Buch lesen: «Никому не говори, что ты мой муж!»

Анастасия

Ох, сколько мне всего надо сказать! Я уже подготовила план, что и в какой последовательности надо обсудить. Телефон это одно. Да, мы созваниваемся в день по сто раз. Маша мой самый близкий человек на свете, мой личный психотерапевт, моя отдушина, моя подружайка.

Маша едет из Питера в Москву. После окончания ВУЗа она уехала туда вроде бы как на выходные, встретила своего Славика и так вот уже третий год не может вернуться обратно. Она влюбилась в Славика, в Питер, в его собаку и его квартиру на Невском.

Конечно, после энной рюмки чая в наши редкие встречи я как попугай задаю один и тот же вопрос: ну как?? Как можно взять и уехать? Закатывая глаза, Мария Алексеевна всегда говорит:

– Дорогая моя, ты в свои двадцать три года вросла корнями в Москву так, как это не делают даже пожилые люди.

Мои очень далёкие корни по папе тоже из Питера, но меня туда не тянет и вообще никуда не тянет. Мои родители и их родители очень, очень древние москвичи. Я этим горжусь, но не хвастаюсь и не люблю обсуждать.

Наша встреча назначена на вечер в центре города, от одной мысли, у меня захватывает дух. В центре Москвы я никогда не жила, плавно со станции Динамо мы мигрировали на Полежаевскую, где и проходит вся моя жизнь. Но каждый раз находясь внутри Садового я представляла, как там живут люди. Конечно, они везде живут, просто внутри Садового особая атмосфера. Там город не спит, там всегда шумно, там есть движение, там много света в окнах.

Моя самая дебильная привычка – это смотреть в окна. Где бы я ни была, с кем бы я не была, я всегда смотрю в окна. В голове сразу возникают образы, и моя больная фантазия берет надо мной власть и творит. Ведь каждое окно – это настоящая жизнь, история. Нет, конечно, моя фантазия не настолько больная, что, видя необычные шторы я представляю дракона в кухне. Нет. Шторки, светильники, сами рамы говорят уже многое о своих хозяевах. Наверное, больше похоже на откровения форточника домушника.

Конечно, если посмотреть на мое окно, то первым делом подумаешь, что тут живёт бабулька лет восьмидесяти. Богатая хрустальная люстра с просто уродскими висюльками, ковер на стене – благо из окна его не видно, шторы… Про них вообще говорить не хочу. Нет, это не я выбирала. Это и правда квартира моей БА. Кстати, она терпеть не может, что я ее так зову, прости бабуль. Почему я живу с БА? И почему у меня убогая люстра?

Ситуация стандартная. Мама с папой развелись тихо и спокойно, папа забрал книги, мама квартиру. Меня не делили. Вроде сказали, что в тринадцать лет я сама могу выбирать, с кем жить, поэтому мои вещи вместе со мной остались с мамой и ее мамой. Папа переехал жить к БА, дед к тому времени уже умер. Спасибо хоть это не связано с моими двумя родственницами, потому что даже при падении рубля, астероида, давления мне их упоминают, как основную беду. Главной причина тому естественно моя мама. Гулящая. Мама сильно больна, это передалось на генном уровне от ее мамы, у них дефицит мужского внимания. Когда мама в очередной раз вышла замуж, ее мама, моя другая бабушка причитала, что у всех мужики есть, а ее вот судьба обделила в семьдесят лет таким счастьем (это после четырех браков).

Естественно БА не очень сильно обрадовалась папиному возвращению в родные пенаты и после каждодневных обсуждений его развода, он переехал жить на дачу. А его место заняла я. Но конечно не сразу, а постепенно.

Каждое воскресенье с тринадцати лет ходила к ней, сначала не понимала зачем, вроде маленькая была, потом помогала по хозяйству, а потом это стало просто неотъемлемой частью моей и ее жизни.

Мы вместе готовили, ели, пили чай, сначала она ради приличия спрашивает, как мои две простит… хххммм гулящие женщины, а потом мы уже весело смеемся над всем вокруг.

Конечно, про политику тоже беседуем. Это в первую очередь. Недельные выпуски новостей на ТВ – это просто скомканная ерунда. БА то ведь не только сводки из газет и ТВ передает, она вообще-то ходит гулять с такими политологами…

В один из таких вечеров я и сказала, что замучили меня эти две, не хочу домой. Она этого ждала, наверное. И я осталась. Но с условием в комнате ничего не трогать.

Это был удар.

У моей БА несколько норковых шуб, которые я иногда беру погонять на свидания (она очень стройная и миниатюрная в свои года и крайне модная), куча офигенной косметики, духи – я тоже часто беру погонять, крема…ну это мы вместе на себя вымазываем. Одним словом, БА модная, современная, веселая, но блин ковер и люстра – это ее минус. Я, конечно, могла бы ещё чуть надавить, но моей очень, очень скромной зарплаты хватает исключительно на содержание автомобиля и оплаты обедов на работе, поэтому ругаться с БА из-за ковра себе дороже. Один раз она мне уже намекнула, что мама меня в пуховичке домой ждёт.

Вот и сегодня, на нашу предновогоднюю вечеринку с Машулей я еду та дам… В бабушкиной шубке! Знаю, что засрать мне ее нельзя, и порвать конечно тоже и не курить в ней. Вообще в идеале, если бы она была в чехле в багажнике моего авто.

Я не курю. Курят все мои друзья, коллеги, мама, просто все, естественно от меня иногда несёт табачиной, если я пробегаю через курилку и задерживаюсь, чтоб посплетничать. Но объяснить это БА нереально. Она так и ждёт, что я когда-нибудь, сяду на кухне и как закурю.

Нет. Я пробовала, но не мое. Одно лето на даче, в семнадцать лет, ох как мы с Илюхой то курили. Это друг. Да, единственный за всю мою жизнь парень друг. Между нами, никогда ничего не было. И не будет. О нем вообще отдельно.

А теперь про Марию Алексеевну.

Я ее жду в кафе на Никольской улице. В канун нового года эта улица необычайно красива. Здесь есть все. В первую очередь предновогодняя суета. Я жить без этого не могу. Большинство моих знакомых меня за это критикуют, но это как бы мягко сказано. Они считают, что из-за таких, как я идиоток и появляется выдуманный ажиотаж. Покупку подарков я откладываю на последние два дня перед новым годом. Повторюсь, я люблю суету.

В кафе тепло, я сижу за столиком и через огромные витражные окна смотрю на снующих людей с пакетами, туристы, парочки идущие за руки, много огней, ёлки стоят через каждые тридцать метров. Город пропитан праздником, весельем, волшебством.

А вот и Мария Алексеевна. Первое что я хочу сделать – это встать и уйти через черный вход. Шутка, но мне немного стыдно заранее перед персоналом, которому придется нас обслуживать. У Маши очень скверный характер. Очень.

Если мне говорят, что у меня язык ужасный и характер дрянь, я сразу перевожу стрелки со словами: "Вы ещё Марию Алексеевну не видели!". Школьное общение с ней я помню смутно, она была ещё терпима для окружающих, но вот в институте Машуня показывала себя во всей красе.

Как я с ней дружу если она такое говно? Сама не знаю. Я открыла ее с другой стороны, я смогла увидеть в ней то, что видят только самые близкие люди. И, конечно, Славик.

Я всегда удивляюсь ее появлению. Когда она входит в помещение, смотрю за ее спину в поисках лакеев, гномов, которые должны нести ей корону и скипетр. Откуда столько пафоса? Хоть бы подножку ей кто подставил.

Улыбаясь во все свои тридцать два очень красивых винира, она спрашивает:

– И как тебя муж отпустил в таком виде на встречу?

Показываю средний палец и желаю ей смерти.

Муж.

Да у меня есть муж. Я его видела один раз, ровно две минуты.

Если честно я даже не помню, как он выглядит. Зато я знаю, что его зовут Дима и он грёбаный урод, из-за которого меня первые полгода брака мучала совесть и бессонница, а остальные четыре года я просто боюсь оставить паспорт где-либо, кроме заднего кармана штанов. Это мой с Машей секрет.

Дмитрий

– М-да Дмитрий! Это чем надо было думать, чтобы вот так жениться? – риторический вопрос, который периодически я слышу от моего адвоката. Ну начнем с того, что женился я не "вот так". Это фиктивный брак.

В условиях контракта, по которому я должен был получить руководство над новым Московским филиалом было четко прописано семейное положение.

Действовать пришлось быстро. Ей нужны были деньги, мне штамп в паспорте.

Конечно, были сильные страхи и сомнения. Договор, договор, договор, но вдруг и она окажется не промах и сможет этот брак вывернуть в свою сторону. Но нет. Все опасения оказались напрасными, и с годами мой брак мне нравился больше и больше. То, чего я боялся сильнее всего, оказалось самым лучшим в этой жизни.

У меня есть жена.

Все мероприятия, деловые поездки, все привилегии все равно на стороне семейного человека. Сколько разбитых мною сердец проклинали мою жену, за то, что та, якобы не даёт мне развод и наши отношения оставались исключительно постельно-свободными. Без совместного проживания и прочей ерунды.

Я самый свободный семейный человек. Да. Я люблю свою жизнь. Я люблю свою жену. Первое время я немного нервничал, когда меня спрашивали где она, как ее зовут, как она выглядит, но за пять лет счастливого брака ее образ слетает с моего языка не глядя. Несмотря на то, что видел ее две минуты и толком не успел разглядеть. Она не уродка. Это радует. Просто влетела в кабинет ЗАГС в ровно назначенное время, оставила свою подпись в журнале, написала отказ от моей фамилии (о какой удар), схватила конверт из рук моего друга и убежала. Она даже не забрала свой паспорт с печатью. Уж не знаю, вернулась ли она за ним потом.

Невысокая, стройная, светлая, миленькая. Кепка и джинсы. И обтягивающая белая майка. Анастасия. Тихонова.

Даже не могу представить ее сейчас. Ей уже не восемнадцать. Это факт.

И всё до сегодняшнего дня у меня было хорошо. Просто всё. Пока не объявили, что на открытии нового филиала в Санкт-Петербурге я должен быть с женой или не видать мне повышения как своих ушей. А этого я допустить не мог.

Мне просто надо ее найти. Что может быть проще. Она же ведь уже есть. Ее просто надо найти. Всего то.

Анастасия

Немного отойдя от суперсмешной шутки, мы с Машей начали обсуждать все по порядку, но не по-моему. У нее тоже оказывается много новостей накопилось и тут уже без коктейля "Секс на пляже" не обошлось.

– Ты даже представить себе не можешь, как мне порой плохо без тебя там. Славик очень допоздна последнее время задерживается, я одна с Карлитосом дома! – все Машу понесло. Карлитос кстати это одна из причин, по которой она не вернулась. Та самая собака.

– Маш, мы целыми днями на связи, – пытаюсь внести лепту.

– Нет, это другое. Мне иногда хочется, после очень чего-то важного, как в старые добрые времена, предложить тебе встретится за кофейком, рассказать, как на самом деле было все и спокойно жить дальше. Посмотри, мы целыми днями говорим по телефону, но сколько всего недосказанного остаётся. Заметь, про твоего мужа я никогда не спрашиваю по телефону.

Ещё раз. Она меня сегодня решила добить?

– Маш, ты чего-то уже бухнула в Сапсане? Ты его за последние четыре года сегодня два раза упомянула.

– Я просто посчитала, что вы уже как пять лет в браке, а разговор был только про год. И ни он, ни ты не спешите разводиться.

– Я тоже считать умею. Но где он и как его найти понятия не имею. Я пыталась спросить все у Женькиной мамы, ведь она мне такое счастье подсуропила, но она вернулась на Сахалин, а ее знакомый Артем по работе, здесь в Москве, контакты после переезда потерялись и мол то да се. Короче я думаю, что маман ее не просто так на Сахалин вернулась, и что этого Артема, друга моего мужа я хрен найду. А искать его серьезно с привлечением кого-то из знакомых, сама понимаешь – крах. Все узнают кто он мне. Короче я об этом стараюсь меньше думать и очень надеюсь, что он сам скоро объявится. В конце концов, ему уже за тридцать. Тридцать три? Пора, наверное, подумать и о семье, и о детях. Так что кому из нас развод важнее?

– Блин только сейчас понимаю, как тогда все глупо произошло. Всем рулили этот Артем и Женина мама. Ладно мы то две малявки, но Юля, взрослая женщина.

– Тогда голова была другим забита. Мне эти полдома надо было выкупать, я бумажки собирать помогала, мама ещё помнишь, разводилась с Геной, все нервы сделала соплями, этот Артем вечно звонил не вовремя, блин все впопыхах.

– Зато он красавчик, твой муж, его и перед сном представить не грех, – говорит Маша, мечтательно смотря вверх, а я просто выплевываю свой глоток коктейля обратно в бокал. Интересно ее Славик бьёт? И не по голове ли случайно?

Короче я представляла вечер абсолютно по-другому! Мы должны были вместе напиться, обсудить мой несостоявшийся роман с Антоном, она должна была звонить Славику и врать что уже дома, а сама уговаривала бы меня поехать тусить дальше. Но нет. Мы едем в такси к ее родителям, Маша спит у меня на коленях, потому что перешла в конце на виски и чем дальше, тем меньше в нем было колы, а я сижу, рассматриваю пейзажи за МКАДной жизни и думаю, о черт! О своем Муже!

Он красавчик. Супер. Я прямо вижу картину, как Антон предлагает мне руку и сердце и тут я говорю: "Извини, но я замужем, тут просто такое дело… Он красавчик, я его перед сном представляю!" Конечно, Антон войдёт в мое положение, и мы перенесем свадьбу. Фак. Теперь ещё и Антон опять в моей голове. А этого сукина сына, я вообще ненавижу.

Он моя самая первая, самая чистая, светлая любовь в мире. Если бы не он, я бы, наверное, пошла по стопам своих обделенных вниманием подруг и уже пять раз так точно бы вышла замуж. Ну если бы не было «красавчика», конечно.

Антон парень с дачи, мы вместе отдыхали каждое лето. Он был самый красивый мальчик со всех окраин. Естественно, я влюбилась в самого красивого, я не искала лёгких путей даже в свои пятнадцать лет. Я внедрилась в его компанию, стала дружить с его сестрой, со всеми его тёлками. В семнадцать я даже закурила. Но нет. Его любви я так и не добилась. Но в восемнадцать, как и было суждено он стал моим первым мужчиной. Он был пьян, а я дура. Это был не первый и не последний раз. Секс у нас случался каждое лето и пару раз зимой. Это стало нашим дружеским времяпрепровождением. О своих чувствах я так и не смогла ему рассказать, мы говорим о многом, но язык не поворачивается признаться. Наверное, я и правда круглая дура, но я хочу услышать признания от него. Но не судьба. Он не торопится.

– Машуля просыпайся, тебя мама и папа сейчас ругать будут, – толкаю безжизненное туловище подруги и пытаюсь аккуратно ее стащить с края бабушкиной шубы. Только бы ее не вырвало. БА этого не простит.

Дмитрий

Как я и думал, телефон Артема заблокирован. Правильно, прошло уже почти пять лет с того момента, как мы последний раз общались. Наверное, уже сменил номер, да и не один.

Брачный договор. Это все что у меня есть. Ну и свидетельство о браке. Мои размышления с чего начать поиски прерывает звонок телефона. О нет, Алиса....

Алиса моя тетя, но при этом мне ровесница. Моя заноза в одном месте, моя радость и моя беда. Она всегда в курсе всего, потому что сует свой нос везде. При этом воспитывает троих детей и мучает бедного мужа.

– Привет Дмитрий. Ты в курсе, что мы с тобой последний раз общались две недели назад? – очень возмущено говорит она.

– Привет родная, я очень сильно закрутился. Честно.

– Я знаю, Арчи мне сказал, что ты готовился к открытию филиала в Санкт-Петербурге, я очень за тебя рада. Ты, наверное, знаешь, почему я звоню… – конечно знаю! И она знает и Арчи ее муж тоже знает, что я в большой, большой жопе! Первый раз за все года мне надо привести жену!

– Я уже подумал, что может мне найти, кого-нибудь, чтобы просто пришла и сказала, что жена. Вместе провели вечер и разошлись?

– Нет, Дмитрий, первым делом я тоже об этом подумала, но ни тут то было. С женой тебе придется проводить вместе не один вечер, – только Алиса всегда называет меня полным именем, никогда не сокращая и не переделывая его. – Я знаю, что ты не хочешь нормального брака, но выбора нет. Или ты находишь действительно жену или твоя карьера останавливается на том, что ты сегодня имеешь.

Теперь по порядку: я работаю в фирме всей диаспоры мужа моей тети Алисы. Они немцы. И просто жутко дотошные люди. В плане ведения бизнеса у меня вообще никогда не было претензий. Их компания развивается уже не одно десятилетие идя в ногу со временем, но есть и другая сторона. Какая-то сраная мораль, которую они навязывают. Они семьянины. Все руководство компания одна большая семья. Дед Арчи, кстати, первый основатель и главный зачинщик всего этого беспорядка. Политика его партии такова, что если нет тыла дома, то и в бизнесе ты ничего не добьешься.

Для того чтобы чего добиться в этой жизни мне пришлось очень много и усердно трудиться. Я закончил учебные заведения с отличием, прошел практику в одной из лучших европейских фирм. Вот тогда-то меня и заметил Адалард. Какого же было его удивление, когда на дне рождения его первого правнука он встретил меня. Тут и закрутилось. Очень долгими уговорами, он все-таки переманил меня в свою компанию. И даже терпел мою несемейную личность первое время, но, когда развитие дошло до Москвы, поставил жесткое условие: семья и руководство над моим проектом или поиски новой работы. Пару раз я пытался с ним дискутировать на тему семьи, но безрезультатно. Все что для меня являлось аргументом у него не вызывало ничего кроме ехидной ухмылки. О да, я рад за него, у него и правда очень чудесная жена, у его сына замечательная жена, у его внука Арчи … ну ему не сильно повезло, у него Алиса.

Алиса в курсе моей фиктивной свадьбы и похоже первый раз не хочет принимать мою сторону. А это уже действительно большая потеря. Она хоть и не жена, но всегда была моим тылом.

Номер телефона своей жены я нашел быстрее, чем предполагал. Мне его любезно предоставила ее бабушка, когда я явился по адресу прописки.

Связь в канун нового года по всему миру оставляет желать лучшего, я уже просто психую. Сначала абонент не доступен, потом занят, потом сброс вызова. Мне приходит куча смс, что он в сети, но потом снова не доступен.  Оставлю сообщение, а дальше пусть сама наберет мне, когда прочтет его.

Анастасия

Чай не мартини, много не выпьешь. Поэтому, не дождавшись пробуждения Марии Алексеевны я откланиваюсь перед ее родителями, коих очень люблю и всегда по ним скучаю и еду, да, домой. БА понятно спит, ведь ей, конечно, за день пришлось ломать голову не над одной судьбой, как бы она поступила на их месте и вообще действительно уже очень поздно.

Только хочу взгрустнуть в такси, как начинает вибрировать мой … телефон. Первая мысль, что Махыч пришла в себя и жаждет продолжения банкета, только я обратно не вернусь. Но нет, смотрю на экран. Нет, не может быть. Антон! Я убираю телефон обратно в сумку, очень быстро понимаю, что я конченая, достаю, так раз, два, три, Настя, возьми себя в руки, просто скажи алё! Это самое долгожданное алеееее! Он звонит первый раз за полгода. Первый раз!

– Алё! – все я успела. Он не повесил трубку не дождавшись ответа, ух.

– Привет, – говорит он. Конечно, это не просто привет. Это самый сексуальный привет, какой я только слышала.

–Да привет! – так я держусь. Я не пищу как полудохлая мышь в экстазе.

– Я тебя не разбудил?

– Нет конечно! – конечно, я же не БА, я же ведь вообще не сплю. Время то, всего, глубокая ночь.

– Ты за рулём? – он, наверное, слышит, как водитель дудит кому-то на светофоре.

– Нет, еду из гостей на такси, – мямлю я. Очень жаль, что чай не мартини. Вся моя храбрость, смелость и уверенность в себе осталась в той чашке мочегонной гадости у Маши дома.

– Давай встретимся, погуляем, – у него какой-то особенный голос. Особенная интонация, он говорит мягко, нежно. Я начинаю таять.  Он как цыган! Он гипнотизирует! У меня, наверное, даже пломбы можно в этом момент изо рта вытащить, не говоря про украшения и деньги.

– Да давай, – я, по-моему, явно не в себе, каким голосом я разговариваю.

– Приезжай ко мне.

– Антон, а ты на Воробьёвы горы или старый Арбат переехал? По-моему, твоя трёшка с мамой и котом не лучшее место для гуляний в час ночи! – я отошла от гипноза. Он вообще нормальный? По ходу ни он, ни я не ожидали такого ответа. Но я просто в шоке. Я не видела и не слышала его полгода! И все это время он жил с нашей общей знакомой! С моей второстепенной подругой. Они расстались, я собираю сплетни. Но это… это – просто хамство.

– Ладно, с наступающим, – гудки. Он повесил трубку? Да, смотрю на экран, он повесил трубку! Не плакать, только не плакать.

Есть две вещи, на которые я не могу смотреть, когда мне плохо. Это люстра и ковер.

– Маршрут меняется, мы едем на Никольскую улицу, – говорю таксисту, которому вообще по-фигу на мой внутренний разрушенный мир, и он готов меня даже к черту на куличики через Южное Бутово довезти.

Я возвращаюсь в то кафе, откуда только недавно уехала.

Естественно, мест за столиками нет, да и не стала бы я занимать целый столик со своей душевной болью. Нам хватит места и за барной стойкой, вон в том уголке, ближе к бармену.

После второго бокала виски с колой я стала осознавать, что не все так плохо в сегодняшнем дне. А после третьего так все стало на свои места. Опять телефон, смс. Антон? Нет. Вообще какой-то левый номер.

Мне смешно, мне действительно дико смешно. Кто-то шутит надо мной.

Я просыпаюсь от ужасной головной боли и запаха пирогов. Да я дома. Пусть в джинсах, пусть с косметикой на лице, в лифчике, где кофта? Кофта под подушкой, но дома. Надо проскользнуть в ванную комнату, пока БА меня не видит.

– Ты можешь сколько угодно стараться прокрасться мимо меня, но я знаю что ты приехала в шесть утра, в пьяном виде, хоть и старалась быть незаметной и ещё, кто этот молодой человек на большой черной машине, который любезно доставил тебя до двери? – бабушка стоит в кухне и что-то делает с тестом. Она очень бодро и свежо выглядит. Мне бы сейчас так. Слушаю все в пол уха.

Во рту сухо, но собираю всю силу, чтоб не показать свое самочувствие:

– БА, через пять минут, все через пять минут.

В ванне я просто сижу и пью из-под крана воду. Мне плевать, что она не из бутылки, не кипячёная, мне все равно. Я очень надеюсь, что сейчас я подцеплю дизентерию и умру прямо в ванне от поноса. Я не смогу жить со всем, что произошло ночью. Стыд меня поглощает. Чем дальше уходит похмелье, тем больше в памяти эпизодов этой злосчастной ночи.

После всего, что произошло, я не знаю, кого ненавижу больше: себя, Антона или Машу.

– Настен, милая, Машенька звонит, что передать? – БА стучит пальчиками в дверь.

Маша звонит на домашний?

– Ба я иду, пусть подождёт!

Быстро обматываюсь полотенцем, хватаю трубку и бегу в комнату.

– Ах ты собака сутулая! Я тебя ненавижу! – Маше смешно. Пока смешно. Она не понимает, всей катастрофы, которая случилась ночью.

– Привет дорогая, что с мобильником? Я тебе уже полдня не могу дозвониться, – тараторит Маша. Полдня? Время уже полдень? О, Боже! Скоро приедет папа с Наташей (походу там все серьезно).

– Маша я в беде. Я по ходу просрала свой телефон, я просрала Антона, и я ночью позвонила своему мужу (это слово я говорю шепотом) и он приехал за мной в кафе и привез меня домой!

– Ох них… Ничего себе! Настя милая, я еду, я скоро буду! Он тебя не изнасиловал? – Машин вопрос вернул меня в чувство.

– Маша, я слышала в Питере какие-то грибы особенные растут, ты их случайно не ешь?

Дурацкий смех, гудки, она едет. Понимая, что лекции о вреде алкоголя мне не избежать, иду к БА. Как ни крути, но она самая лучшая. Бульон, пирожок, чуть студенька и кофе и я снова нормальный человек. Иду искать телефон, нет, его нигде нет и абонент не абонент. В кафе его тоже пока не нашли. Если Антон никогда не был моим, и я его потеряла, то это не так обидно, как Айфон. Это вся моя предновогодняя премия. Это две моих зарплаты, это целое ТО на мою машинку, это много чего черт возьми. Ладно, лить сопли не вариант. Сегодня последний день этого года, поэтому я провожу его достойно. Тем более, сейчас приедет папа со своей дамой и моя Маша......

Я вижу, как лицо Маши меняется с пересказом каждой прожитой мной минуты этой ночью. На том моменте, когда я увидела смс просьбой перезвонить, надо встретиться подпись Муж. Она начинается биться от смеха в экстазе, а я готова превратится в пыль.

Последовав совету бариста, которую я посчитала эталоном мудрости кмхх после пятого бокала виски, набрала Диме. Конечно, он не ждал моего звонка, чем сильно меня удивил и даже задел. Я плела какую-ту несусветную чушь в трубку, а в конце просто заплакала и попросила приехать.

Моя память подводит меня в машине. Кусками я только помню, что Дима смеялся над моими шторами. Помню, как помогал достать мне ключи и целовал руку. Бью себя по лбу.

Маша лежит, где-то в ногах моей кровати. Я очень надеюсь, что ей сейчас станет плохо с сердцем. Так ржать нельзя.

– Ну он до сих пор красавчик? – кто о чем! Но кстати да, он симпатичный.