Buch lesen: «Приключения байкеров»

Маркаколь

В высокогорной деревушке с нескольким десятком домов укрылось заповедное озеро – Маркаколь. «Марка» с казахского переводится как «молодой, полугодовалый барашек», а «коль», как известно, «озеро». От Зайсана до него – полторы сотни километров. По байкерским меркам – совсем ничего. Тем не менее, встали в пять. С вечера утрамбовали вещи, оставалось только сложить палатки.

Оля забралась на высокую скалу и под порывами прохладного ветра смотрела на Зайсан – ранним утром вода казалась ультрамариновой. На востоке разгоралось пламя, истошно кричали чайки.

– Пора! – крикнул Дэн, заводя мотоцикл.

Три дня они провели в этих диких местах, где не было других туристов. И сейчас им предстоял новый бросок. «Нелегка жизнь кочевников, – думала Оля, глядя на беспокойную гладь озера. – Прощай, Зайсан! Свидимся ли ещё когда-нибудь?»

Мотоцикл гудел, удаляясь от воды. Оля смотрела на песчаную дорогу. Ветер шевелил лёгкий шарф, обмотанный вокруг шеи.

– Где будем завтракать?

– В посёлке.

Обратный путь до трассы показался намного короче: не было ни хмельной усталости, ни скрытого раздражения, ни длительной задержки, как в тот злополучный день, когда ехали сюда… Мотоциклы неслись по краю обрыва вдоль рыжеватой кромки и пел им песню вольный ветер.

До посёлка долетели за час. При въезде полыхали алые буквы: «Маркаколь». Шесть утра. Кафе ещё не открылись, на улицах – ни души.

– Поищем магазин, – предложил Мирослав, оглядывая пустынные улицы: даже машин не было видно.

Плутать пришлось долго: в магазинах, которые попадались по дороге, не было ни колбасы, ни сыра. На окраине наконец повезло: взяли салями и свежий хлеб.

– Вкуснотища! – сказал Макс, усаживаясь на бревно, валяющееся на зелёной поляне. Привал устроили на выезде из посёлка.

– На природе всё намного вкуснее, – сказал Дэн, задумчиво пережёвывая хлеб.

– Хочу жить в путешествиях, – улыбнулась Оля и поглядела на речку, пересекающую поляну.

Дальше дорога шла в горы, закручиваясь по спирали. Внизу сверкали золотые дюны, за которыми тянулась изумрудная полоса.

– Там Китай, – сказал Дэн, кивнув в сторону дюн. Ветер завывал в ушах, было свежо и весело.

Показался полосатый шлагбаум. Военная застава, проверка документов. Мирослав предъявил расписку. Его, как ни странно, пропустили.

С перевала пошли альпийские луга – насыщенная, салатовая зелень лоснилась на солнце. В небе летели лёгкие облака. Пятнистые бурёнки, как в рекламе шоколада «Милка», расхаживали по откосам и пощипывали траву. Природа пела, и мотоциклы вторили ей стройным гулом.

***

До деревни добрались быстро – несколько перевалов и спуск вниз. В просветах между бревенчатыми домами заискрилась, засверкала вода. Качнули головами тонкие берёзки, приветствуя путешественников. Замычали телята, залаяли собаки. В небе показался бурый ястреб, он парил высоко-высоко, расправив огромные крылья…

В одной-единственной гостинице не оказалось мест. Пошли спрашивать по домам. У мужчины по имени Айдос во дворе стояла времянка – для семьи, дом – для гостей и юрта – для торжественных случаев. Айдос показал ребятам дом, который сдавал внаём.

– Здесь комнаты, удобные кровати, – говорил он, указывая на длинный коридор с дверьми нараспашку. – Здесь кухня, стол, плита. Ну а там, – он махнул рукой в сторону улицы, – баня, все дела!

– Берём, – улыбнулся Мирослав.

Сын Айдоса, мальчик лет семи, увидев мотоциклы, приоткрыл рот и осторожно приблизился к ним.

– Мынау не?

– Мо–то–цикл, – громко сказал Макс, выговаривая непонятное слово по слогам.

Мальчик долго хохотал, держась за живот. По-русски знал лишь несколько непечатных слов и иногда выкрикивал их на радость гостям.

– Атым кым? – спросил Макс, облокотившись на свой мотоцикл.

– Бе-рик, – скороговоркой произнёс мальчуган и показал на свой большой велосипед, прислонённый к забору.

– «Урал»?

Мальчик кивнул.

– Сто лет таких не видел. Классный у тебя мотоцикл!

После обеда потеплело, и вся компания отправилась на озеро. Мягкая, салатовая трава блестела на солнце, приглашая прогуляться по ней босиком. Показалось озеро, над которым возвышались величественные горы.

– Тяв–тяв! – к Максу подбежал коричневый плюшевый щенок и стал крутиться под ногами.

– Балбес, иди сюда! – крикнула девочка с тонкими косицами, плескавшаяся на берегу. Щенок тявкнул и увязался за Мирославом, который нёс пакет с едой.

– Не такой уж он и балбес, – заметил Макс, усаживаясь на траву. – Мясо–то учуял!

Мошкара липла к лицу и не давала покоя. Парни расстелили большое цветное покрывало и вытащили пластиковые стаканы.

– Неплохо, а? – подпрыгнул Макс после первой.

Рыжие кони паслись у самой воды под плакучими ивами. Над деревьями кружили коршуны. Парни зашли в воду и долго шли навстречу солнцу. Их силуэты таяли в тёплых лучах…

***

Под вечер приехали артисты. Айдос разместил их в своей юрте. Принёс баранину и бутылку водки.

– Ох, хорошо, – плотный мужчина в красной тюбетейке сел на лавку. Поглядел на Дэна.

– Откуда?

– Из Алматы.

– Ого, куда забрались, – мужчина достал цигарку, повертел в руках. – А мы к концерту готовимся.

– Я вижу.

– Приходите вечером. Там через речку – дом культуры. Будет весело: песни, танцы.

– Хорошо, придём.

Зажглись фонари. Артисты убежали.

– По маленькой, – сказал Макс, разливая водку. – И на концерт!

***

Вокруг сцены выстроились стулья. Прожекторы слепили глаза. На сцене появился мужчина в красной тюбетейке, оглядел собравшихся.

– Нечасто мы к вам приезжаем… – начал он.

– Где девушки? – крикнул рыжий парень, сидящий в первом ряду. – Пускай выходят!

Мужчина закашлялся.

– Дорогие гости, прошу терпения, – он поднял вверх указательный палец. – Сейчас на сцене выступит казахский народный ансамбль!

Раздались аплодисменты. Заиграла музыка. Вышли девушки в белых воздушных платьях и красных жилетках. На головах у них красовались крупные перья. Девушки закружились, взявшись за руки.

– Ай, кыздар! – крикнул рыжий. – Ай, молодцы!

– По маленькой? – улыбнулся Макс, разливая водку. – И на дискотеку!

Мужчина в красной тюбетейке проверил аппаратуру и поставил первую песню. «Кыздар–ай, кыздар–ай…», – раздалось из колонок. Люди повскакивали со своих мест.

– Пойду–ка я спать, – зевнула Оля.