Саша остается у воды, рассматривая озерную гладь. Тот ритуал дал ей многое, хотя и отобрал прилично сил, которые, однако, сейчас восстановились полностью.

Ты сама пока не понимаешь что к чему, но видишь ты куда больше чем остальные. А тот, кто многое видит – многое и может. Никто тебе об этом не скажет, котенок. Все тут прикидывают, как тебя можно использовать.

О чем говорила Валентина? Не об этой же атаке, ставшей без всякого осознанного желания Саши из ментальной физической, хотя раньше она, по крайней мере по собственному разумению, не обладала никакими выдающимися способностями? Или о том, что она получила от камня? Или о чем-то еще? Вопросы, вопросы.

Много вопросов. Но пока один-единственный точный ответ у Саши был – никакой клятвы она приносить не будет. Никому. Это не свобода – это рабство. А жить в оковах она не будет. Благо, насколько она помнила объяснения бывшего наставника – клятва вассалитета, как и многие другие сложные клятвы, должна быть искренней. Без добровольного согласия вассала ничего не получить.

В любом случае стоило подождать и присмотреться к этому Андрею и всем остальным здесь. В городе ее лишат силы, и, скорее всего, убьют. И никто не вступится. Даже если убежать и попробовать начать жить заново – Орден есть везде. Рано или поздно они ее найдут. Здесь же… По крайней мере, пока местные не проявляли агрессии. Родители Ани были, кажется, к ней благосклонны, как и сама Аня. Возможно лишь до этого разговора…

Но пока все равно отступать было попросту некуда. Разве что бежать и жить в лесах в одиночестве. Но такой вариант стоило оставить совсем уж напоследок. Для начала нужно было поговорить с этим самым Андреем и выяснить у него все, что можно.

Глава 8

Андрей оказался в реальности ровно таким же, как и в подсмотренных образах: высокий светловолосый мужчина с правильными чертами лица и пронзительным взглядом. Саша даже залюбовалась им на несколько секунд, вальяжно сидящим напротив небольшого полукруга бревенчатых лавок и что-то рассматривающим у кромки леса. Голубые глаза мужчины были полуприкрыты, и, казалось, вся его поза выражала расслабленность и довольство.

Казалось – потому что с того самого ритуала здесь, под куполом защиты, Саша словно бы начала четче чувствовать Изнанку. Она не ощущала себя сильнее или мудрее, но точно могла сказать, что Отражение для нее словно бы заиграло новыми красками. И сейчас это было особенно заметно, ведь то, что было ощутимо на Изнанке, контрастировало с тем, что она видела в реальности. Андрея, так расслаблено сидящего, окружали не только мощные стены защиты, но несколько крайне тяжелых, словно бы выкованных из стали, плетений атакующих чар, готовых сорваться в полет в любой момент. А еще, хотя мужчина и был магом, а не Обращенным, где-то в глубине Отражения он был словно бы измазан темнотой. Непривычной, какой-то густой и жирной, крайне неприятно темнотой. И это было не единственной странностью. С немалым удивлением Саша поняла, что за внешней расслабленностью скрывалась предельная сосредоточенность. Настолько большая, что все на Изнанке буквально вопило об этом.

Она едва не сбилась с шага, когда поняла, откуда шла эта сосредоточенность. Маг ее боялся. Отсюда чары, отсюда настороженность, скрытая за расслабленностью, из желания отвлечь, провести, получить преимущество. Словно бы они хотя бы теоретически могли быть в одной весовой категории – адепт-недоучка, сбежавший после первой пустяковой практики, и наверняка неплохо обученный волшебник, к тому же годами являвшийся уважаемым главой магического, и не только, поселения. Как будто она вообще собиралась с ним сражаться, даже соревноваться хоть в чем-то.

– Доброго дня, – неожиданно, стоило ощутить чужой страх, как ее собственный отступил, и Саше даже удалась небольшая улыбка. – Анатолий сказал, что вы хотели меня видеть.

– Хотел, – мужчина переводит взгляд на нее, и Саша едва не отшатывается в тот момент, когда шип сканирования буквально врезается в разум, едва не сбивая не только ментальные щиты, а реальную кожу. Крайне неприятное ощущение. – Было интересно, кого Орден прислал в наши ряды.

– Орден? – Саша хмурится, пытаясь понять суть выводов мужчины. – Я уже не адепт.

– Да, я слышал красивую историю твоего появления здесь. Неплохо составлена, отдаю дань уважения тем, кто готовил тебя.

– Готовил к чему?

Кажется, на секунду этот вопрос ставит мужчину в тупик.

– Это ты мне ответь, – как бы то ни было, самообладание он возвращает быстро.

– Простите, но я не слишком хорошо понимаю, о чем идет речь. Я больше не член Ордена. Меня собирались лишить силы – минимум, возможно и убить, за нападение на человека. Поэтому я здесь, где вроде как все свободны. Я пробыла адептом не так уж и долго, и учили меня так же, как и остальных.

– И отправили к нам, желая разрушить все хорошее, что мы создали.

– Да никто меня сюда не отправлял! – Саша начала выходить из себя, чувствуя загнанной в угол непрошибаемой уверенностью мага в том, чего не было. – А отправили бы, может хоть трусов была пара с собой, простите за подробности, и не пришлось сменную футболку у Ани отбирать. И штаны. Никто никуда меня не отправлял, я сбежала сюда в надежде на свободу, а не на… Обвинения, – к концу речи она чуть успокаивается, понимая, что не стоило повышать голос.

– Мне все равно на что ты надеешься. Думаешь, можешь заявиться сюда, отказываться подчиняться единым для всех правилам – и подстрекать к бунту?

– Что? – абсурдность обвинений зашкаливала. – Какие правила, какой бунт?

– Все здесь, подчиняются правилам. Все здесь обязаны держать свое слово и принести клятву не вредить общине, – смотря прямо в глаза и явно вкладывая магическое принуждение, от которого трещит защита, в этот взгляд, жестко говорит Андрей

Наконец Саша понимает – кто-то передал ему тут разговор с Аней лесу. Воистину, уши есть не только у стен, но и у деревьев. Кто-то… Есть у нее пара идей, кто это мог быть.

Несмотря на давящую, подавляющую все вокруг ауру мага, теперь ставшую ощутимой, несмотря на то, что страх Андрея переплавился в ярость, она усмехается про себя. Странно читать столько разных историй про сектантов и их глав – и видеть одного перед собой. Такого же, как описано во всей психологической и публицистической литературе, столь рьяно изучаемой в прошлом.

Только взрослого и сильного волшебника.

– Я пока не до конца понимаю, что и как у вас устроено…

– И уже выказываешь недовольство, – перебивает ее мужчина, – уже идешь наперекор порядку. Уже хочешь причинить вред. Я знаю обо всем, что здесь происходит. Даже в мое отсутствие.

– Тогда вы должны знать и то, что я пока не готова отдавать свою жизнь в распоряжении незнакомцу, какими благими бы не были его намеренья и мотивы, – в голос Саши прорвалось раздражение. – Я не знаю вас. Я здесь меньше двух недель и вообще мало что знаю. А речь идет о вассальной клятве. О вечном служении, разве не так?

– Ты отказываешься служить Свободе? Служить нашей общине? Помогать? Да, речь идет о вассальной клятве. Мы семья, а главе семьи принято подчиняться.

Саша вздрагивает, на секунду представив на месте Андрея собственного отца.

Принято может быть все, что угодно. Но не для нее. Поэтому именно отец ей приснился здесь? Глава семьи, никогда не старавшийся на кого-то давить. Пытавшийся всех защитить – как умел, пусть умел и не слишком хорошо. Она маленькой девочкой гордилась им. Взрослой девочкой понимала, что отец не был идеалом и совершил множество ошибок. Но он никогда не пытался бы ничего требовать вот так. Не злился бы так оттого, что кто-то пока просто не готов сделать требуемое.

Видение отрезвляет. На секунду Саше кажется, что этот образ-сравнение был ощутим и мужчиной напротив – тень пробегает по лицу.

Как бы то ни было…

Это – прошлое. Сейчас – настоящее.

– Да ни от чего я не отказываюсь. И никакой Орден меня никуда не посылал, если нужно, в Круге Правды я это подтвержу, – ярость, вызванная нелепыми обвинениями, переплавилась во что-то иное, не мешающая думать. – Но если для того чтобы свободно жить здесь необходимо прямо сию минуту продать себя в рабство незнакомцу… Простите, вас я знаю заочно эту дюжину дней, а очно – ровно те минуты, которые мы потратили на этот разговор. Так что если все так, то такая свобода мне претит. Я покину поселение и буду выживать в одиночку. Сейчас. В любом случае это будет куда более «свободным» выходом.

– И сдашь нас Ордену.

– Какому? Который, если меня увидит – то лишит силы за нападение и скорее всего просто-напросто убьет за побег? Прекрасная идея. Но нет, надеюсь, что я больше никогда не увижу никого из них.

– В таком случае – сдашь своему наставнику.

– Ему плевать. Между нами нет никакой связи, – Саша чуть пожимает плечами, чувствуя укол горечи. – У него есть более важные дела, чем возиться со мной. Послушайте. Я пришла сюда в надежде сохранить свою магию и свободно жить, не мешая другим. Только и всего. Но пока я не знаю вас, то просто не могу дать клятву. Вассалитет – это навсегда. Никакой обратной силы, никаких исключений. Мне нужно время чтобы принять все происходящее здесь, принять необходимость и правильность такой клятвы. Которая, к тому же, должна быть принесена с полного согласия сторон, иначе – откат. Мне нужно время чтобы принять это согласие для себя, вот и все. Все слишком, – она сбивает на секунду с речи, чувствуя как всегда не вовремя подступающие к горлу слезы, – слишком быстро для меня.

Андрей не отвечает. Он оглядывает ее долгим, тяжелым взглядом, который Саша даже не пытается встретить, уставившись в землю и борясь со слезами, прилагая все силы чтобы дышать спокойно и ровно. Слишком много эмоций. Только-только она начинала понимать, что и как, привыкать, а теперь придется вновь бежать, жить в лесу, в одиночестве…

Иногда в по-настоящему сложные моменты она не всегда могла сдержать слезы, как не пыталась. Как ненавидела себя за излишние эмоции и неумение их приглушать.

Саше казалось, что она со временем привыкнет к местным порядкам и полюбит это место, сможет жить здесь свободно. По-настоящему свободно. Кто бы что ни говорил, и с кем бы тут в прошлом это не случалось. Но теперь эта иллюзия рассыпалась в прах. Единственной возможностью сохранить магию была потеря свободы. Вассалитет.

«Свобода». Какое ироничное название для поселения, где никто не свободен.

Для нее все недавние события были слишком… Слишком. Исчезновение Ани, загубленная практика, третий шанс, та чудовищная атака, кровь на асфальте, вытекающая вместе с чужой жизнью и так и не найденный амулет. Побег, секундное очарование лесной сказки, рассыпавшееся в миг, когда она увидела опустившую в пол глаза кухарку, называющую ее «госпожой». Сомнения, разговоры, сомнения, попытки примириться с реальностью… Бессмысленные и бесполезные.

И сейчас эмоции, казалось, улегшиеся, вышли на первый план. Опять. Чертова слезливость, всю жизнь портившая такие вот моменты своим вторжением. И как ребенком она не могла сдержать слезы, так и не может сдержать их и сейчас.

Пауза затягивается, но Андрей наконец разрывает тишину.

– В одиночку ты не выживешь, сколько бы не хотела верить в обратное. Я мог бы изгнать тебя, но я не тиран и не глупец, – он делает движение рукой, и Саша ощущает уже знакомые наручники. Очень знакомые, пусть и пропитанные незнакомой, колючей, неприятной магией. – На территории Свободы ты больше не сможешь применять свой дар. Зачем бы и кто бы тебя не прислал – он ничего не получит от нас. Если тебя нужно время, то у тебя оно есть. И проведешь ты его вместе с селянами, раздумывая над тем, чего стоит дар и на что ты ради него готова. Когда надумаешь – вернешься сюда и найдешь меня. Не раньше. До тех пор тебе нечего делать среди Затронутых.

Андрей поднимается с лавки – и растворяется в воздухе, уходя через Отражение.

А Саша еще десяток минут старается успокоиться. Успокоиться и решить, что делать дальше.

Глава 9

Саша не удивилась оказавшись уже виденной поляне. Не удивилась темному лесу за ручьем. Не удивилась даже Человеку в Черном, который стоял на теперь появившемся сразу мосту. Но она едва не отшвырнула гостя прочь, за пределы этого места, когда поняла, что смотрит в лицо собственного отца.

– Ты мертв!

– Я – нет, – Человек в Черном покачал головой. Его голос вовсе не был похож на голос отца, и потому лицо казалось просто чужеродной маской. – Но мой облик выбираешь ты, и тот, кем я выгляжу, может быть мертв.

– Ты уже приходил ко мне в этой маске, так? Ты говорил мне о клятве, говорил избежать ее любой ценой! Какое ты имеешь право носить это лицо?!

Неожиданно большая волна едва не сбивает Человека в Черном с ног, и Саша понимает, что теперь вместо ручейка поляну разделяет полноводная река, а небольшой мостик на ее глазах буквально уходит под воду.

– Успокойся, – Человек в Черном поднимает руки. – Если вода смоет меня, то никаких ответов ты точно не узнаешь.

– И что я могу сделать?

– Успокоиться, – еще раз повторяет гость, словно непонятливому ребенку. – Это место подчиняется тебе. Успокойся сама и успокой его. Ты же сама хотела нашей встречи.

Хотела. Сейчас Саша хорошо помнит, как ложилась спать с одной-единственной мыслью – еще раз увидеть человека, рассказавшего о камне и силе и задать ему вопросы. Или хотя бы отдохнуть вновь на поляне вместе с волком. И если речка продолжит шириться, вода смоет Человека в Черном. Это будет по-своему правильно. Но она смоет и это место. И все вокруг.

И ответы Саша очень, очень хочет услышать.

– Это твой мир. Сделай его таким, каким ты хочешь видеть.

Ее мир. Правда – ее.

Спустя секунду река грохочет все так же. Но уже чуть дальше от поляны, прокатываясь по опушке леса и смывая из него темноту, заливая корни елей, сосен, дубов и многих других, росших, кажется, в полном беспорядке деревьев. Темнота, правда, возвращается вновь. Но вода теперь текла в отдалении, теперь хотя бы не пытаясь смыть Человека в Черном, который вновь стоял на мосту через небольшой ручей.

– Сядь, – Саша сама опустилась на землю. Чувствовала она себя крайне неуютно без волка рядом – и поблизости от этого чужака. Но ей нужны были ответы. – И перестань выглядеть…так.

– Не могу, – насколько же невероятно странно было говорить с человеком с лицом отца и знать, что это не он. Знать, что настоящий отец мертв уже не один год. – Это твой мир. Здесь я ни над чем не властен.

Саша едва не рычит про себя и пытается заставить гостя выглядеть иначе. Спустя десяток бесплотных попыток представить кого-то еще на его месте она зарабатывает только головную боль и ощущение, что еще немного и река вновь окажется ну очень близко.

– Ладно, – она садится, поворачиваясь боком к этому созданию. Совсем выпускать его из виду Саша не намерена, но смотреть на лицо отца не хочет. – Но я все вижу.

– Не сомневаюсь, – сухо усмехается Человек в Черном. – Как я уже сказал – я в твоей полной власти. Ты сама звала меня.

– Звала. У меня есть вопросы.

– Спрашивай. Я для того и пришел.

– Ты приходил ко мне дважды, так? Первый раз в доме Ани – это был ты?

– Дважды, – Человек в Черном кивает. – Где и как – решаю не я.

– Но это было не здесь. Почему?

Человек только пожимает плечами.

– Наверное, потому, что это было послание.

– А теперь?

– А теперь я посланник, – он вновь пожимает плечами. – Это важно?

– Почему ты сказал, что нужно опасаться клятв? Откуда ты узнал?

– Я много знаю. Сказал, потому что хотел предупредить.

– И ты знал, что этот Андрей попытается заставить меня стать его вассалом?

– Заставить? – кажется, человек искреннее удивлен. – Глупец. К вассальной клятве нельзя принуждать, ее может дать только тот, кто искреннее готов служить и подчиняться. И теперь этому человеку едва ли светит твое добровольное согласие, а без него ничего не удастся.

– Ты говоришь так, словно разочарован таким исходом.

– Определённо – нет. Я был бы разочарован, если бы ты согласилась. Я просто удивлен, что все это было так открыто. На месте этого человека я бы постарался завоевать твое доверие и склонить к сотрудничеству, привлечь благами, обольстить, на худой конец. Именно поэтому послание и было отправлено.

– Поэтому?

– Выпутаться из сетей лживых речей куда сложнее, чем бороться с врагом. Искушение разит лучше меча, – странно было слышать это из уст того, кто выглядел как ее отец, пусть Саша и видела собеседника только боковым зрением. – А избавиться от принесенных клятв не в пример сложнее, чем на них решиться. Я хотел предупредить.

– Но зачем? Зачем ты мне помогаешь? – Саша окончательно потерялась в догадках по поводу того, кто это был. Человек в Черном точно не был ее фантазией – он не принадлежал к миру вокруг. Но все же существовал в нем.

– Ну кто-то же должен, – слабая улыбка, – я не желаю тебе зла, не нужно искать подвох.

Несколько секунд Саша молчит, собираясь с силами. Спрашивать ей больше не у кого. Коль это все равно сон.

– Если ты мне помогаешь… Черт. Вышло все по-идиотски. И я не знаю теперь что делать – сбежать к чертям или остаться у селян и посмотреть, что и как пойдет. Жить самой в лесу… Я плохо представляю как это. Охотиться, добывать еду, дом строить. С селянами… Они нормальные. Побаиваются меня, держаться в стороне, – пара обожающих взглядов как и пара явно ненавидящих – вот и все, что за сегодняшний, первый полный работы день в людском поселении получила Саша. – Но на их территории мои силы заблокированы этим Андреем. Полностью. На территории поселения, я только Отражение чувствую. И другие его вассалы… Обращенные. Тот же Антон, тот колдун, что дважды на фестивалях ко мне подкатить пытался, смотрит недобро. И это как-то…

– Напрягает, – кивает Человек в Черном.

– Не то слово. Они ходят поодаль – обученные Затронутые. Андрей, глава тут всего, обвинил меня в шпионаже на Орден, – Саша хмыкнула. – Прекрасный шпион без знаний в голове, гроша в кармане и мало-мальски простой сменной рубахи. То у людей, то у Ани побираюсь.

Тамара передала от Ани целый ящик всего необходимого, и Саша не могла до сих найти слов благодарности подруге.

– Многие обличенные властью видят во всем угрозу своему положению.

Саша только пожимает плечами.

– Да и странный этот Андрей какой-то… Боится словно бы меня, – здесь, в этом странном мире, Саше казалось, что можно было говорить все что угодно. – В лесу жить тяжело… Но здесь я не одна среди людей, и обученные недружелюбные Затронутые рядом. Если они вассалы, и их сюзерен спустит с поводка…

– Понимаю твой страх, – после небольшой паузы отзывается Человек в Черном. – Но, думаю, пока тебя все-таки хотят убедить дать клятву. Этот… Андрей что-то сказал тебе, накладывая блок?

– Ага. Про то, что я должна понять цену силе.

Гость кивает.

– Думаю, он сам понял, что обвинения и давление были плохой идеей. Ты нужна ему.

– Что?

– Ты нужна ему. Ты сильна. Если речь идет о том, кому поклялись в верности все остальные, то он может бояться противостояния с тобой.

– Бояться? – значит, Саше не показалось. – Но… Почему?

– Камень, – чуть пожимает плечами Человек в Черном. – Менгир признал тебя. Это значит, что ты сильнее этого человека. А сюзереном может быть только сильный. Самый сильный. Конечно, пока ты не сможешь состязаться с обученным магом. Но уходить или остаться… На территории этого человека ты будешь в безопасности. По крайней мере, какое-то время. Пока что-то не изменится на чаше весов. Местный властитель будет надеяться убедить тебя служить в обмен на возврат силы, будет желать сделать из тебя своего последователя. Так он сможет разом устранить угрозу и обрести сильного союзника. Сильнее любого из тех, что у него уже есть. Он сам не знает, кого видит рядом с собой, но верит, что ты и вправду можешь быть одаренным, но покинутым всеми необученным магом, которого, несмотря на не лучшее начало отношений, еще можно приручить и склонить на свою сторону. И пока он будет верить в то, что это возможно – давить больше не станет. А вот если ты решишь уйти – это будет брошенным вызовом.

– Который Андрей терпеть не будет, – негромко говорит Саша.

То, что сказал гость, казалось логичным. Хотя само его присутствие давило на разум все больше и больше.

Внезапно Саше захотелось, чтобы он ушел.

– Мне пора, – Человек в Черном поднимается на ноги. – Мне жаль, что все так сложилось. Но постарайся не торопить события. Ты поймешь, когда что-то изменится, – уверенности в его голосе хватит на десятерых. – Совершенно точно поймешь.

Саша фыркает. Хотелось бы ей быть столь же уверенной.

– Не сомневайся в себе.

Человек в Черном едва не бегом переходит мост, ныряя в темноту леса за ним. Леса, в котором вместо текущей речки теперь остались только проигравшие вновь вернувшейся темноте тонкие-тонкие ручейки воды, на глазах сходящие на нет.

Саша бросает на удаляющегося гостя последний взгляд, возвращаясь к воспоминаниям. Лицо отца, говорившего всегда «не сомневайся». Ровно такое же.

Не сомневайся. Верь себе и все получится.

Саша только фыркает – и где теперь эта вера в себя? Но почему-то воспоминание греет. Может отец не был идеальным, был наивным глупцом, был не всегда прав…

Не сомневайся.

Верь себе и все получится.

Саша еще раз фыркает. И закрывает глаза, желая увидеть, как на этой самой поляне, появиться так понравившийся ей в прошлый раз волк. Может, хотя бы это получится? Она вздрагивает, когда мокрый нос тыкается в ее ладонь. Волк стоит рядом – ровно такой же, как и в прошлый раз. Все с теми же глубокими глазами.

– А ты тоже думаешь, пока стоит оставить план «бежим в лес и живем как Маугли» на потом?

Волк внимательно смотрит на нее – и оглушительно чихает.

– Это согласие?

Волк чихает вновь.

– Ладно, – Саша садится на неожиданно ставший теплым мох, который до того она словно и не замечала. Приятно на нем будет полежать. Отдохнуть. – Дожили. Советуюсь с химерой в чужом обличии и волком неизвестно где в надежде, что кто-нибудь мне что-нибудь подскажет.

Вместо ответа зверь подходит ближе, трется о ее плечо, лижет щеку и сворачивается клубком совсем рядом, касаясь ноги. Так, словно никаких проблем нет. Словно никто ни в чем ее не обвинял, никто не требовал рабской клятвы, никто не лишал сил и не отправлял жить в незнакомый поселок. Словно не болела спина и руки от целого дня в тяжелой, неблагодарной деревенской работе.

Саша сворачивается рядом с волком, обнимая зверя, словно желая хотя бы на мгновение им стать и забыть обо всем. Просто лежать на теплом мху и слушать журчание ручья в этом теплом, сонном и приятно-пустынном месте, где теперь точно кроме нее нет никого.

Завтра она проснется – и все вернется на круги своя со всеми проблемами и сложностями.

Но это будет завтра. Что бы Человек в Черном ни видел в будущем – это произойдет потом. А сейчас она будет спать здесь, наслаждаясь спокойствием и безопасностью.