Buch lesen: ««Откровения о…». Книга 1. Порочная невинность»

Глава 1

Октябрь 1994 года.

Выпив, Денис затащил меня на колени и нагло сунул руку под кофту. Я дёрнулась. Он рассмеялся, но не отпустил, лишь дотянулся до уха и что-то сказал. В зале орала музыка, призывно виляя задницами, ей вторили пьяные девицы на танцполе, и я не расслышала. Попыталась сползти с колен, но Денис качнул меня и, подхватив под спину, усадил боком. Я невольно прильнула к нему, обвивая шею руками. От разгорячённой кожи волнующе пахну́ло табаком.

– Я говорю… нравится, когда… – Он орал теперь прямо мне в ухо, но я всё равно понимала с трудом. Упёрлась носом в его висок:

– Мне надо выйти!

– А? Выйдем? Ты говоришь, выйдем?

– Нет! Я говорю – мне… – похлопала себя по груди, – мне надо выйти! Я пойду… – изобразила пальцами шагающего человечка, – а ты здесь… здесь жди! Хорошо?

– Сбежать хочешь?

– Нет! Я вернусь! Правда!

Он кивнул и нехотя разжал руки.

В туалете было людно. Девчонки красились, передавая из рук в руки помаду, шумно обсуждали мужиков, ломились в запертые кабинки, угрожая умыть в унитазе тех «коз», что засели там дольше, чем на пару минут. Я прижалась щекой к кафелю – голова кружилась, лицо немело.

– Эй, школота, набухалась, что ли?

Я обернулась. Какая-то девчонка, ну, как девчонка – тётка лет двадцати семи, задрав ногу на раковину, пыталась приладить обратно отвалившуюся с каблука набойку.

– Ты, ты! Не по возрасту тебе мальчики! Отымеют всей толпой, не докажешь потом. Я сейчас такси буду брать, хочешь, подвезу? Только бабки пополам.

– Это жених мой! – ляпнула я.

– А-а-а, жених… Ну а ты тогда целка ещё, да? И дашь ему только после свадьбы?

И все вокруг обидно заржали.

– Ага… – я подняла волосы на макушку, сощурилась, глядя на себя в зеркало. – Целка-невидимка!

Они заржали ещё громче, но в этот момент наконец-то освободилась кабинка, и я влетела в неё, как беглец в спасительную крепость.

Когда вернулась в зал, за нашим столиком сидели незнакомые мужики, пили нашу водку и коньяк. Закусывали нашей колбасой. Тушили окурки об мою тарелку, в которой ещё оставался внушительный кусок отбивной.

Вот дура, надо было есть сразу, а не строить из себя!

С грустью глянув на мясо, я вроде как двинула к выходу, но кто-то из мужиков схватил меня, силой потянул к себе. Я, не глядя, схватила что-то со стола – оказалось, моя отбивная – и впечатала её в пьяную рожу…

Выскочила на улицу, в толпу курящих, заметалась. Если дёрнуть через дворы – могут поймать в кушерях, и всё… Целка-невидимка, как говорится. Хоть ори, хоть не ори. А если вдоль дороги…

– Стой, с-сука!

Сердце оборвалось. И в этот момент я увидела наших. Они стояли в закутке, за стеклянной дверью, курили, болтали. Я шмыгнула к ним, Денис тут же хозяйски притянул меня к себе, повёл подбородком, выдыхая дым в сторону.

– А я думал, тебя украли. Хотел уже в розыск подавать.

– Сука, найду – убью! – раздалось из-за спины.

– Началось, – усмехнулся кто-то из нашей компашки. – Ща тут мочилово будет, пойдёмте внутрь.

Я выдернула из пальцев Дениса сигарету и, затянувшись, всё-таки решилась:

– Я, наверное, пойду уже… Проводишь?

Он, вроде, заколебался. С сомнением глянув на друзей, облизнул губы.

– А что, есть угол?

– В смысле?

– Э, голубки, пошли! – окликнули нас. – Ден, давай ещё хоть часок продержись, а потом уже сексы-кексы… Людмил, хорош старичку голову кружить, да и шампанское кто за тебя допивать будет? Пошли, пошли…

– Посидим ещё? – потянул меня за собой Денис. – Я тебе потом тачку поймаю, не волнуйся.

А вот тачка – это хорошо! Ради такой удачи можно было и задержаться. Да и эти идиоты как раз убежали меня искать, а если бы и вернулись – там, в угаре дискотеки, один хрен ничего не разберёшь.

Но оказалось, что искать меня побежал только тот, с отбивной на роже, а остальные продолжали как ни в чём не бывало бухать за нашим столиком. Друзья Дениса, мягко сказать, обалдели. Завязалась перепалка и, практически сразу, драка.

Дрались, казалось, все со всеми! Денис кинулся в свару так резво, словно весь вечер только её и ждал, словно был дворовым шпаной, а не прикинутым бизнесменом. Просто Ад! А когда музыка вдруг оборвалась и включился нормальный яркий свет – стремительно потащил меня к выходу.

Впрочем, бежали все. Недаром клуб «Удача» слыл злачным местечком, куда частенько наведывается милиция. Мне всегда хотелось глянуть, каков он изнутри, и вот надо же, повезло: и глянула, и даже шоу с ментами застала. Жаль только отбивную не доела. Когда ещё доведётся теперь?

…Затаившись в густой тени кустов у торца соседнего дома, наблюдали кипиш у клуба. Денис рассказывал, что будет с задержанными дальше и между делом тискал меня всё настойчивее.

Его шершавые руки царапали голую кожу под кофтой, хмельное дыхание жарко щекотало шею сзади, и это было приятно и чертовски волнительно. Он так откровенно тёрся пахом о мою задницу, что я обмирала… но не сопротивлялась.

Куда там Савченко! Того я посылала лесом едва только дело начинало пахнуть жареным, нисколько не терзаясь по поводу грядущей ломоты в его хозяйстве. А Дениса отшить стеснялась и только испуганно гадала: ну как полезет, а я… не захочу отказать?

Но он словно нарочно тянул, изводя то ласковой, то болезненной игрой с моими затвердевшими сосками, покусывая шею, нашёптывая на ушко что-то неразборчивое, но явно пошлое. И всё жёстче притираясь ко мне членом. Наконец скользнул мозолистыми ладонями по бёдрам.

– Чш-ш, затяжек наставишь! – охнула я.

– Ну извиняйте! – усмехнулся он. Одним движением задрал юбку из тонкого шелковистого трикотажа сразу до талии… и замер. – Так, не понял, почему без колготок?!

Прозвучало строго и как-то неуместно. А если уж совсем честно – то глупо это прозвучало!

– Ээ… – замялась я. Но рассказывать, что просто нет денег на капронки было бы ещё глупее. – Порвались, пришлось снять. Фигня, не холодно совсем!

– Мм… А попка ледяная, – хмыкнул он и нагло сунул руку сразу в трусы.

– Подожди! Стой! – в панике затрепыхалась я. – Давай потом как-нибудь, а?

Он глухо рассмеялся, но не отпустил.

– Уверена?

Рука поползла с задницы вперёд, я судорожно вцепилась в неё:

– Денис, не надо… Не надо, ну пожалуйста!

Он развернул меня к себе и впился поцелуем в губы. Я вроде снова затрепыхалась… но не выдержала. Подалась навстречу, обнимая крепкую шею, растворяясь в его наглости и нетерпении. Сильная рука в моих трусиках творила беспредел, так умело скользя по возбуждённой влаге, что я окончательно потеряла голову и едва не упустила момент, когда он попытался нырнуть в меня пальцами.

– Не надо! – Вырвалась из объятий, суетливо одёрнула юбку. – Пожалуйста, не надо!

Денис не стал удерживать, только поправил через карман джинсов внушительно выпирающий член и закурил, с усмешкой поглядывая на меня сквозь дым.

– Поломаться, значит, любишь? Ладно, давай. Выбирай, сауна или номер с джакузи?

– Не в этом дело!

– А что, мало выпила? Не вопрос, организуем. Шампанское, мартини? Водка?

Я обхватила себя руками, поёжилась.

– Не в этом дело. Просто… Просто я девственница ещё.

– Чего-о-о? Кто? – Он рассмеялся. – Никому так больше не говори. Засмеют!

А мне стало вдруг так стыдно, что хоть под землю проваливайся.

– Это правда!

Денис пару раз глубоко, с изучающим прищуром затянулся. Сплюнул.

– То есть тебе двадцать два, ты идёшь в ночной клуб с незнакомым мужиком в два раза старше тебя, и при этом девственница. Я правильно понял?

– Нет. В смысле да. Просто я соврала, а на самом деле мне восемнадцать. Исполнилось месяц назад. Ну… почти месяц.

– Твою мать, блядь… Спасибо, не шестнадцать! – буркнул Денис и надолго замолчал, куря и бесцеремонно меня разглядывая. Наконец повёл подбородком, выпуская струю дыма в сторону. – Ну хорошо, допустим. А на что ты тогда рассчитывала-то? Ну ладно я – я насиловать тебя не собираюсь, но если бы на кого другого нарвалась? Мозги-то у тебя есть? – Затоптал окурок, усмехнулся. – Девственница, блин. Насмешила, честное слово! Ладно, не хочешь, не надо. – Призывно открыл руки: – Иди сюда, не бойся. Ну говорю же, мне силком не надо! Не бойся, иди…

Я послушно шагнула вперёд, и он обнял меня – так ласково и крепко, словно успокаивая. А потом вдруг настойчиво надавил на плечи, опуская на колени…

Кончил быстро – то ли это я такая молодец, то ли так и должно быть, то ли решил, что без толку тратить на меня больше времени? Откуда мне было знать?

Постоял немного, с довольным урчанием перебирая мои волосы, и наконец потянул вверх, разрешая встать с колен. Застегнул ширинку. Достал сигареты.

– Будешь?

– Угу.

Он глянул на меня, благодушно усмехнулся.

– Да сплюнь, что я, не понимаю, что ли. Незнакомый мужик всё-таки.

Пока ловили машину, он вынул из пачки пятидесятитысячную купюру.

– Заплатишь водителю, а на сдачу купишь колготки. – Глянул без тени улыбки. – Только чтобы нормальные, тёплые, ясно? А то сейчас мозгов нет, а потом рожать не сможешь.

Я, разрываясь между стыдом и радостью, взяла деньги.

– Телефон есть домашний?

– Нет.

– Ну а как найти тебя тогда? Можем на природу съездить. Окинул меня внимательным взглядом. – У тебя есть джинсы, там, кроссы?

Я мотнула головой. Он без лишних слов протянул ещё четыре купюры, и мне показалось – взорвусь от счастья. Вот Ленка, блин, и правда, дельный совет подкинула!

– Ну так что, где живёшь-то вообще?

– Я… Мне… – Соображалось туго. Всё что я сейчас знала абсолютно точно, это что скорее сдохну, чем скажу правду. – Знаешь, у меня отец очень строгий, говорит, что встречаться можно только с тем, кого он лично одобрит. Поэтому…

– Встречаться, – усмехнулся Денис. – Ну что, батя прав, конечно. На его месте, я бы тебя вообще выпорол. – Ухватил за подбородок, долго и совсем не по-отцовски поразглядывал. – Ну а сама-то как? Хотела бы отдохнуть?

Я на мгновенье замешкалась и всё-таки кивнула.

– Можно на стадионе на Ленина встретиться. Я там бегаю по утрам.

– Бегаешь, это молодец, уважаю. А я, кстати, тоже там неподалёку обитаю. Иногда. Давай, тогда, может, в следующую субботу на остановке у стадиона? Часиков в десять утра, м? Ты только нормально оденься – куртяшку, там, или свитерок потолще. Шапку обязательно! К воде поедем, а там ветер. Соплей мне твоих только не хватало. – Притянул к себе: – Ну что, как говорится, береги девственность, Милаха! – Рассмеялся и, одарив на прощание терпким поцелуем в губы, заглянул в салон к водителю: – Братан, девочка пьяненькая, но я тебя запомнил, усёк?

Ехала в такси и не могла поверить, что это происходит со мной. Денис, хотя и сильно взрослый, но всё равно классный, просто супер! Такой… конкретный, что ли. Уверенный в себе, держится по-хозяйски, даже борзо. А вот это его: колготки потеплее, шапку обязательно, кроссов нет – на бабла, купи… Супер! Только как-то непривычно от такой заботы.

И вдруг вспомнила, что забыла загадать желание – всё-таки первый в жизни минет! Стало смешно и грустно одновременно. Дожилась, блин, Кобыркова. Незнакомому мужику, где-то в подворотне… Как шалава какая-то. Хорошо, хоть, денег дал, теперь можно будет зимние сапоги купить.

Глава 2

На что я надеялась – что Ленка не заметит? Но она придирчиво осмотрела юбку и скорчила рожу:

– Бля-я-я… Кобыряка, мне её отец из Италии привёз, она почти новая была! Куда я теперь в ней, с такой затяжкой? – Сунула юбку обратно мне. – Не возьму. Исправляй, как хочешь, или покупай.

– Новую? – растерялась я.

– Да на хрена мне новая? Что ты можешь купить-то? Обычную резинку на барахолке? Пф! Эту у меня выкупай! – Она протянула руку и я, затянувшись ещё разок, передала ей сигарету.

Вообще Ленка нормальная, хотя и стерва. Такая – дерзкая по жизни, знает чего хочет, умеет постоять за себя, стребовать своё. Но при этом отходчивая и иногда даже щедрая, просто к ней нужно уметь найти подход и, иногда, не обращать внимания на бзики.

Я виновато скомкала юбку и сунула в карман. Если не удастся спустить на тормозах, придётся отдать деньги Дениса. Правда, тогда я не смогу купить сапоги. Про кроссы и джинсы вообще молчу. Но, допустим, вместо кроссовок у меня есть кеды. А вот джинсы… Где их тогда взять-то, если не у Ленки опять?

– Ты что, кстати, дала ему?

– В смысле?

– В прямом, Кобыряка! Можно тебя поздравить, наконец, с порванной целкой?

Царапнуло. Я, конечно, и сама далеко не интеллигенция – херами обложить могла не хуже тётки Зинки-самогонщицы из шестой комнаты, но как-то всегда чувствовала уместность, спасибо, наверное, бабушкиному воспитанию, которое не смогла окончательно угробить даже мать. Но это я, общажный мусор, а Ленка-то из благородных!

– Нет.

– Да ладно. И что – ты не дала, а он тебя на вторую свиданку пригласил? Ой, Кобыркова, брешешь ты! Целка-невидимка, бля.

Ага. Понятно, где я это подцепила.

– А вот представь себе! И даже баблишка подкинул!

– Ну-ну, – ухмыльнулась Ленка и продолжила курить, выжидающе поглядывая на меня сквозь дым.

– Ну… отсосала я ему. Но это между нами, Лен! Слышишь?

– Пф… – она выплюнула сигарету и, соскользнув с подоконника, театрально закашлялась. – Бе-е-е… Кобыряка! Как ты могла! Бе-е… А я ещё куревом с ней делюсь! Лучше б ты в задницу дала, но чтоб сосать… Ну, и как тебе?

– Нормально, – сцепив руки на груди, надулась я. – Не смертельно, как видишь.

– Мм. А я не могу – блевать тянет, хотя понимаю, что надо бы с этим что-то делать. – Она примирительно пихнула меня в плечо: – Может, научишь?

Мы рассмеялись. Всё-таки Ленка хотя и стерва, а хорошо, что мы дружим. Представить подобный разговор с кем-то ещё было просто невозможно.

– А ты… Ну… сзади давала, Лен?

– Да, блин, все с этого начинают, Кобыркова! Ты только у нас переросток.

– Не больно?

– Если расслабишься – нормально. Только не на сухую. У него, кстати, большой?

– Ну, как сказать… Не знаю. У Савченко вроде поменьше.

– Пф! Ты ему тоже что ли?

– Нет, но так-то трогала.

– Трогала она… Детский сад, блин! Ну вот ему первому и дай: ты посмотришь, что к чему, а он хоть порадуется, сколько можно динамить пацана? Смотри, уведут, ведь! А когда снова пойдёшь на свидание к этому своему, вчерашнему, не ломайся, прям по-хорошему советую, иначе не видать тебе больше его бабла, как своих ушей! – Хитро сощурилась: – А что, у Савченко реально маленький? Слу-у-шай, – схватила меня за рукав, – а можно я его попробую? Ну так, на разочек – ничего личного, просто для сравнения.

Я смотрела на неё и не понимала, шутит или нет? Ведь одно дело – обсуждать левых мужиков, и совсем другое – просить потрахаться с твоим парнем…

– Не, Лен, давай ты поверишь мне на слово? К тому же у него не маленький, а нормальный. Это, может, у Дениса слишком большой.

– Сучка ты, Кобыряка. Я тебе дельные идеи подкидываю, импортные шмотки таскать даю, а ты… – Она обиженно шмыгнула носом и, вынув из кармана яблоко, смачно его куснула. – Я вот не такая жадоба. Хочешь, юбку тебе прощу?

– Ага, а я тебе Лёшку за это?

– Да на хрена он мне сдался? Просто хочу показать тебе, что значит настоящая женская дружба. Смотри, мой на эту субботу баню снял, пошли с нами? Он возьмёт с собой друга какого-нибудь. Ты ни того, ни другого не знаешь, поэтому там, в бане, выберешь себе того, кто тебе больше понравится, даже если это окажется мой. Мне вообще не жалко! Я ж не ты. Получите оба удовольствие да разбежитесь, зачем жлобить?

У меня аж дар речи пропал.

– Ээ… Не, Лен, спасибо, конечно, но нет.

– Ты не поняла, Люд, – она швырнула огрызок в разбитое окно. – Я не уговариваю, а говорю, что ты должна прийти. Без вариантов, юбка-то итальянская!

Я вздохнула и вынула из кармана деньги Дениса.

– Вот. Тут почти двести пятьдесят косых.

– Люд, ты чё, дурочка? Какие двести пятьдесят? Говорю же – итальянская! Брендовая! Ой, да хватит, не в шмотках вообще дело! Просто хочу показать, как дружить надо! С тебя что, убудет прийти?

– Но ты же знаешь, что я…

– Да, да, целка, знаю! Но сосать-то научилась? Ой, ну ладно, скажу правду – мне просто нужна твоя помощь, окей? Тоха всё пытается меня на минет развести, а я не могу! Ну вот не могу и всё! Так лучше пусть его побалует моя лучшая подруга, чем шлюха какая-нибудь, правильно ведь? Ну, Мил… – Умоляюще свела брови домиком. – Ну пожа-а-а-луйста…

Охренеть. И всё это так запросто, что невольно начинаешь чувствовать себя занудой-переростком, и язык прилипает к нёбу, не смея отказать. Зажмурилась.

– Нет, Лен!

– Но почему?!

– Я… Я не могу! Мне… Мне даже идти не в чем!

– Тоже проблему нашла! – тут же оживилась Ленка. – Я принесу тебе шмотья! И можешь даже себе его оставить! Чего тебе? Лосины, кофточку?

Сердце сжалось, словно я собралась прыгнуть в бездну. А с другой стороны… Ну, баня, ну, ещё один минет. Зато на сэкономленные бабки можно будет сапоги купить. Итого, получится, два минета за сапоги. Капец, Кобыркова, мать права – ты шалава. Но кто не в теме вечной проблемы с обувью, тот и масштабов подвига никогда не поймёт.

– Мне джинсы нужны и кроссовки.

– Джинсы без проблем, фирмовые! Они, правда, ношеные, но сейчас даже модно с потёртостями. А вот с кроссами ты загнула, конечно! У меня вьетнамских нету, только Найки! Тебе за них знаешь, сколько сосать придётся? – она рассмеялась. – Давай ты с обувью сама разберёшься, а я тебе трусики красивые и водолазку принесу, м? И лифчик есть ненужный!

– Мне твой лифчик только на нос.

– Ну и ладно. Многим мужикам даже нравится, когда бабы без лифана, тем более с твоими сиськами вообще грех прятаться!

Мы вышли из аварийного нежилого корпуса общаги, куда все кому не лень бегали по нужде: кто по маленькой, кто по большой, кто потрахаться, кто закинуться дурью… Мы же с Ленкой ходили туда курить и спокойно болтать.

Дело в том, что её семья была «голубой крови»: отец – бывший военный, мать – кто-то там из верхов образования. Ленка с раннего детства как сыр в масле каталась. Правда в школе страшно тупила, поэтому неудивительно, что завалила экзамены в Московский институт экономики. Хотя, может, она рассчитывала, что папаня даст кому надо на лапу, и всё получится само собой? Вот только тот сказал, что раз не прошла конкурс – значит, тупица, а таким не место в вузе, и заставил идти в торгово-экономический техникум нашего Муходрищенска. Начинать, так сказать, взбираться по карьерной лестнице с низов.

Ленка ненавидела отца за это, но факт оставался фактом: раньше мы с ней учились в одном классе, а теперь в одной группе технаря – на экономистов. Собственно, подруженция и здесь не блистала и с первых же дней снова подсела на списывание. А я, хотя и жила в убогой общаге и с малолетства входила в круг запрещённых к общению детей, но с мозгами дружила всегда. И точно поступила бы в институт, вот только в нашем городе экономического не было, а ехать куда-то – это сколько ж денег надо! Я и так до последнего надеялась, что бабушка поможет, протянула время до одиннадцатого класса. Но не срослось. Ладно, чего уж там… В итоге решила окончить техникум, устроиться по специальности, подзаработать и потом уж замахнуться на «вышку». Но речь не обо мне – о Ленке.

Короче, с детства предполагалось, видимо, что она тоже вырастет голубой крови, если будет играть на пианино, заниматься балетом и дружить только с хорошими детками. Уж в какой момент её родители недоглядели – не понятно, но трахаться она начала лет с четырнадцати. И чем старше становилась, тем отчаяннее были её выходки. Но даже став совершеннолетней, она так и не получила право самой выбирать себе друзей. Ну не бред? Иногда мне казалось, что родители её не недоглядели, а тупо перегнули со своим благородным воспитанием и что-то сломали в дочери.

На улице зябко моросил дождь. Мы с Ленкой без лишних слов разошлись каждая в свою сторону, но когда она уже заходила за угол, я вдруг вспомнила:

– Ле-е-ен! Лен, так я ж не могу в субботу! У меня важное дело… ну, я тебе говорила, помнишь?

Она скривилась:

– Не делай мне мозг, Кобыряка! Если не хочешь, чтобы весь район узнал, что ты, – помахала кулаком возле лица, тыча языком в щёку, – надо прийти. Уговор дороже денег – закон успешного бизнеса!

Глава 3

К четвергу я смирилась с мыслью, что продинамив Дениса в субботу, могу забыть о нём навсегда, и даже поняла, что это и к лучшему. От воспоминаний о той ночи в клубе до сих пор сосало под ложечкой – и правда, где были мои мозги? Взять хотя бы того мужика с отбивной на роже… Да и Ленкин дельный совет найти состоятельного любовника имел один огромный, прямо-таки гигантский недостаток – я не могла переступить через себя и свой дурацкий страх. Или стыд?

Казалось бы, с того случая, когда меня едва не изнасиловал сосед из шестой комнаты прошло уже пять лет – пора бы забыть. К тому же, ну не изнасиловал же! Испугал – да. Опозорил на всю общагу – да. Хотя… кто сказал, что опозорил? Мать?

О, она не упускала возможность попрекнуть меня тем случаем! При каждом скандале напоминала, что я, малолетняя шалава, сама во всём виновата. «Сучка не захочет – кобель не вскочит» – так и говорила. А что могла сказать в ответ тринадцатилетняя девчонка? Я была уверена, что она права. Откуда мне было знать, что у неё просто есть причины не ссориться с матерью того урода?

И хотя с годами я всё больше понимала, что моей вины в том случае не было, к середине девятого класса стала встречаться с пацаном из одиннадцатого, а к середине десятого – и вовсе, впервые дотронулась до его члена… но переступить ту самую грань не могла. И если бы не полторы бутылки шампанского – то и минета за клубом не случилось бы. Ну и какая, нафиг, из меня любовница для состоятельного мужика, ну?

Вечером, по дороге с тренировки ко мне зашёл Лёшка. Мать, по обыкновению выпив после работы, теперь храпела как боров и сквозь сон громко икала, поэтому в комнату я его не пустила. Мы, не включая свет, закрылись на кухне, встали у окна. На плите что-то кипело, воздух душный, окна запотевшие. Едва слышно шуршал по подоконнику дождик.

Лёха, мокрый и взъерошенный, как воробей, рассказывал какую-то ерунду о своих вечных соревнованиях, а я смотрела на его крепкий силуэт и думала о том, что Ленка, пожалуй, права. Ну сколько ещё он будет ходить за мной? Пока не найдётся какая-нибудь девка попроще. Или стерва, типа той же Ленки, которая даст ему из простого любопытства.

– Лёш, как ты думаешь, девственность, это вообще важно?

Он осёкся на полуслове, не понимающе мотнул головой.

– Что?

– Ну, как думаешь, это нормально для девушки – заниматься сексом до свадьбы? Не становится она после этого, ну как сказать… шалавой?

Лёшка положил руку мне на талию, потянул к себе.

– Да нормально. Если отношения серьёзные, конечно. А что?

– Да просто…

Его руки слегка дрожали. Вот как так – спортсмен, борец, а девчонку боится? Или это возбуждение? Замешкавшись на мгновенье, опустила руку вниз. Ну да, возбуждение. Потёрла упругий бугор ладонью, прислушиваясь к тому, как в одно мгновенье сбилось Лёшкино дыхание. Шепнула:

– Помоги…

Поняв с первого раза, Лёшка легонько подсадил меня на подоконник. Окна, как и во всех общагах барачного типа, были низкие, подоконники узкие, так что сидеть пришлось практически на копчике, да ещё и прижиматься спиной к холодному мокрому стеклу. Я развела колени, обхватывая ими Лёху, и он, жарко обняв, прильнул к моим губам. Я ответила. Целовался он хорошо, мне всегда нравилось. Но теперь… Мне вдруг остро не хватило никотиновой терпкости и наглости губ Дениса.

Так. Какого хрена, вообще?! Выкинуть и забыть!

– Ну, если нормально, тогда давай.

– Ты… – обалдел Лёшка, – ты серьёзно?

– Да давай уже, Савченко! Пока я не передумала!

– Здесь?!

– Угу.

– Но у меня даже презика нету…

Я стукнулась затылком в стекло, зажмурилась, сдерживаясь, чтобы не послать его сходу куда подальше.

– Короче, считаю до трёх. Не хочешь – не надо!

И в этот момент вспыхнул свет. Лёшка метнулся в сторону, я соскользнула с подоконника, одёрнула халат. Дверь открылась, и в неё спиной вперёд ввалилась тётя Зина из шестой комнаты, мать того самого урода, который чуть не изнасиловал меня пять лет назад. Соседка повернулась и едва не выронила из рук огромную бутыль с сивухой.

– Ох, Людка, блядь! Какого хера?! Идите, сношайтесь в другом месте!

– Да тёть Зин, мы просто разговариваем!

– Да ты чуть в гроб меня не загнала своими разговорами! Кто так делает, Людка? Фу-у-ух… Ну-ка, ты, – приказала Лёхе, – помоги!

Лёшка подхватил бутыль, поставил на стол. Соседка сняла висячий замок с одного из шкафов и с грохотом вытянула из него самогонный аппарат.

– Пошли, – схватила я Лёшку за руку. – Тётя Зина и сама прекрасно справится! – И неожиданно для себя рассмеялась.

Хохоча, мы выскочили на улицу. Всё так же сыпал мелкий дождик, Лёшка притянул меня к себе под куртку, старательно укутал.

– Глупо так получилось… – Хотел поцеловать в губы, но я увернулась, подставив щёку. – Может, завтра встретимся? Так, чтоб по-нормальному. Я презики возьму.

К тому моменту моё истеричное веселье выгорело. Я размазала по лицу изморось, поёжилась.

– А по-нормальному – это, значит, когда с презиками, да?

– Ну а ты что предлагаешь?

– Первый раз, Лёш! Я хочу, чтобы были цветы, конфеты и шампанское! И чтоб не на подоконнике, а в кровати!

Лёшка помолчал, обдумывая, поправил свою вечную спортивную сумку на плече.

– Ну, давай на дачу ко мне поедем? Там, правда, холодно уже, и постель на зиму увезли… Зато кровать есть, и никто не помешает. Я спальник возьму, хочешь?

И на меня вдруг накатила такая тоска, что выть захотелось. Неужели вот это дерьмо будет окружать меня всю жизнь? Спальник вместо кровати под балдахином, отсыревшая дача вместо шикарного номера в гостинице, задыхающиеся от волнения юнцы вместо конкретных мужиков? Почему одним нормальная жизнь, а другим – хер с горчицей? Пропади она пропадом, эта девственность, если из-за неё я лишаюсь возможности выбраться из ненавистной клоаки! Ленка, зараза, опять права!

– Не, Лёш… У меня на завтра очень важное дело запланировано. Никак не получится.

– А послезавтра?

– Сомневаюсь… Думаю, нет.

– Ну ладно, а когда? Просто зимой на даче вообще не вариант.

– Не знаю, Лёш. Когда-нибудь. Не хочу загадывать.