Zitate aus dem Buch «Идентификация»
Иногда я думаю, что единственное, что есть — это настоящий момент.
Может, ты его не помнишь, но твое сердце помнит.
Порой единственная реальность - это настоящее.
– Ты захватил презерватив, – сказала я. – Рассчитывал, что ли?
– Нет, – сказал он. – Просто надо быть готовым ко всему.
– Нет, ты рассчитывал!
– Разве что робко надеялся.
– Джеймс!
– Что? Я тебе кольцо подарил!
Иногда, что-то лучше оставить в прошлом ради нас самих.
Я задыхаюсь от этих воспоминаний, как будто тону в них.
Самоубийства – штука заразная.
Но когда мне исполнится восемнадцать, Программа до меня не дотянется. Я стану совершеннолетней, и меня нельзя будет принудительно лечить. Формально риск заболеть не уменьшается, но Программа все-таки подчиняется государственному законодательству. Юридически я буду взрослой и, как взрослая, при желании смогу реализовать дарованное мне богом право себя кокнуть.
Суицид среди подростков еще четыре года назад объявили национальной эпидемией – руки на себя накладывал каждый третий. Самоубийства были всегда, но вдруг без видимых причин мои сверстники начали один за другим выбрасываться с верхних этажей и полосовать запястья. То, что уровень самоубийств среди взрослых не вырос ни на процент, лишь добавляло мистики.
Ходили разные слухи – от порченой вакцины детских прививок до пестицидов в пище. Люди хватались за любое объяснение. Победила теория, что переизбыток антидепрессантов изменил химические процессы организма у нашего поколения, многократно усилив склонность к депрессии.
Я уже не знаю, во что верить, но к этой байке сразу же отнеслась недоверчиво. Однако психологи утверждают, что самоубийства контагиозны, так что ответ на сакраментальный нравоучительный вопрос: «Если твои друзья начнут с моста прыгать, ты что, тоже сиганешь?», похоже, положительный.
Я думаю, что это безумие говорить кому-то из программы «не забывай». Мы здесь именно для этого. Мы забыли все – именно так нам стало лучше.
