Черное Солнце. Клуб Пяти

Глава 1. Огни большого города

За гранью.

Темнота расползалась, вытягивая длинные черные щупальца, обволакивала и дышала собой, уговаривала и успокаивала. Темнота ждала, она умела ждать.

Он же ждать не умел, застывший в клочке пространства за Гранью всех миров, неспособный вернуться ни туда, откуда пришел, не туда, куда он хотел.

Если просто ждать, рано или поздно темнота вырвется, и он выйдет наружу. Госпожа позовет его, если просто ждать.

Госпожа его бог, его мать, его жена и любовница, она смысл его жизни, который сейчас далеко. Интересно, на что похож ее нынешний мир?

На его губах растеклась небрежная улыбка. Пустая, как и его жизнь без госпожи.

Сверху стекла длинная черная капля, незаметная в темноте. Она растворилась безобразной кляксой, а он прислонился к сгустившейся стене. Время придет. Он ощущает свет, ее свет, свет Чёрного Солнца… и тогда все изменится.

Он вернется к ней. Тогда она улыбнется, обнимет его и скажет: «Добро пожаловать домой». От этой мысли в груди потеплело, и он дотронулся до рубашки кончиками пальцев, соглашаясь со своей фантазией.

Добро пожаловать…

Добро пожа…

Добро?

***

Эта зима выдалась особенно снежной и прохладной. Снег постоянно падал, слетаясь хлопьями, стекая по окнам высоких однообразных домов, застывая на чужих волосах и одежде. Газовые фонари освещали дороги, как гирлянды магазинов, готовящихся к Новому году. Прохожие торопились в дома, на ходу доставая из тяжелой верхней одежды ключи, перчатки и носовые платки.

Даже машины торопились, боясь попасть в пробку, в которой пассажирам останется лишь наблюдать за тем, как сверкают снежинки в свете фонарей, как искрится серебром снег на неубранных дорогах.

По залитой тусклым светом дороге шла высокая девушка, то и дело подбирая непослушные волнистые волосы под шапку. На несколько секунд ее накрыла огромная тень. Девушка подняла голову, разглядывая массивный дирижабль, который неторопливо скрылся за верхушками высоток. Вздохнув, она продолжила путь, споткнулась и ойкнула, уронив муфту на землю. Та моментально пропиталась сырым холодом, поднимать ее не хотелось совершенно. Нина и не стала. К счастью, она не хранила в муфте важных вещей, да и не важных тоже.

Выудив из кармана сумки ключ от домофона, Нина подошла к подъезду, довольно чистому по меркам Нижнего Ростова, и юркнула в теплоту. Когда она уходила из дома, мама сказала, что или дочь остается, или позволяет купить себе что-то приличное для жилья. Нина сдалась, пока еще ни разу не пожалев об этом.

– От сессии до сессии живут студенты весело, – проворчала Нина, заходя в свою квартиру и снимая сапоги. Те не были рассчитаны на тридцать градусов мороза – сырость заползла даже в колготки, отчего настроение Нины ухудшилось.

– Добро пожаловать, госпожа, – раздался механический голос. Из кухни потянуло струйкой пара, это закипел чайник, поставленный на печку.

– Полина, включи подачу горячей воды, – приказала Нина, снимая шубу и стряхивая с себя остатки ледяной роскоши. Зиму Нина ненавидела всем сердцем, а тут ещё такая холодная и снежная.

Полина, домашний робот-помощник, выкатилась из кухни, застыв рядом с хозяйкой в ожидании дальнейших распоряжений. Нина даже захотела ее потрепать по металлической макушке, но одумалась. Если кто-то узнает, что она нежничает с помощницей, то умрет от смеха. Ей графская кровь не позволит терпеть подобное.

– Включи телевизор и можешь входить в спящий режим, – Нина исчезла в ванной комнате, приводить себя в порядок и отогреваться. Ей нужно выпить горячий чай, сесть и подумать под ненавязчивый фон телевизора.

Потому что день полетел сегодня в тартарары, начиная со сломавшегося компьютера и заканчивая издевательствами в университете. Тоскливо скривившись, Нина выкрутила горячую воду до отказа. Она вспомнила учительницу уголовного права.

– Вам, милочка, грозит недопуск к экзамену, – передразнила Нина возмущенно и хлопнула по крану, чуть не содрав кожу с ладони. – Пошла бы ты, а?

Графские дети так не ругаются, но может ли она считаться графиней, если ушла из дома ради того, чтобы жить в Нижнем Ростове? Нина подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. В глазах вместо привычной синевы отражалась непроглядная усталость, словно она умирала вместе с годом.

Теперь, чтобы получить этот проклятый допуск, она должна обеспечить сценку, импровизируя судебный процесс. Нина вздохнула и вытерла лицо, повесив полотенце. Ладно, она сделает это, даже если ей придется таскать остальных должников на своей спине в университет.

Зазвонил телефон. Включилась Полина и ответила. Нина притихла. Она пожалела, что не хотела оплачивать дополнительный пакет услуг, в которые входил автоответ помощника. Теперь приходится отвечать на каждый незначительный звонок самой.

– Добрый вечер. Да, госпожа уже вернулась, я сейчас ее позову.

Полина покатилась к ванной и протянула трубку Нине. К сожалению, в стандартный набор помощника не входила возможность спросить у госпожи, будет ли она говорить.

– Да? – Нина закрыла за собой дверь и почти неслышно прошла к кухне, где налила себе воды из закипевшего чайника.

– Нин, привет! Это Васька, помнишь лучшего друга с пати? – жизнерадостный голос одногруппника резал по ушам. И как он, такой неуч, умудрился вообще получить допуск? Нина не понимала, ведь Вася был так беден, что питался исключительно лапшой, заваренной в термосе.

– Я тебя в кошмарном сне не забуду, – пообещала Нина, поставив чашку на стол и сев. – Что случилось?

– Скоро суббота. Твоя история готова? – в голосе Васи было столько счастья, что Нине захотелось взять что-нибудь тяжелое и ударить его. Она полагала, что в этот вечер всем полагается быть мрачными и не портить ее без того гадкое настроение.

Суббота была особенным днем для Нины и четверых ее друзей. Суббота называлась днем Клуба Пяти. Обычно в этот день у них было всего две пары, никаких домашних заданий, и Клуб Пяти мог собираться вместе. Об этом договаривались заранее, выбирая какое-нибудь заброшенное место. Один из них должен был за неделю сочинить историю, связанную с этим местом. Они делали так только для своей маленькой компании и никого в этот клуб не пускали.

Они…

Сама Нина, Вася, Дима, Катя и Георгий, для друзей Жорик.

В эту субботу договорились встретиться на незавершенной стройке. Нина искала информацию о заброшке, но было до обидного мало фактов, пришлось выдумывать историю буквально с нуля. Она уже предвкушала, как самый пугливый из них, Жорик, будет прятаться за спину Васи и просить дрожащим голосом в следующий раз так не издеваться. Но смысл тогда в этих историях, говорила сама себе Нина, они и должны вызывать мурашки!

Выйдя в светлую гостиную, единственную комнату ее маленькой квартиры, Нина села в массивное кресло, держа чашку с горячим чаем. Она вдыхала пар, согревая горло и лицо, пока не делая глоток.

– Полина, зажги свет, – в комнате стало сумрачно, и Нина почему-то ощущала себя неуютно. Ночи становились все более темными, и уже в пять вечера солнце пропадало с горизонта.

Полина отозвалась тихим шорохом и поползла к выключателю. Иногда они не срабатывали на расстоянии, поэтому роботу приходилось делать все самой. Нина в такие моменты уныло наблюдала за тем, как ползает паровая машина, и мечтала о будущем, где можно будет избавиться от неуклюжих созданий и делать все по щелчку пальцев.

Вася продолжал что-то говорить, золоченая телефонная трубка нагрелась, словно заражаясь пылом говорящего. Нина знала, что он лжет, вся его веселость фальшивая насквозь. Но она не могла злиться на Васю, у него были причины так поступать.

– Как Федя? – спросила она.

– Хуже, – Вася помрачнел, приоткрывая ей настоящего себя. – Брат уже почти не ходит.

– Хочешь, я поговорю с родителями, вдруг они помогут?

– Брось, даже в Верхнем Ростове не лечат такое, – Вася вздохнул, теряясь в собственной боли, Нина остро это ощутила. Но чем она могла помочь?

– Приходи на заброшку, я постараюсь вас развлечь. Будет жутко до дрожи, – пообещала она, кусая губы.

За спиной что-то щелкнуло. Нина повернула голову – Полина выключала свет на кухне. Странно, разве Нина не сделала это сама, когда уходила? Нина покачала головой, кляня себя за рассеянность, и попрощалась с Васей. Скоро суббота, а ей надо отшлифовать детали истории.

Глава 2. История заброшенной стройки

Северный жилой массив Нижнего Ростова отличался от других не только молодостью, но и тем, что там было больше всего высоток. Нина не любила это место, оно казалось ей какой-то декорацией к антиутопии. К тому же именно здесь находилось самое крупное кладбище в Европе. По крайней мере, так поговаривали люди, а старожилы утверждали, что на кладбище начали появляться призраки. Нина слышала еще в школе историю о том, как двое студентов решили провести ночь на кладбище, доказывая, что призраков не существует. Один сошел с ума, второй умер от разрыва сердца. Что они там видели, никто не знал. Нина тогда так испугалась, что три ночи не могла спать, ей все время мерещились фигуры студентов, стучащиеся ей в окно. Напрасно мама убеждала, что покойникам не добраться до Верхнего Ростова, Нина не верила.

Потом страхи улеглись, но кладбища она так и не полюбила. И сколько бы ей не предлагали устроить сходку клуба в подобном месте, Нина всегда отказывалась. Пусть говорят что угодно, там водятся маньяки. Это не призраки, но более существенная опасность, утверждала Нина, с ней соглашались все, кроме Димы. Дима поспорил, что проведет там ночь, и ничего с ним не случится. Его спор никто не поддержал.

Но кладбище все равно будоражило умы членов клуба, и Нина пошла на небольшой компромисс. Недалеко от кладбища была заброшка. Когда-то здесь хотели построить еще одну высотку, но то ли закончились деньги, то ли желание, и стройку забросили; построенное не разобрали, так и оставив стоять зловещим силуэтом. На этой заброшке погиб один из одноклассников Нины. Что он делал в Нижнем Ростове, осталось загадкой, его друзья упорно молчали, боясь ответственности.

Нина вспомнила худенькую невысокую женщину в черном, его маму, и решила – она расскажет историю об этом мальчике.

И если Жорик не будет орать от страха, то она перестанет быть председателем клуба Пяти. Нина твердо пообещала себе это и взяла сумочку, спрятав в нее блокнот с ручкой. Разумеется, туда же попал кошелек и зеркальце, на всякий случай. Вооружившись всем необходимым и надеясь, что Дима или Катя запасутся фонариками, Нина попрощалась с Полиной, приказала закрыть дверь и ушла.

Рядом с высоткой пролетел один из островов Верхнего Ростова. Нина, посмотрев на него, вздрогнула. Этот остров был ее бывшим домом. Элитный жилой комплекс "Надежда" обещал не только комфорт, спокойствие и охрану, но и дорогие магазины, недоступные жителям Нижнего Ростова. Скучала ли по этому Нина?

Она не знала.

Скорее всего, нет, она не хотела возвращаться в Верхний Ростов, здесь ей было хорошо. Нина вызвала такси,маячившее бесформенной темной тенью, села на заднее сидение и назвала адрес. Такси было не так уж много, далеко не все могли позволить себе подобную роскошь, предпочитая тяжелые автобусы, в которые люди набивались так, что даже дышать становилось больно. Нина один раз попробовала этот вид транспорта, потом сильно пожалев. Мало того, что ей отдавили ноги, чуть не размазали по соседям, так еще порвали сумку. Кроме того, пар от автобуса по какой-то странной причине не тянулся шлейфом за ним, а врывался в кабину, окутывая белым облаком хмурые фигуры пассажиров, массивные поручни и жёсткие спинки сидений.

Заброшка находилась в стороне от других домов, рядом с ней не было фонарей, освещавших ее, а значит, фонарщики не появлялись, внушая чувство спокойной обыденности; после захода солнца сюда не заходили. Нина пообещала себе, что члены клуба будут осторожны и ничего не случится. Не должно случиться.

Вскоре со стороны небольшого то ли парка, то ли пустыря, в котором стояли качели, турники и столик для тенниса, появился Вася. Он поправил красный шейный платок, потер бородку и снял очки, все равно они были сейчас бесполезны.

– Нина, радость моя, – он раскрыл руки, пытаясь ухватить ее в объятья, но Нина привычно увернулась.

– Ты без Жорика? – удивилась она.

– Жорик придет, ему нужно заскочить в магазин и купить себе топлива. Он такой, да, – отозвался Вася, улыбнувшись так, что все неприятности разом отступили. Нина невольно улыбнулась в ответ.

– Ждем остальных, потом пойдем туда, – пообещала она, переводя взгляд на горящие вдалеке фонари. Снова начался снегопад, и ей померещилось, что снег так и будет идти, пока не отрежет город от остального мира. Фантазия оказалась настолько яркой, что Нина помотала головой, отгоняя глупые мысли. В Ростове такое невозможно, да у них снега отродясь не бывало! Возможно, были сильные снегопады, но не при ее жизни.

– Эй, народ, славьте меня, цирк приехал! – раздался звонкий голос Димы, рядом шла Катя. Она выглядела так, словно спрашивала себя, почему еще водится с этим идиотом. Наверное, только из-за подруги связалась.

– Кать, смотри, тебя можно здесь сфоткать! Хочешь? Подкатим твой байк, вытащим фотоаппарат, установим. И…

Дима замолчал, Катя ударила его по затылку, требуя заткнуться, и подошла к остальным. Нина в который раз поежилась, не представляя, как можно ходить в кожаной куртке в такой холод. Катя точно ростовчанка? Однако вслух спрашивать не стала.

– Что, все готовы? Тогда, идем.

Вася, привычно взяв на себя роль балагура, поправил шейный платок, воображая себя цыганом, поднял фонарик и шагнул внутрь, Но Катя ухватила его за рукав и покачала головой. Из-под идеально ровной черной челки на Васю смотрели темно-карие глаза, напоминающие кору дорогого красного дерева. Вася в который раз не выдержал этого взгляда и отвернулся.

– Что такое, бэйби? – поинтересовался он, оскалившись в подобии улыбки. – Мы все горим желанием идти.

– Не сомневаюсь, – холодно отозвалась Катя, стянув кожаную кепку и отряхнув ее от снега. Волосы, подстриженные ровным каре, взметнулись, с них тоже осыпались не успевшие растаять снежники. – Жорик не пришел.

– А… точно, где же он пропал? Без него все как-то не так, – Вася шумно вдохнул. Он бросил взгляд на дорогу, но вскоре на ней, слегка подсвеченный лунным светом, появился Жорик. Плотный,но не дотягивающий до толстого, Жорик медленно шел к друзьям, прижимая к груди две упаковки чипсов и одну сухариков. Нина досадливо поморщилась. Она не любила еду Нижнего Ростова, сплошные суррогаты и дрянь, которой даже скотину кормить стыдно. Но люди Нижнего Ростова ели, на другое денег не хватало.

Жорик поравнялся с ними, шумно отдуваясь, и с опаской посмотрел в сторону заброшки. Он не хотел туда заходить. К тому же они собирались подняться на второй этаж, и неизвестно, выдержат ли их лестницы и пол. Особенно Жорик боялся за себя. Остальные не так много весят, думал он хмуро, разрывая упаковку с чипсами. В ноздри ударил острый запах специй и зелени. Разумеется, никто не оценил его ужин, который на самом деле был попыткой заглушить страх.

Первой в дом вошла Катя, Жорик встревоженно посмотрел ей в спину. Катя никогда не была такой молчаливой, и он беспокоился за подругу. Вася тоже изменился, один только Дима оставался прежним собой. Вот и сейчас он полез следом за Катей, не желая уступать ей в храбрости. Вскоре оттуда раздался крик, Жорик вздрогнул, чуть не рассыпав чипсы. Крик сменился смачным шлепком и клятвенными уверениями Димы больше не делать так.

Сглотнув, Жорик протиснулся в дверное отверстие, не желая заходить последним. Тот, кто последний, всегда умирает, вспомнил он непреложный закон ужастиков. Кто его придумал, Жорик не знал, но почему-то верил.

В доме что-то скрипело, шуршало и пыхтело. Здесь останавливались на ночь кошки и какие-то другие мелкие животные. Теперь, увидев людей, они начали убегать. Жорик заметил пару теней, прошмыгнувших мимо них. Ему стало не по себе, а по щекам поползли капли пота. Вроде бы и не жарко, но он хотел снять с себя черный пуховик и сбежать.

Но он шел за Димой и Катей, освещающими себе путь. Сзади шагал Вася, помахивая фонариком так, словно они на развлекательной прогулке, а не на стройке.

Застыв на лестничной площадке и глядя в провал вместо пола перед ними, друзья переглянулись. Нина взяла фонарик у Димы, подсветила свое лицо снизу. На ее губах растеклась милая улыбка Снегурочки, способной заморозить насмерть.

– Эта история о том, как один маленький мальчик убил мир, – прошептала она, растягивая губы еще сильнее. Жорик сглотнул и опустился на одну ступеньку, поближе к Васе. Тот ухмыльнулся и похлопал его по плечу.

– Говорят, он упал, когда играл с друзьями. Те испугались и убежали, не проверив, жив он или нет. Мальчик умирал долго и мучительно,а его душа осталась в этой заброшке, которую теперь никогда не достроят.

Жорик воочию увидел ребенка: невысокого темноволосого мальчика, сидевшего на перилах. Он смотрит на них невидяще, а из глаз текут черные слезы.

Нина умела рассказывать – когда нужно добавляя паузу, понижая голос и помогая себе руками. Она знала, как играть с эмоциями, и Жорик повелся. Он расстегнул пуховик, забыв о чипсах, и молился, чтобы история скорее закончилась.

Именно эта история ему не нравилась совершенно.

Между тем, Нина продолжала рассказывать, как мальчик являлся рабочим, дотрагивался до них холодной рукой, и на этом месте у людей начинала растекаться черная метка. Она проникала в людей, захватывала их разум и заставляла меняться. Люди сходили с ума, бросались из окон, нападали на других людей. Мальчик мог быть доволен, он навел ужаса на всех больше, чем своей смертью.

– Говорят, что он так и ходит здесь, а по его рукам стекают черные капли пота. И слезы у него черные, – шептала Нина, показывая куда-то пальцем.

Все невольно повернулись, затаив дыхание. Даже Катя вскрикнула, увидев тень от невысокой фигуры возле стены.

Жорик же попятился и побежал с громкими ругательствами. Следом ему неслись крики. Особенно громко кричала Катя, требуя, чтобы идиот остановился. Идиот не мог, он боялся застыть хотя бы на секунду. Ему мерещились детские глаза, из которых стекали слезы черного цвета. И это заставляло его бежать еще быстрее.

Очнулся он лишь на улице, тяжело дыша и опираясь на колени. Физкультура никогда не была его любимым занятием, теперь это дало о себе знать.

Скоро за ним выскочила Катя, как самая спортивная из компании, и, зачерпнув снега с земли, кинула в него. Жорик не увернулся, позволяя холодному комку размазаться по лицу, а потом упасть.

– Дурак, – беззлобно буркнула Катя, – если бы ногу себе сломал, или шею?

– Было бы неприятно, – прохрипел Жорик, потеряв голос.

Катя пнула его по ноге, несильно, чтобы привести в чувство. Она сама понимала, что не надо было пугать Жорика. Но кто мог подумать, что член клуба Пяти окажется таким трусом?

– Трусишка зайка жирненький, – пропел Вася, пихнув Жорика в бок, и растянулся в неприятно кольнувшей ухмылке. – Чего боишься? Ван момент, сейчас все исправлю и подниму тебе настроение.

Вася замер, выдыхая морозное облачко пара, развел руки в стороны, словно имитируя что-то большое.

– Вот, видишь? Это твои страхи. Они слишком биг, а потом я их все меньше и меньше, – Вася ухмыльнулся, сужая пространство между ладонями. Как ни странно, но эта тупая шутка взбодрила Жорика.

– Дурак ты, – беззлобно проворчал Жорик, отряхивая пуховик от снежинок, попавших на него.

За Гранью.

Ноэль ждал. Он стоял, закрыв глаза, и прислушивался к дыханию, шороху и дуновению ветра. Он искал прореху именно тогда, когда грань между мирами непозволительно тонкая. Близилось зимнее солнцестояние, когда приходила пора умирать уходящему году. Именно в это время Ноэль мог выйти в полуоткрытую дверь. Осталось дождаться, пока кто-то ее приоткроет.

Время еще пока есть, до Нового года.

Чье желание бьется так ярко, что готово переступить любые моральные границы? Ноэль разглядывал их и видел много разных сердец. Все они бились, каждый в своем ритме, но одно особенно выделялось.

Ноэль мягко улыбнулся. Мало того, что кто-то рискнул рассказывать страшилки под Новый год, когда все особенно уязвимо, так еще можно легко добраться до человека, чья душа привлекла его.

Он снова улыбнулся, облизнувшись.

Глава 3. Старший брат

Вася попрощался с ребятами и пошел к остановке. Жорик молча шагал рядом с ним, поглощая чипсы горстями. Некоторые кусочки падали на снег, словно бы Ганс и Гретель отмечали дорогу к своему дому. Только вот Вася возвращаться туда не хотел, как и признаваться в том, что испугался недавней истории. Если бы Жорик не сбежал первым, это сделал бы Вася. Он то и дело косился в сторону лучшего друга, тихо радуясь, что они все-таки встретились и подружились.

Именно Жорик был первым, кто подошёл к Васе после получения зачеток и студенческих билетов. Именно он протянул ему печенье с кусочками арахиса и предложил дружить…

Остановка встретила их пустотой и тишиной. Возможно, автобусы уже не ходили. Люди пропали, лишь мерно шипела паром платформа, ведущая к Верхнему Ростову. Вася бросил на нее задумчивый взгляд. У него возникло искушение подняться по ней наверх. Но чего он этим добьется, непонятно, ведь ни одного острова сейчас здесь нет. Верхний Ростов жил по своим законам, и законы эти известны лишь тем, у кого есть деньги со статусом. Вася вздохнул и пихнул Жорика в бок локтем.

– Эй, френд, могу я тебя о чем-то спросить? – Вася улыбнулся, пряча тревогу за белозубой улыбкой.

– М? – друг доел чипсы, вытер рот рукавом и уставился на Васю, – Заколебал ты своими английскими словечками!

Жорик выкинул в урну пакет из-под чипсов. Дешевая яркая упаковка с тихим шелестом опустилась на дно, сверху тут же присыпало снегом, который взметнул ветер. Вася прикрылся рукой от его порыва, пряча кислую улыбку, но Жорик ее заметил. Он вообще был наблюдательным парнем, пусть даже и скрывал это за не слишком симпатичной внешностью.

Он прекрасно знал, что полнота, прыщи и вечная отрыжка у него из-за условий жизни. Нижний Ростов не изобиловал зеленью. Хотя, если сравнить с другими городами, то здесь было еще не так уж плохо… и все же, Жорик знал, что живи он в Верхнем Ростове, у него было бы все самое лучшее. Так почему он этого лишен?

– Прости, друг, – Вася миролюбиво задрал ладони. – Я постараюсь не ранить твой слух варварскими словесами.

– Не ёрничай, – Жорик потер лицо, которое горело от колючего снега, выпрямился, вглядываясь в дорогу. Сквозь пелену снега и свист ветра сложно было что-то разобрать. Автомобили еле плелись по дороге, застревая в сугробах. Пар, на котором они работали, то и дело замерзал, как и сложные механизмы под капотом; регулировщики сбежали туда, где теплее, рассудив, что вряд ли кто-то захочет лихачить в такое время, луна почти не пробивалась сквозь облака. Только вдали виднелся силуэт одного из Верхних островов, недосягаемая мечта Жорика.

– Знаешь, у меня предки графьями были, – сказал Жорик, вздохнув. – Но мама вышла замуж за крестьянина, и все, я теперь бастард.

– Не бастард, а плод мезальянса, – поправил Вася, которому даже было немного жаль друга.

Сам Вася знал, что он из пролетарской семьи, его предки были крепостными крестьянами. Но он не забивал голову происхождением. Сейчас все иначе, каждый имеет право выбирать себе судьбу сам. Вася решил воспользоваться этим благом сполна. Лучше уж жить внизу, зато свободным.

И он раскинул руки, пока ветер трепал рукава, красный платок на шее и длинные волнистые волосы, дергал за короткую бородку, пытаясь сбить с ног.

Вася стоял непоколебимо.

– Дурак ты, – беззлобно сказал Жорик, сунув руки в карманы. Перчатки он не надел и теперь пожалел об этом. Но кто знал, что в эту зиму будет столько снега? – Что-то транспорта нет.

– Ты прав. Но пока мы его ждем, можно покататься на платформе, – Вася ткнул пальцем в сторону платформы .Та зажужжала, словно услышала его призыв, из-под нее вырвалась струйка пара. Жорик отодвинулся. Он испугался, что платформа всосет его и утащит наверх, а там будет неуютно. Ветер, холод… И как люди вообще там живут? Но все же он бы согласился вытерпеть что угодно, лишь бы получить это право – быть как все те, кто сейчас находится в домах Верхнего Ростова.

– Но автобус не приедет, – Вася опустил руки, стряхнул с себя снег и сел на лавочку под навесом. Он предвкушал перспективу ждать автобус до утра, потом какое-то время трястись на жестком сидении, уставший больше некуда. Задремать под шорох колес, свист и хлопки паровых струй, а также мерную ругань пассажиров. И все же он бы смирился с этим, все лучше, чем ночевать на улице в тридцать градусов мороза.

– Холод собачий, – Жорик попытался ходить по остановке, утрамбовывая снег и злясь на мир вокруг. – Когда он закончится?

– Может, никогда, – философски предположил Вася, подув на ледяные пальцы. – Может, это конец света, как думаешь? Будет один только снег, никакого тепла. Мы все замерзнем, а кто не замерзнет, тот станет словно неандерталец.

Жорик бросил на него скептический взгляд, выражая этим все свое презрение. Идиот, можно было прочитать в его глазах. Вася согласился.

– Гуфи, я гуфи, – рассмеялся он и со стоном поднялся. Сидеть было хуже, чем стоять, а стоять хуже, чем ходить – Друг, у тебя есть деньги? Я нищ, как крыса. Хотя…

Вася порылся в карманах и достал смятую бумажку. Этого бы хватило на половину оплаты такси.

– Если ты пустишь меня переночевать, я готов оплатить, – Жорик сунул руки в карманы и вытащил мелочь. Они подсчитали, и выходило, что у них ровно на одну поездку до дома Васи. Жорик жил дальше, каким-то чудом попав в Западный микрорайон, считавшийся весьма неплохим.

– Только будь осторожен, – попросил Вася, натягивая на глаза берет и отправляясь на поиски средства передвижения. – Брат совсем плох.

Жорик промолчал. Он знал Федю. Да и кто его не знал? Федя, старший Васин брат, умный и веселый человек. Таких, как он Жорик называл батарейками – там, где они появлялись, все начинало бить ключом и у всех возникала откуда-то энергия, желание что-то делать.

Жорик помнил, как на первом курсе увидел Федю, похожего на Васю, только гладко выбритого, элегантно одетого и с вечной улыбкой на губах. Он бросал теплые взгляды из-под длинных ресниц, дергал себя за мягкие пряди каштановых волос и всегда делился конфетами с одногруппниками брата. Вася его не ревновал, что удивительно.

А потом Федя перестал приходить.

– Это он тебя устроил в университет? – не утерпел Жорик, выискивая огоньки такси. Но пока что Ростов казался вымершей снежной пустыней.

– Да… я не думал, что смогу попасть сюда, ведь это место для привилегированных. Не все же такие, как ты.

– Лучше бы радовался, что хотя бы по учебе можешь подниматься, – буркнул Жорик, первым заметив такси.

Оно стояло рядом с фонарным столбом, окно передней дверцы было опущено, словно водитель не боялся ветра и снега. В машине почему-то было темно, лишь изредка вырывались струйки дыма. Возможно, водитель курил. А, возможно, был неисправен какой-то механизм.

– Сколько возьмете? – спросил Жорик, заглядывая в окно и называя адрес.

За окном еле виднелся силуэт водителя. Он опустил сигарету, посмотрел внимательно на Жорика, словно сравнивая его с кем-то, и хриплым голосом назвал цену. Жорик и Вася переглянулись. Это было ровно столько, сколько у них нашлось. Ни копейкой меньше или больше. Странный водитель, он их напугал.

Но перспектива остаться в пустоте посреди снега, оказалась страшнее, и они кивнули друг другу.

– Едем, – Вася открыл дверцу заднего сидения и с радостью плюхнулся внутрь. Разом стало тепло, и он расслабился. – Го, дьер драйвер, страна зовет!

Жорик влез следом, шумно отдуваясь, пихнул друга и захлопнул дверцу. Над ними зажегся свет, и такси перестало выглядеть мрачным. Вскоре оно тронулось, машина ехала так мягко, что пассажиры не замечали ни ухабов, ни бугорков.

– Вот это рессоры, – восхитился Жорик, даже забыв о друге. Вася поджал губы, но промолчал.

Ему было не по себе.

Такси мягко и бесшумно двигалось по заснеженной дороге, не застревая колесами в белом месиве, его не заносило на поворотах. Даже скорость была неприлично высокой. Водитель молчал, не пытаясь разговаривать обо всем на свете, он не включал радио, не шевелился больше необходимого. Васе даже казалось, что водитель не дышит. Но это, разумеется, всего лишь фантазия, которая могла прийти за две недели до Нового года.

Машина остановилась. Вася протянул деньги, вложил их в холодную ладонь и ойкнул, поцарапавшись о кольцо таксиста. Тот извиняться не стал, спрятав деньги в бардачок, и дождался пока пассажиры вылезут.

Вася и Жорик переглянулись, но почти сразу забыли о странном водителе. Сейчас главное пойти в дом и согреться. Вася жил на шестнадцатом этаже, куда их довез лифт, натужно хрипя и пыхтя разноцветными струйками пара. Вася знал, что это нехорошо. Если пар переставал быть белым, значит, лифт на грани, и его нужно чинить. Но когда дождешься этих ребят из служб?

Отодвинув решетку лифта, а потом и саму дверцу, Вася вышел первым. Он не любил эти странные механизмы, ощущая себя в них, как в клетке. Дурацкая решетка лишь добавляла сходства. Покачав головой, он достал ключ и зашагал по длинному коридору, в котором ютилось больше десяти квартир. Маленькие, неудобные, с общей кухней, – они были больше похожи на общежитие. Но на другое жилье у Васи и его брата не было денег. Возможно, если бы Федя не заболел, они перебрались если не на Западный, то хотя бы в Ворошиловский район, там жилось свободнее.

В квартире их встретила тишина, мрак и неприятный запах. Жорик деликатно не стал морщиться, за что Вася был ему весьма благодарен. Щелкнув выключателем, он потянул с себя старенькое пальто, почти не защищавшее от холода. И услышал, как шумно сглотнул Жорик.

– Что стряслось, мой друг? – спросил Вася, и слова сами застыли в горле.

На пороге между тесной прихожей и комнатой, стоял очень худой человек с лицом, больше напоминающим скалящийся череп. Существо немигающе смотрело на друзей. Оно пошевелилось, и Вася выдохнул с облегчением.

– Брат, я же просил тебя не ходить без света, – жалобно сказал Вася, которому стало стыдно, что Жорик это видит.

– Темно… страшно, – Федя отвернулся и, спотыкаясь, побрел к своему месту в комнате, состоявшему из кресла и кровати. Вася отдал ему свою, а сам спал на раскладушке. Теперь он уступил раскладушку Жорику и перебрался в ванную .К счастью, хотя бы ванная комната была в каждой квартире отдельно.

В какой-то момент он остро пожалел, что согласился привезти Жорика к себе домой. Ему не хотелось, чтобы друзья видели его брата таким. Только не сейчас, когда он совсем плох.