Buch lesen: «Нефритовый след»

Полуденное происшествие

По издавна заведённому порядку каждый день в Управлени начинался одинаково. Сотрудники отделов собирались в кабинетах своих начальников, и те знакомили их с содержанием суточной сводки городских происшествий, поступившей из дежурной части. Естественно в каждом отделе внимание акцентировалось на том, что представляло интерес именно для этого конкретного подразделения, но для полноты картины сводка зачитывалась от корки до корки. Выслушав что, где, когда и при каких обстоятельствах приключилось в столице, оперативники получали руководящие указания и отправлялись заниматься своим непосредственным делом, то есть, как бы пафосно это не звучало, борьбой с преступностью. И совершенно неважно, зелёный ты оперишка, всего лишь осваивающий азы сыскного мастерства, или матёрый профи, вроде Андрея Ивановича Гришина – как-никак подполковник, старший оперуполномоченный по особо важным делам и всякое такое! – присутствие на оперативке было обязательно.

Положа руку на сердце, участие в утренних посиделках, как колкие на язык сыскари называли эти ежедневные получасовые совещания у руководства, Гришин считал бессмысленной тратой времени. Как-то он не поленился и при посредстве калькулятора выяснил, что за четырнадцать лет работы в общей сложности провёл на подобных собраниях личного состава отдела никак не меньше полутора месяцев чистого времени, которые по его мнению, можно было смело вычеркнуть из жизни. Ну, ладно раньше, лет пятьдесят назад, когда и телефон-то не во всяком кабинете имелся, рассуждал Андрей. Тогда личное общение было едва ли не единственным способом получения и передачи информации. Но теперь-то! Да с той же самой сводкой любой опер может ознакомиться, не выходя из кабинета, благо компьютеров в управлении больше чем сотрудников. Руководящие указания раздать тоже не проблема. Сделать это можно где и когда угодно – у каждого в кармане мобильник, а то и два. Вот и выходит, что все эти наши регулярные «сходняки» – не более, чем дань традиции…

Сегодняшняя сводка не содержала ни одного мало-мальски значительного криминального события, непосредственно касающегося его, как куратора ЦАО по умышленно-убойной линии. С одной стороны, это бесспорный позитив – чем меньше разного рода насильственных смертей случается на родном городе, тем лучше. Однако, не стоит забывать, что у всякой медали сторон всегда больше, чем одна. Радующая глаз руководства и несомненно формирующая положительную статистику по Москве в целом – и в Центральном округе в частности – картина наблюдалась уже вторую неделю, и, соответственно, всё это время группа Гришина предавалась вынужденному бездействию. А вот это уже не есть хорошо. Чтобы затянувшаяся расслабуха окончательно не выбила людей из рабочего ритма, он на правах старшего группы, само собой, с благословления вышестоящего начальства, обоих своих подчинённых – и Олега Челнокова, и Влада Березина, не так давно влившегося в коллектив, – услал на днях в командировку в республику Коми.

Там, в сорока верстах от Усинска, четвёртый год коротал на зоне срок за разбой некто Александр Осадчий или попросту Санёк, в отношении которого буквально на днях поступила крайне перспективная информация о его, покуда неизвестных широкой общественности, старых подвигах. В случае подтверждения оной, Саньку светил новый срок за «мокруху», причём значительно более длительный нежели тот, что он отбывал сейчас за участие в относительно бескровном налёте на букмекерскую контору. Отправляя своих коллег в дальний северный край, Андрей руководствовался вполне рациональным соображением, вроде того, что добьются результата – молодцы, ну а нет – хоть, проветрятся. Всё лучше, чем киснуть от безделья в петровском кабинете.

Сам же он вынужден был стоически переносить тяготы относительного ничегонеделания на рабочем месте, поскольку лишён был возможности вот так просто сорваться с места и забуриться в какую-нибудь тмутаракань, чтоб отключиться там от скуки столичных реалий. Во-первых, положение обязывало – хоть и не великий, а таки руководитель. Во-вторых, кто-то из группы должен постоянно находиться в Москве, заниматься бумажной рутиной и быть готовым к разного рода неожиданностям. Командировки – дело нужное, кто бы спорил. Однако это – всего лишь, факультатив. Основная работа здесь, в Москве. Впрочем, было ещё в-третьих: он особо и не рвался куда подальше от дома. Удачный, в отличии от первого, повторный брак ни в коей мере таким настроениям не способствовал. Семья держала: жена, дочурка… День-другой без них, и жизнь уже не в радость. Кстати о семье, напомнил себе Андрей, оторвавшись от писанины, которой с переменным успехом занимался уже часа три, и посмотрел на часы. Без двух двенадцать. Светка должна подтянуться с минуты на минуту – на сегодня у них с супругой намечен был обед в маленьком, но очень уютном кафе «О Ле», находившемся в шаговой доступности от главка.

На дворе июнь. Начало лета. Нежарко. Спокойно посидим. Поболтаем. Настроившись таким образом на соответствующую волну, он собрался, было, выдвигаться в кафешку, когда звонок дежурного по МУРу Деревянкина не оставил камня на камне от этого благого намерения.

– Гришин у аппарата, – на автомате представился Андрей, сняв трубку.

– Твой выход! Перестрелка у ворот сада «Эрмитаж», – не сочтя нужным представиться, – ну, действительно, к чему соблюдать формальности, когда и так всё управление давным-давно узнаёт по голосу, – спокойно, словно речь шла о доставке пиццы, сообщил дежурный.

Опаньки! Это называется – пришла беда, откуда не ждали!

– Я так понимаю, раз меня дёргают, есть убитые или раненые? – не то чтобы спросил, а скорее констатировал Гришин, с тоской осознавая, что обед накрылся медным тазом, и приятное времяпровождение за столиком кафе в обществе законной супруги откладывается на неопределённое время.

– Двое, – всё так же невозмутимо ответствовал Деревянкин и, пресекая дальнейшие расспросы, сказал: – Подробностей не знаю. Сам выяснишь всё на месте.

– Давно отстрелялись? – уточним Гришин, смиряясь с неизбежным.

– Десяти минут не прошло.

– Понял. Сейчас буду.

Он положил трубку. От известного каждому москвичу дома номер тридцать восемь по улице Петровка до названного сада было от силы метров сто, но за последнюю четверть часа Андрей ничего похожнго на стрельбу не слышал. Впрочем, то что звуки выстрелов сюда не долетели, объяснялось просто: окна кабинета выходили не на улицу, а во двор. В конец обнаглели – под окнами управления стрельбу затеяли! – внутренне возмутился Гришин, на самом деле куда больше огорчённый внезапным крушением радужных гастрономических планов и невесёлой перспективой предстоящего объяснения с женой по данному поводу. Но каковы отцы-командиры! Как оперативно среагировали! Только-только стрельба стихла, можно сказать, пороховой дым ещё не рассеялся, а меня уже пинком под зад шлют разбираться, ухмыльнулся сыщик. Какими бы резонами не руководствовалось начальство, в любом случае сходить и выяснить, что там этакое стряслось, стоило. Как не крути, а это территория ЦАО, и нам, имея в виду свою группу, предстоит эту кашу расхлёбывать, здраво рассудил Гришин.

Поначалу он отнёсся к полученной от дежурного информации профессионально-сдержанно: по-любому всё уже закончилось, и нестись куда-то, сломя голову нужды не было. Руководствуясь этим соображением, Андрей без суеты убрал со стола в сейф всё, что надлежало убрать, и только после этого покинул кабинет. Уже вставив ключ в замочную скважину, он опять вспомнил о запланированном обеде и вновь испытал чувство досады. Надо же! За целую неделю ни ветерка, ни дуновенья, а стоило условиться с женой перекусить в кафе, нате вам пожалуйста! Получите облом! Но тут ход его мыслей принял совершенно иное направление. У входа в сад «Эрмитаж»? Так ведь «О Ле» как раз при входе в «Эрмитаж»!

До встречи со Светкой оставались считанные минуты. Первое что пришло в голову: вообще-то, она никогда, никуда не приходит вовремя и, уж тем более, заранее. Однако попытка воззвать к логике провалилась. В мозгу что-то щёлкнуло, и здравомыслие в миг куда-то улетучилось – его вытеснил элементарный страх за безопасность близкого человека. А что если свершилось чудо, и сегодня она заявилась раньше положенного? И на старуху бывает, как говорится… Он буквально выдернул из кармана мобильник и набрал номер жены. В ответ безликий голос сообщил, что абонент временно недоступен. Это ещё ничего не значило – она могла находиться в метро, а там связь не ахти, – и в то же время могло значить всё что угодно, то есть и самое худшее тоже. Будь ты хоть опер, хоть, начальник главка, да хоть сам президент, сохранить спокойствие в такой ситуации едва ли кому удастся.

Тревожная неопределённость заставила Андрея броситься вниз по лестнице. Перескакивая через две-три ступеньки, он сбежал с третьего этажа на первый, миновал просторный вестибюль и, распахнув тяжеленную дубовую дверь, выскочил из здания. Потом, не удосужившись даже предъявить на проходной удостоверение, пулей пролетел мимо сержанта из комендантского взвода, который, впрочем, даже и думал чинить ему препятствий. Кто такой Гришин, для молоденького полицейского тайной не являлось. Опять же, недавние хлопки выстрелов парень наверняка слышал – случилось-то всё практически напротив. Видимо, сопоставив одно с другим, сержант воспринял эскападу сыщика, как вполне оправданную в данных обстоятельствах.

Прорвавшись через турникет, Андрей выбежал на улицу. Секундная задержка, чтобы бросить взгляд через дорогу в направлении «Эрмитажа», где на тротуаре прямо напротив входа в сад в разнобой мигали проблесковыми маячками скорая помощь и патрульная полицейская машина, и прямиком туда что есть силы. В висках колотилось: «Только бы с нею ничего не случилось! Не дай бог, под раздачу попала!». Лавируя между автомобилями, плотной массой медленно ползущими по Петровке, он быстро перебрался на противоположную сторону. И тут в кармане ожил телефон. Не сбавляя темпа движения и даже не посмотрев на определитель, Андрей поднёс «Самсунг» к уху.

– Слушаю!

– Ты мне набирал? – послышался в трубке спокойный Светкин голос.

От сердца сразу отлегло, но оно продолжало колотиться о рёбра с бешенной частотой. Не мудрено, тридцать восемь не шестнадцать! – напомнил он себе о собоственном возрасте в качестве слабого утешения. Не пацан уже, чтобы так вот, галопом…

– Где ты? – проигнорировав вопрос, спросил Андрей, останавливаясь с трудом переводя дыхание.

– На «Пушкинской», – спокойно сообщила она. – Только что из метро вышла. Что-нибудь случилось?

– Прости, Светик, но по объективным причинам романтический обед отменяется, – снова пропустив вопрос мимо ушей, без экивоков честно проинформировал жену Гришин и в наивной надежде подсластить горькую пилюлю бодро ляпнул в своей излюбленной манере: – Но ещё не всё потеряно! Всегда остаётся шанс на ужин дома в кругу семьи!

Определённо, в сложившихся обстоятельствах говорить этого не стоило. Уже в следующую секунду он сообразил, какую совершил непростительную глупость, но было поздно. С появлением на свет Ладуськи, жена, самоотверженно посвятившая себя дочке, уже без малого три года день-деньской занималась стиркой, глажкой, готовкой и всем прочим, что связано с уходом за ребёнком. Немудрено, что любое напоминание о доме ассоциировалось у неё исключительно с бытовыми заботами. Для молодой мамы, замученной хлопотами по хозяйству, вырваться хоть на часок из объятий домашней каторги, чтобы посидеть с мужем в кафе – что ныряльщику глоток свежего воздуха после погружения. Наверняка готовилась. Прихорашивалась. Небось, по такому случаю упросила тёщу посидеть с внучкой. А тут, мало того, что крушение надежд, так ещё и альтернатива предложена соответствующая! Иначе как издевательство воспринять такое она конечно же не могла.

– В кругу семьи… – печально повторила упавшим голосом, донельзя расстроенная Светлана. – И то… – она подавила тяжёлый вздох, – …если заполночь не заявишься.

Андрей раскрыл, было, рот, чтобы хоть как-то загладить свою оплошность, но телефон слабо пискнул, уведомляя об отключении абонента. Нехорошо получилось, вздохнул Гришин. Однако перезванивать не стал. Бесполезно – всё равно не ответит. Да и что он мог ей сейчас сказать? Пусть остынет. Дома буду грехи замаливать, решил сыщик, целиком переключаясь на работу.

Пока он разговаривал с женой к «Эрмитажу» подтянулся ещё один экипаж ППС, и теперь там помаргивало синими мигалками уже три машины. Очень кстати! – прибавив шагу, мысленно похвалил Гришин полицию общественной безопасности за расторопность. Нездоровый ажиотаж в таких случаях неизбежен – зрелище-то из разряда «по улицам слона водили». Вон уже какая толпа зевак образовалась, и пары ППСников первого экипажа для удержания зрителей на почтительном расстоянии от места недавних событий определённо было маловато. Четверо – тоже не бог весть как много, но всё-таки.

К бабке не ходи, независимо от тяжести последствий, факт пальбы среди бела дня в двух шагах от ГУ МВД России Москве, как официально именовали теперь старую добрую Петровку 38, уже отозвался тревожным эхом во многих начальственных кабинетах. Не приходилось сомневаться и в том, что очень скоро сюда кто только не понаедет – всё-таки не каждый день такое случается. А до тех пор ответственность за обеспечение порядка и безопасности граждан, за сохранность следов преступления… Одним словом, ответственность за всё и вся ложилась на плечи ребят из патрульно-постовой службы.

Гришин протиснулся сквозь скопление публики, жаждущей поглазеть на последствия недавнего эксцесса, и профессиональным взглядом окинул место происшествия. Первое, что бросилось в глаза – патрульный «шевроле круз» с включённой мигалкой, который вызывающе взгромоздился на тротуар почти напротив входа в «Эримитаж». В нескольких шагах от машины, уткнувшись лицом в багровую лужицу, неподвижно лежал худощавый, если не сказать, щуплый, по всей видимости довольно молодой человек. Чёрный кожаный комбинезон и валявшийся поблизости изрядно заляпанный кровью интегральный мотошлем того же цвета недвусмысленно указывали на принадлежность парня к двухколёсному братству. Байкер застыл в странной позе, неловко подвернув под себя левую руку и вытянув вперёд правую, словно старался дотянуться до покоившегося рядом пистолета. Похоже, «Глок», с высокой степенью уверенности предположил Андрей, присмотревшись к оружию.

Судя по тому, что никто из присутствовавших здесь медиков не проявлял к представителю байкерского сообщества ни малейшего интереса, помощь тому уже не требовалась. А вот второй – мужчина более солидного возраста и комплекции, что распластался навзничь метрах в семи-восьми от убитого, – похоже, не успел ещё распроститься с жизнью. Не просто же так вокург него сгрудилась вся бригада «скорой» в полном составе.

Чтобы восстановить примерную картину произошедшего опытному оперативнику понадобились считанные секунды. Он живо представил себе, как неподалёку от входа в сад останавливается байк… В том, что закожаненный паренёк прикатил сюда на мотике, Гришин не сомневался, ибо трудно представить себе, что кому-то взбредёт в голову прогуливаться по Москве пешком в таком виде. Другое дело, что за рулём, скорее всего, был не он, а кто-то ещё. Наверняка этот кто-то подвёз киллера к «Эрмитажу» в качестве пассажира, и должен был забрать после успешной ликвидации объекта… Ну да пока бог с ним, с мотоциклом! В деталях копаться будем позже…

Итак. Подъезжают двое на мотоцикле и ждут появления интересующего их человека. Как только тот попадает в поле зрения стрелка, этот «лорд Вейдер» – разумеется, в шлеме с опущенным забралом, а как же иначе! – слезает с сидушки, спокойно подходит к потенциальной жертве и практически в упор расстреливает её из «Глока», о чём свидетельствует находящийся здесь ствол, и, как минимум, пара парбеллумовских гильз, которые намётанный глаз сыщика приметил на асфальте.

Несомненно, со стороны всё выглядело весьма эффектно. Этакий замес из реалити-шоу и крутого гангстерского кинобоевика. Убивцу оставалось всего ничего: произвести контрольный выстрел, запрыгнуть на поджидающий его мотоцикл и по-быстрому смыться. Однако планы киллера порушила доблестная патрульно-постовая служба, один из экипажей которой случайно оказался поблизости в самый разгар событий. Очень может быть, что трагическое действо разворачивалось прямо на глазах у ребят из ППС. Времени на размышление не было, а потому патрульные – честь и хвала им за решительность! – дабы пресечь противоправные действия, не щадя подвески, слёту запрыгнули на своём «крузе» через бордюр прямиком на тротуар, чем помешали душегубу довести задуманное до логического конца. Вероятно, стражи порядка, выскочив из машины, произнесли какие-то дежурные слова, вроде: «Брось оружие или открываем огонь!», а может и нет… Как бы там ни было, результат налицо: стрелок голосу рассудка не внял, возможно, стал стрелять в полицейских, и тем пришлось-таки открыть огонь на поражение. Ну а подельник, поджидавший за рулём мотоцикла, смекнув, что всё пошло наперекосяк, счёл за благо ретироваться с глаз долой, бросив своего незадачливого партнёра на произвол судьбы.

Прокрутив всё это в голове, Андрей поспешил с вопросами к медикам, которые закончили колдовать над потерпевшим и теперь бережно укладывали его на носилки. Но не тут-то было – дорогу сыщику преградил возрастной полицейский прапорщик, внимательно следивший, чтобы условную линию оцепления никто не пересекал.

– Сюда нельзя! – строго предупредил он, как бы между делом поправив висевший на плече автомат, короткоствольную модификацию всемирно известного «калашникова».

– Мне можно, – заверил его Гришин и предъявил удостоверение.

Ознакомившись с документом, прапорщик взял под козырёк.

– Проходите, товарищ подполковник.

Получив благословение от бдительного цербера, Андрей подошёл к носилкам. Он прекрасно знал, что если есть хоть малейший шанс на спасение жизни, сотрудники «скорой» обязаны немедленно доставить пострадавшего в ближайшее медучреждение, и наплевать им на то, что здесь произошло не так давно. Им, но не мне, напомнил себе сыщик, намётанным глазом не хуже фотокамеры фиксируя всё, что впоследствии могло бы иметь значение для расследования.

Объектом заботы медработников являлся грузный мужчина лет пятидесяти. Если и жив, то находится в бессознательном состоянии, а, стало быть, как источник информации, пока, увы, бесполезен, без восторга констатировал Гришин, продолжив осмотр. Туалет потерпевшего находился в полнейшем беспорядке: окровавленный пиджак распахнут на груди; расслабленный галстук сдвинут в сторону, чтобы не мешал; обильно пропитанная кровью рубашка разорвана. Оно и понятно – в такой ситуации возиться с пуговицами некогда. На асфальте, с которого пострадавший перекочевал на носилки, расплылось немалого размера бурое пятно. Прилично, однако, из него вытекло, отметил оперативник.

– Что тут у нас? – обратился Гришин к врачу, склонившемуся над бесчувственным телом.

– Два сквозных пулевых левой половины груди… – не оборачиваясь и даже не полюбопытствовав, кто и на каком основании задаёт вопрос, ответил тот. Сразу видно, тёртый – чётко усвоил, что ежели человек сумел преодолеть ментовской кордон, то спрашивает не из праздного любопытства, а по долгу службы и, более того, имеет на то полное право.

– Сердце не задето, – продолжил медик, – однако явно поврежден один из крупных сосудов – большая кровопотеря. Состояние тяжёлое, но есть вероятность, что выкарабкается… – закончив возиться с повязкой, он выпрямился и посмотрел на Андрея, как бы вопрошая: что вас ещё интересует?

– А с тем что? – Гришин кивнул на неподвижное тело байкера.

– Моё дело – живых спасать, а не покойников обследовать. По поводу того, все вопросы к судмедэксперту! – с изрядной долей цинизма ответил врач и, сочтя разговор оконченным, скомандовал своим. – Быстро загружаем!

Фельдшер и водитель подняли носилки и понесли их к машине.

– В Склиф? – уточнил Андрей напоследок.

– А то куда же! – отозвался врач. – Я ж говорю, необходимо срочное переливание крови. Счёт на минуты.

Закончив погрузку пострадавшего, медики проворно запрыгнули в машину, припаркованную на проезжей части, шагах в десяти от места событий. Поскольку в направлении Садового Каретный ряд, забитый автомобилями, полз еле-еле, «скорая», мигая всем, чем только можно и надрывно подвывая сиреной, понеслась в НИИ Склифосовского по полосе встречного движения. Проводив взглядом удаляющуюся карету скорой помощи, Андрей подвёл первые итоги. Один – труп. Второй выживет, нет ли – бабушка надвое сказала. Пойдём разбираться дальше.

Гришин сразу определился, с кем из четвёрки патрульных целесообразнее переговорить, чтобы прояснить ситуацию. Естественно выбор пал на прапорщика, который проверял у него документы. И дело даже не в том, что тот был старшим по званию – у остальных на плечах поблёскивали всего лишь сержантские лычки – просто прапор, наверняка отработал в конторе дольше, повидал больше присутствовавшего здесь постармейкого молодняка, а стало быть, за годы службы должен был научиться докладывать чётко и внятно.

– Кто его успокоил? – подойдя к прапорщику, спросил Гришин, указав на труп, облачённый в байкерскую униформу.

– Я, – невозмутимо отозвался полицейский.

– На ловца и зверь… – пробормотал сыщик, несколько удивлённый столь безмятежным спокойствием человека, совсем недавно отправившего на тот свет пусть и преступника, но всё же хомо сапиенс.

– Не впервой, что ли? – не удержался от вопроса Андрей.

– Не впервой, – подтвердил прапорщик, не вдаваясь в подробности.

Хладнокровию ППСника можно было только позавидовать.

– Тогда рассказывай! – предложил сыщик. – Только коротко и по делу!

Служака со стажем, по всему видать, и без напоминаний сестру таланта почитал как близкую родственницу.

– Были на маршруте. Я за рулём. На Каретном застряли, – как бы призывая в свидетели дорожную обстановку, прапорщик кивнул на плотный поток машин, едва-едва ползущий мимо них в направлении Садового кольца. – Как поравнялись с «Эрмитажем», слышу выстрел. Народ в рассыпную. Гляжу, тот… ну, которого увезли, – пояснил он, – на спину валится. А этот, – снова кивок, на сей раз на труп, – вдогон ещё раз шмаляет… Мы в правом ряду тыркались, ну я и рванул сюда через две сплошных. Выскакиваем с Володькой, – видимо имея в виду напарника, продолжал рассказывать прапорщик. – Автоматы само-собой на изготовку. «Бросай оружие!» – орём. Он обернулся и на меня ствол навёл… Ну, я его и срезал! – закончил прапорщик, любовно похлопав ладонью по крышке ствольной коробки своего «калаша».

– По-нят-ненько, – протянул сыщик, удовлетворённый практически стопроцентным подтверждением своей версии развития событий, и покосившись на мотоциклетный шлем, лежащий на тротуаре возле байкера, уточнил. – Он, когда стрелял, в шлеме был?

– Ну да, – подтвердил полицейский. – Еще и намордник опущен.

– А как эта хрень на земле очутилась? – поинтересовался Гришин, прикинув, что такого рода защитная экипировка сама по себе с головы упавшего человека вряд ли свалилась бы.

– Врач пульс искал, – объяснил служака.

– Ты мотоцикла поблизости не приметил?

– Был. За троллейбусной остановкой стоял.

– С водилой? – уточнил Гришин.

– Кто-то за рулём сидел… – подтвердил патрульный, припоминая, и добавил. – Да я его толком не разглядел. Только мы сюда рванули, он по газам и ходу.

Понимая, что бравому прапору не до того было, Андрей всё же спросил:

– Что за мотоцикл? Цвет, номер?

– Марку не скажу. Цвет чёрный. Номера не было.

– Как со свидетелями? – продолжал расспрашивать Гришин.

– Думаю, найдутся. Кафе вон битком набито. Как тут завертелось, народ наружу вывалил… – сообщил прапорщик и скептически хмыкнул. – А то как же! Хлеба и зрелищ!

«О Ле» и впрямь находилось в опасной близости от места происшествия. Фасад кафе представлял из себя почти полностью застеклённую стенку со стеклянной же дверью, и, надо полагать, всё что творилось на улице многие посетители могли отлично разглядеть. Назначь я Светке свидание малость пораньше, и тоже вполне мог угодить в очевидцы, подумал Андрей. Сразу всплыли недавние тревоги на ту же тему. Ведь запросто на пару с женой могли под шальную пулю попасть. Не факт, что при ином раскладе патрульная машина оказалась бы рядом, и поди знай, чем закончилась бы эта катавасия… Вся наша жизнь – лотерея. Придя к такому выводу, подполковник скривился в скептической ухмылке.

Прапорщик видимо отнёс мимическую реакцию муровского опера на свой счёт и всё с той же поразительной невозмутимость добавил:

– Ну, а не найдётся свидетелей, так здесь повсюду видеонаблюдение. Камеры на каждом шагу понатыканы.

Логично, согласился с ним Гришин. Ну что ж, посмотрим записи – глядишь и что интересное обнаружится. Они, кстати сказать, и для реабилитации прапорщика пригодятся. Если всё, что тот рассказал, – правда, а врать ему резона нет, то дополнительные свидетельства правомерности применения оружия полицией не помешают…

– Надеюсь, у тебя неприятностей не будет, – обнадёживающе сказал Гришин. – По мне так ты всё правильно сделал. Жаль только, что наповал… – при этом он с сожалением посмотрел на бездыханного байкера. – Теперь-то уж его на спросишь: кто, за что и почему?

– Так, не в тире! Думать некогда было, – резонно заметил прапорщик. – А если бы он ещё кого замочил? Не спецом, а по случаю? Небось, не железный. Рука дрогнула, психанул или ещё что!

– Это точно. Безопасность граждан прежде всего, – словно мантру заученно произнёс Андрей, нимало не лукавя, потому как сам всегда исходил из такого посыла, и, приступая к выполнению своих непосредственных обязанностей, спросил. – Документы при ком-нибудь из них были?

– У китайца… – недвусмысленно направив ствол автомата на убитого стрелка, начал было прапорщик, но Гришин перебил его.

– Он – китаец? – переспросил оперативник и недоверчиво покосился на застреленного парня. Конечно, прапору виднее – врач при нём шлем с головы убитого стягивал. А так, не видя лица, попробуй догадайся. Но киллер-китаец в центре Москвы – это что-то новенькое!

– Железно! – уверенно подтвердил прапорщик. – Я ж родом из Приморья, а там этого добра полно. Насмотрелся на их рожи – в потёмках не спутаю.

– Ну, китаец так китаец, – согласился Гришин.

– У него вообще, ничего… – продолжил свой рассказ патрульный. – У второго только мобильник. Он рядом лежал. И… – он пошарил в нагрудном кармане своей форменной куртки и протянул сыщику что-то вроде брелока от автомобильной сигнализации. – И вот это!

Смарт ключ, сразу определил Андрей. Если верить шильдику, то от «БМВ».

– А какие-нибудь документы? – спросил сыщик.

Прапорщик лишь отрицательно мотнул головой.

Любопытно, подумал Гришин. Ну киллер на дело шёл, всё до соринки из карманов выгреб – это нормально. А терпила-то почему пустой? Впрочем, грузить сейчас голову безответными вопросами Андрей счёл делом преждевременным.

– Раз есть ключ, должна быть где-то поблизости и машина, – глубокомысленно изрёк он и, обращаясь уже к прапорщику, сказал. – Ты давай тут бди! А я пойду его тачку поищу.

Поиски много времени не заняли. Андрей просто перемещался от одной уличной парковки к другой и периодически нажимал на кнопку, встроенную в ключ. Едва он свернул в Успенский переулок и в очередной раз проделал эту нехитрую операцию, как на призыв брелока отозвалась приглушённым пиком чёрная «Х5», припаркованная сразу за поворотом. Прежде чем к чему-либо прикасаться, Гришин натянул на руки медицинские латексные перчатки, которые всегда имел при себе про запас, и только после этого открыл дверь и заглянул внутрь. Не обнаружив ничего интересного, он на секунду задумался, а потом опустил вниз солнцезащитный козырёк с водительской стороны. Интуиция не подвела: на сиденье плюхнулась обложка с документами. Нет, ну что за народ! Забыл мужик, где живёт! – сокрушённо покачал головой оперативник. Будучи полицейским, он не одобрял европейской моды, оставлять в машине права и документы – слишком лёгкая добыча для пацанвы, у которой руки чешутся пошарить там, где неположено. А потом начинаются звонки с предложением вернуть за вознаграждение…

Он заглянул в водительское удостоверение. Зубов Кирилл Максимович 1963 года рождения. Ну, хоть, что-то. Сфотографировал права на смартфон и положил корочки на место, под козырёк. Потом обошёл машину и открыл правую переднюю дверцу, намереваясь ознакомиться с содержимым перчаточного ящика, а проще говоря, бардачка. Там обнаружился конверт размером в пол-листа формата А4. Как настоящий сыщик – а кто бы в этом усомнился! – Гришин не преминул заглянуть внутрь и обнаружил там семь высококачественных цветных фотографий с изображением каких-то плоских, похоже, каменных дисков с круглым отверстием посередине. Все они были покрыты затейливой резьбой. Рисунок, точнее орнамент, на каждом разительно отличался от других как по манере исполнения, так и по содержанию. На одном преобладали ритмически повторяющиеся спиралевидные завитки, другой содержал сетчатый узор, третий изобиловал ромбами и треугольниками, заключёнными в окружность, четвёртый был украшен стилизованными изображениями дракона и так далее. Цвет камня использованного для изготовления этих штуковин тоже был различен: от почти белого через все оттенки зелёного – травянистый, изумрудный, болотный, – до почти чёрного. На оборотной стороне одного снимка он обнаружил сделанную гелиевой ручкой надпись «в н. в.».

И что это значит? – озадачился сыщик. Нет, с «в н. в.» всё более или менее понятно. Скорее всего, это ни что иное, как «в натуральную величину». А вот сами диски… Да что я дурью маюсь? Разрешение у камеры смартфона вполне приличное. Пересниму. Чтобы начать разбираться, и такого качества достаточно. А приспичит, так всегда можно запросить оригиналы у следствия – наверняка при осмотре машины их изымут и приобщат к материалам дела. На том и порешил. Быстренько перефотографировав все семь снимков, Гришин сложил их обратно в конверт, конверт вернул в бардачок, а сам бардачок захлопнул. Восстановив таким образом статус-кво, оперативник поставил машину на сигнализацию и возвратился к «Эрмитажу».

А там уже было не протолкнуться. Подтянулась и принялась за работу дежурная следственно-оперативная группа из ЦАО. Она, что называется, в поте лица честно отрабатывала хлеб свой. Помимо них, как и следовало ожидать, понаехало начальство всех мастей. От этих, понятное дело, толку было, как от козла молока – присутствовали исключительно для галочки. Хорошо хоть не мешали. Так или иначе, но народу на месте происшествия существенно прибавилось. Гришин протолкался туда, где, примостившись на раскладном стульчике, корпел над составлением протокола осмотра места преступления следак из округа. Андрей даже со спины безошибочно опознал в нём старшего следователя Ширшова. Перепутать было невозможно, потому как больше никто из сотрудников следственного управления округа не походил до такой степени на гигантского плющевого мишку. Впрочем, это был как раз тот самый случай, когда форма никоим образом не определяла содержания. С виду этакий добродушный, мешковатый толстяк с окладистой бородкой, Ширшов, на деле был жёстким, хватким профессионалом – уж если за кончик верёвочки уцепится, всенепременно до конца весь клубок размотает. Это Гришин знал не понаслышке. Как-никак, они с Евгением Васильевичем знакомы были лет десять, частенько пересекаясь по работе, и, что следует отметить особо, сотрудничество с ним было весьма плодотворным – ни одного висяка в их совместной копилке не числилось.