Мы с Ирри снова слились в горячем поцелуе. Дождевая вода всячески пыталась нам помешать, но это не получилось бы даже у океана. В конце, разняв объятия, странные мы поднялись со скамьи и побежали обратно в парк. То есть, к его центральной дороге, а оттуда на выход. Ирри вышел вперёд, защищая меня от косого дождя, принимая на себя большинство капель. Я держала его за руку и бежала.
Дождь хлыщет, ветерок чуть холодит мокрые тела, мурашки бегают по всему телу… В воздухе больше не пахнет сиренью, но продолжает витать запах сырости и пыли. Я промокла насквозь, в кроссовках хлюпало, под ногами брызгалось и шлёпало. А я хотела смеяться и обнимать Ирри, стоя хоть под водопадом. Куда мы идём? Я ничего не видела, ничего больше не чувствовала, кроме дождя. В какой-то степени он бил своими каплями даже больно, но основной удар принимал на себя парень, и мне оставалось только молчать. Наслаждаться любимой погодой. Тем, что я ничего не вижу. Только чувствую на коже.
Через пару минут беспрерывного бега куда-то, куда вёл Ирри, резко перестал мешать глазам дождь. Шум падающей на землю воды, устрашающий гром, сверкающие сквозь закрытые веки молнии продолжали своё дело. Мы всё ещё были на улице, но лицо и голова больше не мокли. Я держалась за парня, словно не решалась отпустить его руку. Будто если отпущу, потеряюсь и больше никогда не найду дорогу домой. Я доверяла этому мужчине и не хотела переубеждать себя. Что может быть прекраснее доверия между двумя любящими людьми? Боже, почему я так резко полюбила его? А он так внезапно ответил…
Мы с Ирри, как я уже говорила, были знакомы очень давно. Мне семнадцать сейчас. Почти семь лет… Я помню тот день. Кажется, именно тогда пропал мой любимый пёс. Ещё совсем наивная, но высокая для своих одиннадцати лет, с коротким хвостиком под шапкой, в дублёнке, я гуляла по нашему саду в Тьенкоте. Мама с папой разговаривали с кем-то. Я знала, что пришёл их знакомый, меня попросили сходить, проверить, не засыпало ли снегом старую клумбу. Очевидно, это было предлогом дать родителям побыть наедине с гостем. Я не знала, кто пришёл, старалась не лезть в этот день к родителям. До этого они были напряжённые, словно знали, что сегодня случится что-то долгожданное, волшебное… а может и не случится. Мучимые незнанием и ожиданием, мама с папой были как на иголках. А когда послышался хруст сминаемого снега под чьими-то ногами, дверь дома со скрипом отворилась, и мама, кажется, заплакала. Я рискнула зайти обратно домой раньше, чем предполагали мои родители. И увидела высокого юношу. Пепельные, идеально уложенные серебристые волосы до плеч, чуть испуганное, но невероятно счастливое лицо. Острый носик, выраженные скулы, красивые глаза… я была готова поверить, что он – мой ровесник. Если бы он не был одет в слишком большую для него одежду, подумала бы, что он из сказки. Мама обняла его так крепко, что он не сразу ответил на её объятия. Он называл родителей по имени и что-то говорил:
– Инфелиз… Инфелиз, у меня получилось. Стинк…
Они не заметили меня сразу. Только потом парень поднял светло-серые глаза на меня и мило улыбнулся. Разнял объятия, встал передо мной.
– Иней, привет, – сказал он. Такой счастливый, красивый, волшебный.
– Иней, это… – мама начала было говорить, но парень перебил её.