В приёмном покое, как при первых и вторых моих родах, сидела злая и недовольная бабуся (эти бабуси во все времена одинаковые), которая стала задавать дурацкие вопросы, а я, в качестве эксперимента, достала лист с прописанной заранее информацией о себе, и протянула ей. Та, естественно, фыркнула, но, думаю в силу того, что дело было очень ранним утром, приняла его. Схватки учащались и хотелось стоять на четвереньках, хотелось уже приткнуться куда-нибудь.
Наконец, спустя минут 30, меня подняли на какой-то этаж, наступал этап дурманного состояния. В коридоре меня встретила врач, женщина, которая вела первую встречу в этом род доме, Вера Николаевна, седая, короткостриженая, с добрыми, но многое повидавшими за свою жизнь глазами, и акушерку, полноватую женщину, с приятным голосом. Они обе поздоровались, что меня удивило, но я тут же наклонилась к стене, чтобы нырнуть в схватку. Я внутренне расслабилась, видимо влились новые «мелодии-гормоны». Всё идёт хорошо!
Меня осмотрели на кресле, раскрытие было уже семь пальцев. Роды шли полным ходом.
Меня попросили переодеться, сходить в туалет и проходить в предродовую, там была ванна-джакузи, шары, удобные стульчики и вполне уютная атмосфера, правда чёрные окна отпугивали и просили хоть каких-нибудь занавесок. Но в целом, мои ожидания оправдывались. Мне хотелось максимально спрятаться от всех, так как схватки уже захватывали, и переносили в состояние нирваны, хотелось тишины, темноты и тепла.
Конечно, врач стала давать мне рекомендации, но я понимала её слова через раз. Дело в том, что, когда вступаешь в период частых и мощных схваток, важно отключить ум, настроившись на ощущения и полное творчество со своим телом. А это значит глубоко выдыхать и расслаблять шейку и отдаваться силе схватки, зная, что так легче матки выполнять свою функцию. И так продуктивнее будут роды. В общем, надо во время схватки поддаться ей, выдыхать молча или враспев, расслабляя мышцы, а в промежутках между схватками – еще больше расслаблять мышцы лица, губ, шеи, плеч, поясницы, влагалища. Получается, что в целом задача в родах- ничего не делать, только дышать.
А лучше между схватками спать и проснуться только на потуги. Это высший пилотаж расслабления и природной анестезии. Сегодня прийти в такое спящее состояние помогают гипнороды. Это введение роженицы в некий транс, в сон и прохождение самых сильных моментов во сне. Это прекрасный метод! Именно во сне вырабатывается гормон, от количества которого зависит процесс родов. Этот гормон окситоцин. Я говорила, что мы к этому вернёмся. Данный гормон вырабатывается в больших количествах во время оргазма, а далее на нём же и завершается результат любовного соития, результат зачатия и формирования новой жизни – родоразрешение. Первая скрипка родов- гормон окситоцин. Если этого гормона достаточно у женщины, то женщине остаётся «уйти в себя», не сбить состояние дурмана от схваток, не поддаться нелепым раздражителям из системы (работников роддома) и сохранять мысль о расслаблении. Я искренне призываю не брать телефон в руки между схватками, чтобы описать свои «страдания» маме, сестре, мужу. Почувствуйте, чего хочется сейчас, какая поза удобней. Нет алгоритма действий в родах для всех. Все женщины уникальны, надо позволить себе быть собой и делать, что хочется. Петь, кричать, плакать, стонать, кушать спагетти или шоколад. Главное, чтобы это помогало глубоко выдыхать и разжимать спазмы тела. Когда начинают ходить работники по палате, это сбивает со своей волны.
Когда роды затягиваются или схватки становятся слабыми, окситоцин вводят внутривенно, это называется «стимуляцией родов». Чаще это бывает, когда роженица осталась без мужа, когда она зажата и испытывает стресс. Это гормон любви, которую женщина не испытывает к себе. Рожать надо в любви к себе, к мужчине, к малышу, к миру.
Для комфортной атмосферы в Москве есть платные боксы и, так называемые, домашние условия родов.
Это комнаты, уютно оформленные, с мягким светом, двуспальной кроватью, где можно находиться с мужем. На светильниках установлены разноцветные лампы, которые проецируются на весь потолок, создавая иллюзию волшебного мира. А на стенах нарисованы красивые рыбки с извилистыми хостами, что зрительно расслабляет и погружает роженицу в водное пространство. И малыш спокоен в своём водном пузырьке. Это прекрасно, думаю, что стоит себе это позволить. В роддоме, котором рожала я, такой палаты не было, был платный бокс. Им я и воспользовалась. И вам советую. Цель только одна- чтобы поменьше заходило людей.
Вернусь к своим родам. Прошёл примерно час активных схваток. Мне рекомендовали раскачиваться на мяче, ходить, но всё это доставляло только боль. Я всё время стояла на четвереньках и слегка покачивалась вперед- назад.
Наконец, снова осмотр. Врач радостно объявила о полном раскрытие шейки. Сейчас нужна сила для потуг. Кстати, часто в этот момент под давлением плода обостряется геморрой. Это вызывает болезненные ощущения, но нельзя зажиматься. Все эти недуги пройдут, не надо этого бояться, важно расслабить анус и влагалище и выпустить малыша. Это самые не простые схватки. Они частые и долгие, расслабление короткое и срочное, а схватка длится около минуты. Пару раз на меня пытались надеть присоски для наблюдения за сердцебиением малыша, но я отказывалась, поэтому мне сделали это сидя на коленях, главное, что я отстояла право не ложиться на спину! Мне в этом положении крайне больно. Может сказались пятнадцать лет хореографии.
Ведь во все три беременности врачи, сделав первый осмотр шейки, разочарованно спрашивали: «Спортсменка?» Дело в спазмированных мышцах паха и, так называемой, «волевой шейке». Это профессиональный зажим мышц. Я даже перед сном чувствую, что минуты через три после того, как лягу, расслабляю мышцы ног. Все танцоры, спортсмены с малых лет «включают волю», чтобы заставить себя ежедневно тренироваться, а потом эта втянутость мышц становится автоматической. И это мешает хорошим родам. Я поняла, что надо «включать свою волю» на расслабление.
Итак, я довольно устала от схваток. Мне хотелось бежать домой и спать в своей кроватке. Но перед потугами мне принесли одноразовую одежду, чепчик и отправили в родильный зал. Был свободен индивидуальный бокс и послеродовая палата. Я подписала еще в приемном покое договор на эти платные комнаты. Зал оказался довольно уютным. Всё оборудование оранжевого цвета, а стены выкрашены в приятный персиковый оттенок. Меня ждал огромный трон, на который можно было залезть только с помощью стульчика. Врач и акушерка переговаривались о чём-то. А меня уже взгромоздили на этот трон и, нажав кнопку, вторая половинка кровати стала медленно превращаться в большое и широкое кресло с ручками. Я суматошно подумала, что сейчас начинается основная часть рождения моего сына. Надо включаться полностью! У меня пересохло во рту, и врач попросила акушерку сходить за водой, которую я оставила в предродовой. Врач сказала мне, что надо облокотиться руками на спинку кресла, встать на коленки или на корточки, но широко расставить ноги при этом. Самое главное – не тужиться в этот момент, иначе ребёнок пойдет быстро и разрывов не избежать. Тут же по ногам потекла теплая жидкость. Это отошла очередная порция вод. Я села на корточки, сразу же возникло ощущение нахождения на унитазе и желание сходить по большому. В это мгновение акушерка принесла воды, и я успела сделать три глотка, как понеслась новая схватка. Я чувствовала, как мой живот во время последних схваток становится сильным и каменным, плод движется книзу, а во влагалище постепенно возникает ощущение распирания и жжения. В эту секунду хочется зажать промежность от страха, кажется, что вот-вот она разорвётся, но в этот момент надо наоборот отдаться распиранию и расслабить мышцы паха. В эту секунду в кровь выбрасывается мощная доза адреналина, чтобы как бы разбудить уставшую женщину. Обычно перед прорезыванием головки женщина подскакивает и испытывает чувство страха. Многие говорят, что больше не могут, хотя остаётся ровно одна потуга. Мой геморрой всё-таки предательски вышел, но я постаралась отпустить мысли и чувствительность в этом месте. Я смотрела на свои трясущиеся руки, которые я непроизвольно зажала в замок. Врач дала команду продышать потугу. Я вспомнила про дыхание по-собачьи, не знаю, насколько получилось, но акушерка что-то делала с моей промежностью, скорее всего помогала отделять ткани влагалища от головки младенца. Прошла вторая потуга, я чувствовала дурман и шум в голове, сильное натяжение снизу и мощную работу в спине и животе. В голове другая реальность, кипучая лава, желто-оранжевый круг перед глазами. Я стала одним сплошным тоннелем для выхода малыша. Мой сын вынырнул из промежности так мягко, будто из чулка, будто рыбка из воды, смоченный околоплодными водами. Они отошли прям как для дополнительной смазки. Его голова казалась мне головкой мужского члена. Я испытала невероятные ощущения… что- то тёплое, нежное по ощущению облизало меня между ног. Это и есть волнообразный оргазм. Это очень приятно и чувственно! Затем я услышала что-то вроде: «Мяу». И волна удовольствия сменилась волной счастья, слёз и восторга при виде моего маленького дитя!
Мой мальчишка родился! Я сделала это, это было не больно, дискомфортно, сильно, распирающе, но не больно! Все ощущения изменились в секунду. Немного пощипывало в интимных местах, но боль отступила, как – будто её и не было.
Меня аккуратно уложили на спину, а малыша положили сверху. Трепет от его тепла, мокрого маленького тела – это правильное состояние. Через мгновения меня начало знобить. У меня нахлынуло осознание, что я смогла, мои роды прошли удачно! Я научилась рожать! Не знаю, сколько проходит времени. Обычно малыша оставляют до момента прекращения пульсации пуповины, но слёзы лились потоком. Это всё мне, эти мощные эмоции, любовь и невероятное удовлетворение от родов- всё это одной мне!? Всё было не зря, удовлетворение и гордость я испытала за свою творческую работу с телом и разумом (страхами).
Это останется в памяти на всю жизнь. И, главное, тело сейчас благодарно пульсирует, трясётся, как после хорошего секса, принимая все ранки и трещинки, как сущие мелочи.
И ещё тишина. Внутренняя. В самый разгар родов «оркестр из гормонов» звучит громко и мощно, а затем наступает полная тишина, дирижёр, вспотевший, но довольный кланяется и благодарит всех участников процесса! И я вдруг вернулась в палату, к врачам, спустилась на эту землю, стала различать их голоса и действия. Очень захотелось сейчас покушать, подскочить и всем сообщить о рождении нового человека. Я чувствовала бодрость и прилив сил! Вот они правильные гормоны, которые работают от природы.
Роды могут быть мягкими при любых условиях, но главным является поиск себя в них, полная отдача и «глухота» по отношению к окружающим.
В самом начале книги я писала о том, что всё происходит у всех почти одновременно. Так вот 4 июля, в день моих родов, на свет появилось пятнадцать малышей. Позже я случайно узнала, что 5 июля случилось солнечное затмение – время, когда человек плохо владеет своими эмоциями, злится на пустом месте и плохо себя чувствует. Моя плата номер один была сразу за стенами родового зала, я целые сутки слушала пронзительные стоны рожениц. Кто-то выл, как волчица, кто-то пел, кто-то стонал, как в моменты оргазма, а кому-то вызывали психиатра и ставили диагноз: «Панические атаки в родах». Но 5 июля родильный зал стоял в полной тишине, был закрыт на ключ и беззвучен. Ни одна женщина не поступила в тот день!
Никто не знает тайны рождения и смерти, но каждый готов к этим моментам.
6. Красота разворота
А может всё было совсем не так?
Эту главу я пишу спустя пару лет после родов. Сегодня мы завершили очередную проверку на отношения и терпимость, прожив три года в однокомнатной квартире с долгими ограничениями в движении (карантины) и болезнями под одной крышей впятером. Теперь мы живём в двухкомнатной квартире с двумя санитарными узлами, с шикарными детскими площадками и парком рядом. Очень медленно, но жизнь наладилась. Случилось красочное лето! Лёвушке исполнилось два года.
Однако важно написать о том, что мои третьи роды не были идеальными. То, что я описала выше было моим посланием всем беременным женщинам, вдохновением на будущие роды. Но жизнь гораздо мудрее. Всё, что происходит в Вашей жизни, всё для Вас правильно!
Начиная с приезда в роддом, я испытала совсем другие чувства. И очень переживала о том, что я вновь родила тяжело и неправильно. Не так, как в книгах или у других. Не так, как мне хотелось.
Есть такое психологическое понятие, как «красота разворота». О нём я узнала недавно. Это значит, что кажущиеся нам катастрофическими ситуации могли бы быть гораздо хуже. И беда, горе приводит нас к правильному исходу.
Услышав на детских площадках истории женщин, в которых реальность не совпадает с красивыми штампами о прекрасном деторождении с золотым часом на груди у мамы, я поняла, что надо написать эту главу.
В роддоме дело обстояло так. Злая тётя в приёмном покое стала продолжать меня опрашивать (когда я начала половую жизнь и т.д.). Заранее написанную мною бумагу она не приняла. Схватки были такие, что меня начало тошнить, и я теряла сознание. Я попросила лечь на кушетку. Через мгновенье в приёмный покой, где толпами ходили медработники, влетел врач не русской наружности и, раздвинув мне ноги, вошёл своими пальцами мне внутрь и объявил о раскрытии шейки на семь пальцев. Я испытала сильнейшую боль внизу живота и взвизгнула. С этой секунды я поняла, что всё пошло не так. Он усмехнулся и, сказав, что я дохлячка, скомандовал отвезти меня в родильное отделение на инвалидной коляске. А так как я была бомжом, человеком, случайно оставившем все документы на рынке, меня повезли в лабораторию на взятие крови. Инвалидное кресло противно скрипело на весь тусклый коридор. В предродовой женщина то ли цыганка, то ли узбечка, корчилась от боли, скованная капельницей. Меня подвезли к мед работнице лет пятидесяти. Она была вполне терпелива к моим извиваниям в кресле и попыткам слезть на пол, чтобы принять положение «на четвереньках». Она пыталась отвлечь вопросами вроде: «Сколько у меня детей, и кто с ними остался?» Она быстро и ловко вытягивала из вены кровь, заполняя восемь пробирок. Потом она отвезла меня в родовую.
Там мне показалось царила подозрительная тишина. Но было вполне комфортно. Женщина оказалась акушеркой. Она попросила меня перейти на кушетку, не тужится, дышать. Она что-то еще говорила, но я восприняла только эти слова. Акушерка ушла.
Я вновь осталась одна. Вновь меня оглушила мысль, что всё повторяется. И совсем не правильно. Я приказала себе только дышать. Акушерка положила меня на спину. А я всё- таки переползла в позу «на четвереньки». Мне точно так легче! Это обрадовало меня. Еще после каждой схватки подкатывала тошнота и окутывала слабость. Помню, что подумала: «Зачем все эти муки». И в ту же секунду я почувствовала адскую боль и заорала во всё горло. Акушерка вбежала. Заглянув между ног, она заторопилась: «Скорее, скорее переходи на родильное кресло. Всё закончилось, третьего сейчас быстро родишь». Боль была космической! Она кричала и показывала на себе: «Дышать паровозиком». И выделывала букву «П» на выдохе. А я, растерянная, вдруг залепетала: «А вертикальные роды? Я хотела вертикально». Она немного посомневалась, а потом, застелив пеленкой кресло, сказала: «В этом отделении нет такого кресла. Я не умею принимать вертикально. Да и не надо тебе, разорвёшься». Это был приговор. В этот момент в наш дуэт вклинилась целая куча женщин. Два врача, принимающих роды, детский врач и анестезиолог. Они скучно посмотрели на меня. Акушерка озвучила: «Третьи. Скорые». Помню блондинку лет сорока с вытянутым лицом. Я пыхтела паровозом. Видимо мой геморрой вылез и защемился, потому что боль была именно в анусе и отдавала в ноги. Родовой боли я больше не чувствовала. Я тряслась всем телом от боли. Я испытывала шок. Врач пощекотала живот когтями и вызвала схватку. Это похоже на ныряние. Ты набираешь полную грудь воздуха и на выдохе выдавливаешь мышцами пресса малыша. Я проделала это около шести раз. Ничего. Ребенок не двигался. Педиатр забегала. На меня нацепили прибор, который прослушивает сердце ребенка. Детский врач забила тревогу! Срочно рожать! Остальные врачи орали: «Ну, давай! Совсем не тужишься! Плохо! Ребёнок совсем не нужен! Третьи роды, а ты корчишься». Конечно, я пыталась спасти своё заднее место, но, напугавшись, что потуги слишком затянулись и не чувствуя продвижения ребёнка, набрала полную грудь воздуха и стала тужиться изо всех сил. Ничего. Блондинка с вытянутым лицом приказала акушерке достать из моего рюкзака бутылочку воды. Та выполнила. Через миг эта вода фонтаном полетела в мое лицо, а затем врач схватила меня за выданную рубаху, вырез которой итак болтался у меня в районе пупка, и, разорвав её, притянула меня к себе, сказав: «Взяла себя в руки и родила». Я ошалела от таких действий! Вновь её когти зашевелились на моём животе и случилась схватка. Я набрала воздух и стала тужиться ещё с большей силой. Я думала: «Забери мою жизнь, только родись сам». Чувствуя, что никакого продвижения нет, на выдохе, мужским неестественным голосом, я прохрипела: «Режьте». Другая врач, молодая брюнетка, уже стояла с инструментом и в ту же секунду рассекла мне промежность… Огромное, по моим ощущениям, тело вывалилось из меня. Раздался звонкий плач. Я почувствовала мощное облегчение. Врачебное напряжение плавно перешло в суматоху над ребёнком. Я лежала и тряслась. Боль вся, какая была, резко выключилась. Нахлынул сначала озноб, а потом чувство радости, что все живы. Я повернула голову и не поверила глазам: 3650 кг. Как? Мне же давали направление на кесарево, когда предполагали, что Рома (второй ребенок) будет больше 3100 кг. Мне же сказали, что я не рожу больше этого веса. Тут же прилетела невероятная гордость за себя! Только чем этот подвиг обернётся дальше…