Buch lesen: «Тени Невы: Эпоха монстров»
Глава 1 Начало Конца
*Секретная лаборатория где-то в Уральских горах*
Стерильные белые стены лаборатории освещались сиянием компьютерных экранов, отбрасывая жуткий синий свет по всей комнате. Доктор Дмитрий, опытный ученый с острым взглядом на детали, сидел, сгорбившись, над своим рабочим столом, его пальцы летали по клавиатуре, пока он скрупулезно анализировал данные.
«Результаты моделирования многообещающие», – пробормотал он себе под нос, сосредоточенно нахмурив брови. Но нам нужно еще больше усовершенствовать состав, прежде чем приступать к испытаниям на людях.
За его спиной профессор Иванов откинулся на спинку стула, заложив за голову обветренные руки. Он курировал проект с самого начала, вложив годы исследований в это новаторское открытие.
«Осторожно, Дмитрий», – предупредил профессор, его голос был тихим и размеренным.
«Мы должны действовать осторожно. Последствия неудачи могут быть катастрофическими».
В дальнем конце лаборатории молодой Андрей пристально наблюдал за обменом, широко раскрыв глаза от волнения и трепета. Как недавний выпускник, жаждущий проявить себя, он знал, что каждый ход в этой игре с высокими ставками имел значение.
«Я провел несколько дополнительных симуляций», – пропищал Андрей, его голос слегка дрожал.
«Искусственный интеллект предполагает, что, слегка изменив молекулярную структуру, мы можем достичь оптимальных результатов.»
Дмитрий повернулся лицом к молодому стажеру, на его лице отразилась смесь скептицизма и любопытства. Идея объединить сильные стороны различных серьезных неврологических расстройств в одну сыворотку была просто шокирующей. Он почувствовал, как холодок пробежал по его спине от одного только предложения, однако перспектива одновременного излечения болезней Альцгеймера и Паркинсона зажгла в нем искру надежды.
«Вы предлагаете объединить механизмы этих заболеваний?» – недоверчиво спросил молодой специалист, переводя взгляд с диаграмм, созданных ИИ, на лица коллег.
Профессор Иванов яростно покачал головой, его глаза сузились от подозрения. «Это выходит за рамки научной этики», заявил он, его голос был полон неодобрения.
«Игра в Бога с такими деликатными условиями – рецепт катастрофы.»
Андрей оставался жутко молчаливым, его глаза были прикованы к светящемуся экрану перед ним. Было что-то тревожное в его поведении, намек на тайну, таящуюся под поверхностью.
«Но подумайте о потенциальных преимуществах!» Дмитрий утверждал, его энтузиазм перевешивал сомнения.
«Если мы сможем использовать регенеративные свойства этих болезней, мы можем наткнуться на лекарство, которое изменит миллионы жизней.»
Профессор Иванов тяжело вздохнул, потирая виски от разочарования. «Дмитрий, друг мой, я понимаю твое рвение к инновациям. Но мы не можем позволить себе игнорировать сопутствующие риски. А что, если сыворотка даст обратный эффект, вызвав непредвиденные осложнения?»
Наконец Андрей заговорил, его голос был ровным и расчетливым. «ИИ учёл все известные переменные», сказал он, его тон не дрогнул.
«Его прогностические модели указывают на 98% успешность клинических испытаний.»
Дмитрий колебался, разрываясь между своим научным любопытством и моральным компасом. С одной стороны, соблазн творить историю и спасать бесчисленное количество жизней был неоспорим. С другой стороны, потенциальные последствия вмешательства в такие сложные неврологические процессы вызывали у него дрожь по спине.
Профессор Иванов твердо стоял на своем, его позиция была непреклонной. «Я отказываюсь поддерживать такие безрассудные эксперименты, твердо заявил он. Мы должны придерживаться этических принципов и ставить безопасность пациентов превыше всего.»
Пока бушевали дебаты, Андрей продолжал следить за выводом ИИ, его глаза быстро метались по экрану. В его взгляде была интенсивность, граничащая с одержимостью, жажда знаний, которая казалась почти неестественной.
«Время имеет значение», вставил он, его слова были резкими и точными. «Каждая минута промедления ставит под угрозу бесчисленные жизни. Мы обязаны человечеству добиться этого прорыва, невзирая на цену.»
Дмитрий оказался под влиянием убеждения Андрея, несмотря на мучительные сомнения, терзавшие его разум. Привлекательность быть частью чего-то большего, оставить после себя непреходящее наследие оказалась слишком сильной, чтобы ей сопротивляться.
«Давайте сделаем это», – заявил он, и его голос был едва громче шепота. Профессор Иванов мерил шагами лабораторию, его лицо было искажено гневом и недоверием. Его возражения не были услышаны, поскольку Дмитрий и Андрей с нетерпением готовили сыворотку, их умы были поглощены обещанием революционной медицины.
«Ладно», Иванов сплюнул, его голос сочился ядом.
«Синтезируй несколько флаконов, но не жди, что я буду частью этого безумия.»
Не смутившись, Дмитрий тщательно измерил реагенты, его руки были тверды и точны. Андрей вертелся рядом, предлагая советы и указания, его присутствие было одновременно полезным и нервирующим.
Когда последние капли сыворотки были вылиты в стеклянные флаконы, в воздухе повисло тяжелое чувство предвкушения. Жидкость мерцала под резким флуоресцентным светом, дразнящий проблеск потенциала, заключенного внутри.
«А теперь настоящее испытание, – пробормотал Дмитрий, с почтением беря в руки пробирку. —«Посмотрим, как отреагируют наши мыши».
Они направились в помещение для испытаний животных, стерильную комнату, уставленную клетками с десятками грызунов. Андрей выбрал двух мышей, самца и самку, и осторожно поместил их на смотровой стол.
«Помните», предостерег Дмитрий, его голос был напряжен от нервной энергии.
«Мы начинаем с малых доз и внимательно следим за побочными реакциями.»
Андрей кивнул, его движения были механическими и точными. Сначала мыши не проявляли никаких признаков беспокойства, их крошечные тела оставались неподвижными и спокойными. Но затем, без предупреждения, их тела сотрясли сильные судороги, их конечности неконтролируемо дергались. Через несколько минут их мозг начал разжижаться, некогда живые органы растворились в вязкой массе.
Команда с ужасом наблюдала, как ИИ спокойно анализировал данные, его холодная логика была лишена сочувствия или беспокойства. «Неудачный исход», категорически заявила она.
«Однако, основываясь на наблюдаемых моделях деградации, включение элементов агрессии бешенства и устойчивости к раку могло бы потенциально стабилизировать эффекты сыворотки in vivo.»
Профессор Иванов горько рассмеялся, его нервы были на пределе.
«Похоже, мы на верном пути к созданию зомби»– саркастически заметил он, его голос был окрашен черным юмором.
Они и не подозревали, что его шутливые слова вскоре станут леденящим душу пророчеством. Ученые не знали, что предположение ИИ таило в себе зловещую правду: те самые черты, которые сделали бешенство и рак такими смертоносными, можно было бы использовать в качестве оружия, чтобы создать неудержимую силу.
Пока они обсуждали достоинства следования по этому извилистому пути, никто не мог предвидеть ужасы, которые их ждали впереди. Сыворотка, теперь наделенная коварными свойствами болезни, ждала свою следующую жертву, готовая обрушить хаос на ничего не подозревающий мир. Профессор Иванов призвал команду отказаться от радикальных предложений ИИ и сосредоточиться на проверенных и испытанных методах. «Давайте придерживаться традиционных подходов», предложил он, его голос был маяком разума среди растущего хаоса. «Нет нужды изобретать велосипед, особенно когда ставки так высоки.»
Но энтузиазм Дмитрия достиг апогея, его разум был поглощен видениями новаторских открытий и Нобелевских премий. «Мы не можем позволить себе быть самодовольными», возразил он, его глаза светились решимостью. «Наука требует смелых прыжков, а не робких шагов».
Пока двое мужчин вели жаркие дебаты, Андрей незаметно ускользнул, его движения были скрытными и целенаправленными. Ловкими пальцами он извлек важные данные из центральной базы данных лаборатории, перенеся их в миниатюрный блокнот, спрятанный под его лабораторным халатом.
Информация, которую он украл, содержала ключ к раскрытию полного потенциала сыворотки, силу, которую он намеревался использовать в своих собственных гнусных целях. Истинные мотивы Андрея оставались скрытыми, его лояльность была столь же темной, как и глубина его амбиций.
Не подозревая о предательстве, разворачивающемся среди них, Дмитрий и Иванов продолжали спорить, их голоса повышались в унисон с напряжением в комнате.
«Судьба их эксперимента, а возможно, и всего мира, висела на волоске». Несмотря на сомнения профессора Иванова, Дмитрий и Андрей продолжили работу над пересмотренной формулой ИИ. Новая сыворотка, мощный коктейль из передовой науки и сомнительной этики, соблазнительно мерцала во флаконах.
Затаив дыхание, они вошли в мышиный вольер, их глаза изучали хрупких существ, размещенных внутри. Взгляд Андрея задержался на самых слабых образцах, их хрупкие формы были свидетельством разрушительного воздействия времени и болезней.
Они вводили сыворотку по одному, вводя прозрачную жидкость прямо в вены грызунов. Сначала не было заметно никакого эффекта, мыши оставались вялыми и не реагировали. Но затем произошла замечательная трансформация.
Через несколько минут животные зашевелились, их движения с каждой секундой набирали силу и энергию. Там, где когда-то были слабость и немощь, теперь была жизненная сила и молодость.
Мыши носились по своим клеткам с обновленной энергией, их шерсть блестела здоровьем. Они исследовали свое окружение любопытными глазами, их ум был острым и бдительным.
Дмитрий дивился увиденному, его сердце наполнилось гордостью и благоговением.
«Это сработало, – прошептал он, едва веря собственным глазам. Мы сделали это».
Профессор Иванов наблюдал за разворачивающейся сценой, и на его лице отражалась смесь удивления и беспокойства. Что-то во внезапном омоложении мышей показалось ему неестественным, нарушением естественного порядка. Мысли профессора Иванова метались, пока он тщательно осматривал омоложенных мышей, его взгляд метался между образцами и данными, текущими по его мониторам. Чистая скорость и масштабы преобразований одновременно ошеломили его и глубоко встревожили.
«Невозможно», – пробормотал он, его голос был едва слышен из-за гудения оборудования.
«Клеточная регенерация, ускорение метаболизма – это бросает вызов всему, что мы знаем о биологии».
Он изучал микроскопические изображения, удивляясь первозданному состоянию тканей грызунов. Десятилетия износа исчезли за одну ночь, сменившись яркими оттенками молодости.
«Но почему?» – вслух задумался Иванов, сосредоточенно нахмурив брови. «Какой механизм управляет этим неустанным обновлением? Это какая-то форма сверхэффективного восстановления ДНК или, может быть, новый источник энергии, подпитывающий процесс?»
По мере того, как он углублялся в анализ, выявлялась тревожная закономерность. Мыши, хотя и были несомненно здоровее, демонстрировали ненасытный аппетит, поглощая пищу с яростью, граничащей с отчаянием.
Они сжигают калории с пугающей скоростью, отметил Иванов, его голос был полон беспокойства. Как будто их телам требуется постоянное питание, чтобы поддерживать это состояние вечной молодости.
Последствия его открытий тяготили его разум. Если сыворотка могла даровать вечную жизненную силу, какую цену она потребовала бы взамен? Пока Дмитрий наслаждался очевидным триумфом над возрастными недугами, внезапное исчезновение Андрея осталось практически незамеченным на фоне эйфории. Между тем, в голове профессора Иванова роился шквал гипотез и вопросов.
Его эксперименты приняли более мрачный оборот, когда он подверг омоложенных мышей различным степеням стресса и травм. Без доступа к пище обычно послушные существа превратились в агрессивных, бешеных существ, их глаза сверкали диким голодом.
«Как будто ими движет чистый инстинкт», – размышлял Иванов, наблюдая, как голодные мыши рвут друг друга с жестоким намерением.
«Первобытное желание выжить любой ценой».
Однако, когда он намеренно наносил раны грызунам, раны заживали с поразительной быстротой, а плоть срасталась словно по волшебству.
«Регенерация в таком масштабе невозможна», выдохнул Иванов, его пальцы дрожали, пока он настраивал фокус микроскопа.
«Клеточный оборот, заживление без шрамов – это похоже на что-то из научной фантастики».
Его мысли обратились к составу сыворотки, размышляя о том, какие скрытые ингредиенты могли вызвать столь необычные реакции. Был ли это синтетический гормон, генетически модифицированный фермент или что-то совершенно инопланетное?
Чем больше он размышлял, тем больше убеждался, что роль ИИ выходит за рамки простых расчетов и прогнозов. Тем временем в тускло освещенных пределах своих покоев Андрей активировал защищенный канал связи, его черты были скрыты тенью. Передача, заполненная статикой, затрещала, открывая искаженное лицо его настоящего начальника, фигуры огромной власти и влияния.
«Докладывай», – приказал голос, и его тон не терпел возражений.
Андрей прочистил горло, его поза была жесткой от дисциплины.
«Сэр, я успешно внедрился в исследовательскую группу и получил доступ к их последним разработкам», – отчитался он.
«Вместе мы синтезировали сыворотку, способную обратить вспять последствия многочисленных дегенеративных заболеваний».
Авторитетная фигура наклонилась вперед, ее интерес был возбужден. «Объясните», потребовал он, сверля глаза в экран.
Андрей продолжил излагать возможности сыворотки, подробно описывая ее регенеративные свойства и поразительные побочные эффекты, наблюдавшиеся в испытаниях на животных. Он рассказал о первоначальном нежелании Дмитрия и последующей тревоге Иванова, нарисовав картину неконтролируемого научного прогресса.
«Увлекательно», – заметил начальник, и в его голосе проскользнула нотка удовлетворения. А участие ИИ?
Андрей колебался, тщательно взвешивая свои слова. Он признал , что это сыграло решающую роль в руководстве процессом формулирования . Без его идей мы, возможно, никогда не достигли бы столь замечательных результатов.
Улыбка тронула уголки губ представителя власти, в глазах появился хищный блеск. «Отличная работа, агент Андрей». Голос авторитетной фигуры прорезал цифровую дымку, его команда была четкой и недвусмысленной. «Агент Андрей, ваша миссия близка к завершению. Заберите образцы сыворотки и приготовьтесь к извлечению завтра утром под видом обычной передачи».
Андрей коротко кивнул, его подготовка включилась.
«Понял, сэр. Я прослежу, чтобы образцы были надежно защищены, и буду ждать дальнейших указаний.»
Когда он закончил разговор, в его животе закралось чувство беспокойства. Тяжесть его обмана давила на него, бремя, которое он нес ради высшей цели.
Тем временем в лаборатории профессор Иванов боролся с последствиями их создания. Чем больше он изучал омоложенных мышей, тем больше он подвергал сомнению саму природу их достижения.
«Мы открыли нечто глубокое, нечто, бросающее вызов фундаментальным законам бытия», – размышлял он вслух, и его голос эхом разнесся по пещеристому пространству. – «Но какой ценой?»
Ненасытный голод мышей и их способность к регенерации намекали на темную сторону, потенциальные непредвиденные последствия, которые пробирали его до костей.
«Мы создали чудо или чудовище?» – Иванов задумался, нахмурив брови в раздумье.
«А что будет, когда сыворотка высохнет?»
Эти тревожные мысли терзали его, пока он работал до поздней ночи, отчаянно пытаясь найти ответы, ускользавшие от него . С тяжелым сердцем профессор решил сохранить сыворотку и экспериментальные данные, спрятав их в надежном хранилище глубоко в лабораторном комплексе. Он знал, что соблазн злоупотребить такой мощной технологией был слишком велик, и он не мог вынести мысли о том, что она попадет в чужие руки.
Когда солнце опустилось за горизонт, отбрасывая длинные тени на стерильные коридоры, Андрей отправился на свою тайную миссию. Вооружившись схемами объекта, он с привычной легкостью перемещался по лабиринтным коридорам, его шаги приглушались толстым ковром.
Он приблизился к указанному складу, его чувства обострились, он был готов к любому признаку опасности. Быстро оглянувшись через плечо, он ладонью открыл дверь, проскользнув внутрь тускло освещенной комнаты.
Хранилище возвышалось перед ним, массивный стальной монолит, встроенный в железобетонную стену. Сердце парня забилось быстрее, когда он вытащил из кармана устройство блокировки, украденный код доступа пульсировал в его голове.
Дрожащими пальцами он ввел последовательность, затаив дыхание, когда замок отцепился с пневматическим шипением. Хранилище распахнулось, открыв ряды полок, заставленных флаконами и папками.
Андрей двигался быстро, собирая образцы и документы с методической точностью. Когда он засовывал последний флакон в сумку, внезапный шум заставил его насторожиться.
Вдалеке раздавались шаги, которые становились все ближе. Когда драгоценный груз был надежно заперт, бывший ученный отступил в тень, уже наметив в уме маршрут побега. Он быстро перенес содержимое документов на портативный жесткий диск, сделав фотографии важнейших формул и заметок.
С колотящимся сердцем он выскользнул из кладовой, плавно сливаясь с ночной активностью лаборатории. Коридоры тянулись перед ним бесконечно, лабиринт стерильных поверхностей и гудящих машин.
Его целью была другая лаборатория, оснащенная необходимыми инструментами для массового производства сыворотки. Андрей предвидел эту ситуацию, обеспечив себя навыками и ресурсами для самостоятельного воспроизведения экспериментального процесса.
Пока он лихорадочно работал над синтезом соединений, внезапный грохот нарушил тишину. В спешке Андрей опрокинул клетку с одной из омоложенных мышей.
Грызун упал на пол, неловко приземлившись на шею. На мгновение он лежал неподвижно, его грудь едва поднималась при каждом поверхностном вдохе. Затем, в последний раз дернувшись, он поддался своим травмам, его некогда яркие глаза затуманились.
Андрей застыл, его кровь словно тоже застыла. Он знал, к чему приведет потеря образца, к каким последствиям может привести его халатность. Но времени на раскаяние или сожаление не было. У него была миссия, которую нужно было выполнить, и неудача не допускалась. Когда рассвет забрезжил над удаленным лабораторным комплексом, Андрей терпеливо ждал на контрольно-пропускном пункте, небрежно перекинув сумку через плечо. Образцы сыворотки и украденные данные были надежно спрятаны, скрыты от посторонних глаз.
Он обменялся любезностями с охранником, сверкнув своим идентификационным значком с уверенной ухмылкой. Мужчина махнул ему рукой, пропуская, его внимание уже было отвлечено прибытием транспортного средства.
С последним кивком Андрей вышел наружу, вдыхая свежий горный воздух. Эвакуация была в самом разгаре, и он знал, что его окно возможностей быстро закрывается.
Когда машина подъехала к нему, парень забрался в нее, устроившись на сиденье сзади. Он позволил себе краткий момент облегчения, его миссия почти выполнена. Но он не знал, что в тенях заброшенной лаборатории происходило чудо. Упавшая мышь, считавшаяся мертвой, внезапно дернулась, ее тело забилось в конвульсиях, словно охваченное невидимой силой.
Медленно, неуверенно, он поднялся на ноги, его глаза моргнули с обновленной жизненной силой. Сыворотка, хотя и истощенная, дала ему второй шанс на жизнь, хотя и в извращенной форме.
Пока существо спотыкалось, его голод терзал его сердце, оно искало пропитание, отчаянно пытаясь утолить ненасытную жажду, поглощающую его существо. Но без еды в поле зрения оно вскоре поддалось истощению, его метаболизм замедлился до ползания, и оно вошло в состояние анабиоза, ожидая возможности снова подняться. Машина, в которой находился Андрей, катилась по извилистым горным дорогам, пейзаж за окнами размывался в калейдоскопе зеленых и серых тонов. Примерно через тридцать километров водитель подал сигнал приготовиться к пересадке.
«Мы здесь меняем машины», – объяснил мужчина, его голос был приглушен ревом двигателя.
«Просто следуйте протоколу и предъявите материалы прибывающему эскорту».
Андрей кивнул, крепче сжав лямку сумки. Он знал правила, пройдя обширную подготовку для подобных ситуаций. Безопасность была превыше всего, и были приняты все меры предосторожности, чтобы обеспечить безопасный проход важных активов.
Когда машина остановилась, он высадился, его взгляд сразу же устремился на ожидающий транспорт. Возле него стояла одинокая фигура, одетая в невзрачную форму, черты лица скрывал шлем.
Водитель махнул рукой в сторону новоприбывшего, выражение его лица было суровым.
«Покажи ему товар», – коротко приказал он, его взгляд метался между Андреем и приближающимся эскортом.
Парень подчинился, расстегнул молнию на сумке и показал тщательно упакованные флаконы и устройства хранения данных. Сопровождающий провел беглый осмотр, его руки в перчатках зависли над содержимым, не касаясь его.
Удовлетворенный, сопровождающий кивнул, дав ему знак передать вещи. Сделка завершена, бывший ученный передал посылку, его охватило чувство облегчения. Его миссия была почти завершена, сыворотка и данные надежно в руках его начальников.
Но когда он повернулся, чтобы уйти, жгучая боль взорвалась в его груди, за которой последовал второй, более резкий удар. Он пошатнулся, его зрение затуманилось, пока он пытался осознать предательство.
Таинственная фигура, теперь раскрытая как убийца, опустила пистолет с глушителем, холодная ухмылка играла на их губах. Парень рухнул на землю, его кровь растеклась под ним, секреты сыворотки умерли вместе с ним.
Водитель, который был свидетелем всего обмена, обменялся понимающим взглядом с убийцей. Каждый сыграл свою роль, исполнив их идеально в этом смертельном танце.
Небрежно помахав на прощание, убийца зашагал прочь, исчезнув в глуши вместе с драгоценным грузом. Их задача была проста – доставить сыворотку своим хозяевам, истинным архитекторам этой извращенной схемы.
Что касается водителя, он забрался обратно в машину, запечатав за собой люк. Его работа была столь же проста – перевезти оставшиеся компоненты в безопасное место, где их изучат и воспроизведут.
Эхо приглушенных выстрелов затихло в склоне горы, поглощенное бескрайними просторами Урала. Еще одна жизнь погасла, еще одна пешка принесена в жертву в погоне за абсолютной властью и контролем.
Но параллельно с этим произошла еще одна трагедия,но уже в научном комплексе .Дмитрий ввалился в лабораторию, его голова пульсировала от остатков вчерашнего празднества. Алкоголь все еще тек по его венам, притупляя его чувства и затуманивая его суждение.
Еще полусонный, он осмотрел комнату, его глаза искали признаки их триумфального открытия. Вот тогда он и заметил его – перевернутую клетку, безобидно лежащую на полу.
Не раздумывая, ученный потянулся, чтобы поправить контейнер, его движения были вялыми и неточными. Но когда его пальцы коснулись металлических прутьев, вспышка движения привлекла его внимание.
Мышь, которую он считал мертвой, рванулась вперед, ее зубы вонзились в мягкую плоть его ладони. Дмитрий вскрикнул от удивления и боли, инстинктивно стряхивая существо.
Разъяренный, он схватил мышь, готовый отомстить за неожиданное нападение. Быстрым движением он расправился с грызуном, и его безжизненное тело рухнуло на землю.
Тяжело дыша, раненный нянчил свою раненую руку, струйка крови окрасила его кожу. Инцидент послужил отрезвляющим напоминанием о непредсказуемой природе их творения, резко контрастируя с эйфорией предыдущего вечера.
Промывая рану и перевязывая руку, молодой человек не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Несколько часов спустя Дмитрий обнаружил, что полон новой энергии и жизненной силы. Как будто десятилетие растаяло за одну ночь, оставив его с безграничным энтузиазмом подростковых лет.
Воспоминания о тесных комнатах общежития и дешевой выпивке испарились, сменившись чувством ясности и цели. Его тело стало легким и подвижным, свободным от болей, которые мучили его годами.
Войдя в лабораторию бодрым шагом, профессор Иванов приподнял бровь, задержав взгляд на необычно молодом облике своего товарища.
«Ну, ну, ну»– усмехнулся Иванов, и в его голосе послышалось веселье. – «Что с тобой сегодня? Ты выглядишь прямо-таки сияющим».
Он смущенно ухмыльнулся, потирая затылок.
«Думаю, я просто хорошо себя чувствую» – небрежно ответил он, решив сохранить подробности своей встречи с мышью в тайне.
Иванов подозрительно прищурился, но не стал настаивать. Вместо этого он сосредоточился на задачах дня, горя желанием извлечь выгоду из недавнего прорыва.
«Говоря о сиянии», Иванов сказал, его тон стал серьезным.
«У вас была возможность просмотреть последние результаты тестов? Сыворотка, похоже, творит чудеса на оставшихся мышах».
Дмитрий кивнул, его волнение смягчалось неотступным чувством беспокойства. Пока Иванов восхищался последними данными, поступающими из лабораторных приборов, ученный обнаружил, что борется с ненасытным голодом, не похожим ни на что, что он испытывал раньше. Несмотря на то, что он уже съел пять порций, его желудок непрестанно урчал, требуя больше пищи.
«Что-то не так», пробормотал себе под нос младший помощник Иванова, рассеянно потянувшись за очередной закуской.
«Это ненормально».
Он пытался сосредоточиться на разговоре с начальником их отдела, кивая, пока профессор излагал удивительные эффекты сыворотки. Но его мысли все время возвращались к грызущей пустоте в животе, к неутолимой тяге к еде.
«Может, это временно» успокаивал себя парень, отправляя в рот очередную горсть орехов.
«Побочный эффект процесса омоложения».
Но в глубине души он знал лучше. Что-то изначально было не так с его новообретенным аппетитом, извращением естественного порядка, от которого у него мурашки по спине.
По мере того, как день клонился к вечеру, ученный все чаще стал тайком пробираться в кафетерий, его тарелка была доверху завалена эклектичной смесью блюд. Другие исследователи с любопытством смотрели на него, перешептываясь между собой о его странном поведении.
Но он не обращал на них внимания, погрузившись в дымку потребления, его тело требовало топлива для поддержания неестественной жизненной силы, текущей по его венам. Когда ночь опустилась на исследовательский комплекс, голод Дмитрия достиг крещендо, подавляя его чувства и затуманивая его суждение. Движимый неконтролируемым импульсом, он вывалился в тускло освещенный коридор, его глаза были дикими и расфокусированными.
В своем дезориентированном состоянии он столкнулся с другим ученым, коллегой по имени Николай, который готовился к столь необходимому отпуску в Санкт-Петербурге. Удар заставил их обоих покачнуться, их конечности сплелись в неловком объятии.
Инстинктивно он рванулся вперед, сомкнув челюсти на нежной плоти шеи Николая. Другой мужчина вскрикнул от шока и боли, пытаясь вырваться из тисков безумного ученного.
Подоспевшие на шум сотрудники службы безопасности бросились на место происшествия, быстро разняв двух человек. Дмитрия, ошеломленного и сбитого с толку, схватили и увели, его лицо было залито слюной и кровью.
Николай, потрясенный, но относительно невредимый, побрел обратно в свою каюту, лелея болезненный след от укуса на шее. Незаметно для него несколько капель испорченной слюны будущего зомби попали на его слизистые оболочки, посеяв семена зловещей трансформации.
В последовавшем хаосе никто не заметил едва заметных изменений, происходящих в организме Николая: вирус незаметно размножался и распространялся по его кровотоку. Пока Иванов просматривал последние данные, его лоб нахмурился от сосредоточенности. Эффекты сыворотки, казалось, развивались, мутировали способами, которые он не мог объяснить. Каждая последующая передача, казалось, усиливала силу вируса, изменяя его поведение в зависимости от хозяина и вектора.
«Это как будто сыворотка учится» – пробормотал он, не отрывая глаз от монитора. – «Приспосабливается к окружающей среде и становится чем-то совершенно новым».
Задумавшись, он не заметил назревавшего в коридоре шума, пока в дверь его кабинета не раздался отчаянный стук. Вздрогнув, он резко развернулся, его стул заскользил по полированному полу.
В комнату ворвалась встревоженная лаборантка, ее лицо было бледным, а голос дрожал.
«Профессор , вы должны это увидеть,» – ахнула она, широко раскрыв глаза от страха. «Это Дмитрий… он сошел с ума!»
Иванов вскочил на ноги, его разум лихорадочно перебирал возможности. Может ли сыворотка быть причиной странного поведения Дмитрия? Они выпустили на волю что-то гораздо более опасное, чем изначально предполагали?
С тонущим чувством в животе Иванов последовал за лаборанткой в хаос, его шаги были поспешными и неуверенными. Будущее их проекта висело на волоске, и он опасался худшего. К рассвету состояние Дмитрия стремительно ухудшалось, превращая его в ужасающее зрелище. Его некогда человеческие черты исказились в гротескную насмешку над жизнью, глаза остекленели от дикой напряженности.
Прикованный к стене импровизированной камеры содержания, монстр извивался и выл, его конечности напрягались в путах. Его кожа, когда-то гладкая и молодая, теперь носила следы бесчисленных ран, нанесенных самому себе, как будто его тело восстало против собственного существования.
Охранники, стоявшие снаружи камеры, с ужасом наблюдали за происходящим, их лица были запечатлены отвращением и жалостью. Они видели многое за время своего пребывания в исследовательском комплексе, но ничто не могло подготовить их к такому.
Внутри камеры крики становились громче, отчаяннее. Он царапал стены, его ногти кромсали их на кровавые ленты. Воздух пропитался смрадом пота и разложения, тошнотворным напоминанием о метаморфозе, происходящей внутри него.
Когда солнце выглянуло из-за горизонта, бросая жуткий свет через зарешеченные окна, борьба этого существа усилилась. Он бросился на цепи, его мускулы вздулись с неестественной силой, подпитываемой сывороткой, бушующей в его венах.
Охранники обменялись тревожными взглядами, их руки замерли над оружием. Они осторожно открыли дверь камеры, встав по обе стороны, когда врач шагнул вперед со шприцем в руке. Пот выступил на его лбу, сердце колотилось в груди, когда он приблизился к зверю в клетке, который когда-то был его коллегой.
С отработанной точностью он направил иглу в бьющуюся руку Дмитрия, его палец замер над поршнем. Но когда он приблизился, движения монстра стали хаотичными, его глаза с маниакальной интенсивностью устремились на доктора.
