Сердце на грани

Посвящается каждому, кто изо дня в день вступает в самый тяжелый бой.

Бой с самим собой.

Также моим друзьям, которые принимают меня со всеми безумными идеями, живущими в моей голове.

Спасибо.

♫ Плейлист ♫

Grad!ent – Боясь упустить что-то

IAMJJ, Baker Grace – A different Kind of Blues

XOLIDAYBOY – Пожары

Павел Пиковский – Края моей раны

Panic! At The Disco – House of Memories

Nizkiz – Полночь

Grad!ent – Секреты

Ex Habit – Who Do You Want

Chance Peña – Roll Your Eyes

Enrique Iglesias – Ring My Bells

Arctic Monkeys – I Wanna Be Yours

Собачий Lie – В Стакане

Muse, Matthew Bellamy, Dominic Howard, Chris Wolstenholme – Supermassive Black Hole

Gin Wigmore – Kill Of The Night

BRKN LOVE – River

grandson – Blood // Water

Rozhden – Знаешь

Natasha Blume – Black Sea

The Hatters – Мечта

Пролог

Два года назад

⤝Мира⤞

Танец может изменить все. И мне это известно не понаслышке. Когда тело отдается мелодии, весь мир вокруг перестает существовать. Есть только ты и свобода. Никаких рамок, никаких мыслей, никаких страхов. Еще в пять лет, когда я впервые ступила в танцевальный класс, в моем сердце зародилось будоражащее чувство, неподвластное объяснению маленького разума. Для меня танец стал лучшим другом. Неосязаемым, но самым настоящим.

Я собираю вещи после последней пары. В просторном зале, освещенном лучами закатного апрельского солнца, до сих пор витает энергия студентов, которые отдавались движению последние полтора часа. И, конечно, изрядно потели, поэтому окна полностью распахнуты. Редкие потоки прохладного ветра проникают в зал, позволяя коже немного остыть. А вот сердце уже вряд ли когда-нибудь перестанет гореть танцами.

– Мира, ты долго? – из конца класса слышу голос Тима.

– Уже иду! – громко отвечаю я и накидываю на плечо спортивную сумку, набитую под завязку вещами, словно я не с тренировки иду, а прямиком на поезд.

У меня есть привычка – я всегда ухожу из зала одна из последних. Так я как будто оттягиваю момент расставания с близким человеком, пытаясь уловить все нотки его настроения. А может, я просто не хочу покидать место, в котором чувствую себя счастливой. Это умозаключение кажется довольно высокопарным, но по-другому никак не опишешь то, что рождается в груди.

Я подбегаю к Тимуру, и он берет меня за руку, при этом осторожно целуя в губы. Мы вместе уже полгода. Нельзя сказать, что он – любовь всей моей жизни. Тим – мой одногруппник в школе искусств. У нас общие интересы и одни и те же пары. Мы постоянно находились и находимся в одной компании. А после работы над курсовым проектом, когда мы проводили все свободное время вместе, он признался мне в чувствах. Наверное, и встречаться с ним я согласилась, потому что, когда влюбляться, если не в девятнадцать лет? Вот только с моей стороны иногда веял холод. Я никак не могла с головой нырнуть в отношения и любовь, на что Тим часто обижался. Он скорее всегда был для меня поддержкой и опорой, за что я ему искренне благодарна. А вот хореография занимала почетное первое место в моем сердце.

– Пойдешь сегодня к Тане? – спрашивает он.

– Я обещала брату, что проведу вечер с семьей. – На этих словах сердце неприятно кольнуло. – Мы и так редко видимся в последнее время.

– Да-да, ты говорила. Влад постоянно на работе, а ты в танцевальном зале, – Тимур тяжело вздыхает. Он знает, что сегодня годовщина смерти моего папы, поэтому не настаивает. – Тогда, может, мы сходим завтра куда-нибудь? Вдвоем? – Последнее слово он выделяет, и я знаю почему.

Так уж вышло, что танцы – это про общность и команду, поэтому ты постоянно крутишься среди большого количества людей. Складывается компания знакомых и друзей, с которой ты проводишь время после тренировок. И чтобы побыть наедине, нужно выцеплять человека заранее, чтобы его не засосало в громкий человеческий круговорот.

– На свидание приглашаешь? – хитро улыбаюсь я, сверкая глазами в его сторону.

– Приглашаю. – Тимур привлекает меня к себе и почти невесомо касается губами моих. – Каков вердикт, Мирослава?

– Завтра..

– Тренировка? – недовольно перебивает он.

– Она самая, – киваю я. – Но вечер точно свободен! Вот сто процентов! – Останавливаю Тима, приподнимаясь на носочки, и заглядываю в его ореховые глаза. – Ну же, не будь букой!

Он усмехается и приказным тоном говорит:

– Тогда в семь буду ждать тебя.

Помимо учебы в школе искусств я состою в танцевальной команде, с которой мы периодически участвуем в соревнованиях и чемпионатах. В университете же я изучала много классических направлений танца, но в только современных видах в полной мере ощущала полет свободы.

Мягкие оттенки оранжевого и розового ложатся на стены зданий. Проезжающие машины настойчиво сигналят, но меня это не волнует. Я иду по весенней улице со своим парнем за руку, и мне просто хорошо.

Движение и музыка настолько наполнили мою душу светом, что тьма, поджидающая дома, пронзила меня лезвием насквозь.

После гибели папы нам пришлось продать нашу старую квартиру в хорошем спокойном районе и переехать в другую, которая находилась почти на окраине города. Коммунальные услуги были дешевле, да и остатки от продажи пошли на жизнь. Пусть у нас с братом и было пособие по потере кормильца, оно не могло покрыть все расходы. Влад уже учился в школе, а мне только предстояло пойти в первый класс. С работы же мама ушла спустя несколько лет. Точнее, ее уволили.

К скромной жизни я привыкла, а вот к маминому алкогольному пристрастию нет. Я ненавидела, когда она притрагивается к любому спиртному, а пила она почти каждый день. И сегодня не стало исключением.

Уже поднимаясь по последним ступеням в обшарпанном подъезде, я слышу громкие голоса, доносящиеся из нашей квартиры. Не знаю, их имен, да и не хочу знать, но мама обзавелась дружками, которые разделяют ее “интерес”.

– Черт, – ругаюсь себе под нос.

Гнев и раздражение в миг просачиваются под кожу, отодвигая на задний план все светлые эмоции от прекрасного дня, проведенного за любимым делом.

Я собираюсь отпереть дверь, но ключ не проворачивается.

– Ну, конечно, зачем закрывать?

Громко хлопнув дверью, я быстро скидываю кроссовки, вешаю тренч и направляюсь на кухню, где кто-то издает отвратительные звуки, которые принято называть смехом.

Картина маслом. Гора немытой посуды валяется в раковине, резкий запах сигаретного дыма смешался с перегаром, а за столом сидит компания из трех человек: мама и два мне незнакомых мужика. Живот скрутило от злости и вида этих людей.

– Можно тебя на минуту? – цежу я, глядя на маму, и сразу ухожу в гостиную, потому что смотреть на происходящее нет желания.

Послышались очередные смешки и шарканье тапок.

Держась за стену, мама входит в комнату и улыбается. Но мне противно от этого фальшивого веселья в ее глазах. Я стою, сложив руки на груди, что скорее служит жестом защиты, а не возмущения.

– И тебе привет, лисенок, – медленно произносит она. Я поморщилась от детского прозвища, которое появилось из-за моих волос медного оттенка. Слышать его сейчас из ее уст невыносимо, потому что меня сразу отбрасывает в воспоминания, когда у меня была нормальная семья и жизнь. Мама потянулась ко мне, но я шагнула назад, наблюдая, как она пошатывается и кидает в меня растерянный взгляд. – Что-то случилось?

– Да, случилось. Ты привела в дом непонятно кого, заливаешь глаза водкой и радуешься не понятно чему.

Ее лицо в секунду помрачнело. Она не терпит, когда ее упрекают в слабостях. Но мне было плевать. Брат и мама – это все, что у меня есть. И если с Владом у нас всегда были теплые отношения, и я всегда видела и ощущала его искреннюю заботу о нас, то с мамой дела обстояли иначе. Каждый новый день я чувствую, будто теряю ее.

– Это я – твоя мать, а не наоборот, – мгновенно повысив голос, отвечает она. – Не смей меня отчитывать!

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Абсурд.

– Сколько можно? Ты совсем из ума уже выжила? Тебе наплевать на себя, но у тебя есть еще мы!

– Прекрати, Мирослава!

– И не подумаю! – я впилась в нее взглядом, пытаясь найти отблески моей прежней мамы, которая с теплотой обнимает свою дочь и всегда поддерживает сына. Но там ничего нет. Пусто. – Ты забыла про годовщину смерти папы..

Мама отводит взгляд в сторону, и ее глаза судорожно бегают по полу в поисках оправданий.

– Я права? – спрашиваю почти шепотом. Сердце сжимают тиски от осознания. На кухне снова послышались грубые мужские голоса, которые звали маму. – Боже! О чем я вообще думала? Да для тебя ничего и никого не существует кроме этого чертового алкоголя. Раньше я думала, что ты запиваешь горе. Скорбишь по папе! А ты!

Хлесткая пощечина заставляет меня замолчать, а мою щеку пылать огнем. Я касаюсь места удара и исподлобья смотрю на маму. Это первый раз, но мне всегда было одинаково горько и больно. Только раньше мама сразу начинала раскаиваться и просить прощения, а сегодня в ее глазах сияла злая решимость и ненависть.

– Еще раз ты скажешь что-нибудь о том, что я якобы забыла отца, вышвырну тебя из дома! Неблагодарная ты девчушка!

– Это я неблагодарная? – взревела я. – Чушь! Какая же это чушь!

Во мне кипела обида. С тех самых пор, как я, будучи подростком, поняла, что мама просто забила на наше с Владом существование. Эмоций слишком много, и все они разрывают меня на части, пытаясь вырваться наружу. Грудь распирает от ярости, а отчаяние давит на горло.

– Не смей так со мной говорить! – она больно ткнула пальцем мне в плечо. – Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти!

– Не трогай меня, – прошипела я.

Каждое слово, каждый жест вызывают горькое ощущение несправедливости. Мои руки дрожат от возмущения, их сила готова разломить все на своем пути.

– Ты моя дочь! Моя плоть и кровь! – Она хватает меня за плечо, больно давя пальцами. – И пока ты живешь под моей крышей, пока живешь со мной, ты подчиняешься моим правилам! Поняла?

Я продолжала смотреть на нее, не моргая. Грусть и разочарование навалились неподъемным грузом. Как же меня достала такая жизнь. Почему это все просто не может прекратиться!?

– Я тебя спрашиваю: поняла? – рявкает мама и с силой толкает меня назад. Ощущаю, как моя нога упирается в журнальный стеклянный стол, который стоит позади, я пошатываюсь, теряя равновесие. Как физическое, так и душевное. – Что-то я не слышу ответа! – продолжает мама и еще раз толкает меня.

В мышцах ощущается боль после тренировки, и я понимаю, что падаю.

Все вокруг наполняется симфонией разрушения. Окружающий мир меняет плоскость. Осколки с оглушающим звоном разлетаются в разные стороны. Руки начинает саднить. И я понимаю, что мелкие куски стекла впились в кожу. Но это мелочи, по сравнению с резкой болью, которая пронзает ногу и отдает по всему телу. Все тело на секунду немеет от шока. Дышать становится тяжело, комната перед глазами плывет.

Кроме звона в ушах я ничего не слышу, но заставляю себя посмотреть вниз. Все в крови, в моей крови. Из щиколотки на правой ноге торчит огромный осколок. А я никак не могу отвести взгляд. Уставилась на рану, как загипнотизированная.

Разбитый стеклянный стол становится немым свидетелем зарождающейся тьмы в моем сердце и потери надежды. Он напоминает о том, что все в этом мире имеет свой конец, и что даже самые прекрасные вещи могут быть разрушены.

Танцы. Как мне теперь танцевать? Последние мысли мелькают в голове. Я теряю сознание.

Совпадение первое

Планету населяет огромное количество людей, но лишь с некоторыми судьба тесно переплетает наши нити.

И мы не всегда можем повлиять на этот выбор.

Глава 1.

По осколкам прошлого

⤝Мира⤞

Локоны беспорядочными волнами падают мне на плечи после того, как я стянула резинку. Сегодня на голове было куда меньше лака, нежели обычно, поэтому я выглядела довольно свежей. Долой всю штукатурку с лица. Сначала в ход идет несколько ватных дисков с мицеллярной водой, затем гидрофильное масло. Если бы пару лет назад мне сказали, что я сама буду профессионально краситься, я бы прыснула со смеху. Мне всегда была близка естественность и простота во внешности. Но когда марафета от тебя требует работа, позволяющая жить не от зарплаты к зарплате, то быстро учишься и принимаешь все условия.

Постепенно в отражении зеркала начинаю узнавать себя. Вместо кружевного и почти прозрачного бюстгальтера – черный кашемировый свитер, который я купила после первых чаевых. Он подчеркивает темные глаза. Мне всегда нравилось, что цвет радужки сливается со зрачком. Вместо таких же, как лифчик, трусиков и подтяжек для чулок – обычные прямые джинсы, наконец прикрывающие мое тело.

– И как это у тебя получается? – Ко мне подходит Эми, все еще одетая в костюм для выступления. Я приподнимаю бровь и непонимающе смотрю на нее. – Даже в закрытой одежде и без косметики ты выглядишь сексуально. Может, дело в том, что ты рыженькая? – На ее лице появляется добрая ухмылка.

– Это ты так считаешь, – пожимаю плечами. – Но мне лестно слышать комплименты от звезды клуба. – Игривая улыбка освещает мое лицо, хотя усталость давила на плечи.

– Надолго ли это? Ты проработала у нас всего несколько месяцев, а на тебя спрос постоянно растет. Парни слюной давятся, когда видят тебя.

В словах Эми не было зла. Я это знала, потому что именно она стала мотиватором для меня, когда я в очередной раз сидела в баре, упиваясь своей недодепрессией-переапатией. В ней было столько жизни, что я просто не могла не заразиться ее энергией. Мы тогда обменялись контактами и пару раз виделись. Она же и привела меня в индустрию стриптиза. Звучит слишком высокопарно для работницы стрип-клуба, да?

Когда ты не можешь профессионально заниматься танцами из-за фантомных болей, а денег от подработки в кафе не хватает даже на половину аренды квартиры, то идея стать танцовщицей стриптиза уже не кажется абсурдной. К тому же, я еще ни разу не пожалела о своем решении. Все трюки мне давались легко, и я была крайне удивлена отсутствию панических атак во время танцев в клубе, которые преследовали меня во время реабилитации и при попытках вернуться к хореографии. Возможно, сейчас мной двигало желание заработать больше денег, чтобы облегчить нам с Владом жизнь. Но эта работа сняла с меня часть оков.

– Эми, ты преувеличиваешь. Это раз. А во-вторых, рядом с горячей латиноамериканкой у меня просто нет шансов.

Оглядываю ее фигуристое тело, утрированно закусывая нижнюю губу.

– Засчитано, – смеется она. – Кстати, когда следующее твое выступление?

Я поворачиваюсь к ней на крутящемся стуле.

– Послезавтра.

– О, на маскараде получается?

– Ага.

– Мое любимое шоу. Когда не видишь лица гостей, они кажутся более привлекательными, – усмехается Эми. – Да и больше чаевых от богатеньких засранцев, – нараспев произносит она и уходит к своему столику, виляя бедрами.

Один вход на эту закрытую вечеринку стоит больших денег, поэтому проходимцев на маскараде не бывает. Владелица клуба рассылает приглашения некоторым известным людям, которые часто посещают сей праздник “чести и праведности”. Политика конфиденциальности всегда была строга в нашем заведении, но на этих вечеринках маска – обязательный атрибут, а для медийных личностей – дополнительная защита.

Надев грубые ботинки, серый шарф и черное любимое пальто, я закидываю сумку на плечо и прощаюсь с девочками в гримерке. Многие говорят, что это большая редкость – сплоченный коллектив в стрип-клубе, но у нас вышла неплохая команда. Конечно, мы общаемся группами, а не всей толпой, но никто никогда не ссориться и уж тем более не отбивает клиентов. Наверное, это связано с тем, что наш клуб является элитным и популярным. Да, когда ты вертишься в подобных кругах, то знаешь достаточно информации о таких местах города. И иногда попасть сюда в роли гостя бывает сложно, не говоря уже о том, как сложно стать артисткой. Но у меня были тузы в рукаве: я умела двигаться под музыку и была рыжей. Тут Эми права. Цвет волос подкупал.

Шесть утра. Город уже начинает просыпаться, а я только еду домой. Никогда не была жаворонком, поэтому работа в ночную смену давалась мне легко. Конечно, ты устаешь от вечного потока клиентов, громких басов, доносящихся по всему залу, и выступлений, требующих физической усилий. Но меня никогда не клонило в сон. Хотя у многих девочек к трем часам ночи веки уже начинают тяжелеть.

Через полчаса я была дома. Скинув верхнюю одежду, я заглядываю в комнату Влада. Брат спокойно спит. Кожа ощущает прохладу, а глаза уже нашли открытое окно. Поэтому на цыпочках я пробираюсь по скрипучему полу, стараясь не издавать громких звуков. Закрываю окно и так же начинаю двигаться в обратном направлении.

– Доброе утро, – хрипло произносит Влад, не открывая глаза, и я слегка дергаюсь от неожиданности.

– Доброе, – шепчу я, замерев на месте.

– Ты с работы?

– Ага, – все еще шепотом отвечаю я и надеюсь, что брат не будет докучать вопросами.

Но в этот момент замечаю, что он снова ровно и глубоко дышит, провалившись в сон. Все так же, стараясь не издавать громких звуков, я выскальзываю из его комнаты и прячусь в душе, чтобы смыть запах сегодняшней смены.

***

В свой выходной я до последнего не вылезаю из кровати, пока Влад не заходит в комнату.

– Уже половина второго, соня.

Я поднимаю на него недовольный взгляд и накрываюсь одеялом с головой.

– Ладно, – вздыхает он. – Я ушел.

Послышались шаги и звук закрывающейся двери. Я выглядываю из-под одеяла, сажусь на кровать и оглядываюсь. На меня в ответ смотрит полупустая комната, в которую как будто только что въехали, а остальные вещи в пути. Но нет. В этой комнате заключена моя жизнь. Такая же пустая, как стол у окна. Такая же серая, как стены, окружающие меня. Такая же бессмысленная, как нелепая картина, висящая у изголовья кровати.

Пересилив себя, я встаю с кровати, и по телу пробегает рой мурашек от контраста температуры. Под одеялом было куда теплее. Быстрым шагом я направляюсь в душ, в котором провожу около сорока минут. Из которых двадцать минут я просто стояла под струями горячего душа, глядя в одну точку. Можно сказать, что это мой ритуал.

Аромат свежезаваренного кофе заполняет всю кухню, а мягкий хруст корешка новой книги заставляет меня улыбнуться. Все-таки есть мелочи в жизни, которые поднимают мне настроение. За последний год я пристрастилась к чтению. Избегать реальность, прячась за страницами текста, стало моей привычкой. Более того, мне по душе сбегать в фэнтезийные миры, где абсолютно другие правила и законы. К черту эту угнетающую реальность, ведь есть драконы, боги, фейри, вампиры.

Пока мир вокруг расплывался, и я погружалась с головой в новую историю, мне пришло несколько сообщений от Аси. С ней я познакомилась во время реабилитации, когда в моем сердце еще теплилась надежда на светлое будущее. У Аси был перелом сразу двух конечностей после неудачного спуска на лыжах. Так и вышло, что общее горе переплело наши судьбы. Правда, перелом был один, а на левой ноге просто трещина. Но это не отменяет того факта, что мы обе более чем “везучие”.

Не успеваю я и слово напечатать, как на экране высвечивается ее имя.

– Да, – отвечаю я.

– Дорогуша, у тебя снова телефон на беззвучном? – Ася даже не пытается скрыть упрекающую интонацию.

– Не люблю, когда меня отвлекают от самобичевания, – саркастично отвечаю я.

– Ага, твое самое любимое хобби. Но я не для этого звоню. Мы сегодня идем на выставку, не забыла? – Я обреченно вздыхаю. – Ой, не надо тут вздохов и ахов!

– Тебе показалось. Во сколько там эта выставка?

– Открытие уже в четыре, но мы не успеем.

– Точнее это ты не успеешь собраться, – хмыкаю я, зная Асю, которая вечно долго собирается, тщательно продумывая каждую деталь.

– В общем, я думала, мы могли бы подъехать к пяти.

– Без проблем.

– Тогда целую!

Я повесила трубку и еще раз вздохнула. В моем гардеробе достаточно красивых и элегантных вещей, которые появились там недавно, но я привыкла к любимым джинсам и толстовкам. Из-за того, что на работе мне приходится играть роль куколки, в повседневной жизни мне ближе лаконичность и комфорт.

Но ради Аси я готова пойти на жертвы.

Перед выходом я еще раз посмотрела на себя в зеркало, висевшее в коридоре. Единственное нормальное зеркало в полный рост. Мне нравилось, как я выгляжу. Ботильоны на маленьком каблуке, строгий и в то же время женственный шелковый брючный костюм изумрудного цвета. Волосы забраны в пучок, а из-за оттенка ткани медные локоны сияли ярче. Такой же шелковый пояс подчеркивает тонкую талию, и треугольный вырез ненавязчиво выделяет острые ключицы.

С Асей мы встретились уже у галереи. Подкрадываюсь к ней сзади.

– Ну привет, – томным голосом произношу я, и Ася забавно пугается и оборачивается.

– Напугала, блин! – Она осматривает меня оценивающим взглядом и довольно кивает. – Ну рыжая бестия, идем. Только не затмевай меня!

– Пф, и не собиралась. – Да и я была уверена, что все взгляды устремятся в сторону подруги, потому что на ней переливается струящееся платье в пол молочного цвета с разрезом до бедра. А почти белые локоны аккуратными волнами воздушно лежат на плечах. – Это ведь ты идешь на охоту, – я подмигиваю ей.

– Ой, вот не надо. То, что на этой выставке будет Ник, еще не значит, что ему удастся завладеть моим вниманием! – Ася смахивает пряди с плеча на спину.

– А чего ты своего фотографа полным именем не называешь? – ехидно спрашиваю я, пока мы заходим в огромное и светлое здание. – Никон фотографирует на Никон, – высокопарно произношу я и тихо смеюсь.

– Из тебя выходит плохой комик, – ворчит Ася, хотя уголки ее губ все же слегка приподнялись.

Выставочный зал представлял собой просторное помещение, выполненное в современном минималистичном стиле. Гладкие белые стены контрастировали с темным полом, покрытым полированным мрамором. С потолка свисали несколько изящных светильников, излучающих мягкий, рассеянный свет.

– Слишком пафосно для меня, – тихо говорю я, продолжая рассматривать все вокруг.

– Мы достойны лучшего! – с гордо поднятой головой заявляет Ася и смело дефилирует к гардеробу.

Я догоняю ее, потому что не хочу оставаться одной в столь людном месте. Да, я работаю с людьми, и общение – одна из моих обязанностей. Не говоря уже о том количестве гостей, что мелькает передо мной за ночь, но клуб был моей территорией. А здешняя атмосфера утонченности и изящности заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке.

Мы сдали верхнюю одежду и направились в главный зал.

Фотографии развешаны на стенах зала в рамках из светлого дерева. Каждой работе выделено достаточно места, чтобы подчеркнуть все детали и обеспечить наилучшее восприятие изображения. Сами фотографии выполнены в современном стиле, с акцентом на абстракцию и геометрию. Многие работы были яркими и выделялись насыщенными оттенками, которые привлекали внимание и создавали ощущение динамики и движения. Глаза так и цеплялись за них. На некоторых можно было увидеть элементы городского пейзажа, на других – хаотичные композиции из линий и форм. Были также портреты людей, выполненные в оригинальной манере, с использованием необычных ракурсов.

– Как вчера смена прошла? – спрашивает Ася, что вызывает у меня недоумение. – Точнее сегодня уже.

– Тебе действительно интересно?

– Конечно! Я твоя лучшая подруга и мне важно, чем ты живешь.

– Ты это и так прекрасно знаешь, – я выгибаю одну бровь.

– Ну, так что?

– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Все как обычно.

– Говоришь словно работаешь в офисе и занимаешься перебиранием бумажек.

– Для меня это примерно так и выглядит. Только вместо бумажек мужчины, а вместо офиса клуб.

– Ну-ну. Мужики, которые пялятся на тебя и платят за обнаженное тело, – в голосе Аси вибрируют нотки неодобрения.

– Вообще-то, обнаженной я не выступаю. Я это сразу уточнила и прописала в договоре!

– И на этом спасибо.

– Когда ты успела стать моим парнем, чтобы с таким презрением говорить о стриптизе?

– А когда ты расскажешь о стриптизе Владу? – кидает в меня вопрос подруга.

Ася знает, куда целиться. Я же понимала, что брат будет против, поэтому говорила ему, что работаю официанткой в другом ночном заведении, которое находится в паре кварталов от стриптиз-клуба. Он и так не очень отреагировал, когда я ему сказала, что собираюсь зарабатывать деньги по ночам в шумном месте.

– Ты же прекрасно знаешь, что он предвзято к этому относится. И если я ему расскажу, то будет бояться за меня и отговаривать. А мне выслушивать его нравоучение совсем не хочется.

– Как по мне, правильно сделает. Но! Я ни в коем случае тебя не осуждаю! – Ася останавливается и берет меня за руку. – Просто не понимаю, почему ты танцуешь в клубе, а не в танцевальном зале, – осторожно произносит она, а мое сердце падает в пятки.

При упоминании прошлого в горле встает ком, а дышать становится все тяжелее. Будто легкие сдавили. Ася кивает, указывая на что-то позади меня. Я поворачиваюсь и замираю.

Передо мной висит фотография, на которой изображена девушка, танцующая на сцене под лучами прожекторов. На ее стройной фигуре лишь темный топ, а длинные ноги обтягивает танцевальное трико. Волосы собраны в высокий хвост, глаза закрыты, а на лице читается воодушевление. И свобода.

Искусство, которое может выразить эмоции, передать историю и вызвать трепет у зрителей.

Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы слезы не покатились по щекам. Сжимаю руки в кулаки так, что ногти больно впиваются в ладони. Отвернувшись, я устремляю взгляд в пол.

– Давай не будем об этом, – цежу я и направляюсь дальше, оставляя Асю позади.

Панических атак уже не было больше трех месяцев. С того момента, как я встретила Эми в августе, в день своего рождения. Но я чувствовала, как этот монстр пытается вырваться наружу и раскромсать остатки моего и так разбитого сердца. Не позволю. Нет.

– Прости, Мир. – Ася подстраивается под мой шаг. – Я люблю тебя и всегда рядом. Хорошо?

– Хорошо, – тихо отвечаю и заглядываю в ее небесные глаза. – Я тоже тебя люблю. Кстати, где работы твоего ухажера и сам он? – перевожу тему.

– В следующем зале, – хитро улыбается подруга и подмигивает мне.

До сих пор не понимаю, почему Ася не сделала карьеру в модельной сфере. Пусть она и ниже меня, но зато фигура, лицо и умение красиво преподносить себя прямо-таки кричали, чтобы ее сфотографировали и разместили на огромном баннере в центре города. Но моя малышка выбрала путь иллюстратора и графического дизайнера. И в этом деле ей точно нет равных.

Я же не была общительным человеком, но мне безумно нравилось наблюдать за людьми. Как они двигаются, какие эмоции появляются на их лицах, как их глаза бегают, изучая все вокруг. Что скрывается за внешней оболочкой каждого?

Пожалуй, необходимость в зрительном исследовании мира у меня осталась с тех времен, когда я постоянно смотрела видео с хореографиями, пытаясь подмечать особенности и индивидуальный подход к выступлениям.

Все эти мысли навевают грусть.