сожитель бывшей заявил, что они с “семьей” решили сделать вдове великодушный подарок – подарить скутер! Скутер, который мне муж купил незадолго до смерти, чтобы я могла на нем ездить, пока не получу права на машину, – и этот скутер семейка Адамс решила мне “подарить”.

Но в тот момент я даже не понимала абсурдность происходящего. “Решили подарить мне мой скутер? – подумала я. – Ну что ж, спасибо, что хоть скутер оставляют и кольцо не сняли с пальца, а так хоть можно скутер продать и деньги сделать”.

Я была рада такому выходу из ситуации, и в голове возникла мысль: “Все-таки Адамсы великодушные люди, даже подарок мне сделали”.

Но на этом Джо не успокаивался, он продолжал изрыгать яд из своих уст:

– Все, что есть в доме, вам запрещено трогать, брать с собой или продавать. Все, что было куплено в вашем браке, ты тоже не имеешь права забирать из этого дома.

– А как быть с машиной? – спросила я. – Я ведь могу ее продать?

На это гнус тут же ответил заготовленными словами:

– Машина пойдет штату, так как завещания не было. А пока не определят наследника, никто не имеет права ею распоряжаться. И да, сотовый телефон Дина хотели бы забрать его дочери. Освободи его, пожалуйста, от ваших совместных фотографий и отдай его Матильде и Люсильде.

“Вот-те на, – подумала я, – и телефон придется им отдать, это ведь последняя память о моем муже”.

С каждым его словом мне становилось все теснее и жарче в моей коже, я чувствовала себя загнанным в угол тараканом… Даже не мышью, а именно ничтожным насекомым, которого сейчас раздавят до кишок.

Я осознавала своим спутанным от трагических событий мозгом, что со смертью мужа жизнь начинает меняться кошмарным для нас с дочкой образом, что все наши прежние домашние устои, налаженная за четыре года семейная жизнь, наши маленькие радости и созданные нами традиции в одночасье превратились в прах. И превращал сейчас все это в прах некто мерзкий и отвратительный, какой-то мужик, которого я даже не хочу называть по имени, – он его не заслужил. Он просто сожитель той женщины, которая родила когда-то дочерей Дину.

Ради своей Кики (бывшей жены Дина) он готов унижаться перед другими, обманывать, красть, оскорблять людей, которых он считает ниже себя, и пойдет на все, чтобы заслужить снисхождение своей королевы. Таких в народе называют «…ополиз».

Остальные Адамсы сидели в ряд, плечом к плечу, по левую руку сожителя и дружно поддакивали каждому его слову. Это были младшая дочь Дина Люсильда, два года назад закончившая школу и живущая со своим бойфрендом на побережье Атлантики, на неделю приехавшая в родной город, ее парень Рон, ставший из-за отношений с Люси негласным членом семьи с 15 лет, и родной брат мужа Луи, с которым мы встречались вживую всего два раза за время нашего брака с Дином. Старшая дочь, 25-летняя Матильда, не явилась на семейные разборки, выказывая неприязнь и ненавистное отношение к нам с Ванессой. Она уже год жила в доме матери недалеко от нас, так как в очередной раз поссорилась со своим несостоявшимся парнем.

Я сидела на своем стуле и невидящим взором смотрела прямо перед собой. Рядом со мной все это время была моя дочь Ванесса, которая морально и психологически поддерживала меня во всем и старалась принять весь удар на себя, считая, что таким образом смягчает мое стрессовое состояние. В этом она была права: мы стали друг для друга единственной поддержкой и опорой в этом новом, жестоком для нас мире. Если раньше “за мужем” я чувствовала себя, как за каменной стеной, то теперь у нас не осталось никого, кроме друг друга.

Дальнейшие слова гнусного упыря звучали еще более зловеще:

– Мы подготовим кое-какие документы, которые ты должна будешь подписать. Там всего-навсего нужно будет отказаться от твоей доли имущества, решим все миром, зачем нам распри? А в ответ на твою подпись я буду щедр и выплачу все больничные долги твоего мужа, а это без малого 500 тысяч долларов! Ты должна знать, что медицинская страховая компания отказалась покрывать расходы Дина за все время его обследования и лечения.

Тут у меня все похолодело внутри: «Неужели супруг не только не написал завещания, но ещё и оставил миллионные долги?» Казалось, что я стала героиней какого-то страшного голливудского триллера, я отказывалась верить в происходящее.

И, в то же время, хотелось ухватиться за соломинку: “Не такой уж он и противный, этот сожитель, он только что проявил благородство и предложил неплохой выход из ужасной ситуации – он готов оплатить “долги” Дина в обмен на мою подпись!” Мой мозг продолжал лихорадочно соображать: “Но к чему такая щедрость с его стороны? Почему он это делает? В чем подвох?” Я копошилась в своих мыслях и не находила ответа, пока не задала вопрос напрямую:

– Зачем ты это делаешь для нас?

Тут надо отдать должное артистическому таланту чувака: его глаза театрально намокли, лицо скривилось в плаксивую гримасу, а голос почти задрожал. Подняв лицо кверху и положив руку на сердце, он скорбно произнес:

– Дин был мне почти братом, я готов на все ради него.

В тот момент я успела подумать: “Странно, мой муж никогда не говорил о новоявленном братце в лице сожителя бывшей жены”.

И, в довершение к своей речи, “адвокат” в третий раз за это утро задал нам свой коронный вопрос:

– И когда же вы покинете этот дом?

Мне казалось, что я должна спасать наши шкуры от греха подальше: чем быстрее мы отсюда уедем, тем сохраннее будем и дольше проживем. Мне было страшно за наши с дочерью жизни!

– Мы постараемся как можно быстрее отсюда выехать, – спешно сообщила я. – Дайте нам две недели!

На этом гнус и семья успокоились, забрали кипу папок с нашего обеденного стола и отчалили на своей машине в сторону дома бывшей жены.

Таким образом, за один только день я потеряла мужа, а вместе с ним налаженную жизнь, подверглась оскорблениям, унижениям и шантажу, моя дочь стала жертвой нападения и успела подраться, нам с ней угрожали убийством и расправой, и, напоследок, нас обокрали. Но об этом я расскажу чуть позже. А пока вернемся к началу моей американской истории.

Глава 2. Таня Адамс

Прошлая жизнь

Меня зовут Таня Адамс, свою фамилию я получила от моего теперь уже покойного мужа – Дина Адамса. А до встречи с ним я была Таней Романовой и жила в далеком сибирском поселке городского типа под названием Усть-Орда, который притаился в долине реки Куда недалеко от озера Байкал в Иркутской области.

С отцом моих детей у нас не заладилось с самого начала – это был студенческий брак, обреченный на провал. И протянув девять невыносимых лет, мы мирно разошлись. Помню, я пришла в суд и подала заявление на расторжение брака. Моего супруга в тот момент не было в Иркутске, он путешествовал по городам и весям России и никогда не интересовался жизнью семьи. Через 6 месяцев после заявления я уже радостно размахивала свидетельством о разводе и устроила в честь этого события небольшой семейный праздник. Бывший супруг узнал о нашем разводе через пару месяцев, когда соизволил позвонить из какого-то города. Вещей много собирать не пришлось – все свое бывший супруг забрал в поездку. Остатки я собрала в посылку и выслала в его далекое путешествие.

После развода с первым мужем я имела статус разведенки “с прицепом”, а после рождения второго ребенка, с отцом которой мы не регистрировали отношений, стала матерью-одиночкой с “двумя прицепами”.

Будучи врачом по образованию, я после получения диплома добросовестно отработала несколько лет в гинекологии. Моя первая зарплата составляла 100 долларов США, а с ночными дежурствами и увеличением стажа возросла до 200 долларов в месяц и сравнялась с зарплатой санитарок. Денег хватало только на самое необходимое.

За годы одиночества научилась делать всю мужскую работу по дому. Прибить гвоздь к стене – да запросто, вставить дверной замок в дверь – легче простого, отремонтировать утюг – раз плюнуть.

О своем прошлом говорить не люблю, потому что в нем не так много светлого, хотя советское детство было счастливым. Помню прыжки во дворе в нарисованные мелом классики, закрытые крышкой из фольги стеклянные бутылки с молоком и кефиром, многометровые очереди в булочную за свежим хлебом и пломбир в стаканчиках, который всегда был в дефиците и оттого казался еще вкуснее. То время вспоминается с ностальгией, потому что было беззаботным.

Молодость проходила в лихие 90-е. Холодными зимами после учебы приходилось каждый день стоять на остановке в очереди на автобус, который всегда набивался битком. Люди лезли в него так, будто это последний автобус в их жизни, а до следующего не доживут. Студенчество мне запомнилось как борьба за выживание: с людей на улицах срывали меховые шапки и воротники, снимали дубленки и золотые украшения – приходилось пришивать норковый головной убор сзади к воротнику пальто или волосам. Мы считали, что так надежнее, и никто не догадывался, что если вору нужно, то никакая резиночка, скрепляющая шапку и пальто, не спасла бы. В сумке носили нож или газовый баллончик, потому как хулиганом мог оказаться любой прохожий. А квартиры в 90-е грабили ежедневно.

До сих пор вспоминаю то время с содроганием и благодарю бога, что все остались живы. Но нет, ошибаюсь, не все… Многие так и остались там навечно, не дожив и до 25 лет. Во время дежурств в больницу, где я проходила студенческую медицинскую практику, постоянно привозили 20-летних парней с огнестрельными ранениями, полученными в бандитских разборках. Но чаще их не довозили живыми – они умирали в каретах скорой помощи либо на операционном столе. Это коснулось и друзей: мой одногруппник, который втянулся в опасный криминальный бизнес, застрелился из собственного пистолета, хранившегося под подушкой. Кругом творились хаос, беспредел и мракобесие.

Молодость омрачилась еще одним событием личной жизни. Был у меня тогда лучик света: моя радость, счастье и лучшее творение – девочка, старшая дочь, которая родилась вместе с сыном, Артуром. Они были двойней. Диана была жизнерадостным, прелестным ребенком, не по годам умной и мудрой. Ее лицо украшали тонкие восточные черты: аккуратный, правильной формы идеальный носик, огромные черные все понимающие глаза и сложенные красивым бантиком точеные губки. Она напоминала красавиц-актрис индийских фильмов, которых перещеголяла бы по красоте. Ее восточная внешность привлекала внимание всех прохожих, где бы она со мной ни появлялась: люди нередко подходили рассмотреть ее поближе и не могли оторвать глаз. “Какая красивая девочка!” – невольно вырывалось у них. Но за внешней красотой моей дочери скрывалась страшная правда: она была обречена.

При рождении у Дианы была выявлена патология одного из внутренних органов, которая в дальнейшем привела к неизлечимому заболеванию. Много врачей нам тогда пришлось пройти, и традиционных, и нетрадиционных, и шаманов, и тибетских лекарей, и буддийских лам, и знахарей, но болезнь продолжала прогрессировать, а дочь как будто ее не замечала. Она “цвела и пахла”, играла с детьми в догонялки, кричала и смеялась, бегала по детской площадке, имела много подруг. Она радовалась жизни, как никто другой, а внутренний недуг никак не сказывался на красивом личике. Мой ангелочек принес мне и моим родителям столько радости, что не передать словами, но одновременно с этим столько же печали.

Диана прожила ровно 5 лет и умерла ранним июньским утром 2000 года в больнице скорой помощи города Улан-Удэ. Перед смертью она много раз повторяла: “Мама, я так сильно тебя люблю!..”

Мы похоронили ее на родине моего отца, в крохотной деревушке под названием Толодой в Эхирит-Булагатском районе Иркутской области. На ее маленьком надгробии из розового мрамора написали две фамилии: мою, девичью, и ее, по отцу, который был родом из далекой Индии. С тех пор мы отмеряем время длиной ее жизни: с ее смерти прошло четыре жизни.

Через несколько лет после развода родилась Ванесса: я сознательно не вышла замуж за ее отца и ни о чем не жалела; Артур к тому времени учился в школе и был единственным мужчиной в нашей семье.

В начале нулевых я обзавелась компьютером. Для нас он стал неслыханной роскошью: купила в кредит самый дешевенький из всех, что были в магазине. Конечно же, он долго не протянул, через год стал отдавать концы: заухал, засветился белым экраном и загудел, как паровоз. Я относила его в ремонт дважды за два месяца, пришлось нести в третий.

“Ну ничего, отремонтирую – авось да протянет ещё с полгода, – утешала я себя в очередной раз. – Это ничего, что машины нет, а брать такси денег нет, так даже экономнее – дотащу на себе, не в первый̆ раз”.

Я несла тяжелый системный блок в -40 градусов в ремонтную мастерскую, до которой было два километра пути. Блок был таким увесистым и громоздким, что по дороге через каждые 2 минуты приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. “Тяжелый, зараза! Наверное потому, что старый. Другим-то сыновья помогают, а мой еще маленький, во втором классе учится, – думала я по дороге, глядя на припорошенный снегом асфальт, чтобы не поскользнуться. – Хорошо, что мама приехала к нам жить, с мамой намного легче и не скучно, она и с лялькой управится, и по возвращении домой горячий обед на столе будет. – Тяжело дыша, я остановилась прямо посреди снежной улицы и поставила блок на затоптанный снег. Пальцы рук в двойных варежках закоченели и перестали слушаться, щеки онемели от колкого северного ветра. – Надо бы согреться в каком-нибудь магазинчике, но с большим предметом в руках, наверное, не впустят внутрь. Хоть в предбаннике постою”. – С такими мыслями я неуклюже втиснулась в коридор бакалейной лавки и поставила объемный предмет на цементный пол.

“Поменять бы трубы, – продолжала я думать, пока отдыхала, – а то соседей снизу уже много раз заливала. Но на новые нужны деньги, где же их взять-то? Из заработков – только моя маленькая зарплата и пенсия мамы. Ладно, через полгодика накоплю, а сейчас залатаем как-нибудь старые. Трубы появятся – надо найти средства на сантехников, поменять обои, починить замок в ванной, поставить вторую входную дверь, прочистить водосток… Ну ничего, и это одолею, не в первый раз. Фрукты детям? Только если недорогие, чтобы хватило до следующей̆ недели”.

С такими мыслями я пришла в “Ремонт компьютеров”.

– Сегодня уже не успеем починить, приходите завтра. С вас 1500 рублей.

– Как не успеете? Неужели ничего нельзя сделать, мне компьютер нужен сегодня.

– У нас очередь, впереди вас еще 5 ноутов и один системник.

– Ну что ж, завтра так завтра, – обреченно выдохнула я, оплатила указанную сумму и угрюмо побрела обратно домой по холоду. Было досадно, что не посмотрю сегодня свой любимый сериал и не посижу в интернете.

Постепенно голова заполнилась бытовыми мыслями и планом предстоящих дел: “Не забыть бы собрать нужные “бумажки” для получения детских пособий – мне полагается целых 500 рублей в месяц за дочку: у нее в графе “отец” стоит прочерк. Так это счастье, что 500, у других-то вон, всего 250 – но они из полных семей, у них есть мама и папа. Кстати, когда же у меня был последний шоппинг? Кажется, в прошлом году. Купила одну кофточку, следующий устрою через год”. В свои 30 лет я была в доме и мужем, и женой, и матерью, и отцом, и бабой, и мужиком.

Унылые серые будни тянулись годами, так прошло 10 безрадостных лет, которые запомнились как череда серых монотонных будней и ощущение глубокого неудовлетворения собой. Мы продолжали жить в маленькой однокомнатной квартирке вчетвером: сын, дочка, мама и я. Дети подросли: Артур закончил школу и учился в университете, Ванесса пошла в 5 класс.

Личная жизнь не складывалась совсем, хотя с юности меня и считали красавицей, а мужского внимания всегда было в избытке. Бурятские гены моих предков когда-то перемешались с русскими, создав интересную внешность потомкам, представителем которых являлась я. Фигурой бог тоже не обделил, от бабушки мне достались пышная грудь и тонкая талия. С годами я становилась лучше: люди говорили, что в 40 лет выгляжу привлекательнее, чем в 20. Местные мужчины мне никогда не нравились, хотя всякий раз пытались вызвать интерес. Чем старше становилась, тем более убогие “кадры” претендовали на внимание:

– Вашей маме зять не нужен? – часто неслось вдогонку от местных алкашей.

Мне хотелось бежать от всей этой убогости и серости, ведь я “звезда”, “достойна большего"! А перспектива выйти замуж за соседа Колю и переехать к нему в соседний дом, вести его хозяйство со свиньями и доить коров вводила в полный гнев на себя. “Нет уж, – думала я, – я не состарюсь и не умру там же, где родилась и выросла! Меня ждут великие дела и большие свершения!”

В довершение к жизнеутверждающим мыслям перед глазами все чаще проносились примеры счастливых и удачных браков, а от знакомых то и дело слышала: “У Петровых дочка вышла замуж за финна, счастливо живет в Финляндии, двоих родила”, “Наташка с соседней улицы познакомилась с французом, теперь в Европе живет припеваючи, и муж заботливый такой”, “Валина дочь развелась со своим и нашла немца, скоро переезжает, с двумя детьми ее взял…”.

Мне казалось, что в суете забот и мелких хлопотах жизнь проходит мимо, а я увязла в беспросветном болоте, и впереди ждали еще более серые будни и одинокая старость.

“Так не может больше продолжаться”, – решила я однажды. Я понимала, что в провалах не могут всегда быть виноваты люди, обстоятельства и злой рок. Чем больше анализировала, тем яснее вырисовывался шокирующий вывод: во всех неудачах виновата я сама! Я осознавала, что ничем не хуже Петровой или Наташки с соседней улицы или Валиной дочки, но оставался страх, что даже если я познакомлюсь в сети, международные отношения по привычке потерпят крах, так как первопричина во мне.

Что ж, нужно было начинать с перемены собственного мышления – и я обратилась к психологу. Долго пришлось мне тогда “лечить” сознание, но результат превзошел ожидания – я осуществила сокровенную мечту и нашла любовь всей жизни. А как это случилось, я описала в следующих главах.