Buch lesen: «Эмигрант»

Эпилог

"Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё – равно, и всё – едино.

Но если по дороге – куст

Встает, особенно – рябина …"

(Марина Цветаева, "Тоска по родине!..")

Глава 1 Пашка

Морской воздух принес с собой туман и дожди. Павел снял с себя майку и закутал в нее пса.

– Пашка, ну ты чего. Зачем его с собой тащишь, мачеха тебя ругать станет, – заботился друг.

– Пусть ругает. Последнее слово за отцом будет, а его я уговорю, – огрызнулся мальчик.

– Интересно, кто его так, и за что? – удивился Лешка.

– Мой отец говорит, что садистов, которые над животными издеваются, надо отстреливать, – грозно прошипел Пашка.

Вдвоем, пацаны, клацая зубами от прохладного и влажного ветра, дотащили побитого пса до дома Баровских. Помыв и перевязав подбитую лапу дворняги, Пашка устроил его во дворе рядом с домом. Бросил ему старую рваную фуфайку для лежанки. Позже будку сколочу, – подумал парень.

– Опять больных собак в дом тащишь, да сколько можно, Паша, – взвыла мачеха.

– У тебя же была Летяха, болонка вроде, имя-то, какое ей дал заковыристое, – недоумевала женщина.

– Так я ее вылечил и пристроил к соседке. Баба Зина все равно одна живет. С псиной ей веселее, – не понял наезда пацан.

Пашка насупившись, пошел отдавать свой суп псу.

– Сядь за стол, кому сказала. А сам что будешь есть? – спросила Алла.

– Голодный посижу, – с вызовом ответил Павел.

– Ладно уж, иди, ешь свой суп, положу я твоей бродяжке еду, – пожалела пасынка женщина.

Поздно вечером вернулся с работы отец, уставший и голодный. Сергей Тимофеевич прошел на кухню, вымыл руки и сел ужинать. Пашка молча ждал, когда батя поест и подобреет.

Алла тоже молчала. Она давно поняла, что муж все равно встанет на сторону пасынка.

Непонятно почему, но ее муж как будто считал, что подвел своих детей, и поэтому многое им разрешал.

***

Васса Андреевна, первая жена Сергея, умерла три года назад. Пашка тогда учился в седьмом классе. Дочка Оленька – в первом. Сергей все время занятый работой в совхозе, решил, что в доме нужна женщина. Алла ему нравилась и раньше, но лишнего он себе не позволял. Любил Вассу. Хотя, Вассу в совхозе любили все. Ценили и доверяли.

Добрая и веселая, легкая на подъем, она наполняла смыслом жизнь Сергея. Ради ее улыбки хотелось свернуть горы, ею хотелось дышать. А теперь ему как – будто перекрыли кислород.

Алла тоже хорошая женщина, успокаивал себя Сергей, да и Ольге нужна мать. Так принял председатель решение о браке умом, а не сердцем. В совхозе Алла работала бухгалтером не один год, и Сергей знал ее хорошо. Через полгода после смерти жены они расписались.

– Хорошо, Павел, можешь оставить пса, только сам за ним смотри, – согласился отец. И пацан побежал во двор посмотреть, как чувствует себя псина. Он аккуратно подстриг шерсть вокруг ранки, засыпал ее стрептоцидом и снова перебинтовал.

Во двор вбежал Лешка, друг Павла, и спросил, – Ну че, батя разрешил собаку оставить?

– Разрешил! – деловито ответит друг.

– Как назовешь? Уже придумал? – не успокаивался Леха.

– Нет еще, пес старый, у него, скорее всего, уже есть имя, надо посмотреть на какое он станет отзываться, и парни ринулись наперебой выкрикивать клички и смотреть на реакцию пса.

– Тузик, Тузик… – кричал Лешка, – Полкан, Полкан, Мухтар… – вторил ему Пашка. Накричавшись до хрипоты, парни остановились на Шарике. Так в доме Баровских появился новый житель.

– Леха, завтра пойдем на пилораму, мне отец разрешил привезти остатки спила и досок. Скоро осень, псу нужна будка, а то дожди зарядят, да и теплее ему в будке будет.

***

Три года назад.

Январь 1979 года в приморской Находке выдался холоднее, чем обычно. Северо-восточный сухой муссон пробирал до костей, не спасали даже окружающие местность, сопки.

Вторые сутки Сергей не спал, находясь в городской больнице Находки. И ждал, а что еще он мог сделать. Вассе стало хуже, кашель не отпускал. Она не спала всю ночь, металась в бреду, и Сергей повез ее в город.

– Вот дурак, почему не отвез ее сразу в городскую больницу. Понадеялся на сельского фельдшера, – беспокойные думы и злость на самого себя взяли верх над разумом председателя Ново-Литовского совхоза.

На похороны собрался весь совхоз. Жители села председателя Ново-Литовского совхоза уважали, и теперь женщины рыдая, его жалели, а мужская половина их маленького коллектива молча сочувствовала ему. Павел с Ольгой прижавшись, друг к другу, слезы закончились, они уже не плакали, а просто молча смотрели как хоронят мамку.

– Сиротки, – погладила по голове Оленьку, рядом стоящая бабка.

Убитый горем муж, стоял и думал, как теперь он сыну будет в глаза смотреть, что мать детям не сберег.

Три года после смерти жены пролетели быстро, Пашка заканчивал школу, Ольга-четвертый класс. С дочкой Сергея отношения у Аллы быстро наладились, девочка тянулась к женщине, искала материнской ласки и заботы. С Павлом женщина старалась не ссориться, парень уже взрослый почти. Мать помнит хорошо. Да и не пыталась она ему в матери набиться. Пасынок звал мачеху тетя Алла, и лишний раз, чтобы не расстраивать батю, на рожон не лез. Но обиду на отца, за то, что тот так быстро женился, затаил.

***

Сергей Тимофеевич Баровский – мужчина сорока пяти лет, работал председателем совхоза в селе Ново-Литовское Приморского края.

Он знал, что за глаза его рабочие называют стариком. Стариком он не был, постарела его душа, потускнел взгляд, опустились руки. На лицо все признаки старости, именно так и чувствуют себя старики, когда уходит что-то важное, уходит безвозвратно.

Рабочий день подходил к концу, домой председателю идти не хотелось, несмотря на то, что он устал.

– Вот и сын скоро из дома уедет, – в груди слева защемило.

Дети вырастут, разъедутся, и останутся они с Аллой одни. Вроде и привыкли уже с женой друг к другу, а все равно становилось тоскливо, Васса снилась ему по ночам. Он понимал, что женился на Алле ради детей, а детей скоро в доме не будет. Хотя, что уж там греха таить и одному ему точно было бы еще хуже. Ладно, пора собираться домой, надо еще с Пашей переговорить.

– Ну что сын, выбрал, куда будешь поступать? – Сергей Тимофеевич внимательно посмотрел на сына.

– А чего ему выбирать, – вставила свое слово Алла, – Не знаешь, что ли, как он отовсюду псов больных собирает, ветеринаром и будет.

– Да отец, тетя Алла права, поеду в ветеринарный институт поступать, – согласился Павел.

– Так в Находке нет ветеринарного института вроде, – не понял отец.

– В Новосибирский поеду, я уже им написал, узнал какие экзамены сдавать и как в общежитие устроиться.

– А чего тебя так далеко от дома то понесло? – не понял отец.

– Учитель анатомии говорит, что институт у них очень хороший, вот и решил туда поступать, – заверил сын.

***

Летом 1982 года семнадцатилетний Паша Баровский после успешной сдачи экзаменов был зачислен на ветеринарный факультет Новосибирского института ветеринарной медицины. С Лёшкой они распрощались еще после школьного выпускного полные надежд и планов. Друг уехал поступать в Ленинградскую мореходку, и домой, в отличие от Павла, не стал возвращаться. Все лето Алексей Метелев провел в Ленинграде. Лешке нравился город, а еще сильнее его тянуло в море. В Находке, точнее, когда он приезжал к тетке в Находку, он часто любил сидеть на берегу Японского моря, восхищаясь его мощью. Он знал, что от океана это море отделяют Японские острова. А дальше бескрайняя гладь океана на многие мили, то тихая, то смертельно опасная.

***

Новосибирская осень встретила студента прохладой. Да, сибирский климат сильно отличался от тёплого мягкого морского климата Находки. С июля по сентябрь на Находку нередко обрушивались тайфуны, наносящие материальный ущерб обильными осадками и наводнениями. Здесь же все было иначе.

С одной стороны, в Новосибирске не было влажного ветра, дующего с Японского моря. Погода стояла ясная и бодрящая. Зимой ударили сильные морозы. Павел, промерзая до костей, шел из магазина в общежитие. Заскочив в тепло здания, он блаженно приложил озябшие ладони к батарее. Выбора не было, пришлось срочно менять свой обычный зимний гардероб, который не подходил для местной погоды. Общага с комнатами на четыре человека, гудела сутра до вечера. Парни в комнате Павла попались веселые, любили погулять, но и учебу не забрасывали. Учеба в институте занимала все свободное и несвободное время: латынь, анатомия, гистология, патологическая анатомия, марксистско-ленинская политология, ну а как же без нее. Отличником Пашка не был, повышенную стипендию не получал. На одну стипендию жить было туго. А подрабатывать, у Пашки не было времени, от слова, совсем. Безденежье не радовало. Пару месяцев подрабатывал грузчиком, но учеба при этом заметно просела.

– Если бросишь институт, в армию загребут, – вещал комсорг группы Андрей Веснин.

– Потерпи, через три года легче будет, на четвертом курсе сможем подработку найти, – советовал одногруппник.

Но, терпением Павел Баровский не отличался, взял «академку» после первого курса и загремел в ряды родной советской армии. Служить довелось в пограничной части Владивостока.

Командир, узнав, что боец учится в ветеринарной академии, отправил его к кинологам.

Собак парень любил, заботился о них, кормил, лечил, и такое случалось. Однажды кобель Верный порвал об острые камни лапу, пришлось Павлу его выхаживать. Верный был прикреплен к рядовому Сапрыкину Семену.