Уж ночь настала. Тишина.
Во мраке девичьих покоев
Томиться сердце молодое,
Сорвать вуаль пытаясь сна.
Княжна в ознобе пребывая,
Рассвета скорого желает,
Твердит молитву впопыхах,
Чтоб с ночью прочь ушёл и страх.
В её душе – едва окрепшей,
Любви зажегся огонёк.
Боярский сын его разжёг,
В ней чудо Господа узревший.
И вот не спит всю ночь она,
Боясь забыться в недрах сна…
Глядит с печалью мокрых глаз
Скорей б пришёл тот самый час.
Вовсю уж солнце украшает
Багрянцем сочным небосвод
И соловей в саду поёт,
День долгожданный наступает.
Княжна, так глаз и не сомкнув,
Легко по лестнице порхнув,
Бежит уж в сад встречать зарю
И подпевает соловью.
С рассветом сердце встрепенулось:
Всё ближе, ближе светлый миг.
Сквозь ветви виден солнца лик,
Она ему с душою улыбнулась.
"О как прекрасно всё вокруг
И дивный сад, цветочный луг!"
Блаженно Господа убранство,
Любви небесной – постоянство.
В опочивальне князь проснулся.
Ещё вчерашний бродит хмель,
Сапог со злостью бросив в дверь
В сердцах по матушке ругнулся.
Слуга явился в тот же час:
– А ну подай, треклятый, квас!
Ох, чуть не помер в эту ночь…
И позови скорее дочь!
Княжна тем временем вернулась
И в сенцах встретила слугу:
– Извольте, батюшка зовут!
От слов сих сердце встрепенулось.
И, не заставив себя ждать,
Пошла судьбу свою встречать.
В душе ведь не было сомненья -
Отец ей даст благословенье.
Взошла, покорно – очи долу,
Сама дрожит, как лист нутром.
Отец хрустит уж огурцом,
Налив стакан себе рассолу.
– Вчерась, ты ведаешь, был гость,
Их род, – как в горле рыбья кость,
Щенок евоный – ты учти,
Пущай хлебает лаптем щи.
Ишь, проходимец, куда метит?
Давай мол дочку под венец,
Каков, видала ты, наглец!
Пришлось его мне палкой встретить!
Что смотришь? Думать позабудь!
И только спробуй мне взбрыкнуть!
Не доводи, дочь, до греха…
Тебе нашёл я жениха!
Как ливнем огненным по сердцу
Прошлись те батюшки слова,
Стоит – ни жива, ни мертва,
Едва ли держится за дверцу.
Не верит – нет, не может быть!
Как мог со мной так поступить?
В душе всё будто опустело
И неподвластно стало тело…
Лежит, несчастная, в бреду:
Душа и плоть пылает жаром,
Никто не нужен ей и даром,
За что послал Господь беду?
Постыло всё – одна лишь мысль:
– "Скорей покончить эту жизнь.
С не любым жить я не сумею,
Уж лучше так – петлю на шею…"
Отец к полудню уже пьяный
Слуге ещё нести велит,
А за одно и дочь бранит
За норов в матушку – упрямый:
– У, своенравная – вся в мать!
На кой мне нужен такой зять?
И хоть он роду не простого…
Не быть тому! Вот моё слово!
А ну-ка, Фролка, лей до краю…!
Ступай скорее в дом Петров,
Пущай Бориска шлёт сватов,
Мы завтра свадьбу и сыграем.
Наташке, слышь? Вели вставать,
Гостей, скажи, мол ей встречать.
И пусть оденется богато,
Чтоб обомлели сразу сваты!
А что ж княжна? В бреду сознанье,
Едва губами шевелит,
У ног её, в слезах, сидит
Служанка княжья – тётка Марья.
Ступай, родная, ты к Андрею
Пусть он придёт ко мне скорее,
Едва ль до ночи доживу,
Скорей, скорей тебя прошу…
Блеснул в глазах огонь надежды:
– Я знаю – он меня спасёт?
И пусть увозом увезёт,
Но буду с ним я, как и прежде…
Уж лучше тайно обручиться,
Чем жить всю жизнь, как в клетке птица.
Явился б только милый мой
И взял меня скорей с собой!
Под вечер в дом сваты явились:
Сам князь в дверях их привечал,
Как дорогих гостей встречал,
А те, в ответ, земно клонились.
– Хлеб-соль вам – гости дорогие!
Прошу испить меды хмельные!
У нас голубка, ваш купец,
Ну, покажись нам, молодец!
Жених предстал пред очи князя:
Щербат, нос на бок, глаз косит
И пузо до колен висит.
И хмель его покинул сразу.
– Извольте в дом! С крыльца негоже…
Жених шагнул с довольной рожей,
Ещё один изъян явил -
Он ноги еле волочил…
– Да, ты садись, Борис Ильич! -
К столу гостей князь приглашал.
Потом слугу к себе позвал:
– А, ну Наташку мне покличь!
И, слышь? Без глупостей, велю!
Пущай в наряде, как к царю
Перед гостями явит лик.
Ну, всё ступай скорей, старик!
Слуга за дверью быстро скрылся.
Князь сел за стол под образа,
Махнул рукою три раза, -
Как будто бы перекрестился…
Потом свой снял кафтан он жаркий,
Налил гостям по доброй чарке:
– Ну, что ж сваты, за: быть добру!
Сыграем свадьбу по утру!
Когда ж слуга к княжне поднялся
И в дверцу к ней он постучал,
Ему никто не отвечал,
В сердцах он даже испугался:
– А ну, что сделала с собой?
Стучит опять: – Княжна, открой!
На дверь он с силой навалился
И с треском в комнату ввалился:
– Наталья Дмитревна, позвольте?
К гостям скорей спуститесь вниз
И чтоб без дури и каприз,
Да, в чём по краше быть извольте!
Призыв остался без ответа.
Слуга вдруг в крик: – Княжны-то нету!
Ой, мать честная, где ж она? -
Стоит в испуге у окна…
Конь белый мчит играя гривой
Под стук пылающих сердец,
Несёт влюблённых под венец
И приближает миг счастливый.
Княжна в объятиях Андрея
Спасалась будто от злодея.
Покинут в спешке отчий дом,
Но всё ж не мыслит об ином.
И пусть вся жизнь перекрутилась,
А прежней больше не вернуть
Другой избрать пришлось ей путь,
Иначе б с горя удавилась.
Судьба порой – учитель строгий,
Она приветлива не многим.
Чтоб счастья кроху получить,
Жизнь нужно искренне любить…
Господь сегодня в настроеньи!
Откинув масло и гуашь,
Он нежной пишет акварелью
Октябрьской осени пейзаж
Вот, небо светло-голубое,
Под ним оранжевая даль.
Дубы одеты в золотое,
На клёнах алая вуаль.
Берёзы, ясени, осины:
Их солнце тронуло листву,
Печальны ивы, но красивы
И вязы в огненном цвету.
Пылают сочные рябины
И золотятся тополя,
А яблонь спелые рубины
Встречать остались холода.
Господь картины пишет вечно,
Умеет, мастер, удивить,
Своей манерой безупречной
Заставит осень полюбить…
Осень закрасила гладь голубую
Серыми красками пасмурных туч.
Землю укрыв в пелену ледяную,
Солнечный спрятав за пазухой луч.
Холод могильный нутро пробирает,
Сыростью душит туман – пустотой,
Время – и то в тишине замирает,
Тяжек душе – этот мнимый покой.
День словно ночь крепко спит – нелюдимый.
Грустен безмолвной природы портрет.
Я же увяз в твоей, осень, картине:
Будто в тумане, и выхода нет…
Пожелтевшие пряди берёзы,
Ягод красной рябины огни…
Где ж вы тёплые, летние грозы?
Где ж вы знойные, жаркие дни?
Не успел снова я насладиться
Твоей сочной, зелёною травой,
Пряным запахом спелой пшеницы,
Ни цветочных полей красотой.
Как же быстро забыл я про море -
Иссиня-берюзовую гладь,
Крики чаек, вечерние зори
И вселенскую ту благодать,
Что даёшь мне – недолгое лето,
С ароматами ягод лесных,
И со сном приходящим с рассветом,
После долгих прогулок ночных.
Как же жаль мне с тобой расставаться,
Как же тошно в объятьях другой,
И зажмурившись с ней целоваться,
Представляя, что снова с тобой.
Пусть и сладкие осени губы
И объятья, как будто нежны,
Но, чем дальше, становятся грубы,
Поцелуи, как лёд – холодны.
А потом в океане безбрежном,
В белой дремлющих чувств пустоте,
Во дворце у царевны у снежной
Будет сердце стонать по тебе,
До тех пор пока солнце не взглянет
На замёрзшую душу мою
И она, как и прежде, оттает
Выбрав всю от весны теплоту.
Хоть и рад я капели весёлой,
Но слова мои, веришь, честны.
Не терплю я порою, тяжёлый,
Переменчивый норов весны.
Потому и её мне объятья,
Да и приторный вкус её уст,
Наваждением мнятся – проклятьем,
Как порыв быстро гаснущих чувств.
Ты на будущий год поскорее
Возвращайся, недолгое, вновь,
С тобой жизнь будет снова светлее,
Горячее и жарче любовь…
Закат вечерний располовинил небо.
Усталый день готовится ко сну.
Уходит явь – её сменяет небыль.
Ночь тянет в высь червонную луну.
Кровавый лик её становится бледнее,
А взгляд печален – впрочем, как всегда.
Средь ярких звёзд горит она светлее,
Но всё-ж звездой не стать ей никогда.
Какой уж век гоняется по кругу,
За солнцем вслед с одною лишь мечтой:
Догнать скорей далёкую подругу
И хоть на миг закрыть её собой.
Вот так и мы – песчинки в звёздном море:
Одни горят, другие закрывают свет,
Кому-то, как своё – всегда чужое горе,
А кто-то рад, что дом спалил сосед…
Не тяжек крест, но тяжки муки,
Венец терновый режет плоть,
И прогремел грозой Господь
От молотка услышав стуки.
В тревожный миг слепцы прозрев,
Покорно ждали божий гнев.
Им вторил враг людского рода,
Проклятый богом много лет,
И в предвкушеньи скорых бед
Звезды своей он ждал восхода.
Жалея лишь, что сам не смог
Создать того, что создал Бог.
Но вновь был дьявол посрамлён:
Наперекор всем ожиданьям,
Не проклял Бог свои созданья,
Любовью сын был воскрешён.
С креста сойдя на пьедестал,
Он смертью смерть в веках попрал…
Приход весны нам оживляет чувства,
Сердца наполнив божьей теплотой,
И с ледяной расставшись, зимней грустью,
Мы ранней наслаждаемся весной,
Прохладой свежей мартовского утра,
Капелью звонкой солнечного дня,
И облаками в небе цвета перламутра,
И снегом талым с запахом дождя.
Мы радуемся птичьему базару,
Проталинам у дремлющих берёз.
В ответ в душе любовному пожару,
Счастливых больше не жалеем слёз..
Так повелось со старины,
Ещё за долго до Крещенья,
От рая мы отлучены,
Пока не вымолим прощенья.
Тогда и указал Господь:
– Коль не желаете быть рядом,
Я проклинаю вашу плоть
И встречу вам устрою с адом.
Весь род людской, с тех самых пор,
Совсем от Бога отдалился.
Он перенёс Потоп и мор,
Пока сын божий не взмолился,
Готовый крест за нас нести,
И смерть принять чрез боль и муку.
А мы кричим: – Господь прости!
Но не прощаем даже другу.
Нам научиться бы прощать,
А мы в сердцах таим проклятья.
От зла и дьявола бежать
К Христу в открытые объятья…
Есть те, кто бабочкой порхают
Над нами словно над цветком.
И из карманов поглощают
Нектар зелёный целиком.
Нежны, милы, всегда опрятны
И знают точно – что хотят.
Они на ощупь, так приятны!
И нас разводят, как котят…
Другие ж – в стареньком халате,
Со скалкой ждут наперевес.
Ну, что сказать – хозяин в хате
И даже в сексе словно пресс.
Представьте только: как порхает
Шести пудовый мотылёк.
Гляди того: и в миг раздавит -
Любви безжалостной каток…
А есть и те, кто жизнь положат
Под ноги форменных козлов.
Живут до смерти с пьяной рожей,
Боясь предать свою любовь.
А им бы взять – расправить крылья
И на свободу упорхнуть.
Они же плачут от бессилья,
Что им былого не вернуть…
Ещё есть те, кому однажды,
Так скажем, очень повезло.
И им совсем уже не страшно
Теперь нарваться на козлов.
Они вольны: хотят – порхают,
Ведь за спиной надёжный тыл.
Их любят, чтут и понимают -
Не укрощая жаркий пыл.
Я, дорогие, вам желаю:
Любите тех, кто по душе!
Ведь с детских лет все люди знают:
Что с милым рай и в шалаше.
Пусть, как весной вам солнце светит,
Примите уйму тёплых слов.
И дай вам Бог за жизнь не встретить
Средь брата нашего – КОЗЛОВ!
Сколько же в людях бывает дерьма?
Это ль не странность у божьей задумки?
Вроде бы создал он нас для добра,
Мы же по адским бредём закоулкам.
И из себя мы порой достаём:
Что-то такое, что дьяволу стыдно!
Словно бы только лишь этим живём,
Чтобы узнали и было всем видно!
Лжём, материмся, клевещем на ближних,
Даже кощунству мы оды поём.
Сверху плюём мы на голову нижних,
Слева и справа кидаясь дерьмом.
Войны великие мы на диванах.
Сколько баталий на кухнях прошло?
Трезвые, с жаждой, взираем на пьяных,
Жалуясь Богу, что время ушло…
Судим других: вынося приговоры,
Прошлых, при этом, кляня палачей.
Пишем хулу на святые соборы,
Хаем героев, но чтим сволочей!
И от того, что стыдимся победы,
Жаря на вечных огнях шашлыки,
Запросто внук помочился на деда.
Разве за это дед шёл на штыки?
Если вот так будет всё продолжаться,
Если с души мы не счистим дерьмо,
Бог перестанет когда-то мараться:
Плюнет на всех, не забыв никого…
Время бежит ускоряя разбег,
Дни пролетают словно мгновенья.
Вслед за провалом приходит успех,
Как после долгого сна – вдохновенье.
Жалко одно, что в начале пути,
Я, как слепой, не мог выбрать дорогу,
Больше на ощупь пытался идти,
Брёл одиноко: то к чёрту, то к Богу.
После скитаний и долгих мытарств,
Всё же, Господь мне явил свою милость:
Я оказался в одном из тех из царств,
Где побывать никому и не снилось.
Там, среди тысяч пылающих звёзд,
Я выбрал ту, что всех ярче светила.
Хоть и тяжёл был мой путь и не прост,
Но я добился – и ты полюбила!
Время бежит ускоряя разбег,
Дни пролетают словно мгновенья.
Многие тратят всю жизнь не на тех,
Я же нашёл, что искал – без сомненья!
Без слов красивых, без позёрства,
Без показной, слепой любви,
Без страсти мнимой и притворства:
Всегда я рядом. Что же ты?
Опять терзаешь мою душу,
Коришь за скромность лестных слов,
Что так ласкают женщин уши,
Из уст пылающих лжецов.
Ведь я давно отдал, что было.
Я бросил всё к ногам твоим.
И рядом буду до могилы…
И точно знаю, – что любим…
Не так давно, по меркам мировой истории,
Цену предательства определил Господь.
И вот, с тех пор, как остриё копья пронзило плоть,
Сей грех любим известной всем аудитории.
И сколько б не платили бы хозяева холую,
Богатству этому была всегда одна цена:
Те тридцать маленьких кусочков серебра,
Что одному лишь равные Иуды поцелую…
Как не крути – из жизни прошлое не вырвать
И без оглядки, нет – не двинуться вперёд.
С самим собой тяжёлый бой не выиграть,
Коль память связь с минувшим разорвёт.
Но мы, подчас, с упорством идиотов,
Берём и рушим то, что создано давно
Руками предков, кровью их и потом,
Что памятник, могилу ль – всё равно.
Не время ли пришло остановиться,
Пристать к родным навеки, отчим берегам,
Взять лучшее из собственных традиций,
А подлое уже назад вернуть врагам?
Я Вам кричу от всех: – Спасибо!!!
И в ноги кланяюсь земно.
Ваш труд, порой невыносимый,
И есть – любовь, и есть – добро.
И пусть Вы люди не святые,
Но подвиг Ваш для всех нас свят.
Вы в эти дни, часы лихие
Собой закрыли двери в ад.
Ещё прошу за тех прощенья,
Кто в меру глупости своей
И душ поганых, без сомненья,
Зовёт – убийцами, врачей.
Ну, а за Вас – отдавших жизни,
Я Бога искренне молю.
Не все так могут – бескорыстно,
За други жизнь отдать свою…
Жизнь – что дорога
Из рытвин и ям.
Кидает немного,
То в грязь, то в туман.
Свернёшь, ненадолго,
На ровный асфальт:
Забудешь про Бога
И жмёшь на педаль.
Тут вдруг поворот,
А тормоза нет.
И ты не готов -
Улетаешь в кювет.
Вот так и несёмся:
То вниз, то в подъем.
Пока не уймёмся,
Пока за рулём…
Утро. Белым покрывалом
Расстелилася зима.
Солнце красит небо алым
И пурпурным облака.
Воздух звёздами искрится,
Под ногами снег хрустит:
Ходит снежная царица,
Всё кругом покойно спит.
Средь дубов, ступает, елей
Да заснеженных берёз,
И рябины красной, спелой,
Вместе с ней, треща, мороз
Заглянул в моё окошко,
Взял и кистью ледяной,
Похудожничал немножко
Словно вязью кружевной…
Он обезболил чувства грязью,
В которой вымарал тебя.
Внушился страшной неприязнью,
Спастись пытаясь, только зря.
Не успокоясь, вырвет душу,
И одиночество само
Змеёй безмолвия задушит,
Не забывая ничего…
Что в нас – ДОБРО? Важнейшая черта,
Оно естественно, бесспорно, неделимо.
Прямым являясь антиподом зла,
Для человечества добро необходимо.
Его посыл – прямой, как Господа слова,
Которые всегда и каждому понятны.
И пусть в нас даже КАПЕЛЬКА добра,
Возможности её – невероятны!