Buch lesen: «Ореол»

Предисловие

Прошёл год с того момента, как я узнал о тайне Врат, и теперь я снова нахожусь в своём кабинете и смотрю на заснеженную гладь озера, чем-то похожего на то озеро, где всё началось. На столе лежит законченная рукопись и эскиз обложки для второй книги, в которой описаны события, произошедшие со мной, когда я вернулся из Аргентины. Даже не верится, что за год написана уже вторая книга! И когда я понимаю, что в этих книгах не рассказано и половины произошедшего, меня разбирает жуткий смех, но, раздавленный пугающими воспоминаниями, он быстро испаряется.

В преддверии Нового года я с нетерпением ожидаю дорогих гостей, которые открыли для меня новый Мир. Нет… Они открыли для меня Миры! Так много было сделано ради первых шагов на этом бесконечном пути, что порой опускаются руки. Но вовремя приходит понимание того, какой шанс мне выпал и как много тех, кто лишён возможности осознать невообразимый ужас и невероятную красоту вечности, окружающей нас.

Не верьте тем, кто говорит, что может раскрыть вам истину, но прислушайтесь к тем, кто умеет создать Настройку. Итак…

Глава 1. Остров

Растерянность – именно это слово я бы использовал, если бы мне дали всего одно для того, чтобы выразить мои ощущения от того момента, когда я покинул здание аэропорта в одном северном городе нашей страны. Из солнечной, тёплой и пёстро-рельефной Аргентины я за сутки переместился в серую и дождливую северную весну на пороге лета. В том состоянии, в котором я пребывал, сложно порадоваться возвращению на Родину. Отчасти моё смятение можно было объяснить тем, что некоторое время назад я стал участником событий, которые привели меня к вынужденному бегству из страны. Кроме того, я по-прежнему не имел возможности увидеться с близкими или вернуться в свой дом. А ещё эта жуткая усталость от трёх перелётов подряд. Но всё же что-то внутри меня изменилось к прежнему, как только я вышел из аэропорта.

На пересадке в Москве я пробыл совсем недолго и аэропорт не покидал, а потом был ещё один перелёт, во время которого я посмотрел «Зеркало» Тарковского и ничего не понял. То ли оттого, что и понимать там было нечего, то ли оттого, что устал.

После конечного аэропорта моё путешествие продолжилось на заднем сидении джипа в обществе не слишком разговорчивого водителя Андрея. Он ждал меня на парковке аэропорта в тёмно-сером Лэндкруизере на оговоренном заранее месте. Он, похоже, узнал меня издалека, махнул мне рукой из открытого окна автомобиля и вышел навстречу. Узнать меня было несложно: рост выше среднего, заметно за тридцать, худой, загорелый, борода, хвостик, походный рюкзак за спиной, без компании. Никого, кто подошёл бы под такое описание, кроме меня в этом аэропорту мне не встретилось.

Когда я оказался рядом с машиной, водитель уже открыл багажник и заднюю дверь. Мы поздоровались, и я стал снимать свой тяжёлый рюкзак. Андрей ловко подхватил его у меня со спины, закинул себе на плечо и отнёс в багажник. Потом вернулся ко мне и указал на открытую дверь. Он выглядел ощутимо моложе, чем я, а его физическая форма, судя по тому, с какой лёгкостью он справился с моим рюкзаком, была превосходной. Под курткой не было понятно, но сама осанка говорила о многом. Спорт этому человеку был точно не чужд. Живые голубые глаза и светлые волосы делали его ещё моложе. Только небольшие морщинки вокруг глаз и взгляд выдавали настоящий возраст – около тридцати.

– Может, мне спереди сесть? – дружелюбно спросил я. Андрей улыбнулся всем лицом, отвёл взгляд, и как бы немного давясь, ответил с лёгким тверским говорком:

– Вот честно, рекомендую назад. Ехать почти сутки. Да и вообще там удобно. Если уж с вертолётом накладка вышла, хотя бы поспите в дороге. Ехать далеко.

Я не стал спорить. Андрей закрыл за мной дверь и обойдя машину, занял своё место. А на моём месте и правда оказалось куда комфортней, чем можно было предположить. Я и прежде ездил на такой машине, но салон этого автомобиля выглядел иначе. Сзади вместо дивана оказалось два кресла. Оба были сдвинуты назад так, что можно было без проблем вытянуть ноги даже рослому человеку. Само кресло ощущалось очень комфортным, а его спинка отклонялась назад.

– Да, тут очень удобно, – согласился я. Андрей улыбнулся в зеркало, потом полез в карман, достал оттуда телефон и отправил сообщение. Мы не трогались, видимо, ожидая ответа от начальства. Через пару минут телефон звякнул, Андрей прочёл сообщение и развернулся ко мне:

– Вы свою трубку выбросили? – негромко спросил он.

– Да, как и проинструктировали, отдал сопровождающему в аэропорту Буэнос-Айреса, – подтвердил я. Андрей неловко улыбнулся:

– Вам не нужно рассказывать, откуда вы прибыли. Или чего-то подобного.

Я кивнул:

– Забылся. Куда мы едем, я тоже спрашивать не буду, не волнуйся,

– устало выдохнул я. Андрей улыбнулся вновь:

– Мы сейчас встанем на крейсерскую и вперёд. Так что остановки только по нужде. Через семь часов будет заправка. Лучше совместить.

Я усмехнулся и ответил:

– Хорошо, что по прилёту я посетил заведение.

Андрей показал мне большой палец, и мы поехали. Дневную часть пути я смотрел в окно на серый и пропитанный дождями лес. Андрей ехал быстро, несмотря на плохую дорогу, и я не хотел отвлекать его болтовнёй. После остановки для дозаправки, перекуса и туалета я, наконец, уснул крепким сном.

***

Проснулся я рано утром на очередной дозаправке. На этот раз мы заправлялись в лесу из большой канистры, которая лежала в багажнике. Багажник, к слову, был отгорожен от кабины перегородкой, обшитой кожей. Убрав канистру, Андрей снял перчатки и помыл руки, после чего предложил позавтракать. Завтрак находился в пластиковом холодильнике в специальном отделении багажника. Закуски, бутерброды, овощи, йогурты. Несмотря на то, что накрапывал дождь и было холодно, по моей просьбе мы завтракали на улице, стоя на мокром песке возле открытого багажника. По сторонам от дороги был мрачный северный лес и ничего больше.

– Тяжёлая дорога, наверное, устал совсем? – пробубнил я, жуя бутерброд с ветчиной. Андрей улыбнулся:

– Недолго осталось. Я в порядке. Сутки держусь без проблем. Вот передам вас лодочнику, а сам посплю несколько часов и назад.

Я озадаченно посмотрел на него:

– Совсем глушь, а мы провиант не везём.

Андрей покачал головой:

– Не волнуйтесь. Вчера завоз был. Целый грузовик отправили. Замучились собирать всё. Кое-что пришлось из Москвы заказывать, а кое-что даже из

Европы, – он печально вздохнул и добавил: – господа со скуки чего только не придумают.

Опомнившись, он посмотрел на меня и аккуратно улыбнулся. Я хлопнул его по плечу и как можно добродушней сказал:

– Не волнуйся. Я не из таких господ. Посмотри на меня, – я провёл рукой от головы до ног и развернул ладонь к собеседнику. Андрей пожал плечами:

– Это ничего не значит. Да и не моё это дело, извините. Похоже, я всё-таки подустал, вот и веду себя неправильно.

– Да успокойся ты. Все свои.

Я рассмеялся и снова похлопал его по плечу. Тот приободрился и сообщил, что он этому рад. А я напомнил себе, что пора начинать играть. Потом мысленно поправил себя – «Не играть, а быть».

Покончив с завтраком, мы вернулись в машину и продолжили путь. В этот раз я сел на переднее сидение. Это было правильное решение, поскольку качество дороги заметно понизилось. Дожди местами смыли песок и на дорожном полотне образовались глубокие рытвины и ямы. Машина на удивление хорошо проглатывала даже большие неровности, но и её возможности были не безграничны. Иногда подвеска давала ощутимый пробой или машину наоборот подкидывало так, что я ощущал лёгкие спазмы внизу живота. Андрей поинтересовался, не сбавить ли ему ход, на что я ответил, что лучше бы побыстрей проскочить эту дорогу и оказаться там, где можно поесть горячее и помыться. На это Андрей широко улыбнулся и прибавил газу.

Через четыре с небольшим часа, когда мы наконец припарковались на гравийной площадке возле пристани на берегу водоёма, я вылез из машины и ощутил, что земля под ногами ходит ходуном. Я глубоко подышал и уставился на гравий, который предательски подёрнулся мелкой рябью и стал расплываться. Андрей подошёл ко мне:

– Укачало?

– Слегка. Сейчас отойду.

– Вы пройдитесь немного, подышите. А то на озере тоже волны есть. Быстро не разогнаться, значит, будет ещё минут двадцать лёгкой качки.

Я тяжело вздохнул и поднял голову. Туман и дождь давали возможность разглядеть только часть озера и окрестностей. Я прошёл в сторону каменистого берега и оказавшись у воды, снял кепку и умылся. Волосы старался не мочить, поскольку на улице было прохладно даже в кожаной куртке поверх кофты. Кроме того, со стороны озера то и дело набегали, хотя и не сильные, но очень неприятные порывы ветра. А вот вода оказалась теплее, чем я ожидал.

Немного придя в себя, я осмотрелся. Слева от меня начинался негустой еловый лес, уходящий вдоль озера в дымку горизонта. Справа был большой причал на толстых металлических столбах, вытянувшийся в озеро. Он возвышался над водой метра на полтора, при этом ширина его была около пяти, а длина, пожалуй, что все пятнадцать метров. Возле маленького деревянного причала, пристроенного к основному, покачивались две привязанные лодки с навесными моторами. Дальше за пристанью в паре сотен метров виднелась небольшая деревушка. Я повернулся к Андрею:

– Моторы, смотрю, не снимают, – заметил я. Он рассмеялся, потом откашлялся и сказал:

– А кому брать-то? Одна деревня здесь. И то всего несколько жилых домов.

Я пожал плечами:

– Туристы пьяные, например.

– Дорога закрытая. Вы спали, когда мы пост проехали.

Я присвистнул:

– Тут что-то военное, значит?

– Военные тут неподалёку, да.

– А пристань такая большая зачем? Может, сюда какие-то корабли заходят?

Андрей покачал головой:

– Не заходят. Самое большое – этот баркас.

Я посмотрел в ту сторону, куда указал водитель и с трудом, но различил силуэт судна. Ветер изменил направление и теперь до нас донёсся звук бубнящего мотора. Андрей подошёл к багажнику и достал мой рюкзак. Я хотел пойти ему навстречу и забрать свою поклажу, но тот помотал головой и накинув рюкзак на плечо, направился на причал. Я пошёл вслед за ним.

Мы уселись на одну из трёх деревянных скамеек, окрашенных в красный. Они расположились на равном удалении друг от друга вдоль всего причала. За спинкой каждой из них примостилось по фонарному столбу с одной лампой. Электрические провода к причалу были подведены по деревянным столбам от деревушки на берегу озера. На краю причала с противоположной от нас стороны находился одинокий красный почтовый ящик, установленный на невысокий деревянный столб.

Лодки покачивались на небольших волнах, поскрипывая и постукивая бортами друг о друга. Возле берега волна была совсем невысокой, поскольку мы находились в заводи. А вот там, где сейчас шёл баркас, волна казалась куда ощутимей. Несмотря на то, что судно было приличного размера, метров десять в длину, его заметно раскачивало.

– Хорошая волна для небольшого озера, – обратился я к Андрею, подтягивающему шнуровку на своих высоких ботинках.

– Так оно не такое уж и маленькое. До вашего острова километра три точно будет, а он, считай, в центре озера.

Я обречённо вздохнул:

– Так это ещё и остров? Он хоть большой?

Не разгибаясь, продолжая ковыряться с ботинками, Андрей ответил:

– Я там не был, но в ясную погоду, которой тут в это время года практически не бывает, его и отсюда хорошо видно. Примерно метров сто на метров триста с небольшим, судя по тому, что я видел и слышал краем уха. Точнее сказать не могу.

– Не уж-то на карте не посмотрел? – с искренним недоумением поинтересовался я. Андрей разогнулся и стал рассматривать свои перешнурованные ботинки.

– А зачем оно мне? Да и не будет его на картах.

– Сейчас спутники есть, ничего не утаить.

– Это вы сильно заблуждаетесь.

Я хотел продолжить расспрос, но баркас подошёл уже совсем близко, и Андрей отправился помочь со швартовкой. Когда баркас, басовито урча, приблизился вплотную к привязанным на боковой стенке причала шинам, на палубе появился человек в шляпе. Он поднял швартовочный канат и ловким движением кинул один конец Андрею. Тот не менее ловко поймал его и стал тянуть на себя. Видимо, они проделывали эту операцию не раз и не два. Капитан вернулся в рубку за штурвал, а Андрей забрал мой рюкзак со скамейки и поставил его на палубу.

Я зашёл на борт судна, благо что высота палубы практически идеально соответствовала высоте причала. Андрей кинул к моим ногам канат и усевшись на край причала, стал ногами отталкивать баркас. Внутри судна что-то лязгнуло, и оно медленно поползло кормой вперёд.

– Как осмотритесь, составьте список того, что вам нужно, передадите старшему по дому, а я всё организую! – крикнул Андрей и помахал мне рукой. Я показал ему большой палец и направился в кабину к капитану, который не спеша разворачивал судно. Внутри стоял лёгкий запах не успевшего выветриться вишнёвого табака, из колонок доносился приятный перебор гитары. Рубка оказалась вместительней, чем мне показалось снаружи. Справа находилось капитанское кресло, рядом стояло ещё одно такое же, а сзади расположился угловой диван и столик.

– Александр, – представился я и посмотрел на капитана. Ему было заметно за пятьдесят. Высокого роста, худощавый, с прямым длинным носом, тёмными глазами и небольшими ушами. В этой неуместной шляпе и торчащими из-под неё седыми локонами он скорее походил на интеллигента из времён позднего Советского Союза. Вот только бы плащ сменить с брезентового на болоньевый. Капитан глянул на меня только мельком и уставившись в ветровое стекло, негромко представился:

– Максим Петрович. Но все зовут меня лодочник.

От берега мы отошли ещё недалеко, но волна уже стала ощутимой. Я уселся в кресло рядом с капитаном и прикрыл глаза. Мягкое кресло слегка покачивалось и вздрагивало от небольших, но настойчивых волн, ударяющихся в корпус. К моему удивлению, качка не утомляла, а убаюкивала. «Слишком долго я уже в пути» – успел подумать я и провалился в сон.

Сон

Я стою позади среднего роста человека в светло-серой рубашке и таких же штанах. Человек стоит на краю обрыва. Перед ним каньон, на другой стороне которого возвышаются красные горы. С запада на горы надвигаются буро-фиолетовые тучи. Они рокочут и разверзаются молниями, бьющими в гору. От почвы под ногами исходит тепло, но воздух уже холодный и свежий. Я узнаю этот обрыв. Он находится недалеко от городка Мендоса по дороге от дома Хулиана в сторону Чили. Я хочу подойти к человеку на краю обрыва, но меня будто что-то держит. Моё тело вздрагивает.

– Александр, с кресла сейчас свалитесь.

Я открыл глаза и ощутил, что мой зад практически сполз с края кожаного кресла. Вернув свою пятую точку поближе к спинке, я протёр глаза и посмотрел в лобовое стекло. Надо сказать, посмотреть было на что. Из чуть ослабшего тумана, смешанного с дождём, проступил силуэт острова с высокими берегами и огромной тарелкой антенны, направленной вертикально вверх. Он смотрелся настолько нереально, что я подумал, что всё ещё не проснулся. Про странный сон, коих у меня в последние месяцы было предостаточно, я решил подумать позже.

– Это что за антенна тут такая? – недоумённо спросил я.

– Здоровая, да? Радиотелескоп. Станция космической разведки тут была при СССР. В конце семидесятых строили. Вместе с пунктом управления в основании, метров тридцать высота. Там на берегу, за военной частью, ещё есть антенны, – с каким-то удовлетворением в голосе ответил Максим Петрович и достал из жестяной коробочки самокрутку.

– Военная часть… Я так и подумал. Эта штука в своё время жрала немало электричества. Не уж-то на генераторе работала?

Капитан хмыкнул:

– Кабель по дну проложен. Эта антенна у них что-то типа экспериментальной была. Ей уже не пользуются, а вот электричество на подстанцию военные всё ещё подают. Не знаю, как уж они там договорились, но без этого было бы сложно тут отгрохать «Гнездо».

Капитан замолчал, потом посмотрел на меня и спросил:

– Не против, если я подымлю?

– Да ничего. Я и сам балуюсь иногда. А что за «Гнездо», я не понял?

Максим Петрович прикурил и указал пальцем на северную часть острова:

– Да вон же, домина над водой нависает, как «Ласточкино Гнездо» в Крыму. Местные называют это место «Ореол». То ли антенна эта так называется, то ли проект, в котором она была задействована. Хотя я сомневаюсь, что местные могут знать настоящее название этого радара. Думаю, «Ореолом» его по другому поводу называют.

Я наконец оторвал взгляд от исполинских размеров тарелки и посмотрел на край острова, куда указал капитан. Дом удалось разглядеть не сразу. Сначала мне показалось, что над обрывом и впрямь нависает что-то отдалённо напоминающее «Ласточкино Гнездо», но вот понять, что это постройка, удалось не сразу. Слишком уж искусно она была встроена в скалы. Здание отлично вписывалось цветом и угловатой формой в скалистый берег. Мы уже подходили к острову и можно было разглядеть, что здание было построено из металлических балок и бетона.

Олег Алексеевич и его люди вновь превзошли мои ожидания. В письме, полученном мной в Буэнос-Айресе, данное место называлось «Дом Отдыха «Ореол». Но в послании ничего не говорилось о том, что это будет дом на обрыве, на небольшом островке в центре озера посреди тайги. Письмо было кратким. В нём сообщалось, что проблемы, возникшие в связи с инцидентом в «Искре», практически улажены, но светиться мне пока что не стоило. Далее говорилось о том, что в одном из важных объектов временно отсутствует смотрящий, и было бы хорошо, если бы я смог провести несколько недель, приглядывая за происходящим в отеле. По каким-то неуточнённым причинам требовалось, чтобы я не раскрывал себя как человек от хозяев. Я должен был предстать перед местными обитателями в качестве обычного гостя. Также в письме уточнялось, что присматривать нужно не столько за хозяйством, для этого там имелся надёжный человек, сколько за другими гостями. Вот, в общем-то, и всё.

На конверте не был указан даже отправитель. Кто конкретно написал это письмо, можно было только догадываться. Письмо в белом конверте было без

каких-либо пометок и мне его передал Сантьяго, вернувшись из Буэноса, сказав, что его вручил ему в офисе Игорь, отвечавший за связь с московским начальством. Его, а теперь и моим начальством. Я очень надеялся, что в письме будет хоть что-то сказано про Димыча и ребят или про дела в «Искре», но увы.

Волна на озере стихла, и только небольшая рябь на воде заставляла судно слегка покачиваться. Мы не спеша подходили к пристани, огибая куски скалы, торчащие из воды. По лестнице от дома к нам спускался человек невысокого роста в сером плаще с натянутым на голову капюшоном. Дождь всё ещё неприятно моросил. Лодочник начал швартоваться к массивному бетонному причалу.

– Хотел спросить, если мне понадобится на берег – молочка купить или пойти погулять, я могу как-то с вами связаться? – поинтересовался я, встав, чтобы размять спину. Максим Петрович посмотрел на меня с любопытством и сказал:

– Связаться можно только по рации. Она у старшего по дому есть.

Лодочник замолчал, потом ещё раз глянул на меня и задумчиво добавил:

– Что-то с вами не так. Вы не похожи на остальных гостей.

Я пожал плечами, злясь на себя за то, что никак не могу поймать Настройку на правильный образ себя. Я уже набрался сил, чтобы прикрикнуть на лодочника, но моё тело неожиданно напряглось и спазм сдавил горло, не дав мне ничего сказать. Я вздохнул и расслабился. Ответ вышел из меня сам и вовсе не тот, который я хотел:

– Ну, не знаю… Я по жизни такой человек. Из простых людей, как говорится.

Лодочник усмехнулся и зачем-то отвернул штурвал вправо так, что лодка начала забирать в сторону от причала.

– Те, кто из простых, да на ваш уровень. Обычно это ещё хуже.

Я промолчал, не до конца понимая, о каком конкретно уровне идёт речь. Мы стали выписывать дугу для нового захода.

– Вот и сейчас вы ничего не ответили. А должны были воспринять мои слова как наглость и хамство.

– К чему вы клоните, Максим Петрович? – спросил я, начиная испытывать раздражение. Лодочник кивнул:

– Вот так-то лучше. Я на второй заход вот для чего пошёл.

Он открыл ящик, встроенный в стенку возле штурвала. Продолжая смотреть в ветровое стекло, он, пошарив рукой в ящике, извлёк из него небольшую рацию и зарядное устройство для неё.

– Возьми рацию, только так, чтобы этот хмырь не видел и спрячь в куртку.

Лодочник мотнул головой в сторону стоящего на причале невысокого и крепко сложенного мужчину в плаще. Что-то мне подсказывало, что нужно воспользоваться предложением. Я подошёл к лодочнику и осторожно забрал рацию и зарядку. Потом повернулся спиной к ветровому стеклу и делая вид, что поправляю куртку, сунул рацию во внутренний карман. Зарядку убрал в боковой и закрыл на молнию. Вернувшись в кресло, я негромко обратился к Максиму Петровичу:

– А это зачем? И к чему секретность?

– На всякий случай. Спрячешь в своей комнате. Если попадёшься с ней, скажешь, что стащил с лодки. Там стоит отметка на нужной волне. Не крути настройку.

Судно упёрлось бортом в резиновые баки на краю причала. Лодочник вышел на палубу и перекинул швартовый канат с кормы человеку в плаще. Тот поймал его и стал наматывать на тумбу. Потом они проделали ту же операцию с канатом на носу судна. Я тоже вышел на палубу. Человек в капюшоне запрыгнул на борт и гнусавым голосом скомандовал Максиму Петровичу перекинуть мостик. Не дожидаясь реакции лодочника, он подошёл ко мне, снял капюшон и поклонился своей рыжей головой.

– Меня зовут Охво. Я ваш личный помощник. Это весь ваш багаж?

– медленно выговорил он, указав на мой рюкзак.

– Да, только это.

Максим Петрович водрузил между кораблём и причалом мостик, нужды в котором, в общем то, не было, и мы сошли на берег. Охво повернулся к лодочнику:

– Сам тут управишься или уже с утра глаза залил? Судя по тому, что ты с первого раза не смог зашвартоваться, залил хорошенько, – проскрипел мой помощник. На что Максим Петрович, подняв брови, ответил с нескрываемым раздражением:

– А ты подойди, я тебе дыхну.

Охво надел мой рюкзак и не поднимая глаза на собеседника, негромко пробубнил:

– Боюсь, меня вырвет, если ты дыхнёшь.

Лодочник сдержался и промолчал. Охво посмотрел на меня снизу вверх колючими голубыми глазами:

– Можем пойти по лестнице, но она крутая. Или вот по этой дороге, но по ней дольше, – он указал на бетонированную, шириной метра три с небольшим, дорогу, уходящую в сторону антенны.

– Давай по дороге. Немного осмотрюсь, да и тебе полегче будет с рюкзаком.

Я решил не строить из себя нахала. Тело было против, как показала практика во время общения с лодочником. С пухловатого лица Охво сошла надменная гримаса, которую он нацепил для общения с лодочником, и он улыбнулся.

– До свидания, Максим Петрович, – негромко попрощался я с лодочником и направился вслед за помощником, пытаясь разглядеть гудящий в небе самолёт.

– У нас есть карт для езды по острову и для подъёма на эту чёртову горку, но его гости сломали на днях, – ворчал Охво, поднимаясь в горку и пытаясь прикрыть капюшоном свои прямые волосы. Я усмехнулся:

– Да зачем тут карт? Идти-то десять минут от силы.

– Не десять, а пятнадцать, а с ношей все двадцать. Дорожка петляет. Да и уклон всё равно вон какой. Хорошо, морозы ночные закончились ещё в начале месяца и льда на дороге нет. И снег рано в этом году сошёл. Хоть какая-то радость, – продолжал ворчать Охво.

– Может, забрать у тебя рюкзак? – нарочито спокойным тоном спросил я. Помощник остановился и изумлённо уставился на меня. – Боюсь, что иначе будешь ныть всю дорогу, – пояснил я. Охво опустил глаза и извинился за многословность. Я сказал ему, что он может ворчать сколько угодно, поскольку мне это не в тягость. Только тогда я не буду его слушать.

– Отличное предложение, хозяин, – деловито согласился Охво.

– Стой, стой. Какой ещё «хозяин»? Ополоумел? – возмутился я. На лице помощника опять появилась тревога:

– Так в инструкции сказано. Но могу и по-другому называть, главное, чтобы это отображало уважение и то, что я нахожусь в вашем подчинении.

Я вздохнул:

– Давай хотя бы тогда «шеф».

Охво снял рюкзак и серьёзно посмотрел на меня:

– Шеф, без проблем. Но если так, то я тоже хотел бы себе другое имя.

Я рассмеялся:

– Мне и твоё нравится. Оно, кстати, скандинавское?

– Да, скандинавское. Но я бы всё же хотел другое. Такое, которым меня будете называть только вы.

Я, кажется, начал понимать логику Охво:

– Хорошо. Ты как нацепил на себя мой рюкзак, мне одно слово на ум пришло.

Ноздри небольшого носа помощника раздулись, а массивная челюсть чуть подалась вперёд.

– Если не понравится, то ты скажи. Поменяем.

– Понравится, шеф, – без раздумий выпалил помощник.

– «Шерпа». Как тебе такое имя?

Охво задумался. Потом осторожно поинтересовался:

– А это не что-то обидное?

Я улыбнулся:

– Это горный народ. Они живут возле Эвереста и помогают приезжим подниматься в горы. Очень сильные и выносливые.

Охво медленно и многозначительно кивнул:

– Я тоже помогаю, и я сильный и выносливый.

– Ну и славно. А теперь скажи мне, Шерпа. Мне нужно что-то заранее знать о том, что меня ждёт там, наверху? Может, чего-то опасаться или что-то иметь виду?

Охво ненадолго призадумался, потом кивнул и сказал:

– Не пейте с толстым после того, как он начнёт добавлять к каждому слову «ёпт» и не приставайте лишний раз к бледному. Бывает нервным. Ещё не ссорьтесь со старшим по дому. Об остальном старший вас сам и проинструктирует.

– Не нервировать бледного и не пить с толстым после «ёпт». Может быть, имена их скажешь?

– А вы сразу поймёте, кто из них кто. И я не знаю, как они вам представятся, – серьёзно ответил Охво.

– Ладно, Шерпа, пошли в дом. Я голоден и устал. А ещё мечтаю помыться.

Охво кивнул и зашагал вверх по бетонной дороге. Минут через десять мы оказались на перекрёстке. Здесь дорога перестала забирать вверх. Охво пояснил, что дорога слева ведёт к радару и вертолётной площадке, а та, что справа, к дому.

Пока помощник переводил дыхание, я осмотрелся. Высокие каменистые берега были лишены какой-либо растительности, разве что мох облепил некоторые из камней. Наверху остров оказался достаточно пологим, а поверх камней имелся неплохой слой почвы, достаточный для того, чтобы местами на нём росли невысокие ели. Пространство между ёлками и камнями заполонил низкий кустарник.

Ещё через несколько минут прогулочного шага мы оказались на мощёной серой плиткой круглой площадке возле дома. Посередине площадки стоял невысокий фонарь с четырьмя коваными плафонами. Столько же лавок оказалось по краю площадки. Возле каждой стояло по мусорному ведру. Тут же стоял покорёженный карт.

Парадная сторона дома, выходящая на площадку, оказалась очень необычной. Прежде я подобного не видел. Высокие бетонные стены входа примостились между каменных глыб и внешними сторонами стены примыкали к скале. Проём между стенами был выполнен из стёкол, вмонтированных в металлический каркас. Дверь тоже была из стекла, на металлическом каркасе.

– Уродливая штука, да, шеф? Внутри вообще ужас. А ещё зачем-то архитектора и инженеров из Норвегии для этого безобразия выписывали,

– пробубнил Охво и направился к дверям. Я усмехнулся ему вслед:

– Я бы сказал, что это чудесно.

Помещение внутри оказалось не менее интересным, чем снаружи. Бетонные стены были местами без отделки, а местами были покрыты панелями из досок. Но ещё более интересным мне показалось то, что кое-где в качестве стены выступала сама скала, на которой, или даже уместней сказать, в которой примостился сам дом.

Охво оставил мой рюкзак в прихожей, и мы прошли вглубь зала. Здесь никого не было. Гостиная была прямоугольной формы и вытянулась в сторону обрыва метров на двадцать. Справа от меня находился большой, встроенный в стену камин. Вдоль камина расположился массивный, без затей, стол из светлого дерева, повёрнутый торцом к озеру, вид на которое открывался через огромные окна. За окнами была просторная веранда.

С двух сторон стола стояло по три стула, выполненных в том же стиле и из того же материала, что и стол. Между камином и выходом на веранду была закрытая раздвижная дверь. В стене напротив была такая же дверь, а рядом с ней примостилась небольшая кухня со встроенной электрической плитой и раковиной. Также там имелся маленький коричневый холодильник с одной дверцей. Как ни странно, в гостиной и прихожей не обнаружилось ни одной люстры, только светильники из кованого металла на стенах и пара торшеров с коричневыми тканевыми плафонами возле большого серого дивана вдоль оконной стены.

Я хотел снять ботинки, чтобы пройти на веранду, но Охво остановил меня и сказал, что нет никакой необходимости утруждать себя и снимать обувь. Я не стал спорить и пройдя через зал, вышел на нависшую над обрывом веранду, откуда открывался изумительный вид на озеро. Жаль, что погодные условия не позволяли видеть берег на другой стороне. Слева, в торце веранды, стоял большой мангал. На противоположной стороне, в углу, расположился стол с креслами, покрытыми чехлами. Навес над верандой был складной.

– Шеф, может, сразу организуем вам горячего супчика? – учтиво поинтересовался Охво. Потом добавил: – эти двое часто и до обеда спят.

– Значит, кроме меня тут только двое гостей?

– Нет, трое. Один практически не появляется на глаза. То в своей комнате сидит, то бродит по острову. Насколько я знаю, ещё двое должны прибыть на днях.

Я улыбнулся и подумал, что помощник – это не так уж и плохо.

– Давай тогда, грей суп, Шерпа. Но сначала покажи мне мою комнату и где помыться.

Охво недовольно поморщился:

– Там же повар есть и официант. Сейчас им скажу, и они всё сделают. Только вот сначала нужно зайти к старшему по дому.

– Если нужно, то давай зайдём. Где он?

Охво ткнул пальцем, указывая на дверь в стене между кухонной зоной и прихожей:

– Вон там проход в пристройку, где кухня и комнаты персонала. Там же кабинет старшего. Пойдёмте, покажу.

Мы зашли обратно в зал, и я заметил, что по полу вдоль окон стоят три невысоких электрических радиатора.

– Шерпа, и как же этих батарей хватает на весь зал? Тут же сплошной бетон, железо и стекло, да ещё и скала местами в дом заходит.

Охво улыбнулся и похлопал по куску скалы, выступающему из стены:

– Скала и греет. Термальные источники в ней. Вокруг острова лёд не встаёт даже зимой. Да и само озеро замерзает только при сильном минусе.

Я щёлкнул пальцами и сказал:

– Я заметил, что вода сильно парит. Только не задумался, почему так.

– Ну да, пока тепло не установится, будет парить, – подтвердил Охво. Мы подошли к деревянной двери с магнитным замком и считывателем, встроенным в стену. Помощник приложил свой красный браслет к считывателю, дверь негромко лязгнула, и мы вошли в освещённую светодиодными полосками-лампами на потолке галерею, ведущую в пристройку. Бетонная галерея восемь шагов в длину с узкими окошками под потолком привела к ещё одной двери, тоже на магнитном замке. За дверью нас уже ждала женщина. Ей было немного за сорок на вид. Высокая, крепкая, со светлыми, убранными в хвост, волосами и рублеными чертами лица. У неё был узкий, в меру длинный нос и достаточно массивная челюсть.