Buch lesen: "Перезагрузка"

ЧАСТЬ 1

Тела.

Тела движутся, затянутые в тёмное, затянутые в серое.

Машут руками и ногами. На фоне белых стен. Какие-то из них сгибаются и падают на пол. Какие-то из этих тел – уже лежат. И крики, стоны. И визг, её – Полины визг.

Девушка открыла глаза.

Это был сон и то, что ей снилось, называется дракой.

Этот сон ей снился не впервые. Последние ночи – каждый раз. Почему-то ей казалось, что сон повторял реальность. Реальность из прошлого. А ещё ей очень часто снился молодой, высокий человек, худой, но жилистый. У него тёмные, коротко остриженные волосы. Кожа на его лице гладкая, без морщин и загорелая и с этим загаром очень контрастируют серо-голубые глаза. Полина вздохнула. Утреннее солнце ласкало своими лучами стены комнаты, где лежала девушка, проникая через приоткрытое окно. А лёгкий ветерок колыхал тонкие, цветастые, не задёрнутые занавески.

Сон уже окончательно покинул Полину, и в постели лежать было скучно, но нужно было изображать болезнь. Нужно было соблюдать образ – это был шанс избежать повторной чистки памяти.

Поля не знала кто она такая, ей известно было только её собственное имя – Полина. Как здесь она оказалась и кто такой «он» для Поли было загадкой. Она и имени его не знала, как не знала и то откуда «он» взялся, а от прежней её жизни, той жизни до чистки памяти, у неё остались только какие-то не ясные обрывки. И саму чистку памяти Поля не помнила, но знала о ней, потому что она подслушала разговор человека, которого она называла «он» с ещё одним, не знакомым ей стариком.

В последнее время подслушивание стало её основным занятием. Хороший слух сделал это полезное занятие возможным. А симуляция болезни упрощала это увлекательное занятие.

Внутри дома послышалось движение: шаги, тихий скрип открываемой и закрываемой двери, льющаяся вода… «Проснулся, умывается, – подумала Поля, – Сейчас будет завтрак разогревать.» В ожидании, когда придёт Он, Полина напрягла память, у неё всё время болела голова от почти тщетных попыток вспомнить прошлое. Хоть что-нибудь. Но обрывки воспоминаний не хотели складываться в пазл. Женская интуиция подсказывала девушке, что чистке памяти её подвергли неспроста. Было что-то в прошлом, что они посчитали нужным от неё скрыть. Однако благодаря полезной привычке подслушивать она узнала, что не единственная, кого подвергли этой болезненной процедуре, но, почему-то, имена тех, кто разделили её судьбу, были только женские. И ни одного мужского. То, что Поля подслушала вчера повергло её в шок, и изменило её отношение к Нему: вначале она ощущала благодарность к ухаживающему за ней немолодому мужчине, после того как Он уединился с пришедшим человеком с каким-то конвертом в руках, и Полине удалось подслушать их разговор, её благодарность превратилась в скрытое презрение.

Девушка узнала, что не все пережили чистку памяти: некие Ангелина и Зинаида умерли. Мария – умирает и жить ей осталось недолго. Мужчины обсуждали следует ли Марию усыпить, или подождать ещё немного: может быть пойдёт на поправку? Услышав это, Полина поняла, что её жизнь и жизни других девушек для этих людей – немного значат, главное для этих только одно – чтобы девушки ничего не помнили. «Я должна всё сделать, чтобы узнать, что от меня скрывают,» – приняла она решение. Девушка обязательно всё вспомнит и тогда … и тогда … и тогда она решит, что будет делать дальше.

Шум льющейся воды прекратился, снова тихо скрипнула дверь, шаги и стук посуды на кухне и вскорости до носа Полины донёсся запах разогреваемого мяса. Он разогревал, оставшийся после ужина гуляш. В памяти Полины всплыли слова: «Завтрак – съешь сам, обед – раздели с другом, а ужин – отдай врагу… Враг поставит ужин в холодильник, а следующим утром разогреет и покушает», – Поля не помнила: кто и когда произнёс эти слова, помнила только факт их произнесения в её присутствии.

Глядя в потолок, девушка размышляла о том, сможет ли она сложить обрывки воспоминаний и понять: как так получилось, что она оказалась во власти этого человека с изборождённым глубокими морщинами бледным оливковым лицом, и в честь чего это ей память принялись чистить? Настроение Полины испортилось.

До слуха девушки вновь донеслись шаги. «Пора!», – решила она.

Поле показалось, что с болезнью не стоит слишком уж переигрывать – она не знает, сколько болеют другие девушки после чистки памяти, вернее те из них, кто не умер сразу.

И если «проболеть» слишком долго – Он сможет понять, что она симулирует. Или захочет усыпить обузу. Вот Марию, например, уже собрались… Сердце девушки сжалось от жалости к этой незнакомой ей Марии. Почему-то Полина была уверена, что Мария как-то связанна с ней. Может они в прежней жизни были близко знакомы? Может быть даже подругами? А вдруг они родственницы? – сёстры например? Девушка почувствовала бессильную злость от того, что знает о том, какая судьба ожидает эту незнакомую ей Марию, но помочь ей никак не может. Она даже не знает где эта девушка лежит и куда Полине идти, чтобы искать её.

С тех пор, как Полина себя помнит – её жизнь протекает в этих четырёх стенах. Правда помнит она себя с совсем недавних пор.

«Хорошо, что с этой ихней чисткой памяти я не забыла, как думать и не забыла слова», – думала она, садясь на кровати и упираясь обеими руками в прикроватную тумбочку. Сейчас она будет изображать попытку встать. Пока ещё рано ему знать, что Поля уже уверенно ходит.

– Погоди, погоди, – громко проговорил вошедший мужчина, он быстро, несмотря на свой возраст, подскочил к стоящим прислоненными к стене костылям и, схватив их, бросился к Полине, подставляя ей своё плечо для опоры. Девушка с готовностью ухватилась за его плечо левой рукой, правой рукой она, изобразив на лице благодарность, приняла один костыль.

Они побрели в ванную. Он собирался, как всегда, помочь девушке помыться, но Полина твёрдо заявила, что в этот раз будет мыться сама. Она прекрасно помнила, как он мыл и переодевал её раньше, и её просто передёргивало от прикосновений его морщинистых искривлённых пальцев. У парня из сна руки были совсем другие. Поле отчётливо вспомнился сон, где этот незнакомый ей загорелый парень обнимает её своими сильными руками за талию. А сама Полина в этом сне стояла на цыпочках, обвив руками его шею. А плечи у того парня были широкие и мускулистые, и совсем не дряблые, как у этого…Чувство омерзения было не только от нынешних прикосновений старика, называемого ею «он». Эта реакция была и от воспоминаний об этом. Сколько мужчина не убеждал её позволить ему помочь ей с водными процедурами, девушка стояла на своём. Сердцем девушка чувствовала: даст слабину сейчас – будет уступать вечно.

– Послушай меня, – твёрдо сказала Поля, – я уже почти хорошо себя чувствую, слабость уходит. Или я помоюсь и переоденусь сама, или я вообще не буду мыться и переодеваться!

– Ах так! – возмущённо воскликнул он и, схватив полу её пижамной куртки, попытался задрать вверх. Полина тоже схватила полу своей пижамной куртки и тянула её вниз, не позволяя задрать верхнюю часть пижамы и оголить себя. Одновременно, она нагнула голову и вцепилась зубами в его руку. Почувствовав, что мужчина отпустил пижаму, девушка разжала челюсти. Одновременно она заплакала и запричитала.

– За что ты так плохо со мной обращаешься? Я не знаю как так можно! Дени так не станет со мной обращаться.

Он дёрнулся,

– Откуда ты знаешь имя Дени? – быстро спросил мужчина.

– Так ты ж вчера сам сказал! – в голосе Полины звучало не поддельное удивление, – Ты вчера на всю улицу орал: «До завтра, Дени!». Он помахал тебе рукой и уехал. Вот я и подумала, что он – Дени.

– Ну, ладно. Мойся сама, – уступил мужчина и вышел из ванной комнаты, трясся в воздухе укушенной рукой. «Не тряси – отвалится!» – хотела девушка крикнуть ему вдогонку, но предпочла сдержаться. В голове как-то само собой вспомнилось: «Г***но не тронь – оно и вонять не будет» – Полина точно слышала эту фразу, но где и когда – тайна, покрытая мраком.

Девушка почувствовала раздражение: если б не эти со своими тайнами, она б сейчас не мучилась, пытаясь что-то вспомнить. И голова б не раскалывалась, как орех в щелкунчике.

Едва девушка вышла из ванной, как у неё подкосились ноги, и она чуть не упала на покрытый серым ковровым покрытием пол. И упала бы, если б стоящий у двери мужчина не подхватил её. Он помог добраться до комнаты и уже собирался снять с неё пижаму, но Поля вновь вцепилась в неё мёртвой хваткой:

– Сегодня я одеваюсь сама!

Знаем, проходили: сначала разденет её донага, потом примется неторопливо одежду для её подбирать, а Поля всё это время будет сидеть в чем мать родила. «Моя мать, – подумала девушка, – Кто она?».

– Полина, – начал мужчина, но она его перебила:

– Я скажу Дени.

– Ладно, – согласился он.

–Дай одежду и выйди.

Мужчина тяжко вздохнул. Он подал ей одежду, кстати, ту которую она вчера одевала – раньше, когда он одевал её сам – всегда давал свежую одежду, и вышел.

«А белья не дал,» – зло подумала девушка и встала на ноги – придётся лезть в комод самой.

Вскоре она вышла из комнаты, опираясь на костыли.

«Вот теперь я нашла твою болевую точку», – с удовольствием поняла девушка – он боится её потерять. Больше Полина не позволит этому сморщенному урюку коснуться себя. Никогда и ни за что! Больше по её телу не будут ползать эти узловатые, кривые пальцы. Девушке снова вспомнился тот симпатичный парень из сна. Вот ему она бы позволила помочь себе переодеться, а этому – нет. Полина провела тыльной стороной ладони по своей пояснице – вот здесь были его руки, когда он обнимал её. Полина не помнила ни имени этого парня, ни его самого, а только видела его во сне, однако, она почувствовала, что уже́ скучает по нему. «А что если это не просто сон и он и вправду существует?» – подумалось девушке.

Вдруг у Поли ёкнуло сердце: а может быть она из-за него и пережила чистку памяти. Может быть, её и подвергли этой процедуре, чтобы забыла его? Осталось выяснить: вот эта боязнь действительно результат чистки памяти, или может быть у неё другая причина? И что она сделает, когда узнает? – этот вопрос всё время сверлил Полине голову. И всё время она от него отмахивалась, как от назойливой мухи. Сначала нужно узнать, что с ней произошло, а потом уж решать.

Вместе с тем, природная хитрость, свойственная рыжим женщинам, подсказывала девушке, что болевой точкой по имени Дэни можно пользоваться только в крайнем случае, иначе он привыкнет к этой угрозе, поймёт, что она пустая и перестанет боятся и найденная уязвимость мужчины перестанет действовать. Жаловаться этому самому Дэни, тьфу, Полина, разумеется, не будет: к этому человеку она привыкла, как в отношении неё поведёт себя Дэни девушке было не известно, поэтому лучше всё оставить как есть – как бы хуже не вышло. Кроме того, для неё было как-то унизительно, если б её передавали из рук в руки. Как какую-то ценную вещь на ответственное хранение. Только Полина не вещь, пусть даже и ценная. Она – человек и должна иметь такие же права как и эти… Но «эти» расценивают её именно как вещь … Поля почувствовала раздражение.

Позавтракали они в молчании. За едой он то и дело бросал озабоченные взгляды на девушку, а та, заметив это, нахмурила брови ещё больше. Мужчина вымыл посуду, вывел ей из кухни и усадил у окна.

С улицы просигналил автомобиль – по дороге на службу за ним заехал Дени. Мужчина бросился к двери, но на полпути вернулся, вынул портмоне кармана, говоря:

– Вот денежка, закажешь чего-нибудь, в холодильнике ничего не осталось. У этих дураков опять терминалы полетели, пока не починят нужно платить наличными.

Роясь, в своём кошельке и вынимая замусоленные до состояния тряпок купюры, он не заметил, что из кармана выпали ключи. Но это не укрылось от взгляда Полины, и она торопливо прикрыла связку ключей ногой. Мужчина вручил ей деньги и выскочил из комнаты. Девушка выглянула в окно: он уже садился в автомобиль и, едва хлопнула дверца, как машина развернулась и уехала.

Полина убрала ногу и, улыбаясь, посмотрела на связку ключей, лежащую на ковре. Как хорошо, что здесь постелен толстый, длиноворсый ковёр! Не будь этого ковра – связка ключей непременно звякнула бы, и он тут же обнаружил бы пропажу, а так …

Девушка видела это не впервые, знала, что это такое и знала, как этим пользоваться: много раз подглядывала за этим … с оливковой физиономией, он открывал одним из ключей из этой связки дверь, ведущую в его кабинет и, заходя, тут же запирался. Дверь кабинета всегда была запертой и вот теперь у Полины появилась возможность попасть туда. Там вполне могут найтись ответы на вопросы, которые не дают ей покоя не первый день. В противном случае он никогда бы так тщательно не запирал бы эту дверь.

Прежде чем поднять с пола ключи, девушка открыла окно и выглянула на улицу. Вокруг дома было всё спокойно. На улице не было ни души. Только иногда, громко тарахтя, проползали автомобили на подобие того, на котором являлся Дэни. Что ж, можно приступать к операции «золотой ключик».

– Гхм, – произнесла Полина. Фраза «золотой ключик» возникла в голове сама, но что это такое она не знала … или забыла? Так или иначе, тянуть кота за хвост тоже не сто́ит.

Наклонившись за ключами, Поля поймала себя на мысли, что не знает и что такое кот, и почему его тянут за хвост.

С ключами пришлось повозиться, девушка уже отчаялась открыть дверь и последний ключ вставила в прорезь замка только для отчистки совести. Ключ повернулся, тихо щёлкнул ригель и дверь открылась. Одновременно Полина вспомнила, что такое кот – это такой усатый домашний зверёк, который мяукает и ворует еду со стола, а ещё он лазит по деревьям и громко урчит.

В кабинете был полумрак. Полине пришла в голову мысль раздвинуть шторы, чтобы впустить в комнату хоть немного солнечного света, но она отказалась от этой мысли. Соседи могут заметить, что в его отсутствие вдруг раздвинулись занавеси и донести ему. А ей палиться никак нельзя – иначе новую чистку памяти не миновать. И не факт, что она её переживёт и не последует вслед за Марией, если после предыдущей столько проболела, да и сейчас самочувствие не на высоте – ведь пройдя пару раз по дому, уже валится с ног от усталости.

Девушка огляделась: у окна стоял письменный стол с громоздкой настольной лампой, рядом – мягкое кресло. У стены с дверью стояла какая-то огромная штука тёмно-красного цвета, над ней картинка, изображающее какое-то дерево с голым стволом и огромными листьями. Под деревом был ярко-жёлтый песок, а чуть далее – голубая вода. И солнце садилось над горизонтом. Перед большой тёмно-красной штукой стоял круглый табурет. Все остальные стены были завешаны полками, до отказа забиты какими-то штучками.

На картинку и на полки со штуками Полина не обратила никакого внимания, её как магнитом тянуло к большой тёмно-красной штуке. Она подошла, медленно провела рукой по полированной поверхности.

– Пианино, – прошептала девушка, не осознавая того, что произнесла это слово вслух. Она вспомнила этот предмет! Он называется «пианино»– это музыкальный инструмент, прежде чем в её жизни произошла чистка памяти она часто музицировала на нём. Когда по утрам она в ожидании, когда Он проснётся, умоется, расчешется и явится, чтобы переодеть (тьфу!) и покормить её, Поля закрыв глаза, видела обрывки видений, проносящиеся перед её внутренним взором. В одном из воспоминаний она сидит вот за таким пианино, только то – было коричневое, а это – тёмно-красное. Рядом сидела девочка с чёрными волосами и в белом платье, и они нажимают на белые и чёрные клавиши и смотрят в ноты. Похоже на то, что она учила детей играть на пианино. Учительница музыки?

Полина осторожно подняла нижнюю крышку и нажала на длинную белую клавишу. Раздался звук, потом надавила на другую клавишу – раздался ещё один звук, потом ещё. Девушка так же осторожно закрыла крышку. Ей хотелось ещё поиграть на пианино, но сейчас было дело поважнее – следовало найти запасной ключ от двери, потому что он не будет каждый день ронять связку, а поскольку ключ – предмет не большой, то запасного просто не может не быть. Её поиски довольно быстро увенчались успехом, но ища их, Полина нашла ещё кое-что более интересное.

Всё дело в рисунке толстого ковра, устилающего пол. Этот рисунок был знаком ей. Точнее не сам рисунок, а его фрагмент – он так и стоял перед её глазами и до того, как Поле удалось проникнуть в эту комнату, девушка даже не понимала, что это за орнамент. У девушки появилось стойкое ощущение того, что этот орнамент и этот ковёр она видела не единожды. В возбуждении Поля откинула угол ковра, но там ничего интересного не было – паркетные доски и всё. С досады девушка стукнула кулаком по полу. Звук был звонкий. Костяшками пальцев Полина постучала по полу на некотором расстоянии – звук был глухой. Она наклонилась и пригляделась внимательнее: между несколькими досками и остальным покрытием был небольшой зазор.

Забыв о всём на свете, Полина побежала на кухню – куда только усталость девалась, и просунув лезвие ножа, приподняла несколько паркетин. Глазам девушки открылся тайник, а в нём свёрток, завёрнутый в пупырчатый целлофан, и перетянутый клейкой лентой… Пора было уходить и уносить свою добычу. Поля, вынув свёрток, положила паркетины на место и поправила ковёр. Девушка подошла к двери, но вспомнив о ключах, вернулась. Она, не выпуская свёрток из рук, принялась рыться в ящиках письменного стола. А вот и ключики. Повторно остановившись в дверях, девушка оглянулась, чтобы убедиться, что всё оставила на своих местах – ничто не должно указывать на несанкционированное проникновение.

Прежде, чем открыть входную дверь, Полина выглянула в окно: на улице по-прежнему было безлюдно. Девушка выкинула связку ключей, пусть он думает, что обронил их за пределами дома. Курьера из доставки еды Полина решила не вызывать: она соорудила себе пару бутербродов (один с джемом, второй с сыром), запила их большой чашкой кофе и принялась за работу.

… В свёртке был телефон, да он сильно отличался от того, что был у него, но всё равно, она узнала этот предмет, две маленькие, плотные, чёрные карточки, одна из них с цветной полосой и несколько бумажных листов, сложенных вчетверо.

Всю упаковку она выбросила в мусоросборник. Не в ведро, а в аппарат, который прессует все бытовые отходы в твердые как камень брикеты. И, сверившись с часами: долго ли до его возвращения с работы, принялась обследовать свою комнату на предмет устройства тайника – чтобы и близко было брать, и чтобы опекун не нашёл содержимое ни случайно, ни нарочно. Полина ни на минуту не забывала о «дамокловом мече», занесённом над её головой. И хоть девушка очень боялась той «игры», которую она затеяла, тем не менее, оставлять всё как есть, она тоже не собиралась. Слишком унизительно для неё быть овцой, которую ведут на верёвочке. Не туда, куда ей надо, а туда, куда надо им.

И чтобы не чувствовать себя овцой она должна узнать своё прошлое.

На бумаге было синим цветом от руки описано, как включить телефон и как им пользоваться. Полина следовала советам, но, тем не менее, запустить аппарат ей удалось только с третьей попытки. На видео, которое открылось, появился усыпанный песком пол. Палец Полины, как ей не узнать собственного пальца? – ведь собственные руки – это было первое, что она увидела, когда пришла себя, нарисовал «А» и голос Полины сказал «а». Потом рука Полины разровняла песок, и палец написал «Б», голос сказал «бэ» …

Девушку затрясло от возбуждения. Теперь она может всё, что нужно узнать. Вот теперь они у нёё попляшут! Она сможет прочесть все те книги, которые он прячет от неё и обязательно узнает, что произошло. А в том, что что-то произошло, она была уверенна на все 100%. Размышляя так, девушка даже не заметила того, что вспомнила как назывались те штуки и закорючками, которые стояли на полках в кабинете. Это были книги.

Полина с десяток раз внимательно посмотрела видео, стараясь запомнить эти значки – буквы и поняла, что легко их запомнила. Да, вспомнить то, что когда-то знал легче, чем выучить заново.

… Дни текли неторопливо. Полина целыми днями сидела дома одна. Это очень радовало девушку. Она несколько раз наведалась в кабинет. Девушка легко вспомнила найденные там ноты, позволила себе помузицировать, мысленно молясь, чтоб никто их соседей не услышал. Да, Полина понимала, что это опасно, но удержаться от искушения просто не смогла. Но музыке она уделяла совсем немного времени: ей главное было вернуть рукам гибкость, за то время, пока она была отлучена от инструмента, Полина потеряла форму.

Девушка исследовала кабинет ставшего ненавистным ей человека, просмотрела книги и поняла: книги, находящиеся в запретной комнате были напечатаны не теми буквами, что были в телефоне. То, что было написано в телефоне – было на родном для нёё языке. А книги, скорее всего были напечатаны на другом языке. Полина сосредоточилась на изучении содержимого памяти телефона.

А телефон она могла достать только в отсутствие «надсмотрщика». В присутствии этого мужчины дома, Поля не рисковала доставать телефон – если бы он застал её с телефоном в руках – проблем было бы не миновать. А в телефоне было очень много интересного и лишиться его девушка не могла себе позволить. Здесь были книги – романы, документальные книги и технические. И главное! Были её – Полины записи: воспоминание и рассказ о том, что было перед чисткой памяти. Девушка читала медленно, вдумчиво и обрывки воспоминаний, как пазл, наконец-то, начали складываться в целостную картину. Одновременно с этим Полина постепенно «выздоравливала», это было необходимо для того, чтобы получить возможность покидать дом. Когда девушка «выздоровеет» окончательно – она обязательно найдёт повод покидать дом. А пока она оставалась сидеть дома, читала свой дневник и вспоминала, вспоминала, вспоминала. Больше она ничем не занималась, даже домашними делами. А зачем? Он ведь всё сам делает, хотя при наличии бытовой техники это не составляло особого труда.

***

Полина приходила в себя медленно.

Она была совершенно голая и покрыта какой-то липкой дрянью.

Ей было очень страшно. Она дрожала не только от холода.

Было прямо жутко: ещё минуту назад она сидела на пассажирском сидении автомобиля, рядом с Димой, который вёл машину. Вдруг на встречку выскочил грузовик, брат, ведущий машину, стал тормозить, но грузовик неумолимо приближался, как падающая волна. Полина успела лишь заметить мельком перекошенное лицо водителя грузовика, и осознала, что на встречной полосе плотный поток машин, и поэтому грузовик просто не успевает вернуться в свой ряд… Столкновение…

И вот теперь она в каком-то темном месте, голая, липкая и ей очень холодно. Полина погибла и это ад? А чем она его заслужила?

С трудом девушка выпрямилась и сделала несколько шагов. Ноги были точно ватные. Вдруг засветился свет и Полина огляделась. Прямо перед ней был длинный узкий коридор, конец которого терялся в темноте. Слева от девушки был какой-то тёмный экран, справа – четыре душевых кабинки и ещё узкая серая дверь. Полина двинулась к самой ближней. У неё в горле уже начались спазмы от ощущения этой мерзкой субстанции на коже.

Вода была холодная, она покрутила рычажок – стала очень горячая, но спустя минуту Поля уже отрегулировала температуру и с удовольствием вымылась. Здесь нашлись даже жидкое мыло и шампунь. А снаружи в нише лежали два сложенных полотенца и махровый халат и тапочки.

Обувшись в тапки, Поля вытерлась полотенцем и надела халат. Теперь ей стало легче. По крайней мере, Поля поняла, что она не в аду – вряд ли там есть душ. В халате было тепло и уютно. Теперь бы узнать: где ж она оказалась. Поля сделала ещё несколько шагов и вновь остановилась: засветился экран. На нем появилось лицо Полины, её ФИО – Полина Владимировна Ромашина, далее рост, вес, цвет волос, глаз, особые приметы и возраст. Девушка как завороженная глядела своё лицо, которое всю жизнь видела в зеркале. «Они всё обо мне знают» – с ужасом думала она. Но вот надписи сменились, теперь на экране значилось: «Ваш номер – 526», ниже была изображена красная стрелка в сторону коридора. Долго идти по коридору не пришлось. Очень скоро она нашла дверь с указанным номером, но ручки почему-то не было, и как открыть было не понятно. Зачем ставить вот такую дверь, которую невозможно открыть, да ещё и номер сообщать? Поступили прямо как журавль в басне, пригласивший лису в гости! «Ваш номер – 526!» – ворчливо мысленно повторила девушка прочитанные ею слова. С досады она стукнула в дверь ладонью. № 526 плавно поплыл в сторону.

Глазам Полины предстала небольшая комната – вся белая: потолок, стены, мебель, а вот ковровое покрытие было светло-серое. Прямо как в том самом доме, который ныне стал её обителью… Или это то же самое ковровое покрытие? Дверь снова плавно поплыла и встала на своё прежнее место, скрыв от её взгляда комнату.

Поля вновь надавила ладонью на дверь, и та вновь отъехала в сторону, скрывшись в стене. Теперь она не сомневалась и переступила порог. Комната была небольшая, но показалась девушке уютной. Может быть, такое ощущение было от того, что она вошла в хорошо освещенную комнату из полутёмного коридора. Первое на что Полина обратила внимание – это то, что дверцы шкафа тоже не имели ручек. Девушка приложила к одной из дверец ладонь и шкаф открылся.

– Прямо какой-то сезам откройся, – буркнула Поля, похоже, что все эти безручковые двери имели сканеры, и реагировали на отпечатки пальцев и ладоней.

Содержимое шкафа повергло её в шок. Нет, там не было отрубленных голов или ещё каких-то ещё страшилок. Так обычно бывает в фильмах жанра хоррор. Но там лежал пистолет, а ещё полный рюкзак, комбинезон, носки ботинки и кобура с поясным ремнем. А ещё были средства личной гигиены, включая расчёску. На маленькой полочке лежали тот самый телефон и те самые карточки, которые девушка недавно нашла в тайнике. Там же нашёлся и её нательный крестик.

«А где мои серёжки?» – грустно подумала Поля, разглядывая содержимое полки и, одновременно с этим, щупая мочку своего уха. Она проколола уши довольно поздно – в 18 и, наслушавшись рассказов о том, как женщины переставали носить серёжки и у них зарастали дырочки в мочках, Полина носила свои сережки чуть ли не круглосуточно.

Девушка тщательно вытерла мокрые волосы, надела свой нательный крестик, оделась в комбинезон, расчесала волосы и обулась в ботинки. Попутно она размышляла: на экране напротив своего портрета и имени она увидела строку о том, что имеет навыки игры на фортепьяно. Хм. Навыки? Она вообще-то работает учителем музыки и выступает во время концертов в местном ДК. А они – «навыки».

А ещё Полю очень удивило, что эти пресловутые «они» знали так же, что она имеет навыки кройки и шитья и вязания крючком и спицами. Полина никогда и никому об этом не рассказывала. Кройке и шитью она научилась на вечерних курсах во время обучения в институте. Её сокурсницы параллельно лекциям ходили на курсы вождения автомобиля, а она на курсы кройки и шитья. А вязанию её научила бабушка. У неё были свои методы воспитания, и когда Поля не слушалась, или имела какую-то вину – бабуля заставляла её вязать. Конечно, она вязание не полюбила, но вязать Полина умела. Девушка никогда не распространялась по поводу своих навыков: ей не улыбалось обшивать бесплатно своих подружек, и не было желания тратить время на вязание шапочек, шарфиков пинеток и носочков для их детишек – найти бы время, чтобы себе что-нибудь связать.

Полина полностью привела себя в порядок. Она взяла в руки пистолет, повертела его. Увесистый. Хм! Но в одной руке удержать можно. Сощурив один глаз, Поля заглянула в чёрное дуло и, естественно, ничего кроме черноты внутри не увидела. Раньше девушка видела пистолеты только в кино, видела изображения пистолетов в огромной, толстой и тяжёлой на вес «Энциклопедии огнестрельного оружия», которой владел её брат Дима. Но в своих руках Поля держала оружие впервые в жизни и не имела понятия как им пользоваться. Выстрелить, чтобы проверить есть ли в пистолете пуля, девушка не решилась: во-первых, как она поняла – это её апартаменты. Вон койка, в шкафу её крестик и одежда, обувь именно её размера – всё пришлось впору. Поэтому портить стены ей как-то не очень хотелось: жить в этой комнате и изо дня в день смотреть на дырку в стене. Ещё не известно сумеет ли она раздобыть картинку, чтобы закрыть эту дырку. А во-вторых, из фильмов и книг Полина знала, что пистолет стреляет очень громко. Помещение маленькое, звук будет экранироваться от стен несколько раз… А вдруг она от этого шума потеряет свой музыкальный слух? И прощай тогда пианино…

О том, что в том месте, где она оказалась, может не оказаться пианино, Поля не подумала. Хотя, зачем же тогда на экране в душевой было упоминание о том, что она «имеет навыки» игры на фортепиано.

Раздался тихий звон. Так обычно звенит велосипедный звонок.

Девушка испуганно оглянулась. Над столом, таким же белым, как и стены, засветился экран. Она подошла к столу и глянула на экран. На нём светилась надпись: «Время обеда. Если Вы проголодались – кликните». Поля ткнула пальчиком в экран и надпись сменилась меню. Это интересно! Не отрывая взгляда от экрана, Полина отодвинула от стола стул и села. Поколебавшись совсем чуть-чуть, девушка выбрала запечённую курятину и картофельное пюре. Поколебавшись ещё чуть, ткнула так же и на значок «мин. вода». Меню исчезло и появилась надпись: «Пожалуйста, поставьте посуду». С тихим шорохом часть стены отъехала в сторону. Одновременно вокруг своей оси крутанулась панель, находящаяся рядом с открывшейся нишей. За ней оказалась полукруглая решётчатая полка с комплектом посуды на одного человека, ещё в одной открывшейся нише был рукомойник, над ним – зеркало и электрическое полотенце. Поля взяла плоскую тарелку, вилку и стакан. Тарелку и стакан она поставила в первую нишу. Часть стены встала на своё место, а на экране появилась надпись: «Ожидайте 20 минут». Поля ощутила разочарование, у неё уже разыгрался аппетит, а тут такое …

С обидой в душе девушка пересела на койку, прямо поверх цветастого мягкого покрывала и уткнулась носом в телефон. Это был не её телефон, но той же модификации, так что разобраться в нём было легко и просто. Этот гаджет, хоть и был без упаковки, но имел заводскую плёнку вместо защитного стекла, и, судя по всему, никому раньше не принадлежал – не осталось никаких селфи или профилей, но было очень много интересного: половина всей суммарной памяти самого аппарата и вставленной в него микрокарты памяти занимали книги. Не какие-то любовные романчики, истекающей патокой и не хорроры с летящими во все стороны кусками плоти и брызгами крови, или расползающимися чудищами. Все книги были разбиты на папки по жанрам. Большинство – технические книги, но были и документальные, и художественные, но классика. Отдельную папку занимал так же фольклор. Были здесь и … детские сказки? – Девушка вытаращила глаза. Здесь, что и дети есть???