Хроники Второй Гражданской Войны в США

Евросоюз, хоть и занял также нейтральную позицию, но, тем не менее, как и Канада, отправлял гуманитарную помощь исключительно «северянам». Показателен скандал, когда сайт WikiLeaks обнародовал секретные данные, из которых ясно следовало, что Англия, Франция, Германия, Швеция и Италия поставляла вместе с гуманитарной помощью также и наступательное вооружение, что в перспективе позволило бы «республиканцам» проводить успешные контрудары по позициям противника. Это возмутило многих жителей Европы, многие из которых и сами страдали от политкорректности. Мало того, что они организовали поставки помощи «югу» по собственной инициативе, так и ещё огромное количество добровольцев решило отправиться на войну за «конфедератов». Парламентской ассамблее пришлось ввести уголовное наказание за участие в войне на стороне «юга», но при этом добровольцы для «северян» не наказывались даже штрафом. К слову, стоит ещё добавить, что больше всего «южане» боялись выступления на стороне «северян» Мексики, ещё недавно в штыки воспринявшей решение Трампа о строительстве стены против мигрантов между двумя странами. Удар в спину точно стал бы для «конфедератов» смертельным, так как только дурак будет пытаться вести войну на два фронта.

Россия и страны СНГ также поставляли гуманитарную помощь, но обеим сторонам, как и Индия, кстати. Китай же решил игнорировать конфликт, что представлялось нелогичным. С одной стороны им была выгодна победа левых с их более мирной риторикой в адрес Поднебесной, с другой же им, видимо, хотелось, чтобы их главный торговый и экономический соперник сам себе перегрыз бы глотку. Тогда Китай вышел бы на первое место! Не сегодня, завтра, они стали бы гегемоном и смогли с многомиллионной армией и несколькими тысячами ядерных боеголовок, а также ресурсами для ведения войны на истощение диктовать свои условия любой стране Евразии, что меня, никогда не смотревшего на нашего юго-восточного соседа, как на союзника, не могло не тревожить.

***

Только что в каюту зашёл мичман крейсера «Москва» Орлов. Сообщил мне, что завтра к раннему утру, мы прибудем в США. Я несказанно обрадовался, констатировав, что морская болезнь скоро меня изведёт…

Кстати, как вы уже поняли, мне как раз повезло сесть на судно, что перевозит гуманитарную помощь. Сейчас подготовлюсь ко сну, время позднее. Завтра будет трудный день, а размышления о нынешних событиях оставлю на потом.

2.

10 марта 2018 г. Город Чарлстон.

Боже мой, что за день! Порт, где мы сошли на берег, был одним из немногих, которым пока владели «южане» на восточном побережье. Так что бомбардировки авиации «северян» здесь были не редкостью. Первый же день, и попали под авиа-удар! Оказывается, «республиканцы» знали о возможном прибытии гуманитарного конвоя. Только наши моряки передали американцам груз, так сразу же в небе появились штурмовики и сожгли треть всей присланной помощи. Благо, никто из наших матросов не погиб, ведь война сию же минуту могла разгореться до уровня мировой!

В ту минуту я стоял около главного здания порта неподалёку от пирса, думал, что мне следует сделать первым делом. Выгрузка корабля завершилась, помощь была загружена в грузовики. И только они тронулись, как, словно отовсюду, послышался сначала сильный, громкий гул, потом жуткое жужжание. Как потом оказалось, это по целям отработали многоствольные пушки штурмовиков. Произошло несколько взрывов. Я спрятался за бетонной оградой. Пульс и дыхание участилось, руки затряслись. Посмотрел в небо. Пронеслись те самые самолёты. Как только они пошли на второй заход в небе, будто длинные белые змейки с оранжевыми головами, появились ракеты ПВО. Первый штурмовик успел выпустить тепловые ловушки, второй же был сбит, загорелся и через пару секунд взорвался в воздухе. Оставшийся самолёт поспешил убраться восвояси. Вскоре я заметил белую пушинку в воздухе. Видимо, пилот успел катапультироваться. «Быстрее, фотоаппарат!» – быстро достал из сумки и сделал пару фотографий. Ополченцы, стоявшие на пирсе и набережной, открыли ураганный огонь из винтовок. И хотя обе стороны соблюдали Женевскую конвенцию в отношении военнопленных и пилотов сбитых самолётов, но в такие моменты глаза покрывает лишь пелена ярости. Никто в такой обстановке и не станет вспоминать про какие-то там конвенции. Стрельба прекратилась только после того, как парашют исчез в морских пучинах.

Понятия не имею, выжил ли пилот, да и не до этого было. Запечатлел горящие грузовики и людей, пытавшихся их потушить, одновременно пытаясь спасти хоть что-то из груза. Из-за угла выскочила пожарная машина. Пожарные расстелили шланг и начали поливать грузовики. Один из них столкнул меня с ног, и я упал, но представьте себе не на асфальт, а на чьи-то крепкие руки.

– Спасибо! – вырвалось у меня из уст на русском.

– Вы из России? – удивлённо спросил мой спаситель грубым мужским баритоном. Я обернулся.

Передо мной стоял полицейский славянской внешности. Акцент слегка «зажёванный», а так он говорил вполне чисто и свободно, соблюдая все правила русской словесности. Стоял в бронежилете, уже отмеченном парой попаданий. Форма потёртая, с несколькими дырками, но в целом смотрелась как в кино, только вместо фуражки он носил каску. Сам был крепкий, но в целом, внешностью особо ничем не примечательный, кроме разве что хорошо выделявшей его огромной родинки у носа.

– С вами всё в порядке? – спросил он ещё раз.

– Да, спасибо! – отвечал я, до сих пор пребывая в состоянии крайнего замешательства. Отдышавшись, хотел знать ответ только на единственный вопрос.

– Откуда вы знаете русский язык?

Полицейский рассмеялся:

– Я из России! Приятно услышать родную речь, тем более в такие тёмные времена… – Прищурил правый глаз, – чем вам помочь?

Я стёр пот со лба, перевёл дыхание. До сих пор ужас и изумление преобладали над спокойствием и рассудительностью.

– Я журналист. – Достал из куртки удостоверение. Одет я был, кстати, не по погоде. Не думал, что в марте здесь уже держится такая мягкая и тёплая погода.

Показал документы. Полицейский осмотрел их, покачал головой и вернул:

– Пройдёмте в участок. Я вам помогу.

– Одну секунду, если можно…

Возникшую паузу использовал для того, чтобы проверить багаж. У меня было три сумки: в одной из них лежало оборудование. К счастью, оно осталось целым. Во второй хранилась одежда и личные вещи. В третьей лежали каска и бронежилет, специально приобретённые редакцией для меня.

На броник с обеих сторон были пришиты специальные шевроны с надписью:

«PRESS.»

Когда закончил, не теряя ни минуты, мы двинулись по тротуару вдоль улицы. Пока шли, я уже десять раз успел укорить себя за то, что вообще решился на данную поездку. Прошло меньше часа, с момента, как сошёл с корабля, а меня уже чуть не убили! К счастью, мой спутник оказался приятным собеседником, что вовсе отвлекло от дурных мыслей.

– Честно говоря, всегда хотел, чтобы у меня взяли интервью… – глупо улыбнулся.

– Считайте, что уже беру.

– Отлично! – обрадовался он будто ребёнок, на которого обратили внимание родители. – А то, хотел сажать преступников, бороться с мафией, а на деле ловил воришек и помогал старушкам перейти перекрёсток. А теперь это… Меня, кстати, Костей зовут.

– Юра, – сухо отрезал я, выдавив улыбку, давшуюся в нынешней обстановке с чрезвычайным трудом. – Приятно познакомиться.

Пожали друг другу руки и продолжили путь.

– Как ты оказался здесь?

– Посмотрел Танго и Кэш на кассете, подумал: «Во, как круто!» Приехал сюда, отучился в академии и вот… Работаю здесь. – Насколько я понял, Костя оказался недоволен своим положением, полученным до войны.

– Тяжело было попасть в ряды полиции?

– Не сказал бы… Самая большая трудность была с языком. – Рассмеялся, – знал бы ты, сколько нервов истратил…

– Ну, теперь есть повод вернуться домой. Тем более с твоим-то опытом нарасхват будешь.

– Честно говоря, думал об этом в последние дни. Но как я могу оставить всех этих людей… – Помотал рукой вокруг, показывая порядком разрушенный город, покосившиеся, как после урагана или землетрясения здания. Народа на улице не было ни души.

Потом продолжил:

– Раньше все улочки были заполнены прохожими, а теперь изредка вылезают из бомбоубежищ, лишь бы еды набрать. Что за безумие… – Покачал головой, – я думал сесть на корабль и уплыть подальше отсюда к чёртовой матери, лишь бы не слышать свист ракет над головой, но потом понял, что не могу их оставить. Этому городу нужен порядок независимо от мира или войны, и пока есть силы, буду служить дальше.

– Но это же не твоя страна… – Отметил я, приподняв брови.

– Да, но боюсь, что выбор сделан. – Усмехнулся.

Вышли к перекрёстку. Из-за угла выскочили медики с носилками. Костя остановил меня. Те лихо перебежали через дорогу, а мы двинулись дальше.

– Тут уже проходили бои? – спросил я.

– Если бы, то от города остались только развалины. – Отвечал Юра, – это авиация всё постаралась. Целились в военные объекты, но иногда промахивались. Вон в том доме, – показал рукой на руины, – жила семья Полсонов. Они прятались в своём бункере, но вряд ли ожидали прямого попадания бетонобойной бомбой. Мы три дня пытались их откопать! И, слава Богу, ребёнок уцелел! Просто чудо! Прятался, придавленный кроватью, хотел пить, есть, звал мать, а ту… – Вздохнул, – мы достали только руку с браслетиком. На нём было выгравировано её имя Кларисса. Увы, всё тело вытащить не представлялось возможным. Технику угнали для возведения оборонительных укреплений в северном пригороде ещё в январе. Мы работали голыми руками, и, как ты уже, надеюсь, понял, у нас ничего не вышло…

– Ужас… – Ничего кроме этого слова в голову более не лезло, – а гуманитарная помощь помогает?

– Было б её больше… От нас отвернулся весь прогрессивный мир. Теперь мы расисты, детоубийцы, хуже Гитлера и долбанного Саддама. От тех, кто ещё видит в нас людей, помощи приходит чрезвычайно мало. Как правило, налёты авиации были более успешными, пока в черту города не подвезли комплексы ПВО. Теперь так спокойно янки не полетают.

Было удивительно слушать от него слово янки. Война и двух месяцев не продлилась, а он уже, по всей видимости, всей душой возненавидел «северян».

Через пару минут мы вышли к полицейскому участку. Тот представлял из себя жалкое зрелище: покорёженные ржавые остовы автомобилей на стоянке и забитые фанерой оконные проёмы. Костя подошёл к одной из машин и стукнул по капоту:

– Это был мой патрульный автомобиль. – Рассмеялся, – Если бы я в нём сидел… – Покачал головой, потом подошёл к другому. Улыбка сменилась унынием:

– В ту ночь в ней сидел мой сослуживец. Ракета ударила в паре метров отсюда, – показал на большущую воронку в центре стоянки, – Хотели попасть в здание, а угодили в парковку. Бедняга сгорел заживо (начинка была зажигательной)… Обгорелые кости доставали из салона по одной… Это больно, мужик… Очень больно. – Он призадумался, потом, как по щелчку пальца, оживился, – Идём, – махнул рукой, и мы пошли к зданию, огибая сгоревшие остовы полицейских автомобилей. Удивительно, но у них не осталось более ни одного. Как я потом узнал, теперь они патрулируют улицы пешком. Сложно даже представить, до какой степени теперь усложнилась их служба, и так непростая в стране, где, наверно, каждая вторая семья имела по пистолету или автомату на каждого члена семьи по аналогии с автомобилями.

Перед входом в участок Костя остановил меня прямо у входа.

– Делай в точности, как я!

Он переступил через порог, высоко вздёрнув ноги. Я осторожно переступил, даже наступая туда же, куда Костя.

– Растяжка… – нагнулся и дёрнул леску. Я ужаснулся. Костя рассмеялся, – граната свето-шумовая, не убьёт, – рассмеялся, – но наложишь в штаны знатно, если раньше никогда не видел, как она действует.

– Для чего она тут? – Изумился я.

– Чёрт его знает, что может произойти ночью. Вдруг, кто зайдёт, чтобы что-нибудь украсть или убить нас… – указал на меня пальцем, – главное не забудь перед уходом!

В ответ я только растерянно кивнул.

Мы зашли в кабинет. Там сидело пятеро полицейских. Двое белых, два негра и один восточной внешности, предположительно из Средней Азии. Костя всех окликнул, те с улыбкой ответили ему приветствием.

– Знакомься, – Костя показывал рукой на каждого, – Дик, Чарли, Шон, Майк и Али.

– Привет всем! – произнёс я на английском. Те в ответ помахали мне рукой. Костя продолжал, – он из России, корреспондент.

– Добро пожаловать в преисподнюю, мистер корреспондент, – приветливо произнёс Шон и улыбнулся. Три передних верхних зуба были золотыми.

– Ему выбили зубы прикладом автомата, – усмехнулся Костя.

– Я подстрелил тех мудаков. Они в аду плакали, как сучки! – Добавил Шон. Все рассмеялись.

– От тебя только смеяться, – передразнил его Дик. В ответ Шон просто улыбнулся и махнул рукой.

Костя указал на стул:

– Садись.

Я повиновался. Мой спутник налил себе воды из кулера, на удивление каким-то невероятным образом ещё рабочего, и сел на своё место.

– Ну, что ж… Приступим.

Моему удивлению не было предела. Он писал на листке, подсвечивая лист фонариком, потому что света не было! Позже я обратил внимание на осколок, скорее всего той самой ракеты, что попала в парковку, застрявший прямо по центру монитора Костиного компьютера.

К слову сама обстановка и убранство здания больше напоминали то, что мы обычно наблюдаем в фильмах про зомби-апокалипсис. Потёртые стулья в кирпичной пыли, разбросанные по полу документы, куски стекла, следы от осколков в стене. Кто знал, что Америку будут уничтожать не зомби на пару с коммунистами или Годзиллой с инопланетянами, а они сами своими руками. Жители, ещё недавно бывшие единой нацией, искренне любившие эту страну! Они теперь безжалостно уничтожали друг друга. Жуткое зрелище…

– Итак, – начал Костя, – Вы журналист… – Рассмеялся, – за отсутствие визы вас ныне не оштрафуешь. Куда вам нужно попасть?

– В штаб «южан»… – Я пожал плечами.

Костя кивнул:

– Хорошо! Я свяжусь с войсками. Али пока сварит вам кофе. Али! – Тот отвлёкся от записей, – Свари гостю кофе. – Он в ответ кивнул головой. Костя продолжал:

– В ином случае, если никуда не торопитесь, мы бы помогли снять вам мотель, но… Обе гостиницы забиты беженцами, я сожалею.

– Я всё понимаю, – кивнул головой.

– Хорошо, – Костя приподнял трубку телефона, – я сейчас позвоню в штаб.

Он набрал номер, послышались гудки. Удивительно, но телефонная связь по-прежнему работала!

– Свяжите меня с командиром второго корпуса, полковником Трумэном.

В ответ послышалось бессвязное шипение. Минута ожидания. В этот момент мне как раз принесли кофе. Боже, какой он был гадкий!

– Полковник Трумэн? Это сержант полиции второго участка города Чарлстон Михайлов. Из России прибыл военный корреспондент, – после ответа Костя уточнил у меня, – какой журнал?

– «N».

Костя продолжил:

– Журнал «N», сэр!

Наконец-таки, я разобрал фразу: «Одну секунду!»

Костя слушал полковника и кивал головой, – спасибо, сэр! – Повесил трубку.

– Ну что там? – Полюбопытствовал я.

– Нужно было звонить в штаб армии,– Костя улыбнулся, – но не беспокойся. Тебя примут.

Я обрадовался и поблагодарил Костю, тот лишь отмахнулся рукой и добавил, что скоро за мной приедет некий капрал Григгс.

В минуты ожидания руки таки чесались:

– Я сделаю пару фотографий?

– Конечно!

Принялся фотографировать всё, что покажется интересным. В основном старался запечатлеть быт полицейских. В такой темноте выручала вспышка, что вроде как не понравилось Чарли, но он не высказывал мне своё недовольство напрямую, лишь корчил лицо от яркости вспышки.

– Почему вы не в армии? – спросил я Шона и Майка, – я думал вы все, как один должны воевать на стороне «республиканцев»…

Те поняли, что я имел в виду их цвет кожи, но вместо вероятной обиды пошли мне навстречу.

– Неважно, кто сейчас воюет и за что. Мы дали клятву защищать горожан, оберегать их покой, – начал Майк, – И плевать что, как и почему… Если не мы, то кто защитит людей? Эти лодыри? – он оглядел остальных сотрудников. Все рассмеялись.

– Это наш выбор, – продолжил Шон, – правда, пожалуй, мы одни такие идиоты… На нашем участке служило пятьдесят офицеров. Было ещё трое негров. Они ушли. Вслед за ними с «северянами» ушли ещё семь белых и один мусульманин. Остальные отправились защищать «юг». Остались только мы, дружище.

– Правда, неделю назад нас было ещё семеро, – добавил Дик, – кто знает, может, завтра погибнем и мы. Но пока в нас есть огонь жизни, в этом городе будет закон и порядок!

Эти слова, может и звучавшие с неуместным пафосом, поразили меня до глубины души. Кому в голову в нынешней обстановке придёт оставаться и защищать старый закон? Все разбегутся по своим лагерям и дело с концом, а эти парни остались служить людям независимо от их положения, социального статуса и цвета кожи. Просто невообразимо, что даже сейчас в подобной обстановке в Америке, которую с экранов телевизоров федеральных каналов России называли страной подонков, страной греха и порока, остались такие люди! Не мог добавить ни реплики в ответ… Лишь повторял их тезисы в уме, чтобы записать так, как они сказали мне в тот момент, не меняя даже расстановку слов в предложении, и не забыть передать издательству, а затем и читателям. Ведь это действительно важно! Люди в нашей стране должны знать, что есть такие люди, верующие в закон и порядок, готовые продолжать беззаветно служить государству, городу и народу, всем до последнего ребёнка, которым дали присягу! Даже в такое, сложное для их страны время! Фантастика!

Около двух с половиной часов я просидел в ожидании автомобиля, что отвезёт меня в штаб «конфедератов». Где-то за городом раздавались хлопки. Мне пояснили, что это работает артиллерия «северян». Пока машина не подъехала, решил взглянуть в другие помещения участка. Там на столах уже лежал слой пыли. Проводить уборку было некому. Проходя мимо рабочих мест, рассматривал оставленные полицейские отчёты. Самый поздний из них датировался одиннадцатым января. Описывал он операцию по поимке преступника, взламывавшего дома на южной окраине Чарлстона. Он проживал в трейлере. Только увидев издалека полицейские машины, открыл по ним огонь из краденого охотничьего карабина. Повезло ли ему или нет, не знаю. Но из нескольких ответных выстрелов одна пуля угодила стрелку в плечо. Видимо, от болевого шока он потерял сознание и был доставлен в больницу, где на следующий день, когда пришёл в себя, ему были предъявлены обвинения, которые светили большим сроком, если не смертной казнью (не слишком сведущ в уголовном законодательстве США). Самое интересное, что дома у него был целый арсенал: винтовки, автоматы, пистолеты и даже пара гранат. Если бы не этот счастливый меткий выстрел, скорее всего бандита пришлось бы выкуривать спецназу, так как с таким запасом оружия и патронов, он смог бы удерживать оборону от простых патрульных минимум в течение суток.

Бросив документ, я взглянул на оконный проём. Он, как и все остальные был забит фанерными листами, но в одном из них зияла достаточно крупная дыра. Не удержавшись от любопытства, я посмотрел на ту сторону улицы. А там меня ожидала ни чем не отличающаяся от остального города картина: полное отсутствие людей на улице, некоторые разрушенные дома, кое-какие целые, деревья без растительности. Как сказал Гимли в фильме «Властелин Колец» по прибытии в столицу Рохана: «На кладбище и то веселее…»

Пока я старался сфотографировать пейзаж сквозь дырку, на улице просигналил клаксон. Костя окликнул меня, и, бросив все дела, я вернулся обратно.

– Машина подъехала.

Обрадовавшись, я собрал вещи, попрощался со всеми полицейскими и двинулся к выходу.

– Не забудь про растяжку! – напомнил Костя, показав на меня указательным пальцем.

Выйдя из здания, увидел Хаммер, покрашенный в цвет хаки, припарковавшийся параллельно зданию. Задняя дверь была открыта, возле неё стоял капрал Григгс. Отдал мне честь и показал рукой на сиденье.

Тепло попрощавшись с Костей, я пожал руку капралу и сел в джип. Не теряя ни минуты, мы тронулись в путь.

3.

10 марта 2018 года. Штаб второго пехотного корпуса армии самообороны Джорджии.

Тот капрал оказался совершенно отвратным собеседником! На все вопросы отвечал максимально лаконично, попытки узнать подробности надрывались на отрывистые фразы по типу: «Не могу знать! Военная тайна!» Чертовщина! Надеюсь, в этом корпусе не все будут такими молчаливыми, не то просто не у кого будет брать интервью!

Так что, в машине я, и делал, только смотрел на пейзажи. Разве что для разнообразия сфотографировал капрала. Никаких злоключений в пути не произошло. «Конфедераты» контролировали всю протяжённость дороги.

Знаете, Северная Америка необычайно красива. Есть и поля, такие же красивые, как у нас, и леса! Чарующие хвойные, лиственные, только у вторых стволы голые. Весна же… Просто рай для фотографа, специализирующегося на запечатлении очаровательных пейзажей. Хотелось попросить Григгса остановить машину и сделать пару фото, но вряд ли он бы разрешил. А так, всё было прекрасно. Даже нельзя так взять и сказать, что эта страна охвачена кровавым конфликтом. Когда на эти земли снова вернётся мир, а я надеюсь, это произойдёт скоро, обязательно побывайте здесь!

Единственное, что омрачило красоту – это полоса леса, выжженная напалмом. Обуглившиеся стволы деревьев и почерневшая земля… Остаётся молиться, что природа сможет залечить раны и на месте сожженных деревьев вырастут новые, ещё более привлекательные и массивные секвойи, дубы, ели и сосны.

Спустя два часа поездки мы, наконец, въехали в расположение корпуса. Насколько я понял, передовые позиции находили в нескольких десятках миль к северо-западу от штаба. Здесь же базировались тылы, госпиталь и штаб. Поодаль стояли два танка и несколько комплексов ПВО.

Машина остановилась и мы вышли. Теперь я мог рассмотреть всё подробнее.

Полагаю, недавно здесь прошлись проливные дожди. Ибо только вылез из кузова, как оказался в топкой грязи. Остаётся только удивляться тому, что мы не застряли, пока доезжали до штаба. Тыловая база находилась подальше, а прямо около штаба расположился лазарет, в котором, увы, мест на всех не хватало, поэтому раненые бойцы валялись на носилках, положенных на землю. О какой-либо санитарии говорить не приходится, но меня удивили медсёстры, постоянно бегавшие вокруг раненых, подававшие воды, следившие за состоянием «тяжёлых». Смотря западные фильмы о войне, я всегда наблюдал медиков мужского пола. Сейчас же мужчин просто не хватало. Те дамы не ходили в форме сестёр милосердия, у них не было белых халатов. Все одеты в армейскую форму. Правда иногда из палатки выбегал доктор-мужчина, осматривал раненых, отдавал поручения и возвращался обратно. Честно признаюсь, даже не желаю заходить внутрь. Однажды делал репортаж о хосписе для больных, поражённых раковой опухолью. Увиденное мной как рукой сняло депрессию, которой я страдал, пожалуй, класса с десятого школы.

Я принялся делать снимки, но меня отвлёк командир корпуса полковник Трумен. Признаюсь, что не слишком разбираюсь ни в нашей, ни в американской армейской иерархии, но факт командования целым корпусом человеком звания полковника, меня удивлял. Как потом оказалось, бывший командир корпуса бригадный генерал Уиллис погиб вчера на передовой от пули снайпера.

– Полковник Трумэн к вашим услугам! – отдал мне честь.

– Юрий Платонов, военкор журнала «N»! – пожал ему руку. Тот прищурился.

– Чем могу помочь?

– Меня прислали делать репортажи с мест боевых действий. Буду рад пробыть всю командировку в рядах вашего корпуса, сэр! – Говорить приходилось громко, потому что то и дело над головой проносились боевые вертолёты.

В ответ полковник махнул головой в сторону своей палатки, и мы поспешили внутрь.

Штаб пребывал в состоянии хаоса. Все вертелись словно белки в колесе. Связист пытался связаться по радио с частями, ведущими бой. Над картами хлопотали командиры, отмечая переданные разведчиками места обороны противника.

Полковник Трумэн всех обошёл (никто не отдал ему честь) и сел за стол.

– Буду с вами откровенен! Я не могу обещать вам безопасность в сложившейся обстановке.

Я кивнул:

– Понимаю, сэр!

– Хорошо, что понимаете. В армии когда-нибудь служили?

– Да.

– Где?

– Мотострелковая бригада, в Подмосковье. Водил санитарную машину.

Полковник покачал головой:

– Вам провести инструктаж?

– Никак нет, сэр! Я вполне понимаю, где оказался и представляю, что нужно делать в экстренных ситуациях!

Трумэн положительно кивнул:

– Я так полагаю, вы хотите отправиться на передовую. – Я кивнул в ответ, – к сожалению, там сейчас идёт интенсивный бой. Противник пытается выбить нас из городка Рок-Хилл недалеко от города Шарлотт. Удержав его, мы сможем ударить по основным силам янки в Ричмонде и в перспективе выйти на ближние подступы к столице. Оттуда до Нью-Йорка, Филадельфии и Бостона рукой подать. А затем, обойдя их, окружить все крупные города на восточном побережье и заставить сдаться. К сожалению, на данный момент такой марш невозможен. Мерзкие янки на нас тут конкретно насели. У них и танков больше и новейших вооружений: роботов, беспилотников. Понимают, что падение городов на восточном побережье приведёт к их скорому поражению, поэтому отчаянно контратакуют, пытаясь отбросить наших ребят на юг, к Атланте. Мы держимся, но лишних резервов нет. Мобилизованные бойцы проводят тренировки. Бросать в бой сосунков бессмысленно. Эти же…

Он показывал на карте всю обстановку, сложившуюся на данный момент. Прервавшись, кинул карандаш на стол:

– Понятия не имею, кто ими командует: генерал Кастер или Сталин… Но у него нету ни малейшего понятия, как вести боевые действия. Бросают бойцов на приступ днём и ночью, затем откатываются назад, оставляя за собой кучи трупов и уничтоженную технику. В основном молодёжь. Зелёные ещё… И девушек много. Какой чёрт заставил их идти на эту бойню…

Полковник затих, сложил руки в молитвенной позе и уткнулся в них носом, осматривая карту. Я полагаю, что происходящее вводило его в глубокую депрессию, ведь сражался он не с иракцами или афганцами, а с гражданами собственной страны. Такое далеко не каждому будет легко вынести.

Далее продолжил:

– Пока там идёт бой, я не желаю отправлять вас на передовую, но как только всё более, менее затихнет, то смогу сопроводить вас до туда и дать интервью, если вам необходимо. Это хорошо, что вы приехали. Люди за океаном должны знать, что здесь творится… Что мы не нацисты и не животные…

– Хорошо. – Ответил я, – мне даже в радость будет с вами пообщаться.

Полковник улыбнулся:

– Ну а пока могу вам предоставить место для ночлега, – заглянул мне за спину, – сержант Лоуренс!

– Сэр, да, сэр! – бравым, слегка певчим голоском прокричала в ответ довольно привлекательная девица и подбежала к нам.

– Проводите мистера репортёра в казармы и найдите ему место для ночлега, живо!

– Сэр, да, сэр! – повернулась ко мне, спокойным голосом обратилась, мило хлопая ресничками, – Следуйте за мной!

Я кивнул полковнику Трумэну и проследовал за ней в казармы. Твою-то мать…

Наивно думал, что у них тут есть здания или комфортные палатки, где отдыхают солдаты между боями, а на деле это были землянки. Внутри холодно и сыро. Печка-буржуйка еле греет.

Меня провели к постели.

– Позавчера рядовой Брэдли погиб. Теперь постель пустует. Личные вещи не трогать! Вечером я их заберу. В остальном, располагайтесь удобнее. Не отель, конечно, но большего не ждите. Вас всё устраивает?

– Да, – отвечал я, свернув губы бантом. Сержант отдала честь:

– Тогда я вас оставлю. – И убежала.

В ответ только успел крикнуть: «Спасибо!»

Кинул сумку на кровать. Постельное бельё отсырело, так что придётся спать в верхней одежде.

И всё хорошо, если бы не солдаты, смотревшие на меня, как на заморскую обезьянку в зоопарке. Один глядел, не отрываясь, стеклянными глазами. По спине пробежал холодок. Не хватало ещё с кем-нибудь подраться… Боялся не за себя. За аппаратуру.

Решил не терять времени даром. Сейчас пишу эти строчки, стараясь игнорировать тошноту. Невыносимая затхлость, страшная вонь. Уже не терпится выскочить наружу, лишь бы не находится дольше в этой землянке, больше походившей на шахту. Интернет еле работает. Выходить на улицу не рискую: вдруг рванёт снаряд… Искать себе укрытие с ноутбуком в руках – глупая затея. На почту пришло письмо от редактора. Репортаж должен быть готов завтра! Завтра, мать его! Писать статьи впопыхах непривычно. Сам бы приехал сюда, да поработал галопом по Европе, умник хренов… В темпе вальса закинул фотографии на жёсткий диск. Времени подбирать лучшие нет, редактор разберётся. Надеюсь, эти три месяца пролетят быстро…

4.

10 марта 2018 года. Второй корпус армии самообороны штата Джорджия.

Наконец-то! Спустя несколько часов за мной пришёл полковник Трумэн.

– Идём, сынок. – Окликнул меня.

Быстро собрал необходимые вещи и шустрым шагом, переходящим в бег, направился к выходу.

Боже, как легко дышалось на свежем воздухе. Чую, моя первая ночка будет худшей из всех, что я видывал. Как раз, пока пишу эти строки, готовлюсь ко сну. Сейчас бы кормить комаров где-нибудь в Подмосковье, а не сидеть здесь, в этом гадюшнике…

На дороге нас ждал штабной «Хамви». Мы сели в него и поехали к линии фронта. Как оказалось, штаб корпуса находился неподалёку от городка Лексингтон на окраине города Колумбия. И если в Лексингтоне было более, менее спокойно, то Колумбия постоянно подвергалась ракетным обстрелам и авианалётам. Захват Рок-Хилл помог бы «северянам» перебросить на юг артиллерию и начать обстреливать город методичнее. Современные гаубицы способны стрелять на тридцать-сорок километров, так что хоть и между городами большее расстояние, но возможность выбить «южан» дальше к окраинам и поставить дальнобойную артиллерию на передовых позициях, дабы обстреливать город, была.

Ехали мы около часа. За это время в салоне «Хаммера», стояла гробовая тишина, никто ни звука не издал. За рулём был Григгс, на переднем пассажирском Трумэн.

Вдоль дороги в обратную сторону катились автобусы с беженцами и санитарные машины с ранеными. К Рок-Хилл двигались лишь несколько грузовиков с военными.

Перед подъездом к точке назначения Трумэн внезапно нарушил молчание.

– Бедная страна… – ужасался он, – мы и не думали, что здесь у нас будет происходить такое… Лучше уж зомби-апокалипсис или нападение русских, но чтобы гражданская война…

– Мой двоюродный дядя говорил примерно, то же самое, когда вернулся с Кавказа.

– Да уж, представляю. Я тогда всё это по телевизору глядел. Это было за год до Афганистана. Правда, я там не воевал. Чин капитана получил только в ноябре 2002 года. А в марте следующего нас отправили в Ирак. Хорошая там была заварушка. Сначала как цунами прошлись по Саддамовским войскам, а потом чуть не обломали зубы о партизан. Сейчас «северяне» находятся в той же ситуации, что и мы тогда в Ираке. Засели в городах крупными силами и не вылезают, – рассмеялся, – правда, мы стараемся их выкурить оттуда, постоянно атакуем, чтобы вынудить на контрудар и разбить в поле. В отличие от иракцев, нам есть чем удивить противника. А янки не отличаются храбростью. Видимо сказалось то, что многие генералы и солдаты армии и национальной гвардии перешли на нашу сторону. Но долго они сидеть там не смогут. Рано или поздно им придётся начать наступательные операции, вот тогда посмотрим. Вряд ли кто-то из их генералов когда-либо проводил большие армейские манёвры. Одно плохо – в их руках связь со спутниками. Легче проводить разведку, поэтому их авиа-удары так успешны. А наши пилоты бьют, чуть ли не наобум. Но будет ещё хуже, если канадская армия вступится за янки. Тогда осада Чикаго и Детройта была бессмысленной. А там потери с обеих сторон уже перевалили за сто тысяч… Это будет самая кровавая война в истории, дружище! – констатировал Трумэн.