Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице

В предисловии Шери пишет о своей попытке беспристрастного рассказа о событиях в конце августа — начале сентября 2005 года, однако в книге довольно ясно прослеживается направление её мысли, отчасти продиктованное непониманием на фоне отсутствия какого-либо опыта по части описываемых событий. Мне бы и хотелось поругать текст на этом основании, однако, я не буду этого делать. Дело в том, что очень легко судить о событиях со стороны, когда всё уже закончилось. Особенно, если не понимать всех действительных проблем ситуации на месте. Из-за этого же понятны и возмущения, которые описаны как в самой книге, так и в других рецензиях. Да, это общепринятая нормальная реакция на вопросы, связанные с биомедицинской этикой. И, да, я это понимаю. Хотя не могу сказать, что принимаю и разделяю подобное негодование. Работа наизнос в нечеловеческих условиях в попытках сохранить жизни. Нет, я не говорю, что все работники мемориала делали то, что предписывается, многие вели себя неэтично и даже грубо. Но в итоге всё осуждение почему-то достаётся тем, кто принимал самые тяжёлые, но необходимые решения. Откровенное омерзение вызвали стервятники, старавшиеся максимально раздуть эту ситуацию с целью сенсанции (их не волновало, почему произошло то, что произошло, им было важно выдать «бесчеловечную сенсацию»).

Когда очередной приглашенный гость начал описывать отключение электричества, всеобщий страх и явно запоздавшую спасательную операцию, пытаясь рассказать обо всем, что предшествовало смертельным инъекциям, если таковые действительно имели место, Грейс оборвала его: «Шон, Шон, я вовсе не пытаюсь заставить телезрителей снова пережить ураган «Катрина». Я хочу выяснить, действительно ли в коридоры Мемориального медцентра проник ангел смерти! Вот что я пытаюсь сделать». Грейс, казалось, была очень разочарована тем, что Брайант Кинг не остался в Мемориале, чтобы посмотреть, что там происходило дальше, – иначе она с удовольствием предоставила бы ему слово в своей программе.

То есть её волнует то, что она не может прямо назвать работников убийцами из-за возможных исков о клевете. Не то, что оказавшись на его месте она могла бы попытаться предотвратить то, что по её мнению было неверным (и что он сам мог поступить таким образом). Но, нет, зачем искать неприятности на свою голову, если можно потом встать в позу белого и пушистого, обвиняя коллег? Люди просто не хотят размышлять на эту тему, потому что она «не интересна» и всегда будет важнее собственный зад (осуждаю не мысль о здоровом эгоизме, а поведение, показанное на примере Кинга).

Здесь стоит отметить, что это был неплохой ход со стороны Шери — на фоне описываемых действий коллег, её собственная работа действительно может показаться «беспристрастной». Читать с каким восторгом преподносились изначальные успехи в расследовании: «Вот, как классно, мы им покажем!» тоже было не слишком радостно. Впрочем, самой главной проблемой и самого дела, и книги в частности было намеренное опускание одного важного факта. Медики — тоже люди. Люди, способные уставать, злиться, ошибаться, любить и ненавидеть. Просто вспомните себя во время «рабочих авралов». Вспомните своё состояние, а потом попробуйте представить, что вы ещё и пашете практически без сна в дикой жаре под амбре разложения и всевозможных ароматов человеческих выделений, среди страдающих пациентов и животных, которым вы ничем не можете толком помочь: просто подумайте об этом. (Не)кстати, ситуация с животными — особый тип треша. Я понимаю, что многие очень любят своих питомцев, что это члены семьи и всё такое. Но меня всё равно убивал тот факт, что ближе к концу они были не изолированы, а носились по этажу между пациентами. Да, условия и без того были отвратительными, однако... впрочем, ладно, не о том речь.

На вопрос «было ли принятое решение правильным или неправильным» попросту нет истинного ответа, как ты ни крутись. Поэтому кусочек предпоследней главы (с учётом эпилога), в котором излагается взгляд Кэти Грин, наверное, оказался ближе всего к тому, что я сама думаю о ситуации, описанной в этой книге. Я понимаю и принимаю, что многие не согласятся с этой точкой зрения. Да и не вижу в этом ничего плохого. Но мне грустно от того, что люди не хотят обдумать ситуацию со всех сторон и попробовать поставить себя на место других. Поскольку из-за такого типа мышления мы сталкиваемся с такими вещами, как сохранение сценариев поведения и «традиций», которые на самом деле стоило бы искоренить уже давным давно. Но это уже совсем другая история.