Buch lesen: «Выбор»

Пролог
Ноябрь 2017

Я не плачу. Никогда. Как бы не было больно, трудно или обидно. Мне кажется у каждого есть свой лимит слез, так вот свой я выплакала в далёком 2004. Думала, что выплакала. И сейчас, когда я смотрю на него и сжимаю прохладные пальцы, на моих щеках появляются мокрые дорожки. Я даже не сразу поняла, что это… слёзы, мои слёзы, которые бурным потоком начинают стекать по щекам… Очнись, пожалуйста… может у нас ещё будет шанс?

Я родилась в самой обычной семье. Папа, мама, ещё есть бабушка по отцовской линии, дядя и его многочисленное семейство. Родители познакомились на работе – тамбовском хлебозаводе, куда оба приехали из области по распределению. И тут бы про любовь с первого взгляда, но ничего такого не было, они просто общались, дружили, гуляли. Отец в короткие сроки начал подниматься по карьерной лестнице, молодой подающий надежды техник, его заметили. Мама у меня сирота, тёплые отношения с отцом она приняла тогда за любовь… наверное, но главное что отцу обещали помочь с жил площадью, если обзаведётся семьей. Ведь тогда в 80-х все было расписано как казалось на годы вперёд – учишься, работаешь, хорошо работаешь тебе квартиру, путевки на море… хорошее время было… наверное… Так и получилось, что в мае 1985 Илья и Татьяна расписались. И, казалось бы, жить долго и счастливо, но через пару лет у мамы случился роман. Наверное, тогда мама и поняла, что перепутала чувства к отцу с любовью. С Дмитрием было все по-другому, до дрожи в коленях. Спросите откуда я это знаю? – подслушала случайно мамины посиделки с подругой. Тогда с отцом они расстались, он был поглощён работой и воспринял все спокойно. Полгода длился мамин сумасшедший роман, а потом его призвали, в Афган. Он не вернулся. Развод родители не оформляли и спустя ещё год воссоединились. Не знаю, чего им это стоило. В июле 90-го родилась я. Мы хорошо жили, все как у всех тогда. Я ходила в садик, потом в школу, на выходных ездили на дачу. Летом по путевке на море. О том, что было между родителями что-то не так я конечно не замечала в силу возраста. Мы всегда очень тепло общались, отец был нежен и внимателен по отношению к маме, никаких криков и выяснений отношений, меня любили, дети это чувствуют. В шестом классе мы переехали в просторную трехкомнатную квартиру в другом районе и как следствие пришлось менять школу. Тогда начался для меня очень тяжелый учебный год, хуже просто некуда. Как я ошибалась. Те ребята были вместе с первого класса и новенькую встретили спокойно, нет, меня не гнобили и не обзывали… но в школу я уже не бежала. Пока спустя два месяца в класс не вернулась Лерка – заводила и душа компании, нас как-то сразу притянуло. Моя адаптация дальше шла как по маслу. К восьмому классу я уже и забыла, что не училась с ними вместе все это время. Мы гуляли, дурачились на уроках, участвовали в соревнованиях и олимпиадах. Влюблялись… нет, не я… Лерка!14 лет самый возраст для первой влюблённости. Я часто бывала у Леры и стала замечать разницу в общении ее родителей и моих, тогда-то и услышала мамину исповедь подруге на кухне. Но я видела бесконечную любовь в папином взгляде. Он любил маму, очень любил, потому простил и принял назад. Наверное именно тогда в моем сознании отложилось, что если замуж то по большой любви, чтобы искры из глаз и дрожь в коленках, чтобы вихрь захлёстывающих чувств подхватывал и уносил высоко в небо… а не тлеющий огонь былой любви как в маминых усталых глазах. Восьмой класс мы с Леркой закончили почти на отлично. Она уезжала на море на два месяца, я же оставалась в городе и передо мной маячила перспектива поездок на дачу, да чтение литературы на лето. Такая себе перспектива.

– Сашк, а может все-таки попробуем тебя отпросить?

– Шутишь? Отец не отпустит!

– Но мы же не вдвоём с тобой едем – смеялась Лерка – а с моими родителями!

– Я буду по тебе очень скучать! – призналась я подруге и в глазах защипало. Лерка в это время кружилась возле зеркала в новом голубом сарафане. Светло русые волосы рассыпались по плечам.

– Эй, Сашк, ты чего? Ну, я щас тоже заплачу!!!!

– Давай там не насобирай хвост из кавалеров без меня – я храбрюсь, потому что правда рада за подругу.

– И потом я вернусь в конце июля, мы ещё накупаемся в речке и с нашими погуляем! – обещает мне Лера, обнимая меня ща плечи.

– Договорились, я буду ждать!

И я ждала, я так её ждала…

Июль 2004

Пасмурно, но жарко… я стою в чёрном платье и чёрном платке у двух закрытых гробов, которые вот вот отправятся в последний путь. Рядом много людей, но в тоже время никого рядом. Вижу, как бабушка показно рыдает, что ее сын так и не увидел ничего хорошего в этой жизни, работал как проклятый и воспитывал чужого ребёнка. Просто я была в маму тёмненькая, а папа русый с голубыми глазами. У меня папины глаза. И хоть не было никаких сомнений, что я дочь своего отца, бабушке нравилось думать, что мать меня нагуляла от военного. Сейчас же эта история сопровождалась ещё более грязными деталями, преувеличениями и бабушкиными рыданиями. Из родных тут только бабушка и дядя Женя, папин младший брат, но они никогда не любили меня и маму… и мне ближе сейчас наша соседка тетя Маша. Только она и поддерживала все эти дни – осталась со мной ночевать, пыталась накормить и хоть немного успокоить. Все происходит как в тумане, я все вижу и слышу будто сквозь толщу воды. Все собираются по автобусам, родителей загружают в отдельную машину. Едем на кладбище. Все это время по моим щекам текут и текут слёзы. Но некому их стереть, взять за руку, обнять, утешить, сказать, что я не одна и все ещё будет хорошо и жизнь не кончилась, что рядом остались близкие люди, что я выстою и смогу жить дальше. Время близится к обеду, в автобусе душно и я держусь из последних сил. Платье начинает липнуть к влажной коже, а ворот душить, пытаюсь оттянуть его вниз, чтобы сделать более глубокий вздох. Осталось самое сложное… бросить ком земли, услышать этот ужасный глухой стук о крышку и понять, что это все – точка невозврата. Принять, что я никогда не увижу и не обниму своих родителей. Не будет дачи на выходных и вечерних посиделок, игр в лото… мама… папа…

Я подхожу близко, нагибаюсь и беру в руки два кома. Смотрю вниз, мысленно представляя их живыми и улыбающимися, такими я их и помню… бросаю вниз и закрываю глаза… глубоко в груди гулко отдаются стуки земли о дерево и я больше могу держаться. Начинаю медленно оседать вниз, мне все равно, что будет дальше, я теперь одна, совсем одна. И в этот момент бессильного отчаяния с двух сторон меня берут за руки, крепко держат, не давая сорваться…

Ребята, наши с Леркой друзья одноклассники, которые всегда за нас заступались и смешили – Ромка и Лешка. Я смотрю сквозь слёзы поочередно сначала на Рому, потом на Лешу. Он кивает и медленно, но твёрдо отводит меня от могил.

– Как вы здесь оказались? – спрашиваю тихо, немного придя в себя.

– Родители мои узнали, сказали где и во сколько будут похороны, я к Лехе и сразу к тебе – отвечает Ромка.

– Спасибо вам, ребят.

Лёша сжимает мое плечо, но хранит молчание.

– Лерка не вернулась ещё?

– Нет, Ром, через неделю должна…

– Она?..

– Нет, не писала ей и не звонила… каникулы, море… зачем, от того что она узнает сейчас или через неделю ничего не изменится… родителей не вернёшь… – глаза опять застилают слёзы…

– Может поедем отсюда? – наконец прерывает молчание Лёша.

– Можно, поминки в кафе со своей бабушкой я точно не вынесу – честно признаюсь ребятам.

– Тогда поехали, погуляем на набережной предлагает Рома.

Остаток дня мы гуляли, ели мороженое и говорили о всякой ерунде, ребята всячески пытались меня отвлечь, за что я была им бесконечно благодарна.

Вернувшись вечером домой меня ждало ещё одно потрясение. Я хотела скорее скрыться в своей комнате, но с порога меня встретила бабушка и дядя Женя. Разговор был не из легких, хотя какой разговор, если одна сторона молчит и за неё уже все решили. Так как я осталась одна, такая большая квартира была мне совершенно ни к чему, и бабушка рассудила, что лучше дядя Женя с женой переедут из своей однушки сюда, а я к ним. Спорить и пререкаться смысла не было, благо я пару раз была у них в гостях, они недалеко от нас жили, менять школу или ездить не придётся. Бабушка перестала плакать и изрыгать обвинения, сказала, что раз в неделю будет привозить продукты, а перееду я в самое ближайшее время и буду предоставлена самой себе.

Так оно и случилось, уже через неделю я переехала в скромную однушку на 4-м этаже, вещей было немного, практически все осталось в нашей квартире, по мудрому рассуждению моей бабули, я забрала лишь фотоальбомы и свои личные вещи. Сопротивляться не было ни сил, ни желания, так как я прекрасно понимала, что вряд ли смогу жить в той квартире одна, где все напоминало мне о родителях, где каждая вещь имела свою историю, хранила их запах и прикосновения – это душило меня, уносило в чернеющий омут печали, откуда не было шансов выбраться.

Я сидела на кухне и пила прохладный чай, когда в дверь раздался звонок… я поплелась открывать.

– Сашка!!!!Ну как же так?! – воскликнула Лерка с порога, потянув меня в свои объятия. Я уткнулась в плечо подруги, ощущая тепло и заботу… остался в моей жизни человек, которому не все равно. В груди скрутило в тугой узел от благодарности и нежности, казалось, что я вот вот заплачу, но мои глаза оставались сухими.

– Я так рада тебя видеть! Давно вернулась? Как узнала где я? – засыпала я подругу вопросами.

– Только с поезда, Ромка звонил все рассказал, я сразу к тебе… как ты?что… что случилось?.. – осторожно спрашивает Лера, не зная как я отреагирую.

– …они с дачи ехали, представляешь первый раз в жизни, решили не будить меня и поехали вдвоём… а на обратном пути… фура… подробностей не знаю… мне говорить не стали, и на опознание не пустили, сказали психику берегут… а я ведь даже не обняла их в последний раз – на выдохе еле слышно говорю подруге.

– Милая… – шепчет Лера, сжимая мои пальцы и мягко поглаживая по голове – бабка я смотрю постаралась, хату отцапала – решив сменить тему, спрашивает подруга – но почему же ты не написала?

– Я знала, что совсем скоро ты приедешь… ребята приехали на похороны, я даже не ожидала… Лешка вроде уезжал куда-то…

– Не ожидала? – загадочно повторила Лера. – …ладно, давай может ремонт тут сделаем, а? Обои переклеим! Бабка пособия то отдаст?

– Сказала оформит и будет отдавать, сейчас пока продукты привозит каждую неделю. Да и Бог с ней, все лучше, чем жить под одной крышей, справлюсь одна.

– Ты не одна – твердо заверяет меня Лера.

И я правда почти никогда не была одна все следующие три года. Учеба, дополнительные занятия отнимали практически все времени, а праздники я всегда была у Леры.

Май 2007

Александра

Позади самый трудный учебный год, скоро экзамены и можно будет ненадолго выдохнуть. Вступительные в институт только в июле.

Мы сидели возле школы, обсуждали предстоящий экзамен, когда мимо нас прошли четверо парней. Высокие, взрослые лет на 5 старше нас. Один из них повернулся и посмотрел на меня в упор, у меня аж дыхание перехватило. За эти три года с парнями встречалась только Лера, я встречалась с Ромкой да Лешкой, да и дружеские это были встречи. А тут как нашло что-то, будто в самую душу заглянул, улыбнулся и скрылся за дверями школы.

– Ты его знаешь? – в недоумении спросила Лера.

– Первый раз вижу – не сразу отвечаю я.

– Но он запал, раз так откровенно пялился – сделал свой вывод Роман.

– Да ладно вам, вечером как обычно на набережную? – перевожу тему.

– Да, в 5 на нашем месте – сказал Лёша, который из всех казалось и не заметил данного инцидента.

– Тогда до встречи – я потянулась к сумке проверить ключи и конспекты, когда заметила, что одного не хватает – вы идите, я вернусь в класс, видимо забыла на столе.

Последний урок был на третьем этаже, я взлетела наверх через две ступеньки, благо на мне были джинсы, кеды и обычная футболка. Я дернула дверь и тут же застыла, именно эти парни заходили в школу и сейчас стояли вокруг нашего учителя истории.

– Забыла чего, Александра? – спросила Валентина Дмитриевна.

– Да, конспект свой… на парте кажется был… – я запиналась, так как серые глаза продолжали разглядывать меня с интересом.

– Он у меня, я сразу заметила, ждала что вернёшься за ним. А ко мне вот мальчишки мои приехали, 4 года как выпустились. Все военные… как на подбор.

– Угу – я что-то невнятно мычу, Боже, да что со мной, я же всегда хладнокровна и максимально собрана – ну я пойду, благодарю – пытаюсь выдавить из себя улыбку.

И я пулей вылетаю из класса и несусь к лестнице. В пролёте между первым и вторым этажом меня за локоть останавливает он.

– Я не кусаюсь, Александра – говорит приятный низкий мужской голос.

– Я и не боюсь – он удерживает меня за локоть, и я чувствую, как мурашки распространяются по всей руке. Будто почувствовав это, он убирает руку и подняв обе в примирительном жесте говорит:

– Я Костя.

– Очень приятно – зачем-то ляпнула я, ведь мне вовсе и не приятно, мне максимально неловко и непонятно.

– Я давно не был в городе, может погуляем? – я колеблюсь – не бойся – добавляет он, видя мое замешательство.

– У меня планы, я уже обещала…

– Ну так время ещё есть, предупреди – властно говорит он.

И что-то в его взгляде и интонации заставило меня передумать и не в пользу моих друзей. Набираю быстро сообщение Лерке, что не смогу и забегу к ней вечером сама.

– Ну пойдём! – бодро отвечаю, хотя у самой все поджилки внутри трясутся, неужели это оно и я вот так с первого взгляда пропала???

Мы прогуляли весь вечер – обсуждали общих учителей, что нового в городе, он рассказал, как учился, почему решил поступать в военное. Я слушала его открыв рот. И немудрено – высокий широкоплечий брюнет, физическая подготовка в училище явно была на высоте, под белой футболкой бугрились мышцы, а в голове имелись мозги. Для меня это было важно, никакая идеальная красота и фигура не сделают тебя личностью в полном смысле этого слова. Но у него было не только красивое лицо – волевой подбородок, чувственные очерченные губы и глаза стального цвета, тогда они казались мне глубокими, нежными и заинтересованными, но еще и мысли, убеждения. Мне льстило его внимание. Я всегда держалась с парнями отстраненно, а тут он заметил меня, именно меня, был старше опытнее, интереснее сверстников и мое сердце таяло. Вечером он проводил меня до Леркиного дома, я посчитала, что так будет безопаснее и все равно ведь собиралась к ней. У подъезда меня ждал сюрприз – Лерка стояла в компании Ромы и Леши и заливисто хохотала. Увидев меня в компании Кости все сразу притихли.

– Тебя ждут? – тихо спросил Костя, не доходя подъезда.

– Наверное… – в этот момент он сокращает расстояние между нами, пальцами поднимает мой подбородок так, чтобы я посмотрела ему в глаза. В моей голове отбойным молотком стучит – только не поцелуй, только не при всех!

– Я напишу, может мы погуляем еще перед моим отьездом? – проводит пальцем по моему подбородку, разворачивается и уходит.

Я даже забыла, как дышать и ничего не ответила. На ватных ногах двигаюсь к своей троице.

– Влюбилась? – с ходу выпаливает подруга, чуть ли не хлопая в ладоши.

– Лер, мы гуляли всего пару часов!

– Но ты светишься! Никогда не видела тебя такой…

Я смущаюсь, мне правда неловко, хоть и дружим с ребятами мы давно, не хотелось обсуждать это при них.

– Да, Лер, прекрати – вступился за меня Рома, – из нас четверых одна Саша ни с кем ни встречалась.

– Ну спасибо… наверное… А где Марина? – обращаюсь я к Леше.

– Мы расстались.

– Давно?

– Пару недель назад.

Тут мой мозг просчитывает и сопоставляет даты и выдаёт первое, что приходит на ум.

– Это ведь не из-за… – я не успеваю договорить, но все и так поняли о каком случае идет речь. Эта вертихвостка во время кросса на физкультуре подставила мне подножку, и я свалилась и разодрала себе обе коленки. Было больно, очень.

– Нет, Саш, пошли провожу, уже поздно, – говорит Лёша и уводит меня.

Следующие две недели мы с Костей виделись почти каждый день. Я пропала, понимала, что пропала и ничего не могла поделать с этой тягой к молодому мужчине. Как-то ещё умудрялась сдавать экзамены. Вечером перед отъездом он проводил меня домой:

– Ты же понимаешь, что я сдерживаюсь из последних сил?

Он прислоняет меня к двери, одной рукой притягивая за талию к себе, второй поднимает за подбородок.

– Я уже большой мальчик, я хочу тебя малыш – мои глаза округляются, но я не в силах ничего ответить – но не хочу давить на тебя, – тихо добавляет Костя.

Я кладу руку ему на предплечье, давая тем самым зелёный свет. Его губы обрушиваются на мои и по всему телу будто пускают ток. Я отвечаю ему со всей пылкостью на какую способна. Он проводит языком от одного уголка губ к другому и резко проталкивает язык внутрь. Я шумно выдыхаю. Он кусает мою губу, тут же целует и посасывает. Я теряю счёт времени, когда мы наконец открываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздух.

– Мне этого мало, малыш, но я буду ждать. До встречи на выпускном.

– До встречи!

Он спускается по ступенькам, а я сползаю вниз по двери приложив пальцы к припухшим губам.

К выпускному мы готовились с Леркой очень тщательно, да и как не готовиться? Вспомните себя в 17 лет! Выбирали платья, босоножки… делали друг дружке причёски, чтобы в день X выглядеть на все 100. Лера была похожа на принцессу в своём струящемся нежно голубом шифоном платье, рукава нежно спадали на предплечья, а ассиметричный низ открывал стройные ноги. Волосы мы решили оставить распущенными и они плавными волнами опускались ниже плеч. Настоящая Золушка. Мое платье было цвета раздроблённых изумрудов, абсолютно закрытое спереди, но с красивым вырезом в виде ромба на спине. Волосы Лера мне накрутила и убрала на один бок.

– Ты красавица, Саш – нежно сказала Лера, сделав последний штрих в моей прическе.

– Твоими стараниями, моя Фея. – я сжала пальцы подруги – спасибо.

– Брось, я лишь подчеркнула то, чем наградила тебя природа.

– Пора идти.

Все наши классы встречались возле школы. Молодые красивые, довольные и свободные, от учёбы. Во всей этой праздничной суматохе я не заметила, как подошли ребята. В костюмах и белых рубашках они сразу повзрослели на пару лет. Выглядели шикарно.

– Сашк, ты ли это! – восклицает Рома – вид шикарный! – он присвистывает, а мои щеки заливает краска, я не привыкла к такому вниманию. Сегодня я выглядела не так как всегда, в обычные дни я не изменяла джинсам с футболкой и удобным кедам.

– Спасибо, Ром – поворачиваюсь к Леше и замираю. Он смотрит на меня неотрывно, с восхищением, раньше я не видела этого в его глазах… или не хотела видеть?

– Ну как? – наконец выдавливаю я.

– Супер – словно очнувшись говорит Леша.

– Ну что, идем? Все уже заходят – зовет нас Рома.

И я целиком и полностью окунаюсь в этот вечер. Он закрутил, закружил в вихре невероятных эмоций. Словно ты стоишь на вершине горы, куда забирался всю свою сознательную жизнь, и наконец поставил флаг. Ура! Цель достигнута! И вдруг развернувшись видишь ступени дальше ввысь, туда тебе только предстоит подняться. Но я решительно отворачиваюсь… пока… об этом я буду думать завтра. Сейчас есть только весь наш класс, классный руководитель, Мария Григорьевна, которая то и дело смахивает набежавшие слезы платком, родители ребят, которые пришли на официальную часть……Родители, как же хотелось, чтобы они увидели, как я выросла, как хорошо учусь, что мной можно гордиться… Лера замечает мой отсутствующий взгляд во время родительского номера и легонько приобнимает за плечи. В этот момент ее мама со сцены с блестящими от слез глазами подмигивает нам обеим. Мы улыбаемся в ответ. И нотки грусти больше не возвращались в мою душу в этот неповторимый вечер. А дальше были конкурсы, поздравления от учителей, напутствия от директора и наконец танцы. Свет в актовом зале приглушили, и ребята закружились в танце.

Алексей

Как глупо вышло! Увидел ее в этом невероятном вечернем платье, цвет которого оттенил ее голубые глаза, от чего они стали еще выразительнее и ляпнул первое, что пришло в голову.

– Супер!

Да, Леха, единственная девчонка, которая последние два года всецело владеет моим вниманием, и я отвешиваю такой комплимент. Браво! Говорю сам себе. Рома знает, да и Лерка догадывается, но никогда никто не поднимал эту тему. И только Саша… виновница… ничего не замечала. Сначала я думал, что это просто реакция на похорошевшую и превратившуюся в девушку Сашку, но вокруг было много девчонок, а после года в качалке их внимание к моей скромной персоне стало еще больше. Мой молодой организм начинал реагировать на них должным образом, однако ни одна не вызывала вибраций в груди. И черт знает, что с этими вибрациями делать! Я продолжал быть ей другом, не показывал чувства, да и не хотел я потерять то, что так дорого – нашу дружбу. Нашу четверку связывает искренняя крепкая дружба, которую хотелось пронести и дальше, и я боялся ее потерять. Но сегодня, решил «был не была», через пару дней в армию, и я буду глупцом, если не попытаюсь. Не увижу ее целый год. Еще этот военный нарисовался, Саша другая после встреч с ним, но я не намерен сдаваться.

– Потанцуешь со старым другом?

– Конечно, Леш!

Я беру ее за руку и веду в центр зала, вижу, как за нами наблюдает Смирнова. Маринка хоть и легкомысленная, но не дура. Два и два сложила. И тот инцидент заиграл для нее новыми красками, я первый тогда бросился к Саше не помощь и на руках донес до школы. Но мне плевать! Сейчас важно только ощущение ее прохладных пальцев в моей руке. По залу разливаются мягкие звуки какой-то лиричной композиции, я опускаю руки на ее талию, а она кладет свои на мои плечи. Весь мир в этот момент сужается до границ нашего танца. Интересно самые яркие чувства те, что мы испытываем впервые?

– У меня проводы после завтра, придешь?

– Что за вопрос? – отзывается Саша, поднимая на меня глаза. – Все будут, ты один из всего класса решил отдать долг Родине.

– Я просто старше на год чем все остальные.

– И это версия для всех остальных – лукаво улыбается Сашка – я тебя знаю, ты все равно бы пошел.

– Да – я нежно провожу пальцами по оголенной спине в вырезе ее платья – А ждать будешь? – говорю это прямо над ее ухом. Чувствую, как она напрягается в моих руках.

– Леш… конечно буду, и писать буду, мы же друзья… – горячо заверяет она.

– А если не как друзья? – наконец выдаю свой главный вопрос.

Она замирает, мы останавливаемся. Смотрю в ее чистые голубые глаза, ожидая вердикта.

– Я не хочу потерять то, что у нас уже есть…

– Но ведь может быть больше – Она отводит глаза – Это из-за него? Из-за твоего военного?

Мы до сих пор стоим близко друг к другу, и я чувствую, как в ее маленькой сумочке вибрирует мобильный.

Александра

Вибрирует телефон и возвращает меня в актовый зал, начинаю слышать окружающую обстановку. Лешка стоит рядом и испытующе на меня смотрит, ждет ответа.

Но что? Что я могу ответить? Он же мой друг, одноклассник, всегда рядом и поможет… я и повода никогда не давала, не думала о нем в этом ключе. Нет, я видела, как он изменился, возмужал. Уже не был угловатым мальчишкой, он превратился в раскаченного симпатичного парня……и многие девчонки из параллели вздыхали, глядя на него. Но я воспринимала и его и Рому как друга. Между нами ничего не могло быть… или могло? Я все-таки выуживаю из сумки мобильный и читаю входящее сообщение. Это Костя. «Я жду тебя возле школы, малыш. Хочу поздравить тебя лично». Сердце пропускает удар.

– Сообщение от него?

– Да, но…… – я не успеваю договорить, да и что я могла ему сейчас объяснить? Что у меня коленки дрожат, когда Костя берет меня за руку, что в моей голове не остается ни одной мысли, когда он меня целует… нет… это было бы слишком жестоко. К нам подскакивает Лерка.

– Пойдемте! Почти светает! Будем отпускать воздушные шары!

Я продолжаю стоять как истукан.

– Ну вы чего? Случилось что-то? – кричит Лера.

– Где Рома? – спрашивает Леша.

– Уже внизу – отвечает Лера и тащит нас обоих к выходу.

На улице свежо и небо подернуто светлой поволокой. Светает. Я ежусь от утренней прохлады. Но именно это дает мне силы прийти в себя. Возле школы шумно и оживленно, у всех в руках шарики, играет негромко музыка, что-то печальное про школу. Марья Григорьевна напутствует нас в последний раз, рядом с ней стоят девчонки со слезами на глазах и нежно держат за руки.

– Ну, в добрый путь, светлячки – говорит она ласково, и мы все поднимаем к небу и отпускаем воздушные шары.

Я снова чувствую вибрацию телефона.

«Ты великолепна».

Я поднимаю глаза и вижу Его. Он стоит в далеке и смотрит на меня в упор. В руке замечаю белую розу на тонкой ножке. По спине предательски побежали мурашки.

– Саш, только не наделай глупостей – шепчет мне Лерка, вырывая меня из водоворота нахлынувших чувств – дети в восемнадцать тебе ни к чему.

– Думаешь? Зато молодая мама – загадочно говорю я. Но по изменившемуся лицу подруги понимаю, что шутки она не оценила. – Я пошутила, Лер, пошутила. У меня есть голова на плечах.

– Ну тогда беги, я прикрою! – подмигивает мне подруга.

Целую ее в щеку и собираюсь незаметно ретироваться, но натыкаюсь на Лешу. Он стоит, расставив ноги, руки в карманах, верхняя пуговица рубашки расстёгнута. Прослеживает мой взгляд и замечает в конце школьного двора «моего военного».

– Не надо, Леш, давай не будем портить такой замечательный вечер. Я обязательно приду тебя проводить – порывисто его обнимаю и не давая времени ответить ухожу.

Я почти подхожу к нему, когда Костя начинает идти мне на встречу. Невероятно красивый и мужественный, в синих джинсах и рубашке с коротким рукавом в тон. Притягивает меня к себе нежно целует в губы, потом в висок.

– Привет.

– Привет, поздравляю со вступлением во взрослую жизнь, малыш.

– Спасибо – говорю я и растворяюсь в его крепких объятиях. Он долго смотрит на меня своими пронзительными серыми глазами.

– Замерзла? – спрашивает он, ощущая, как я дрожу.

– Немного… – я сама не знаю от чего дрожу, то ли от прохладного утра, то ли от невыносимо красивого мужчины рядом, то ли от осознания того, что может произойти.

– Я провожу и это кстати тебе – говорит он, протягивая мне идеальный цветок.

Я прикрываю глаза, вдыхая тонкий аромат нежной розы. Мы обнявшись идем ко мне домой. Очутившись дома, сразу скидываю босоножки.

– Ты такая маленькая без этих каблуков… – я с улыбкой пожимаю плечами – и очень сексуальная – добавляет Костя.

Я нервно сглатываю, но продолжаю смотреть на него.

– Кофе? – предлагаю я первое, что приходит в голову.

Он отрицательно мотает головой.

– Потом – и в туже секунду оказывается рядом со мной, впечатывая меня в стену и накрывая мои губы своими. Он обхватывает мое лицо руками и углубляет поцелуй. Его руки спускаются вниз, очерчивая контуры ромба на спине, кожа под его пальцами начинает гореть. Он прижимает меня к себе, и я чувствую внушительный бугор у него в джинсах. Дыхание перехватывает и он, чувствуя мое замешательство останавливается.

– Я догадывался – тихо говорит он – не бойся.

Он покрывает легкими поцелуями мои веки, щеки, едва касается губ. В этот момент я открываю глаза и тону в его потемневших от возбуждения серых океанах. Я сдаюсь. Он так нежен, ласков и осторожен, что все мои страхи уходят на задний план. Я сама хочу этого не меньше.

– Малыш – шепчет он и жадно целует, проникая в мой рот языком. Он подхватывает меня на руки и несет в комнату. Плавно опускает меня на кровать, а сам остается стоять возле. На улице еще не совсем рассвело, за счет чего в комнате создается эффект полумрака, дверь балкона приоткрыта и свежий воздух гуляет по комнате. Он медленно расстёгивает пуговицы на рубашке, вытаскивая полы из-за пояса джинс, затем скидывает ее не пол. Берется за массивную пряжку ремня, расстёгивает пуговицу, тянет вниз бегунок ширинки. Я смотрю за его действиями как завороженная, не моргаю и кажется даже перестала дышать. Вижу, как джинсы оказываются на полу. Он остается в одних боксерах, давая мне время привыкнуть к его наготе. Он очень очень хорош собой. Узкие бедра, идеальный пресс, прокаченные руки и ноги. Просто образец для подражания и обажания. Он склоняется надо мной, опираясь на вытянутые руки, снова целует и медленно тянет застежку на платье. Внизу у меня все тянет и горит. Я инстинктивно свожу бедра вместе.

– Расслабься – шепчет он мне на ухо, прикусывая мочку.

Я стону, а он стягивает платье вниз, и остаюсь в одном нижнем белье. Он покрывает поцелуями мою шею и ключицы, медленно спускаясь к груди. Слегка приподнимает меня к себе, одним махом освобождая от бюстгальтера. Соски мгновенно твердеют, что не укрывается от его хищного взгляда. Он берет один в рот и начинает круговые движения языком. Все его действия отдаются сладко-ноющей болью внизу живота. Мы сливаемся в мучительно сладком поцелуе, он исследует каждый миллиметр моего рта и кажется вот вот выпьет всю без остатка. Рукой отодвигает полоску трусиков и его пальцы утопают в тягучей влаге моего возбуждения.

– Твое тело реагирует на меня как нужно, малыш, ты моя.

– Твоя – шепчу я в ответ – и в этом момент он вводит меня палец, большим нажимая на чувствительный бугорок сверху. Затем вводит медленно второй, растягивая и подготавливая. Я закрываю глаза полностью отдаваясь новым ощущениям. Он действует медленно, от его плавных движений внутри меня стенки лона начинает вибрировать, от этих новых ощущений голова идет кругом. Его пальцы снова и снова скользят внутрь, а взор хищных глаз считывает каждую эмоцию на моем лице – не спрятаться, не скрыться. Костя стягивает мои трусики и последняя преграда оказываются в кучке вещей у кровати, я слышу звук рвущейся фольги. Открываю глаза и вижу, как он раскатывает латекс по внушительному достоинству, еле сдерживая себя. Порывисто целует меня в губы и резко толкается внутрь, не разрывая зрительного контакта. Я замираю на несколько секунд, когда он продолжает медленно двигаться во мне, давая время привыкнуть. И через пару мгновений на смену яркой вспышки боли приходит наслаждение. Оно формируется подобно торнадо, закручиваясь с немыслимой скоростью и доводя до безумия. Я стону и впиваюсь ногтями в его бицепс, царапаю спину. Он движется плавно неспешно. Доводя до исступления. Я вся во власти новых ощущений. В его власти. Еще пара мощных толчков и мое тело не выдерживает, я сжимаюсь вокруг него и спустя пару мгновений он догоняет меня, утыкаясь носом мне в шею.

Константин

Ее запах сводит с ума. Не знаю, как продержался так долго и не сорвал с нее одежду, как только мы оказались в ее квартире. Я знал, что она живет одна, учительница наша рассказала. Но я не торопил и не давил, ждал, когда довериться мне сама и не будет чувствовать угрозы. Тогда в мае я приехал в увольнительную, чтобы отдохнуть и развлечься, как делал это уже не один раз с друзьями. Но тут все пошло не по плану. Совсем не по плану. Эта юная девчонка завладела всеми моими мыслями, обвила словно плющ, ни о чем другом думать не мог. Решил, что лучше вкусить запретный плод, насытиться, чтобы прочистился мозг и яйца, но сейчас, лежа на кровати и держа её в своих объятиях понимаю, что я влип… серьезно влип.