В ожидании тебя

Глава 26. Джейсон.

Куда пошла Теодора?

Я договорил речь и практически бросил свой микрофон. Мне аплодировали и улюлюкали. Но я уже направлялся в сторону выхода, прорываясь сквозь толпу людей, которые хотели похлопать меня по плечу. Я даже не подошёл к Робу и Эшли. Потому что сейчас меня интересовал только один человек. Вернее, одна женщина.

И под эти непонимающие взгляды, я вышел наружу.

Сразу же огляделся вокруг, но её нигде не было. Это уже стало какой-то привычкой за эти дни, её искать. Казалось, что Тео рядом, но всегда ускользает сквозь пальцы как песок.

Я развязал удавку под названием – галстук, снял пиджак и положил его на скамью, расстегнул первые две пуговицы и закатал рукава. Выглядел я сейчас так, как будто собирался с кем-то драться.

Я много думал и вчера не мог уснуть, постоянно ворочаясь в кровати. Слова Теодоры в тот день что-то всколыхнули во мне. И вчера…я просил дать шанс, но при этом не был в этом уверен, нужен ли он вообще. Иначе я бы ломился даже в закрытые двери, пока мы бы не поговорили как следует.

Но за эти дни я осознал, что не был на самом деле хорошим человеком. Я трусил, прятался, как животное. Я, наконец, увидел, как мои попытки скрыть истинные чувства могут навредить людям.

Я всегда бежал от этих чувств. Скрываясь за оправданиями, как за стеной. Я боялся навредить той, кого люблю, а на деле мне не хотелось делать больно себе. Боже, я такой эгоист! Просто одно оправдание за другим, но правда в том, что я боялся быть один, нуждаясь в ком-то всё это время… Как будто любовь просто останавливается, потому что так хочется. А любовь – это любовь. Это беспомощная и неконтролируемая эмоция. И не надо давать ей определение или сравнивать, чтобы распознать.

Так что, как бы это ни сбивало с толку или пугало, я больше не хочу бояться. Даже если в конечном итоге я останусь ни с чем. Сейчас я хочу быть с Теодорой. Хочу, чтобы она была моей.

Да и в конце концов. Может пора повзрослеть и взять на себя ответственность?

Я осмотрел уже часть территории, но её силуэта распознать нигде не мог. Уж такую красивую женщину, как Тео, я бы мог узнать. Сегодня она была по-особенному прекрасна. Кажется, я заметил её в той беседке, где мы пили с Робом, когда я напился.

Сейчас не время об этом думать, Джейсон!

Соберись!

Я выдохнул, и собравшись с духом, шагнул вперёд.

Она стояла ко мне спиной и, казалось, совсем ничего и никого вокруг не замечает. Она была погружена в свои мысли, из которых я попытался её выдернуть деликатным кашлем.

– Джей? – опешила она. – Как ты нашёл меня?

– Это было сделать не так-то трудно.

Вообще-то, это было адски сложно.

– Тогда, что ты тут делаешь?

– Тебя искал. И, как видишь, нашёл, – я хмыкнул и сделал один короткий шаг. – Ты сегодня очень красивая.

Она слегка смутилась.

Чёрт, как же мне это нравилось.

– Спасибо. Ты сегодня тоже очень красивый.

– Значит, завтра ты возвращаешься в Сиэтл?

– Да.

– Я отвезу тебя.

– Нет, не стоит. Так будет лучше для всех.

Походу я обделался куда круче, чем предполагал.

– Я настаиваю, – и сделал ещё пару шагов. – Я знаю, как ты боишься летать. А я не хочу усложнять тебе жизнь…больше не хочу.

Я сделал ещё шаг, практически касаясь её груди, но Тео сделала шаг назад. Но не тут-то было. Я выставил руки вперёд, опираясь на ограждение, как будто запирая её в кольцо.

– Что это значит? – прошептала она.

– Я больше не хочу убегать, Дора, – я смотрел в её карие глаза, но каждый раз неосознанно спускался к губам. – Я готов и хочу бороться за нашу любовь. Если нам отведено пять, десять, сорок или шестьдесят лет вместе. То всё это время, я готов и буду бороться, понимаешь? – я прислонился лбом к её лбу и закрыл глаза. – Скажи, что ты не разлюбила меня за эти дни, когда я так облажался перед тобой.

– Невозможно кого-то так быстро разлюбить, кого столько лет любишь.

Я невольно улыбнулся.

– Я, наконец, осознал, что все это время то и дело причинял тебе боль. Потому что на самом деле причина была во мне, а не в тебе. Банально, правда? – я нервно провёл рукой по своим волосам. – Я пытался отгородить тебя от себя. Придумывал разные причины, оправдания. Но дело в том, что я больше не в силах и дальше продолжать это делать, – свет уличных фонарей было недостаточно ярким, чтобы рассмотреть её лицо как следует, но и этого света было достаточно, чтобы увидеть грусть и некое отчаяние, которое повисло над нами.

Мое сердце сжалось, и я обхватил её лицо обеими руками.

– Тео? – тихо позвал я и она сфокусировалась на моём лице и по мере того, как я говорил, её зрачки расширялись. – Сейчас я хочу тебя поцеловать. Я пойму, если ты оттолкнёшь меня. Если ты это сделаешь, то я сразу прекращу. Если нет, то продолжу. На счет три.

Я думал, она оттолкнёт меня.

Но Теодора придвинулась ко мне ближе.

– Три, – на выдохе сказал я.

Она приоткрыла рот, и я поцеловал её сразу глубоко, чувственно, сладко. В моей грудной клетке в этот момент, как будто запустили фейерверк, с каждым запуском и взрывом, сердце пыталось разорваться от чувств, которые я выпустил наружу. Мой язык скользнул по её влажным губам, затем проник внутрь. Руки Тео жадно цеплялись за мою рубашку. Я же одну руку положил на талию, а другой схватил за подбородок.

Мягко, легко и очень нежно. Мои пальцы переместились с подбородка на заднюю сторону её шеи. Она потянулась ко мне , словно бабочка к нектару, желая получить большее.

Разум окончательно уступил место чувствам.

Я любил эту женщину.

Я люблю Теодору.

Нежно, ласково, по-доброму. Я на секунду засмотрелся на её мягкую улыбку, позабыв обо всем остальном мире. Словно время остановилось.

Я снова поцеловал её, но в этот раз в шею. Моё тёплое дыхание щекотала её кожу, но вместо смеха из её рта вырвался приглушённый стон, отчего она покрылась мурашками. Близость Тео заставляла меня испытывать внутри горячую смесь любви и ликования. Даже если за пределами этого место, где-то было всё плохо, когда она рядом, я чувствовал себя счастливым. В душе было приятно и легко. От вкуса губ Доры начиналась кружиться голова, потому что вся кровь приливала в одно место.

– Чёрт, – прошипел я в её губы. – Мне так хочется сейчас ударить тебя по голове дубинкой и утащить в пещеру. И полностью овладеть тобой.

Она мягко рассмеялась и прищурилась.

– Дикарь.

– Ты, помнится, как-то спутала меня с диким зверем. Поэтому это звучит почти как комплимент, – я погладил большим пальцем её скулу, на миг она прикрыла глаза. – Тео?

– М?

– Ты веришь мне?

Она открыла свои карие глаза и взглянула в мои.

– Да. Мне хочется тебе верить.

Я мысленно поблагодарил дядьку сверху.

– Спасибо, – быстро поцеловал её. – Насчёт твоего брата. Я обещаю, я с ним поговорю и расскажу о нас, о своих чувствах к тебе. А там, что будет. Ударит ли он меня или благословит. Посмотрим. Посмотрим, ведь?

– Да. Но, Джей… – она закусила нижнюю губу и посмотрела вниз. – На самом деле я запуталась в своих чувствах.

– О чем ты?

– Я хоть и сказала, что так быстро любовь не проходит… – в эту самую секунду мне показалось, как будто меня со всего маху ударили в живот. – Так и есть. Но из-за недоказанности и из-за всего того, что между нами происходило все эти дни. В моем сердце возникло недопонимание. Утром, мне кажется, что чувства остыли, а вечером, что ещё не всё потеряно. И так по кругу. Это меня изматывает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Было бы неплохо разобраться со всем этим.

– Я могу тебе в этом помочь?

Прошу, скажи «да».

– Да.

Я глубоко выдохнул, совсем не стесняясь того, что до того, как услышать ответ задержал дыхание.

И я снова поцеловал её, на этот раз углубляя поцелуй.

Я так был поглощён Теодорой, что не услышал приближающиеся шаги сзади. Как мне буквально рычали в спину и буравили взглядом.

Мне это удалось понять только тогда, когда меня схватили за рубашку, как нашкодившего котёнка и оттащили от миски любимого лакомства. Помню широко распахнутые глаза Тео полные ужаса, моё растерянное лицо и как кулак прилетает мне точно в челюсть.

М-да, бить в челюсть у Роба всегда неплохо получалось. Можно сказать, это его коронный удар. А этот засранец ведь никогда ничем таким не занимался.

Я пошевелил челюстью, проверяя, в каком она состоянии. Больно, но терпимо.

Лицо Роберта не выражало ничего хорошего. Он был чертовски зол, я бы даже сказал, он был в ярости. Если сейчас облить его ледяной водой, то она бы точно превратилась в пар.

– Какого, хрена, Джей, здесь происходит? – процедил он сквозь зубы, при этом сжимая кулаки.

– Дай мне все объяснить! – сказал я, принимая ровное положение.

– Почему ты целовался с моей сестрой?! – практически крикнул он в ответ.

– Роберт… – тихо позвала его Тео.

Он глянул на неё, смягчив, свой взгляд, насколько, это было возможным, но всё же ему удалось напугать свою младшую сестру. Полностью пригвоздив её к полу.

– Потому что я хотел её поцеловать, – ответил я на его вопрос.

Глава 27. Джейсон.

Кажется, его только сильнее разозлили мои слова.

Проверив свою челюсть. Я попытался подойти ближе к своему другу, но тут же передумал. Сейчас он не был мои лучшим другом, скорее наоборот. Лучшим врагом?

– Давай просто поговорим, черт бы тебя побрал, как цивилизованные люди.

Роб нарочно громко хмыкнул.

– Цивилизованные люди не засовывают язык сестре своего лучшего друга.

– А то что? – с вызовом спросил я.

Я сделал шаг вперёд и он тоже.

– Можно ещё раз получить в челюсть.

Я рассмеялся и тут же смолк.

– Попробуй.

И он занес кулак. Чёрт, мои рефлексы не такие быстрые после удара, но все же мне удалось увернуться. Мы начали мутузить друг друга, но дракой это было трудно назвать. Я видел, насколько, он был зол и понимал, что ему надо вымести на ком-то пар. И по сути, я стал тем, на кого он вымещал эту самую злость.

Отчасти я чувствовал вину, но также и злость, что он диктует правила, которым я обязан подчиняться. Мы тогда были совсем молоды, мало ли что могло взбрести на нетрезвую голову.

Я не сильно в ответ бил Роба, скорее больше уворачивался. Мне совсем не хотелось ещё больше омрачать его свадьбу и поставить фингал под глазом, ну или порвать дорогой пиджак.

Я споткнулся и Роб повалил меня на деревянные доски, которые служат полом в этой беседке.

– Прекратите! Успокойтесь, сейчас же! – кричала Тео, а я почувствовал металлический привкус во рту.

Кажется, этот чокнутый разбил мне губу.

Роб занес кулак для очередного удара, но Тео попыталась оттолкнуть его.

– Прекрати!

Чёрт, она плачет, а я не могу её утешить.

– Он предатель! – прорычал Роб, сидя на мне. – Он должен был держаться от тебя подальше!

– Я уже большая девочка, Роберт! И мне выбирать с кем целоваться и с кем спать.

– Что? – взревел он. – Вы ещё успели и переспать? Какого хрена?

Он ударил меня несколько раз по лицу.

Я улыбнулся.

– Заслужил.

Да, это было больше похоже на избиение!

Я попытался его свалить, и мне это удалось. На негнущихся ногах я встал. Кажется, мой левый глаз заплыл. Но мне удалось рассмотреть Тео. Как же дрожало её тело, а её лицо было мокрым от слез. Это была уже не драка двух мальчишек, которые не поделили, кто первый заберётся и спустится к домику на дереве. Это уже драка двух мужчин.

– Уходи.

– Нет, Джей.

– Уйди! – рявкнул я. – Ты должна уйти, Дора. Пожалуйста, – взмолился я.

Её всю трясло и мне было больно на это смотреть не только физически, но и морально. Роб же стоял и наблюдал за нами. Этот придурок, наконец, понял, как сильно напугал её.

– Послушай его, Тедди.

С минуту она молчала и никто из нас не предпринимал никаких попыток.

– Знаете, что? Да идите вы оба к черту! Не хочу никого из вас видеть. Устроили тут детский сад!

Она развернулась и буквально убежала от нас. Я не проследил в какую сторону. Но надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить и обсудить этот инцидент и не только. Мне бы хотелось распутать тот запутавшееся клубок из чувств Тео. Потому что я хотел быть с ней.

Мы с Робом посмотрели друг на друга. Оба помятые, я побольше, он поменьше.

– И что за цирк ты тут устроил?

– Не начинай, если не хочешь получить ещё раз в лицо.

– Ты же в курсе, что я тебе всего лишь позволил мне навалять? Если бы не свадьба, то я бы тебя уделал, кретин, – я притронулся к глазу. – Чёрт! Зачем было столько бить по лицу?

– Чтобы ты больше не приближался к моей сестре.

– Мы уже взрослые люди и самые решим, насколько нам держаться друг от друга подальше. Ты же понимаешь, что это меня не остановит? Лучше представь, если бы тебе запретили приближаться к Эшли.

Вокруг нас больше не искрило и мы уставшие и побитые просто облокотились на стену беседки. Я изначально знал, что надо всего лишь выпустить пар, только потом мы сможем спокойно поговорить.

Он хмыкнул.

– Это было бы пиздецки как невесело, – Роб устало выдохнул и потёр переносицу. – Мне надо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Что мой лучший друг и моя младшая сестра. Проклятье, даже представить, уже тошнит. Но решать, конечно же, Тео. Она, наверное, сильно разозлилась на нас.

– На нас? Это ты ведёшь себя как кретин, – он злобно зыркнул. – Ладно, я тоже накосячил. Но попытался сегодня все исправить. Пока ты не влез.

Его брови взлетели вверх.

– Ты уже успел её обидеть?

– Эй, она сама, кого хочет обидит.

– Не наговаривай на Тедди. Моя сестра, ангел во плоти.

Ага, только вместо нимба там рожки, а вместо крыльев – хвост. Только без копыт.

Конечно, я не стал говорить это вслух, чтобы не усугублять и без того не самую приятную ситуацию.

Интересно, как там Дора?

Я посмотрел на Роба, пока тот смотрел куда-то вверх. В такие моменты они были очень похожи с сестрой.

– Значит, ты даёшь своё благословение? И то обещание аннулируется?

– Мне надо ещё все обдумать. Не торопи меня, Джей.

– Каков бы ни был твой ответ, Роб, меня это не остановит. Просто знай.

Он ухмыльнулся.

– Лучше прекратить этот разговор, пока он не вышел из-под контроля и мы снова не подрались, – он оттолкнулся от стены и стал рассматривать свой костюм. – Сильно заметно, что я после драки?

– Нет. Если ты не помнишь, то я только защищался. Специально, чтобы до конца не испортить твой день.

– Какой ты благородный, засранец, – он хотел было уже уйти, но повернулся полубоком. – Извини, что набросился на тебя. Мне сложно себя контролировать, когда дело касается моей младшей сестры.

– Я тебя прощаю. Но имей в виду, что в следующий раз, если захочешь мне втащить, то я не буду только защищаться.

– Договорились.

И он пошёл к гостям, которые, наверное, были в недоумении, где так долго пропадает новоиспечённый муженёк.

Я же с минут десять ещё постоял в беседке. А после пошёл в сторону хижины, в которой остановилась Тео. В надежде, что она там и мы сможем поговорить и всё обсудить как следует.

Когда я подошёл к её жилью, то первое, что мне бросилось в глаза так это то, что нигде не горел свет. Словно в хижине никого не было. Я поднялся по крыльцу и подёргал за ручку двери, но она была заперта. Тогда постучал в дверь, но мне никто не ответил. Заглянул в окно, но из-за того, что солнце уже село, разглядеть что-либо было практически невозможным. Тогда я достал телефон и включил на нём фонарик. Наверное, я выглядел со стороны как какой-то извращенец. Хорошо, что никого рядом не было. Заглянул в другое окно. Мне не сразу удалось разглядеть, но моё сердце пропустило удар, когда я заметил, что её чемодана не было в комнате, а на тумбочках ничего не было оставлено.

Я кинулся в сторону выхода из парк-отеля, подстёгиваемый решимостью догнать её.

В моей голове было пусто. Я только молился всем, кто меня мог бы сейчас услышать, чтобы Дора сейчас шла мне навстречу, как ни в чем не бывало. А все то, мне просто показалось. Разыгралось воображение, так сказать.

Но я только встретил свою мать. Её выражение лица было таким, словно она за что-то очень сильно извинялась. Тело резко бросило то в жар, то в холод. Раны того, как отец на неё поднимает руку, а потом как она пользуется кучей косметики, чтобы как-то замаскировать ссадины, и надевает закрытую одежду. Ещё до конца не зажили.

Я только начал свыкаться с мыслью, что у меня есть все силы мира, чтобы не стать таким, как мой отец.

– Прости, Джейсон.

– Я не понимаю, – выдохнул я, но тут же меня озарило. – Где Дора, мам?

– Она только что уехала на такси в аэропорт.

– Как? Куда? – я уже хотел броситься за ней, но мама меня остановила. – Она же боится летать.

– Не стоит, Джей. Теодоре нужно время, чтобы все обдумать.

– Она тебе это сказала?

– Нет. Но порой нам женщинам и не надо слов, чтобы понять другую женщину, – она постаралась улыбнуться, но это вообще не помогало. – Джей, просто дай ей время.

– Что если, я только все испорчу, если дам ей это время? Вдруг она, наоборот, ждёт, чтобы я бросился вдогонку за ней, как в этих романах, которые она читает?

– В жизни все гораздо сложнее.

– Откуда ты вообще знаешь, что она уехала?

– О, Джей, – она мягко рассмеялась, – ты думаешь, я её прячу? Милый, я встретила её, когда прогуливалась по территории. Знаешь, это не так-то просто изображать счастливую семью. Но мы с ней столкнулись, когда она уже катила за собой чемодан и несла сумку. Выглядела она неважным образом и плакала. Я не стала давить на неё и расспрашивать. Если бы она хотела, то тут же бы рассказала. Я только проводила её до такси и возвратилась обратно. И она просила передать тебе…

– И что же это? – не выдержал я, перебивая.

– Что ей надо время в себе разобраться. И ты поймёшь, что она имела в виду.

Я со всей злостью пнул воздух и без каких-либо сил мои руки повисли, а голова показалась настолько тяжёлой, что с лёгкостью упала на грудь.

Мне хотелось злиться. В первую очередь на самого себя. Будь я изначально хотя бы на йоту адекватным и без тележки того дерьма, который тяну за собой практически всю свою жизнь. Может быть, сейчас всё было бы совсем по-другому.

Я просто всё испортил.

Глаза защипало, и я сжал кулаки. Со стороны я, наверное, выглядел весьма жалким. Побитый, грязный, с разбитой губой и фингалом под глазом, сожалеющий обо всем на свете.

Я услышал, как мама подошла ко мне, пока я стоял и не в силах поднять голову.

Она нежно провела по моим волосам.

– Сильно болит?

– Да.

Я не знал точно, что именно она имеет в виду.

– Мам, кажется, я ужасный человек.

– Кто тебе это сказал?

Ну вот, я услышал тревожные нотки в её голосе.

Она обхватила моё лицо обеими руками и заставила поднять голову. Её глаза, которые были точно такими же, как и мои бегали по лицу и пытались разглядеть весь масштаб трагедии.

Я цокнул языком.

– С Робом немного повздорили. Бывает. Тебе незачем волноваться.

Она покачала головой.

– Вам почти тридцать, а ведёте себя до сих пор как маленькие дети, – мама устало вздохнула. – Тебе надо показаться доктору.

– Через пару дней всё пройдёт и заживёт.

Что не скажешь о том, что творилось у меня в душе.

Мама опустила руки, и я спокойно посмотрел перед собой.

– Хорошо, пусть будет так.

– Папа не доставал тебя?

– Нет. Но ему, кажется, тоже доставляет больших усилий изображать счастливую и прилежную семью. Играть всегда тяжело, когда вы не профессиональные актёры.

– Не могу не согласиться, – я хмыкнул. – Так ты обратно пойдёшь к гостям?

– Не думаю. Мне хочется немного отдохнуть и тишины.

– Хорошо. Тогда давай я провожу тебя. Заодно буду отпугивать насекомых своим видом.

Мама мягко рассмеялась и толкнула меня в бок. Я скорчился от боли.

– Не наговаривай на моего сына. Он у меня красавчик. Даже пусть и побитый.

– Ты всегда говоришь, что я красавчик.

– Потому что твоя мама красивая, Джейсон. А значит и ты. Ты всё-таки вылез из моей матки.

– Всё, – я поднял руки вверх, – больше не желаю слышать откуда я там вылез.

Она вновь рассмеялась.

– Хорошо. Я больше не буду. Но надеюсь, мне удалось немного поднять тебе настроение. Мне больно видеть тебя таким… потерянным. Я твоя мам,а и очень переживаю за тебя и неважно сколько тебе лет. Я всегда буду за тебя волноваться.

– Прости, я не хотел этого. Не хотел заставлять тебя волноваться.

– Такова задача всех детей. Заставлять волноваться своих родителей. Когда-нибудь и у тебя будут дети, и тогда ты поймёшь меня. Как и я свою мать, когда у меня появились свои дети.

– Я не задумывался о детях.

Мне не хотелось её и дальше волновать, говоря о том, что я много лет отрицал это желание.

– Ты ещё слишком молод, – она многозначительно улыбнулась. – Думаю, ты и Теодора будете хорошими родителями.

Я почти споткнулся об собственные ноги.

– Это сложно не заметить, как вы друг на друга смотрите. Особенно все те дни, которые я наблюдала за вами. Я не знаю, что у вас стряслось. Но и не буду на тебя давить, но если ты захочешь со мной поделиться, то я тебя выслушаю.

– Я сильно обделался, мам.

– Поэтому ты считаешь себя ужасным человеком, Джей?

– Нет, – мне не очень хотелось говорить об этом вслух, но, пожалуй, сейчас то самое время. – Я много лет считал себя монстром, – она остановилась, а я тяжело выдохнул и продолжил. – Потому что я сын своего отца. Потому что я боялся и боюсь, что стану таким же человеком, который причиняет боль своей семье. Я боюсь ударить Тео, мам…

Мама не сдвинулась ни на дюйм. Её плечи затряслись и она закрыла лицо руками. Я попытался её позвать, но она не откликнулась. И я разозлился на себя ещё больше из-за того, что затеял этот разговор. Наконец, мама повернулась, смахивая слезу, подошла ко мне.

– Прости меня, – её серо-голубые глаза вновь наполнились слезами, и я обнял маму. – Мне следовало давно уйти от твоего отца. Я столько боли тебе причинила, Джейсон. Если бы я только знала, что ты столько лет мучаешься от этих мыслей.

Я перестал обнимать маму и посмотрел на неё.

– Дора считает, что я никогда не стану точно таким же монстром.

– И она права. Ты не ужасный человек, Джей. И ты никогда не будешь, как твой отец. Внутренне вы разные люди. Абсолютно.

– Но я уже причиняю боль тем, кого люблю.

– Ранят больнее всего близкие и любимые люди. Мы ставим перед ними самые высокие ожидания и требования, нежели к незнакомцам и малозначительным людям. Это нормально. За болью стоит любовь. А вот за равнодушием. Ничего. Вот что надо бояться. – Мама улыбнулась. – Я просто хочу сказать, что ты не монстр. В тебе достаточно силы духа, чтобы делать выбор в пользу света, борясь с внутренними демонами.

После её слов я расправил плечи, как будто оттуда откололся большой кусок айсберга, который тянул меня все эти годы вниз. Я почувствовал, что не смотря сейчас на то, что я всё испортил по отношению к Тео. У меня хватит сил, чтобы все исправить. И терпения, чтобы смиренно подождать, когда она распутает тот клубок из чувств, который успел запутаться. Наверное, каждому человеку в той или иной мере хотя бы раз в жизни нужно время, чтобы понять, что он чувствует.

Надеюсь, после этого я одержу победу и по праву смогу назвать её своей.

– Спасибо, – сказал я, улыбнувшись.