Buch lesen: «Франсиско Франко и его время»

© Пожарская СП, 2014

© ООО «Издательство Алгоритм», 2014

* * *

Памяти сына – Николая Яковлева-младшего

К читателю

«Образ Франко тускнеет на монетах, печатях и в памяти» – это суждение, высказанное мадридским корреспондентом «Associated Press» Ф. Уиллером в ноябре 1976 г., в первую годовщину со дня смерти Франсиско Франко, тогда вряд ли кто-либо оспаривал. Но прошли годы, и картина резко изменилась: в Испании от книг о Франко и его эпохе ломятся библиотечные полки. В главном книжном магазине известного издательства «Espasa Calpe», что на мадридской Гран Виа, только книги о Франко и его времени, вышедшие за последние годы, занимают три полки. К десяткам прижизненных биографий прибавились сотни новых, как критических, так и апологетических. К последним можно отнести и нашумевшую монографию П. Моа «Мифы о гражданской войне», 23-е издание которой увидело свет в 2003 г. Кто из них прав? Ответ могут дать документы испанских и отечественных архивов.

«Важнейшая задача моей жизни – вернуть испанцам гордость быть испанцами», – комментируя эту жизненную установку Франсиско Франко, известный испанский историк М. Эспадас Бургос заметил, что Франко являлся «человеком 98-го года», года поражения в войне с США, когда Испания, утратив Кубу, Филиппины и Пуэрто-Рико, стала второстепенной державой, и был убежден, что для того, чтобы «Испания без пульса» возродилась к жизни, ей надо обрести веру в себя. Но вряд ли кто-либо обратил бы внимание на эти слова честолюбивого молодого офицера, каких немало имелось в испанской армии, если бы они не принадлежали тому, кто впоследствии около 40 лет обладал реальной возможностью оказывать воздействие на жизнь и судьбы соотечественников.

Франсиско Франко прожил без малого 83 года. Менялся мир, менялись и его представления о месте Испании в мире, настоящем и будущем. И все же биографы Франко еще при его жизни отмечали, что, несмотря на крайний прагматизм, диктатор в чем-то все-таки оставался верен своим принципам и своему прошлому.

Прежде всего военный, Франко не оставил теоретического наследия, позволяющего с большей или меньшей определенностью судить о его заранее заданных «моделях» будущего Испании. Его публичные выступления в качестве главы государства были подчинены сиюминутным целям. Своих воспоминаний он не оставил.

Его роман «Раса», изданный под псевдонимом Хайме Андраде, хотя во многом автобиографический, вряд ли все же можно отнести к мемуарному жанру.

Еще 2 ноября 1964 г. глава нью-йоркского издательства «Doublday and Company» К. Мак-Кормик обратился с письмом к министру иностранных дел Испании Ф. Кастиэлье с необычной просьбой: «Как издатели биографий Дуайта Д. Эйзенхауэра, Роберта Мерфи, Ричарда Никсона и других выдающихся американцев, мы заинтересованы в том, чтобы убедить Генералиссимуса Франко написать свою биографию». Ответ Кастиэльи был уклончив: в ответном письме от 25 ноября он выразил надежду вернуться «к этому вопросу в ближайшем будущем». Но так и не вернулся.

Позднее X. Мануэль Лара, основатель и глава знаменитого барселонского издательства «Planeta», обратился с просьбой к Франко написать свои воспоминания. Франко отказался. Тогда Лара предложил М. Аснару и Е. Ромеро написать биографию Франко при его содействии. Франко выбрал Ромеро, хотя Аснар, дед Х.М. Аснара, главы испанского кабинета в 1996–2004 гг., имел репутацию «великого журналиста и блестящего дипломата», а Ромеро принадлежал к другому поколению и нередко занимал позицию критика режима. Своим выбором Франко, как полагал Ромеро, продемонстрировал «желание избежать искушения и получить еще одну „классическую“ биографию». Этому проекту не суждено было случиться: Франко к нему так и не вернулся. Но и после смерти диктатора, когда были сняты все запреты, любого автора все еще подстерегают большие трудности.

Большая часть личного архива Франко, как утверждали его дочь и близкие, сгорела в результате несчастного случая во время переезда семьи из резиденции Франко в Эль Пардо после его смерти. К тому же только двадцать пять лет спустя после смерти диктатора Министерство культуры Испании выделило «Фундасьону Франко» необходимые средства для классификации как официальных документов, так и тех, что уцелели от пожара, для передачи на хранение в государственные архивы. И хотя X. Тусель, известный испанский историк, в специальном номере «El Pais» от 18 ноября 2000 г. отмечает, что без этих документов попытки написать биографию Франко не корректны, ежегодно прибавляются все новые жизнеописания диктатора. В их числе и самого Туселя. В последние годы проявился интерес к личностным и психологическим аспектам биографии Франко. И все же, несмотря на мнение скептиков, можно попытаться сложить из разрозненных элементов некую мозаичную картину, хотя в ней, очевидно, будут отсутствовать многие компоненты.

Так каким же он был, последний диктатор в Западной Европе?

Часть I

Путь наверх. Взлет

Дальний предок Франсиско Франко Хуан Франко Добладо переселился из Пуэрто-Реаля, что близ Кадиса, в Эль Ферроль, ставший морской базой в 1726 г., в годы правления первого короля из династии Бурбонов – Филиппа V. После пробы на «чистоту крови» он был назначен в 1730 г. преподавателем морского училища. Франко считались идальго, хотя и без титула и без надежных средств к существованию. Его дед Франсиско Франко и отец его бабки Салгадо-Араухо достигли высших рангов в морской иерархии. Его отец – Николас Франко Салгадо Араухо – в 18 лет поступил в Академию морской администрации в Эль Ферроль, служил на Кубе и Филиппинах, сделал блестящую карьеру, достигнув ранга генерального интенданта.

Агностик и вольнодумец, насмешливый и остроумный, он действительно представлял собой весьма странную фигуру, не вписывающуюся в стереотип «сеньора морского офицера». Именно эти качества помешали ему достигнуть более высоких степеней в карьере – способности и квалификация, как полагали его знакомые и сослуживцы, позволяли Николасу-старшему стать, по крайней мере, вице-адмиралом. Но он им не стал.

В Эль Ферроле Николас Франко познакомился с Пилар Баамонде, дочерью также генерального интенданта; в мае 1890 г. состоялась свадьба. Оба супруга принадлежали к одному и тому же социальному слою, но у Баамонде была более знатная родословная. Их разделяли не только происхождение и даже не возраст – дон Николас был старше жены на 10 лет, – а характер.

По отзывам преподавателей, а затем и сослуживцев, Николас Франко имел характер открытый и независимый, был жизнелюбом, не скрывал своих либеральных взглядов. Даже после женитьбы продолжал вести жизнь холостяка, проводил многие часы в казино, имел устойчивую репутацию бабника.

Мать Франко – Пилар, в юности одна их самых очаровательных девушек Эль Ферроля, по отзывам родных и знакомых была склонна к меланхолии, глубоко религиозна, придерживалась строго консервативных принципов.

Франсиско Франко Баамонде родился в Эль Ферроле 4 декабря 1892 г. в день св. Варвары, покровительницы артиллерии, чему впоследствии его биографами придавалось большое значение.

В 1907–1909 гг. дон Николас практически оставил семью, переведясь на службу в Мадрид, хотя к этому времени он был отцом пятерых детей – Николаса, Франсиско, Рамона, Пилар и Паситы (умерла в детстве). Вначале он не терял контакта с семьей, регулярно посылал деньги, но после того, как в Эль Ферроль пришло известие о «другой женщине», родители Франко разъехались. Это случилось в 1912 г.

По мнению одного из биографов Франко, Энрике Гонсалеса Дуро, для Франко мать была совершенством, а отца он не любил и даже ненавидел. Некоторые биографы, следуя Фрейду, даже пытаются обнаружить у Франко «эдипов комплекс» и его антилиберализм¹.

Николас-старший никогда не скрывал своего весьма скептического отношения к достоинствам Франсиско. По воспоминаниям племянницы Франко Пилар Хараис, опубликовавшей в 1981 г. книгу «История одного диссидентства», он говаривал: «Из моих трех сыновей самым разумным был Рамон, Николас был обманщиком, а Пакито (уменьшительное от Франсиско) был и оставался глупцом». И это он говорил тогда, когда Франко достиг вершины власти: «Пакито – каудильо, Пакито – глава государства! Держите меня, я умру от смеха!»² И это было связано не только с его активным неприятием режима, получившим название по имени его сына. Возможно, над ним довлели воспоминания о первых ученических шагах Франко, об отзывах его учителей.

Франко получил начальное образование в колледже «Святого сердца». По отзывам его учителей, это был усердный ученик, очень уравновешенный, но посредственно одаренный, застенчивый, не очень зрелый психологически, с голосом ребенка. По воспоминаниям старого друга детства – пастора Ньето Антуанеса, – это был нормальный мальчик, хотя застенчивый и немного закомплексованный. Для того чтобы преодолеть эти черты, ему по воле родителей пришлось прервать прохождение курса для получения степени бакалавра. Четырнадцати лет от роду, Франсиско Франко впервые совершил путешествие на поезде.

Франсиско Франко хотел стать моряком, но по семейной традиции в морское училище поступил его брат Николас – единственный среди братьев нормального роста, немного денди, жизнелюб й, по общему мнению, весьма заурядная личность. Франсиско, или Пако, поступил в пехотное училище в Толедо, основанное еще императором Карлом V. Самый низкорослый и самый юный кадет не блистал успехами.

Согласно уставу училища, именуемого Академией, дети офицеров зачислялись сразу, остальные же должны были доказать «чистоту крови». Франко прошел это испытание и стал кадетом. По воспоминаниям тех, кто вместе с ним получал основы военных наук, «Франкито» был объектом грубых шуток из-за своего маленького роста, физической слабости и почти детского облика. Это ранило его чувство собственного достоинства, он находил утешение и надежду на будущее в чтении книг по истории битв, биографий героев прошлых эпох, жертвовавших собой для родины. Но там же, в училище, он и обрел друзей, которых впоследствии высоко вознес в годы своего всесилия.

Верность трону – вот была доминанта воспитательных устремлений преподавателей. Недаром во время церемонии «клятвы на знамени» кадеты приносили присягу не верности родине и конституции, а верности королю. Король, по замыслу авторов клятвы, воплощал национальный суверенитет, что не противоречило конституции 1876 г., по которой жила страна; титул монарха гласил: «конституционный король» (преамбула) и только «король санкционирует и обнародует законы» (статья 51-я).

Но как бы ни были кадеты изолированы от общества, в конце второго курса сквозь все препоны и преграды просочились известия о кровавых событиях в Барселоне 26–31 июля 1909 г., вошедшие в историю как «трагическая неделя». В те дни армия по приказу главы правительства Антонио Мауры подавила акции протеста против указа о мобилизации резервистов – в испанской зоне Марокко в очередной раз вспыхнуло восстание. Франсиско Феррер, анархист и педагог, имевший всеевропейскую известность, основатель «Современной школы» в Барселоне, был несправедливо обвинен не только в подстрекательстве к бунту, но и в стимулировании происков масонов всего мира против Испании. Он был осужден военным трибуналом и расстрелян у стен крепости Монжуич. Его казнь вызвала волну протеста во многих странах Западной Европы и Америки и как следствие – падение Антонио Мауры³.

Как вспоминал впоследствии сам Франко в своем автобиографическом романе «Раса», о «кровавой неделе» кадеты могли судить только со слов преподавателей. Именно отсюда истоки представления Франко, с годами превратившегося в манию, что «Испания была и есть жертва международного заговора, который позднее идентифицировался с масонством»⁴. Его племянница Пилар Хараис, старшая дочь сестры, считала, что возложение им вины на масонство за все беды Испании проистекало из его неприязни к отцу. Дон Николас-старший, по ее мнению, был защитником масонства: «Что мой сын знает о масонстве. Это сообщество прославленных и достойных уважения людей»⁵.

Впоследствии, на протяжении многих лет жизни Франко часто обращался к истории падения Мауры. Но нигде нет сведений о том, что он был действительно знаком со взглядами этого политика-реформатора, о которых в 1936 г. напомнил испанский историк А. Бальестерос-и-Берета: «Испания, – утверждал Маура, – нуждается в революции, совершенной правительством, ибо иначе страшный беспорядок произойдет снизу. Я называю революцией те реформы, которые должно осуществить правительство радикальным образом, немедленно и насильственно»⁶. Но Франко в своих исторических «изысканиях» нередко отдавал предпочтение мифам, а не реальности, если это служило его целям и намерениям.

Сам Франко впоследствии весьма критически оценивал систему обучения в Академии. По его воспоминаниям, которые можно извлечь как из романа «Раса», так и из других замечаний, преподавание основывалось на устаревших немецких уставах, преподаватели Академии, майоры и капитаны пехоты, порой забывали о главной цели своей миссии – формировании, профессиональном и духовном, будущих офицеров. Изменения наступили с назначением директором Академии полковника Вильальбы, но к этому времени закончился и курс обучения Франсиско Франко. В июле 1910 г. сам Альфонс XIII вручил свидетельства о присуждении звания младшего лейтенанта: из 312 Франко получил диплом под номером 251.

Ничто не сулило 17-летнему младшему лейтенанту, направленному в 1910 г. в 8-й пехотный полк в Эль Ферроле, обнадеживающего будущего. В захолустном полку у Франко было много свободного времени. Его он посвящал усердному чтению, круг которого был ограничен военной журналистикой и историческими исследованиями, посвященными, за немногими исключениями, войнам и биографиям полководцев. Его старый учитель Комельяс, тот самый, который охарактеризовал его как истинного католика и военного с твердым характером, дал ему как-то прочитать книгу, посвященную биографии Габриэля Гарсиа Морено – президента Республики Эквадор в 1861–65 гг. и 1869–75 гг. Он прославился как диктатор, гроза либералов и масонов, истинный христианин. Трудно сказать, какое впечатление эта книга произвела на Франко. Скорее всего, на воспоминании о прочитанном лежит отсвет того, кем стал Франко после 1936 г.

Поначалу ничто, казалось бы, не предвещало успешной карьеры, если бы не война в Марокко: в 1911 г. честолюбивый лейтенант вступает в колониальные войска.

6 ноября 1912 г. Франко, Алонсо Вега и его двоюродный брат Салгадо Араухо выехали в Тетуан. Оказалось, к их радости, что почти все офицеры – выпускники Академии в Толедо.

В 1913 г. Франко получает первую награду – «Военный крест за заслуги».

Если бы не служба в колониальных войсках, Франко вряд ли смог бы сделать блестящую карьеру.

30 июля 1914 г. глава правительства Испании Э. Дато на вопрос министра иностранных дел де Лема, верит ли он, что война близка, ответил: «Неминуема». Неделю спустя Дато подготовил, а король Альфонсо XIII подписал декрет, опубликованный 7 августа, который обязал всех испанских подданных сохранять строгий нейтралитет, что лишало многих молодых честолюбцев стремительного взлета. Иное дело – война в Марокко.

В марте 1915 г. в возрасте 22 лет Франко – капитан. В июне 1916 г. в сражении при Биутце он был тяжело ранен, а в феврале 1917 г. произведен в майоры – самый молодой майор в испанской армии. В мае 1917 г., возвратившись на полуостров, вступает в полк «Принца Астурийского»⁷.

Этот год в Испании был временем великих потрясений. Стан тех, кто жаждал исправить политические и социальные дефекты общества, был весьма обширен – от каталонской буржуазии, жаждавшей полной автономии от Мадрида, до капиталистов промышленного Севера, рвавшихся к кормилу государственной власти, от пролетариата, городского и сельского, до армии с ее офицерскими «хунтами обороны» и гегемонистскими устремлениями генералитета.

Еще с 1916 г. страну сотрясали забастовки против роста дороговизны жизни: Испания вывозила продукты питания воюющим странам. Начиная с марта 1917 г., руководители Социалистической партии активно готовили всеобщую забастовку с целью добиться «фундаментальных изменений системы, которая будет гарантировать народу минимум условий для достойной жизни». Основное требование – учреждение временного правительства, призванного организовать выборы в Учредительное собрание. 9 августа забастовочный комитет призвал к общенациональной забастовке.

Глава испанского правительства Дато, отдавая себе отчет в серьезности ситуации, ввел военное положение. 18 августа забастовка была подавлена силой. Согласно официальным данным, жертвами стали 80 погибших, 150 раненых; две тысячи забастовщиков были задержаны. 24 августа 1917 г. газета «El Imparcial» сообщала: «Король выражает удовлетворение действиями армии». 29 сентября военный трибунал приговорил членов забастовочного комитета, среди которых были Ф. Ларго Кабальеро и X. Бестейро, к пожизненному заключению. В движение за амнистию включились самые широкие слои испанского общества, и в ноябре, будучи избранными советниками мадридского муниципалитета, лидеры социалистов были амнистированы.

Биографы Франко утверждают, что он не участвовал непосредственно в репрессиях против участников всеобщей забастовки в августе 1917 г. Подтвердить или опровергнуть это суждение не удалось.

По воспоминаниям племянницы Франко Пилар Хараис, дон Николас-старший незадолго до своей смерти, когда Франсиско Франко был уже главой государства, как-то сказал: «Если бы моего сына любили женщины, у нас бы были другие песни»⁸. Франсиско Франко, действительно, не мог похвастаться таким длинным списком увлечений, который был у его отца. И вряд ли он пытался ему следовать.

«Пакито, оставь меня в покое, ты мне не нравишься», – эти слова Софии Милье, предмета первой любви Франсиско, когда ему было 12 лет, он впоследствии слышал еще раз, когда ему было уже 19 лет. На новогоднем балу в Мелилье он познакомился и был увлечен подругой своей сестры Софией Сурбаран, принадлежащей к аристократическому роду и тесно связанной с военной кастой – она была дочерью полковника и племянницей генерал-майора. Висенте Гарсиа опубликовал в 1978 г. в Барселоне книгу «Любовные письма Франко», в которую он включил и интервью с Софией Сурбаран: «Он был хорошим человеком, но очень нерешительным. Очень молчаливым… Очень серьезным». К тому же Франко не умел танцевать. И заключение: «Мне Франко не нравился»⁹. И только когда Франко было уже 24 года, ему, наконец, повезло.

В Овьедо, в Астурии, когда Франко был прикомандирован к полку «Принца Астурийского», на «ромерии», народном празднике, устраиваемом на местах паломничества, он встретил Кармен Поло Фернандес. Семья Кармен была не в восторге от претендента на руку их дочери. Особое недовольство выражала тетя Кармен, заменившая ей рано умершую мать. Изабель Поло Фернандес, тесно связанная с высшим обществом Астурии, гордилась своими аристократическими корнями. Отец Кармен, который интересовался только лошадьми и охотой, также полагал, что претендента на руку его дочери привлекает прежде всего возможность поднятия своего социального статуса. Но Кармен была очарована героем Африки, «майорчиком». Хотя уже в 1920 г. Франко был официально признан женихом, до брака прошло еще 3 года. Причина отсрочки – новый поворот в карьере.

31 августа 1920 г. по распоряжению короля был создан Иностранный легион «Терсио». Его командир подполковник Мильян Астрай несколько дней спустя послал телеграмму майору Франко, предложив стать его заместителем и командиром первой бандеры «Терсио». Франко выехал немедленно.

Война против Республики Рифф в Марокко не была успешна для Испании. Но это никак не сказывалось на карьере Франко. Напротив, в июне 1923 г. сам король оказал давление на Совет министров, добившись для него внеочередного повышения в чине: тридцати лет от роду Франко становится подполковником и командующим Легиона. Получив от короля не только согласие на женитьбу, но и 40-дневный отпуск, Франко воспользовался им, чтобы посетить Мадрид, поблагодарить Альфонса XIII за присвоение ему придворного звания камергера и попросить быть посаженным отцом на свадьбе, что приблизило Франко к знати и сняло все препятствия к браку с Кармен Поло, принадлежавшей к одной из самых богатых и знатных семей Астурии.

Семья невесты была удовлетворена: короля представлял генерал Лосада, свадьба состоялась в церкви Сан Хуана в Овьедо 23 октября 1923 г. В эти дни Испания уже жила в условиях военно-монархической диктатуры.

13 сентября 1923 г. генерал Примо де Ривера с согласия короля совершил государственный переворот: кортесы (парламент), на выборах в которые весной этого же года победу одержали либерально-реформистские группировки, были распущены, введено военное положение, запрещены деятельность политических партий, демонстрации, ограничена свобода прессы: это означало, что монархия утратила облик конституционной. Новый режим монархии имел все признаки авторитаризма.

Отправляясь вновь в Марокко, Франко нанес визит диктатору, который впоследствии неизменно покровительствовал ему.

Отношение к Франко в армии не было однозначным. Игнасио Идальго де Сиснерос, аристократ по рождению и воспитанию, ставший в годы гражданской войны командующим авиацией Республики, вспоминал о 20-х гг.: «На базе в Мар-Чика никто не любил Франсиско Франко, начиная с родного брата, с которым он едва разговаривал… Он прибывал на базу всегда вовремя и держался очень надменно, стараясь как можно больше вытянуться, чтобы казаться выше и скрыть свой начинающий появляться животик… Не помню, чтобы я хоть раз видел его улыбающимся, любезным или проявляющим хоть какие-то человеческие чувства»¹⁰.

Многие сослуживцы отмечали его авторитарность, закрытость его менталитета, нетерпимость и враждебность ко всем идеям, которые он не разделял. Но были и другие суждения. Диктатор высоко оценил его меры по реорганизации Легиона, обратив внимание на «Кредо легионера», автором которого был Франко, а также его руководство журналом «Revista de Tropas coloniales», в котором он опубликовал 12 статей.

В 1925 г. Примо де Ривера реорганизовал «Терсио» – теперь в нем было уже 8 бандер. Франко, получив чин полковника, был назначен временно исполняющим обязанности командующего. Тогда же правительство Франции наградило его орденом Почетного легиона.

Диктатор неизменно покровительствовал Франко: по представлению Классификационной Хунты, контролируемой Примо де Риверой, в феврале 1926 г., задолго до выслуги положенного срока, в возрасте 33 лет Франко становится бригадным генералом, самым молодым в Западной Европе.

В этом же году, уже в Мадриде, 14 сентября родилась его дочь, нареченная Марией дель Кармен Рамоной Фелипой де ла Крус. По признанию будущего диктатора, его дочь – самая большая любовь его жизни: «Я был сумасшедшим от радости».

Франко использовал свое пребывание в Мадриде для укрепления связей со столичным генералитетом. Место встречи чаще всего – салон клуба «Гран Пенья», что на проспекте Гран Виа. Как я смогла заметить, бюст Франко и поныне «украшает» холл этого клуба. Биографы Франко единодушны: в беседах не только с теми, кто занимал высокие ступени военной иерархии, но и с лидерами консервативной оппозиции – с правым либералом Санчесом Геррой и его единомышленниками в престижных клубах, – Франко избегал обсуждения любых тем, имевших касательство к политике. А это не могло не остаться незамеченным диктатором.

Режим диктатуры Примо де Риверы никогда не отличался прочностью; в правящих кругах не прекращались раздоры. Латифундисты были недовольны политикой покровительства финансовому капиталу и крупным промышленникам; представители крупного капитала были недовольны политикой аграрного протекционизма. Широкие круги промышленной буржуазии были недовольны вмешательством государства в экономику в интересах финансового капитала.

Оппозиция антидемократическому режиму, являвшаяся постоянным спутником диктатуры с момента переворота, к 1926 г. становится массовой и переходит к активным действиям. Уже не только передовая интеллигенция, студенчество и республиканские силы Каталонии, возмущенные политикой национального угнетения, участвуют в борьбе против режима диктатуры, но даже монархисты и все более значительные круги офицерства начинают выражать свое недовольство диктатором. Вновь возрождаются офицерские хунты, созданные в тревожном для Испании 1917 г. Недовольство, офицеров носило преимущественно кастовый характер: часть из них была недовольна политикой фаворитизма, проводившейся в армии диктатором, а также тем, что среднее офицерство до 1923 г. объединенное в военные хунты, не играло сколько-нибудь значительной роли в политической жизни страны. Недовольство в армии усилилось после того, как в связи с прекращением активных боевых действий в Марокко в 1926 г. многим офицерам было предложено перейти в запас. Военные и явились инициаторами и участниками одного из первых заговоров против диктатуры в июне 1926 г. в Валенсии, накануне дня Сан Хуана (Иванова дня). Помимо военных в заговоре приняли участие монархисты – граф Романонес, Мелькиадес Альварес; республиканцы – А. Леррус, М. Доминго, Г. Мараньон и Ф. Галан; анархист А. Пестанья. Заговор окончился поражением; Ф. Галан, М. Доминго, А. Пестанья, Г. Мараньон и другие были арестованы.

То, что Франко остался в стороне от заговора, приблизило его еще больше к диктатору и ко двору.

Иначе трудно объяснить, почему Франко был назначен в начале 1928 г. директором Генеральной военной академии в Сарагосе: ведь он не был обременен педагогическим опытом, не был замечен в глубоких теоретических изысканиях. Его военный опыт был ограничен уроками колониальных кампаний.

Эта Академия была закрыта еще в 1893 г. и вновь открыта 20 февраля 1927 г. Король счел необходимым издать специальный декрет о возобновлении ее деятельности. На открытии Академии и на торжественном богослужении в соборе Вирхен Пилар 5 октября 1928 г. присутствовал сам диктатор.

Франко привлек к преподаванию «африканистов», в прошлом выпускников Академии, среди них – Алонсо Вегу, своего двоюродного брата Франсиско Франко Салгадо Араухо, называемого в семейном кругу «Паконом». Сам Франко и преподаватели-«африканисты» пытались погрузить Академию в атмосферу мифов и мистики марокканской кампании. Но наиболее одаренные слушатели Академии все же тянулись к вице-директору Кампинесу, в прошлом полковнику Главного штаба. Адепт либерализма, поклонник идей Просвещения, он восхищался Ф. Хинером де лос Риосом, который вместе с Хоакином Костой, Еухенио Монтеро и Николасом Сальмероном, провозвестниками идей «поколения 98-го года», серебряного века испанской культуры, основал «Институт свободного образования», педагогическая система которого была основана на светском образовании.

Менталитет Кампинеса как бы воплощал все то, что было ненавистно Франко. К тому же обозначились и расхождения Франко и Кампинеса в чисто профессиональной сфере: в лекциях директор Академии неоднократно повторял: «…сопротивляться – значит победить». Кампинес в соответствии с традицией французской академии Сен-Сир этой лемме противопоставлял свою: «обучаться, чтобы победить». Но Франко не только терпел своего высокообразованного заместителя, но и доверял ему руководство Академией во время своих посещений военных академий в Париже и Берлине для изучения опыта преподавания.

Хотя в это время уже более отчетливо обозначились политические пристрастия Франко: по его приказу Академия регулярно получала журнал «Entente Internationale Anticommuniste contre la Troisiйme», издававшийся в Женеве¹¹.

Между тем над его покровителем сгущались тучи, о чем доходили слухи даже до традиционно консервативной Сарагосы.

«Примо де Ривера продержался у власти семь лет благодаря чудесам эквилибристики; он пугал короля армией и армию королем и их вместе политической и социальной революцией». И когда на политическом горизонте появились первые признаки того, что социальная революция из пугала становилась реальностью, механизм эквилибристики стал разлаживаться¹². Даже те классы, которые находились у власти в период диктатуры – финансовая олигархия и латифундисты, давно уже недовольные тем, что режим Примо де Риверы усиливал и углублял противоречия, грозившие превратиться в глубокие политические конфликты, – опасаясь дальнейшего роста массового недовольства, решили пожертвовать диктатурой и вернуться к конституционной монархии.

Для Примо де Риверы не была тайной эта картина всеобщего недовольства. Так, в официальной ноте 31 декабря 1929 г. он писал, что диктатуре отказывают в поддержке аристократия и церковь, банкиры и предприниматели, чиновники и пресса.

Те же самые круги, которые способствовали перевороту 1923 г., стали активно поддерживать готовящийся военный заговор военного губернатора Кадиса монархиста генерала Годеда, ставившего своей задачей ликвидацию диктатуры. Примо де Ривера знал об этом заговоре; у него оставалась единственная надежда на поддержку высших слоев испанской военщины.

Утром 26 января 1930 г. без ведома короля диктатор обратился с посланием к десяти капитан-генералам, главнокомандующему в Марокко, капитан-генералу морского министерства, начальникам корпусов гражданской гвардии, карабинеров и инвалидов. Признав в послании, что установление диктатуры оказалось возможным лишь в результате поддержки армии, он спрашивал, поддерживают ли его по-прежнему вооруженные силы. Диктатор заявлял, что в случае отказа он немедленно подает королю заявление об отставке. Реакция верхушки испанской армии была такова, что, не дожидаясь официального ответа, 28 января Примо де Ривера ушел в отставку. Через несколько часов было сформировано правительство генерала Дамасо Беренгера, объявившего о своем намерении управлять на основе Конституции 1876 г. Но эта конституция уже не устраивала даже «умеренных» – она предоставляла слишком широкие права королю.

Падение режима Примо де Риверы застало Франко в Париже. Он с огорчением наблюдал, что падение диктатуры, против установления которой в свое время активно не протестовал король, не стало тормозом на пути недругов монархии. Напротив, начиная с февраля 1930 г. антимонархические митинги и демонстрации становятся неотъемлемой частью политической жизни столицы и больших городов. 17 августа 1930 г. лидеры партий и группировок республиканского лагеря, включая недавних монархистов – Н. Алькала Самору и М. Мауру, собравшись в Сан-Себастьяне, заключили пакт и избрали Революционный комитет.