ПРЕДИСЛОВИЕ
Возможно, прочитав эту книгу, читатель непременно захочет посетить упомянутые в ней места. Сразу должен предупредить: НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО! Саптар и близлежащие миры – крайне опасное место. Во-первых, чтобы сюда добраться, скорее всего, вам понадобится магия разрыва пространств, и, если у вас получится миновать все уровни Земель Мглы, не заблудившись, не извратившись и не пав от рук их ужасных обитателей, вы немедленно будете задержаны, так как магия здесь запрещена. Во-вторых, вас будут ждать опасности самого Саптара: дикие звери, лихие люди и подобные им существа, неведомые болезни, природные аномалии и ужасный, по вашим же представлениям, климат. Солнце здесь практически не светит, так как небо круглый год закрыто непроглядными тучами, а дождь и туман, зачастую сопровождаемые грозой и сильным ветром – обычная погода этих мест. Кроме того, большая часть поверхности центрального континента покрыта непролазными лесами, непреодолимыми горами и непроходимыми болотами, куда не стоит соваться, не зная дороги. В-третьих, даже если вам удастся миновать все вышеозначенные препятствия, здешние условия жизни наверняка покажутся вам невыносимыми. Из-за особенностей природы население (за редким исключением) не строит дома на земле – в зависимости от страны, в которую вам удастся пробраться, вы будете жить под землёй, на деревьях, в горных пещерах, болотных мазанках, а то и в лодке на воде. Вам не удастся встроиться в феодальную систему большинства государств, а средневековый быт, сопровождаемый войнами, голодом и эпидемиями, уж точно не придётся вам по душе (к слову, в приложении в конце книги вы найдёте объяснения средневековых терминов и местных слов, употребляемых на этих страницах). Если же всё, что я описал выше, вас не пугает, если вы сможете добраться сюда, не нарушая законов, и прибудете с добрыми намерениями – что ж, буду рад однажды встретить вас у себя. Разумеется, здесь очень много красивых мест и приятных людей, а таких уютных домов и вкусных блюд я не встречал ни в одном другом мире. Я покажу вам подземелья Аннтерана, над которыми простираются бесконечные туманные леса, свой окружённый рвом замок с высочайшими башнями и глубочайшими катакомбами, Таадские Горы с потрясающим видом на деревни Южного Форроса, построенные прямо в кронах деревьев, и уж точно отведу вас в Собор Св.Дорла в Крапите, неподалёку от которого и началась эта история…
ГЛАВА 1. О ПРОИСШЕСТВИИ, ИЗМЕНИВШЕМ ВЕСЬ ДАЛЬНЕЙШИЙ ХОД СОБЫТИЙ
В последний момент я успел пригнуться, припав на левую ногу, и мысленно возблагодарил Владыку Недр – булава стражника отколола кусок стены, который упал, коснувшись моего слуха гулким стуком о мощёный булыжником пол. Ощущение деревянной рукояти в ладони придало мне уверенности; моя рука сразу же устремилась в сторону противника – нож распорол его ногу и, описав широкую дугу, с неприятным шорохом вонзился между плечом и шеей. Воин скорчил лицо в гримасе боли, но не издал ни звука, как и подобает стражнику Храма. То, что он вскоре истечёт кровью – вопрос пары минут, и чтобы за это время он не сделал из меня грибной фарш, я со всех ног ринулся назад к тёмному квадрату бокового входа, оставив сломанное копьё на месте потасовки. Это победа. Даже если мой противник догадается перевязать рану – драться он уже не сможет, а на зов о помощи никто не придёт.
Едва не стукнувшись о низкий потолок туннеля, я заглянул в запряжённую ослом повозку и поразился царящему в ней беспорядку: все реликвии просто лежали кучей, как будто священники относились к ним не только без трепета, но даже без малейшей толики уважения, избавляясь от ритуальных предметов сразу по завершении церемонии. Все они были покрыты толстым слоем коричневой пыли. Выдохнув из себя нахлынувшее разочарование, я начал разбирать свалку в поисках документа, из-за которого погибло столько саптариан и, вернув который, можно спасти столько жизней. Обычная дореформенная связка пергаментных свитков – прошитая сверху и заколотая оловянной иглой снизу. Что ж, пора нарушить табу. Я больше не боюсь охранных игл, и начинаю понимать, что на самом деле никогда их не боялся; внезапно голову пронзила мысль: «Может не стоит?», но врожденное любопытство оказалось сильнее навязанного страха – я аккуратно приподнял первую страницу.
Наскоро пролистав всю древнюю книгу, я не обнаружил в ней ничего такого, из-за чего Форрос мог бы начать столь долгую и кровопролитную войну. Какая-то карта, пара странных изречений, рисунки и схемы – всё это есть в библиотеке любого монастыря. Более того, рукопись была явно не форросского происхождения. Положив книгу в сумку, я обыскал остальную груду артефактов. Моё внимание привлёк предмет – кожаный чехол цилиндрической формы, явно предназначавшийся для моей новообретённой книги. Под слоем пыли проступали дорогие застёжки и золотая оковка одного из торцов. Попытавшись засунуть туда сшивку из свитков, мне вновь пришлось вытащить охранную иглу, которая мешала проникновению. В ту же секунду я понял: изначально иглы не было, её прикрепили служители, дабы никто из непосвящённых не прочёл содержимое книги!
Вдалеке послышался протяжный звук рога, кажется, мне пора. Подойдя к выходу, я увидел сидящего рядом с ним стражника. Он был жив, но противостоять мне явно не мог. «Я запомнил тебя! Сегодня же ты будешь казнён, а твоё владение будет разграблено и предано огню!» – прохрипел он. Я лишь улыбнулся: моё владение он определил по плащу, который я заблаговременно украл на местном постоялом дворе. В ближайших проходах уже засновали люди, через час их здесь будут сотни, поэтому ничто не помешает мне скрыться. Зайдя в образованный тремя каменными стенами закуток, я скинул сослуживший свою службу плащ с гербом Санкоса и достал из тайника свой старый – с нашивкой Аускера. Завернувшись, я ощутил тепло любимой одежды, что немного уменьшило мой страх быть пойманным. Всю оставшуюся часть дороги до выхода я проделал вместе с огромной бурлящей и пестрящей всеми цветами толпой людей, уже спешивших по своим делам и не обращавших никакого внимания на простого посыльного.
На самом деле, до Аускера гораздо быстрее и безопаснее дойти под землёй, но не в моём случае: если внутренний дозор обнаружит при мне Рукопись Изменений – я тут же окажусь на суде у герцога. Если же на поверхности я попаду в руки форроситов, то меня несомненно воспримут как благодетеля и миротворца, и хотя о возращении в родной Аннтеран можно будет забыть – что ж, за такой подарок они обязаны предоставить мне убежище. А Рукопись, если уж на то пошло, я смогу украсть и во второй раз.
На поверхность меня пропустили без проблем – во времена крупных войн гонцы всегда были в большом почёте. Тар, мой ездовой бык, ожидая меня под чахлым каштаном, щипал траву и отмахивался хвостом от бесчисленных в это время года комаров. Короткая шерсть, даже намокнув под дождём, оставалась ослепительно белой – он был прекрасен, и я в очередной раз обрадовался, что в своё время выбрал именно его. Быстро наложив и подвязав тряпичное седло, я помчал домой. Комья сырой земли вылетали из-под копыт сзади, в то время как в лицо мне летели крупные и тёплые капли дождя. От дороги разбегалась в стороны буйная зелень поверхностных деревьев, чтобы на миг поравняться с нами и вновь сойтись где-то за спиной. Так прошло несколько часов езды, и я уже мысленно радовался счастливому возвращению, но внезапно был как громом поражён досадным воспоминанием: копьё! Моё сломанное булавой охранника копьё, которое я оставил в заброшенном коридоре! Ужас будто льдом сковал мои мышцы, поднимаясь из живота и медленно охватывая грудь, плечи и лицо, наверняка уже искажённое нарастающей тревогой. Само по себе оно не могло ничего обо мне сообщить, но даже ребёнок знает, что короткие копья в Аннтеране носят исключительно посыльные, а стража Крапита наверняка вспомнит, что видела гонца без копья. Так или иначе, мне необходимо новое оружие – увлёкшись бегством, я и не вспомнил о безопасности своего пути. Впрочем, защитить меня способны рога и копыта Тара, а вот атрибут профессии на месте преступления может вывести расследование на меня.
Подъезжая к Аускеру, я нашёл ветку в свой рост длиной, ножом заточил конец и обмотал его тряпкой – на первое время такая маскировка вполне сойдёт.
Наконец, мы прибыли. Тар остался в общем стойле, однако мой путь ещё не закончился. Первым делом я позаботился о том, чтобы меня увидело как можно большее число людей – пошёл на площадь, где в этом месяце проходила ярмарка. В небольшом гроте, занимавшем два верхних яруса нашего владения, вокруг большой квадратной колонны (с которой заблаговременно были сняты кандалы и колья) расположились несколько лавочек, торгующих всем, чем только можно: от грибных пирогов до новой телеги. Каждую освещала дюжина свечей, в то время как костры и факелы едва тлели. Подчас их даже гасили специально, чтобы товар лучше выделялся в окружающей тьме. Как правило, за освещением следит стража, или иные слуги владетеля, а так как к таковым относился и я, то моим долгом было раздуть один из костров. Тотчас же ко мне подбежала толпа мальчишек, которым всегда интересны люди войны и дороги; сделав вид, что оступился, я, как бы нечаянно, ткнул одного из них в бедро – тот ойкнул, и всю ораву как ветром сдуло. Торговки начали ругать меня на чём свет стоит, и я, будто бы пытаясь скрыться от их брани, немедленно покинул ярмарку, направившись в особняк Аускеров.
В те времена наши аристократы строили свои жилища по примеру фьельдских укреплений – со стенами и крышей, отделяющими особняк от верхнего и боковых слоёв земли. Так безопаснее: враг не прокопает, и почва не обрушится, как это бывало в старые времена, когда мы ещё не научились поддерживать наиболее массивные своды колоннами. Крыша, как правило, сводчатая, но сделана не из брёвен, как у сьюдов, а из земли, смешанной с чем придётся – костями домашних животных, остатками растений и кусками твёрдой породы. Стены кирпичные или каменные, но, в отличие от домов простого люда, не просто облицовывают землю, а отделены от неё расстоянием в два десятка якров. По углам строители часто возводят башни, выходящие наверх, или оставляют при раскопке колонны – ни дать не взять поверхностное имение. Чтобы осветить его, приходится жечь несколько костров снаружи и бессчётное количество факелов и свечей изнутри. Гонцам положено являться с парадного входа, что в сегодняшней ситуации особенно радовало. Поднявшись на крыльцо с узорчато вырезанными перилами (ещё одно сходство с надземными домами), я громко постучал своим импровизированным копьём в деревянную дверь. Бальб – управляющий имением Аускеров – встретил меня как всегда холодно, сказал, что хозяев нет дома, и предложил, как того требует этикет, чашку грибной настойки, от которой я вежливо отказался. Передав ему письмо от герцогского писаря, я побрёл в церковь – как бы то ни было, я совершил большой грех, который необходимо было замолить. На честность отца Вурла я не рассчитывал, а потому исповедоваться не стал; помолившись и внеся небольшое пожертвование, я наконец-то пошёл домой.
Мой дом ничем не выделяется среди сотен таких же – просто несколько комнат, прокопанных в сторону от основного туннеля второго яруса и выложенный изнутри тёсанным камнем. Один из светильников на входе погас, явный признак того, что родители и сестра ещё не вернулись со службы. Не успел я отпереть дверь, как на меня радостно бросился Гогос – мой комнатный хрюн синего с розовыми пятнами окраса, которого в этот раз я оставил дома (как оказалось, не зря). Положив мне на грудь передние копытца, он принялся лизать моё лицо, довольно похрюкивая. Я тоже был рад встретить доброго друга и, потрепав его по гриве на затылке, повёл на кухню покормить. А пока свин счастливо уплетал белёсую ботву, оставшуюся от вчерашней репы, я быстро проник в кладовую отца, где за сундуком с книгами была потайная ниша с оружием и кое-какими инструментами. Найдя копьё, более-менее похожее на моё, я привёл всё в порядок и, затопив печь, отправился обратно к Гогосу. Теперь самое время поесть и поспать.
Сон мне приснился крайне странный. Передо мной стоял Зирл Четвёртый – герцог Аннтерана и Нижнего Монта. Находились мы где-то посреди ночных гор, над которыми сияли Луна и звёзды. Для тех, кто редко бывает на поверхности, поясню: звёздами называются крошечные небесные светила, которые иногда можно видеть ночью, когда в тучах образуется прореха, а Луна – наиболее крупная из них. Однако, в моём сне это была не просто прореха – сами тучи от горизонта до горизонта почти исчезли, оставшись в небесах лишь небольшими клочками сероватых облаков с жёлтой окаёмкой лунного света. Ветер колыхал густую траву, образуя серебристые волны, накатывавшие с каждым новым дуновением. Зирл стоял на коленях, заслоняясь от меня каким-то свёртком, в котором, приглядевшись, я разглядел новорожденного ребёнка. В занесённой руке своей я держал странно изогнутую дубину. Возведя очи горе, я молча спросил Бога: «Я должен убить его?» и так же беззвучно получил ответ: «Это последний шанс. Ты должен стать чем-то иным!» Я заглянул в глаза правителя. Что-то неясное было в их цвете и форме. Присмотревшись, я обнаружил озеро из огня с гигантской фигурой посередине, протягивающей ко мне руку с каким-то предметом. Я понял, что должен взять это, но сперва не понимал, как. Затем, я достал Рукопись Изменений, попросив Владыку Недр (почему-то я знал, что это был он) положить дар на неё, и почувствовал, как на манускрипт упало что-то тяжёлое. Посмотрев на пергамен, я увидел, что держу в руке камень, за который ухватился, карабкаясь по скале куда-то вверх за непроглядную стену налитых синевой туч, в то же время сам становясь тучей под непрерывные раскаты грома. От непонимания происходящего я проснулся.
Гогос похрапывал, уткнувшись в мой бок. Мои губы расплылись в улыбке: «А вот и источник грома!» Глядя на его благородные черты, с трудом верилось, что ближайшие родственники этих прекрасных созданий – угловатые лесные кабаны и жирные фьельдские свиньи. Нацедив из бочки ячменного пива, я начал думать, куда спрятать Рукопись. Выбор мой пал на плантацию грибов, которая находится на нашем участке позади дома. Растения, принесённые с поверхности, требуют особого ухода, в то время как грибы растут сами по себе – очень кстати, когда жильцы отсутствуют дома большую часть времени. Любой положенный на землю предмет быстро зарастёт, чем я и собрался воспользоваться. Уже собираясь закопать футляр с книгой в кольцо сморчков, я вдруг обратил внимание на его поверхность со странными надписями, предварённых цифрами от одного до семи. Такую же нумерацию я видел на одной из страниц Рукописи. Достав нужный лист, я обернул его вокруг футляра, совместив строки с одинаковыми цифрами. «Каменная Богиня потребует жертвы от того, кто пожелает укрыться от чужого взгляда…» – гласила одна из надписей, и далее какая-то чушь о предметах и форме жертвоприношения. Вот почему эти свитки так важны для обеих сторон: форроситы до сих пор верят в древнюю магию монтадов, а герцоги Аннтерана хотели использовать рукопись как веский довод при переговорах! Столько трудностей, времени и риска, и всё ради бесполезных заклинаний на бесполезных пергаменах! В который раз я ощутил всепоглощающее разочарование. Однако, документ по-прежнему представлял собою ценность – с его помощью можно было прекратить войну, или разжечь её с новой силой, обменять на золото и титул, или даже просто оставить у себя, наслаждаясь замешательством герцога и служителей. Это немного смягчило мою печаль, а спустя минуту я уже выходил из грибной комнаты с чувством удовлетворения. В ближайшее время можно забыть о работе, войне и манускрипте, посвятив себя приятным домашним хлопотам.
На следующий день ближе ко времени ужина ко мне постучали. Приоткрыв дверь, в свете горевших снаружи светильников я увидел перед собой Луддона Викта – представителя второй семьи гонцов, с которым я дружил с самого своего рождения. В Квене, что близ Монта, он встретил моего отца, который застрял там из-за долгих переговоров и передал мне несколько копчёных бараньих окороков (Викты побогаче, многие ездят в упряжках из двух быков, поэтому через них часто передают не только письма, но и посылки). Расположившись в гостиной за пивом, мы принялись обсуждать последние новости. Как оказалось, ограбление церковной повозки не стали держать в тайне, а раструбили об этом на весь Аннтеран. Стражник, сопровождавший её, узнал в нападавших (я едва сдержался, чтобы от возмущения не рассказать, как всё обстояло на самом деле) выходцев из Санкоса, куда тут же направились войска. Всех жителей допросили, после чего изгнали из владения, от которого не оставили камня на камне. Самих Санкосов пощадили, однако теперь у них нет ни репутации, ни подчинённых. Один из жителей показал на допросе, что его плащ был украден, но это не спасло поселенцев – Зирл привык наказывать первого, кто попадётся под руку; после этого гнев его немного стихал, но жертвы, как правило, так и не бывали оправданы. Найденное на месте преступления копьё посыльного вернуло следствие на правильный путь. Гонцы Санкоса взяты под стражу, остальные причастные разыскиваются. Вместе с отрядом вершителя по владениям ездит и раненный охранник, дабы опознать грабителя.
От последней подробности пиво чуть не застряло в моём горле, хотя я как мог сохранял непринуждённый вид. Ещё долго мы болтали о превратностях нашей службы, после чего Луддон поспешил к себе. Оставшись в одиночестве, я стал судорожно обдумывать план действий. Бежать сейчас – значит выдать себя. К тому же в случае бегства мне придётся предупредить об опасности семью и других дорогих моему сердцу людей, а это может грозить дополнительными перемещениями и утечкой информации, что только ускорит мою поимку. Да и куда бежать? Подобно тому, как все крестьяне Аннтерана принадлежат своей земле, большинство слуг принадлежат своему господину – гонец без хозяина тут же будет вычислен и отправлен в темницу, где под пытками сознается во всех своих проступках. Отследить перемещения вершителя и добить видевшего меня стражника? Невозможно – с такой охраной он неуязвим. Остаётся надеяться только на то, что меня вызовут Аускеры для доставки корреспонденции, но это маловероятно. Зато есть риск столкнуться с отрядом карателей. Что же делать? Кажется, я в западне, в которую угодил из-за собственной гордыни и неосторожности.
Пытаясь побороть накатывающий ужас, я не заметил, как набрался. Действовать в таком состоянии было опрометчиво, но именно в этом состоянии у меня родился гениальный план: завалить все входы и выходы в деревню, дабы перекрыть к ней доступ, выдав всё за оползень. Взяв в кладовке лопату, я пошёл на дело.
По дороге к главным воротам мне внезапно вспомнилось заклинание из похищенной мною рукописи, укрывающее от чужого взгляда. Невидимость в такой ситуации мне бы точно не помешала. Только дойдя до ворот, я осознал глупость своего плана. Они были огромными. Настолько, что и дюжина копателей не завалила бы их за ночь. В отчаянии я сел у костра караульного, который сейчас, вероятно, обходил владение, и принялся осушать флягу грибной браги, взятую по пути на ярмарке. Выхода не было. Не убежишь и не спрячешься. Для того, чтобы вычислить и опознать меня, вершителю хватит нескольких дней, а значит, судьба моя уже решена. С горя я начал кидать в огонь содержимое своей сумки: уже ненужные письма, огрызки перьев и остатки чернил, травы для заварки, сушёные грибы, моток ниток, лоскуты ткани и кожи, и много ещё чего. Затем, совершенно потеряв над собой контроль, я обошёл лопату кругом, споткнувшись об неё же, грохнулся на землю и, не в силах подняться, заснул.
ГЛАВА 2. О ТОМ, КАК НАХОДЧИВОСТЬ И ТОЛИКА УДАЧИ МОГУТ СПАСТИ БЕЗНАДЁЖНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Меня разбудил топот бычьих копыт и крики людей. Передо мной стоял караульный, так кстати отошедший ночью от костра. «Вставай парень, тут пришли про твою душу!» – в голосе его слышалось сочувствие. Уже зная, что это не к добру, я попытался подняться и ощутил, что какая-то внешняя сила помогает мне в этом. По сторонам от меня стояли солдаты вершителя – они-то и помогли мне встать. Это конец! Им хватило трёх дней, чтобы до меня добраться. Грабитель из меня вышел никудышный.
Ещё до того, как рог протрубил время завтрака, лидеры отряда расположились в гостиной Одвига Аускера – главы семейства, а заодно и всего владения, который сейчас с горечью и укоризной смотрел на меня.
Мои сопровождающие по-прежнему удерживали меня и сейчас стояли вместе со мной посреди зала.
– Был ли ты в столице три дня назад? – спросил меня Кенод Cтум, дородный старик с монтскими чертами лица: крючковатым носом, маленькими глазками и пухлыми губами.
– Да, господин, – этот диалог я продумывал с самого начала, тщательно выверив все реплики. Самой лучшей идеей было сыграть дурачка.
– Что ты делал в столице?
– Нёс свою службу, господин!
– Это и безмозглому понятно! В чём состояло твоё поручение?
– Я доставлял послания от господ Аускеров, господин.
– Что было в посланиях?
– Этого мне не известно, господин. Письма при мне не читали, а в дороге они были заколоты охранной иглой.
– Посещал ли ты дорогу к востоку от Храма?
– Разумеется, господин! По долгу службы мне часто приходится ездить по ней, так как…
– Да нет же, кротовье отродье! Был ли ты три дня назад на этом пути, когда ограбили повозку?!
– Нет, господин!
– Врёшь!
– Напоминаю вам, Cтум, – вмешался Одвиг, – что мой гонец не виновен, пока не доказана его вина. Извольте обращаться к нему по-человечески и не приписывать ему заранее того, чего он не совершал!
– Я всё равно доберусь до правды, а моё отношение подготовит вашего человека к тому, что его ожидает дальше. Однако, как скажете – вы всё же здесь хозяин.
– Спасибо за понимание, – холодно отозвался владетель.
– Итак, ты утверждаешь, что не нападал на повозку и ничего оттуда не крал?
– Нет, господин. А что именно было украдено?
– Если вором был ты, то ты и сам знаешь. А если нет, то и незачем тебе знать.
– Я мастер на все руки. Возможно, я смог бы сделать утраченный предмет!
– Владыка Недр, дай этому придурку ума! Это священные предметы, понимаешь, – вершитель перешёл на крик, в глазах Аускера на мгновенье мелькнула улыбка, – священные! Они уникальны! Не может какой-то посыльный их делать!
– Да, гос…
– Тем более, такой остолоп, как ты!
– Да, г…
– Я начинаю верить в его невиновность. Однако же, дело нужно довести до конца. Несите улику!
Один из воинов вошёл в комнату, держа в руках обломок древка моего копья с узким стальным наконечником.
– Это твоё?
– Нет, господин! Моё копьё мне ровно по росту, а это принадлежит, должно быть, карлику!
Стум закатил глаза.
– Это копьё не может принадлежать ему, – вмешался Одвиг, – по прибытии он заходил в усадьбу при оружии. К тому же, на моего гонца поступила жалоба от торговки, что он, только приехав, ткнул её сына копьём. Стало быть, оружие всё это время было при нём.
– О, Бездна! Уколоть копьём ребёнка! Ваш слуга крайне туп! Туп и опасен! Я не рекомендую вам посылать его в столицу – что подумает о вас герцог, если увидит этого юродивого!
– Возможно, он не блещет умом, но со своими обязанностями справляется превосходно!
Вершитель поднялся и подал рукой знак уходить – воины начали покидать усадьбу.
– Останетесь на завтрак? Кухарка испекла…
– Нет, до завтрака ещё есть время – успею доехать до соседнего владения. Тамошние гонцы тоже посещали столицу три дня назад.
– Что ж, тогда прощайте! Не могу сказать, что рад был вас видеть, однако, счастлив, что всё закончилось хорошо.
– Такова моя служба, Аускер. Я не имею личной неприязни ни к вам, ни к вашим слугам. Прощайте!
Я вздохнул с облегчением. Кажется, я зря переживал – всё окончилось как нельзя лучше. Но как только я подумал об этом, Кенод Cтум развернулся и пристально посмотрел на меня.
– Чуть не забыл! Последняя проверка – приведите раненного!
Я едва устоял на ногах. От страха я даже не подумал что-то предпринять – впрочем, ничего бы и не помогло.
Двое солдат вели под руки того самого охранника, хромающего и с перемотанной шеей. Приблизившись, он посмотрел на меня сверху вниз – роста он был огромного, и я вновь подивился своей удаче на восточной дороге. Стражник вперил в меня свой взгляд. Кажется, это всё.
В это время один из сопровождавших меня воинов неловко задел факел на стене, отчего тот начал мигать. Поморщившись, мой недруг произнёс:
– Нет, не он. Такой бы со мной не справился!
Меня переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, ко мне приходило понимание того, что беда миновала. С другой, я всё ещё боялся того, что сейчас он передумает и узнает меня. Наконец, во мне бурлило негодование, ведь именно я и разделался с этим неудачником. Однако вскоре все эти чувства начали перерастать в радость победы. Каратели выезжали из главных ворот, а я, довольный собой, смотрел им вслед.
– Сходи-ка умойся, – разглаживая аккуратно подстриженную бороду, Аускер с явным неодобрением смотрел на меня своими ледяными глазами, – а потом отчитайся о поездке в столицу!
Старый Одвиг строг – это я всегда знал – но то, что он готов отстаивать интересы своего подданного, удивило меня и поистине заслуживало уважения. Однако, учитывая его отношение к моей семье, от него можно было ожидать любого подвоха.
Подойдя к умывальне (у нас в Аускере, как правило, умывальни наполняются водой из колодцев, к которым примыкают, а не из труб дождесборников, как в остальном Аннтеране), я посмотрел на своё отражение в глади воды. Вот это вид! Левая половина моего лица была измазана золой, волосы над ней частично обгорели, другая половина была присыпана сухой землёй – видно, опала сверху во время сна. Мешки под глазами свидетельствовали о вчерашних возлияниях. Неудивительно, что охранник не узнал меня, ещё и факел вовремя мигнул! Повезло так повезло! Однако, теперь нужно подумать, что говорить старику Одвигу.
Выслушав мой рассказ о делах в столице, владетель перешёл к расспросам о подробностях сегодняшнего инцидента и предшествовавших ему событиях.
– В бычьем стойле сказали, что ты пришёл с поверхности. Почему же ты поехал долгой и опасной дорогой?
– Я приехал с северного рубежа и оставил быка у ворот Провала, чтобы не вести его через весь город. Обойти и спуститься через Западные Ворота я также не мог, так как хотел поскорее передать донесение. А освободившись, не стал делать крюк в подземелье и сразу поскакал домой. К тому же, вам известно, господин, как быки любят верхние дороги.
– Похоже на правду. Зачем ты поколол ребёнка?
– О Бездна! Не колол я ребёнка, господин! На рынке как всегда погас костёр, а я, как человек уполномоченный следить за порядком, раздул его. Пламя разгорелось столь внезапно, что мальчишка отшатнулся, и по неловкости своей, не удержавшись на ногах, наткнулся на копьё!
– На всё-то у тебя есть ответ! Каков плут! До конца допроса я был уверен, что кража – твоих рук дело!
– Но это выяснилось в самом конце, неужели вы…
– Да, я защищаю своих, несмотря ни на что. Потом сам бы тебя наказал. Я придерживаюсь старых традиций, а не новых законов.
– Ваша милость, господин, не знает границ!
– Оставь свою лесть для кого-нибудь другого! Завтра отправишься с письмом в Хиттен, нужно убедить их поддержать нас, пока нас не опередил кто-нибудь другой.
– В Монт?! Но господин…
– В столицу и на север пока поездит Луддон, тебе стоит на время скрыться от глаз чиновников.
– Да, господин!
Уходя, я с досады даже не попрощался с Бальбом. Фактически назначение в Монт означало ссылку – это самый отдалённый регион нашей страны, куда владетели отправляли посыльных за разного рода провинности. Зирл оказался единственным наследником последнего князя Нижнего Монта, который наша страна никогда и не собиралась присоединять. Безблагодатная область пещер, где сыро даже в сравнении с Аннтераном, холодно и мало еды. Что ж, возможно, Аускер и правда делает это из благих побуждений, но во время нашего разговора словно бы что-то недоброе мелькало в его лице. У старика явно был хитрый план, который я пока не понимал.
На следующий день ещё до времени завтрака я начал собираться в дорогу. В ходе сборов я навестил грибную, чтобы перепрятать рукопись на другой грядке. Достав из футляра книгу, я смеха ради обернул вокруг него один из листов, совместив строки с одинаковыми цифрами. «Каменная Богиня потребует жертвы от того, кто пожелает укрыться от чужого взгляда. Сожги на жертвенном огне часть тела от безрогого зверя с копытами, часть тела от водного жителя, что способен воспарить, часть тела от обитателя полей, что свёрнута спиралью…» – далее перечислялась ещё дюжина предметов – «…встань лицом на запад, повернись троекратно вокруг левого плеча и пади ниц, прося милости Богини из Камня». Забавно, ведь если подумать, что-то похожее я и сделал: накидал в костёр какого-то барахла, сколько-то раз обернулся и упал. И если вспомнить, что именно было в моей сумке – свиной пергамен, гусиное перо, кусок шерсти и ещё с десяток подходящих под описание предметов – то получается, что ритуал я исполнил безупречно. Вот только невидимым, как было обещано, я закономерно не стал. Да и какая в целом глупость предполагать какой-либо полезный результат от сумбурного набора действий, это в наш-то просвещённый век! Немного подумав, я взял манускрипт с собой – там, куда я направляюсь, герцогу и священникам до него не добраться. Также стоит взять пару копчёных окороков, так кстати переданных отцом, связку сушёных грибов, мешок ржаных сухарей, запас воды и грибной браги. Гогоса я тоже возьму с собой – еду я надолго и не желаю оставлять друга в одиночестве. Жаль, что до отъезда я не увижу родителей и сестёр, хотя, если повезёт, с кем-то из них я смогу увидеться в дороге. Написав на пергамене, как в общих чертах обстоят дела, я взял сумки, положил на плечо копьё и направился на бычню.
На выходе из главных ворот Гогос с тоской обернулся назад – вернуться нам предстоит нескоро.