Buch lesen: «Пальчики»

Часть первая

Разминка пальчиков

Эта история началась из-за придури Серёги Воробьёва. Из-за своего закадычного дружка я в конце концов и превратился из пай-мальчика в рецидивиста. Из-за него моя печень изъедена бесконечными укусами совести. Впрочем, мой «хитрый бес», сидящий до этого момента где-то далеко на задворках совести, должен быть благодарен Воробьёву до гробовой доски. Все бесовские робкие жужжания, все мерзкие советы, толкающие на скользкую дорожку, многократно сбылись. И не просто сбылись, а с жуткими приключениями. На мою долю выпало столько этих приключений, что их хватило бы на десять, нет, на сто человеческих судеб. Если бы я был режиссёром, то однозначно снял бы по мотивам этих приключений художественный фильм. Очень художественный. Такой, что мне дали бы какого-нибудь угловатого на вид Оскара за божественный сценарий и за жуткие страдания главного героя.

Столь противоречивые чувства к своему лучшему товарищу у меня возникли не сразу. Мама всегда говорила: «В жизни надо уметь анализировать ситуацию, думать, как поступить и правильно выбирать друзей». Это она на Воробьёва намекала. Не нравился он ей почему-то. Говорила, но я, естественно, только машинально стряхивал её мораль со своих ушей. С последним её наставлением – с выбором друзей, у меня и случился прокол. И вовсе не потому, что Серёга Воробьёв плохой товарищ. По крайней мере был до того момента, когда дело коснулось денег. Больших денег. А в зачатке этой истории я к нему относился как к другу, про которого говорят не разлей вода и два сапога – пара. Или это про другое говорят? Плевать. Я всегда считал, что Воробьёв отличный парень во всех критериях хороших дружеских отношений. Почему я так считал? Не знаю. Он был моим другом с момента поступления в университет. То есть, без малого уже десять лет. И что? Да, ничего! За это время у нас не было причин обижаться друг на друга. Этого мало для того, чтобы считать человека хорошим другом? Ну, не знаю. Да, вот ещё один немаловажный фактор, подтверждающий мои убеждения, что я дружу с настоящим хорошим человеком. «Серёга был примерным мужем. Серёга жён своих любил!» – это, как нельзя точно, сказано про Воробьёва. Любить жён – это достоинство или недостаток? Я считаю, что у Серого это было достоинством. Он искренне и долго любил каждую из своих жён. Вы сомневаетесь, что это достоинство? Как? А тот факт, что после развода Воробьёв оставил каждой из жён по трёхкомнатной квартире и машине? Что, резко изменили отношение к нему? Теперь вы не сомневаетесь, что мой товарищ был хорошим человеком? Нет? Вот и я не сомневался. Правда, всё это было куплено на деньги его родителей. Очевидно, что предки его были не бедные. Никогда не задумывался, кто из них приносил «мани» в дом. Воробьёв-старший работал в питерском ФСБ. Вряд ли там платят столько, чтобы раз в три года покупать сыну очередную квартиру. С другой стороны, мама Серого – домохозяйка. Может, ей муж столько денег отваливает каждый месяц за её ненормированный ответственный труд, что вся семья живёт, мягко скажем, безбедно? Короче, не знаю, чем там кто из его предков промышляет, принося семье достаток, но Серёгу Воробьёва я считал своим настоящим и единственным дружбаном. Первый раз он женился сразу, как мы стали студентами. Я был свидетелем на его свадьбе. Второй раз он повёл невесту в ЗАГС на четвёртом курсе. Я был его свидетелем. Через три года я вновь был свидетелем на его свадьбе. Пора уже забросить эти нудные хождения в осточертевшую мне контору и дать объявление на «Авито»: «Услуги свидетеля. Недорого. Гарантия три года». С каждой из своих пассий Серёга прожил ровно по три года. С последней, правда, на неделю больше. Разве мог я ему за такую последовательность семейного уклада предъявлять претензии? Конечно, нет. Нашему крепкому мужскому союзу в сентябре стукнет ровно десять лет. То есть, дружбу со мной он возносил, как минимум в три раза выше, чем любовь к жёнам. Что сделаешь, если парень такой влюбчивый? Странный, но влюбчивый. Что тут странного? Странно то, что его неравнодушие к женскому полу имеет несколько, я бы сказал, неестественные, несовременные и причудливые формы. Каждой понравившейся ему девушке этот жёнолюб всегда делал предложение. Ну, не извращенец ли? Вот, надо же такому уродиться! С другой стороны, вновь повторюсь, столь несовременная интерпретация Воробьёвым чувственных отношений и «Закона о браке» в моём восприятии его, как настоящего друга, вызывало лишь дополнительные уважения. Не каждый на такое способен. Мне, как ближайшему его другу, приходилось быть вовлечённым во все эти свадебные события, как говорится – с полным погружением. Я был свидетелем не только на всех свадьбах Воробьёва, но и на разводах. Слава богу, что после третьего вхождения в узы Гименея мои ежедневные советы были, наконец, восприняты другом с полной ответственностью. С тех пор он не стал торопиться делать предложение очередной пассии уже после первой встречи. Теперь Серый пристрастился загодя устраивать смотрины-помолвки, отстоящие от дня свадьбы на длительный срок. Это дало положительные результаты. Семь последних помолвок не стали поводом для заключения брака. За время между смотринами и свадьбой шустрый в сердечных делах Воробьёв успевал переключиться на новую избранницу. События, о которых я хочу рассказать, начались с того, что наш ловелас позвал меня на очередную попытку «стать примерным мужем». Как всегда, мы собрались в ресторане узким кругом ближайших друзей – человек сорок, не больше. Помолвка удалась на славу. Было так весело, что я даже не очень запомнил, как выглядела очередная невеста Воробьёва. Если честно, я вообще плохо помню тот вечер. Обед перед смотринами у меня резко превратился в утро следующего дня. И всё!

Я рассказал прелюдию действа. Перейду к основному изложению событий. Вот о них я всё чётко помню. Без всяких провалов памяти. Помню даже до тонкости все свои ощущения. Каждым органом, каждой клеточкой своего молодого организма. Помню: проснулся я наутро от звука…, нет, стоп! Всё было не так! Я проснулся на утро третьего дня. А уже затем вспомнил события дня предыдущего. Точно! Ощущения моего мироосязания возвращались именно в такой последовательности. Значит, так я их и изложу.

Пальцы веером

…Слава богу, это сон. Сейчас я открою глаза и увижу привычный антураж своей спальни. У-у-у! Господи, откуда? Откуда доносится этот нудный вой сирены спецмашины? Я уснул с включенным телевизором? Сирена приближалась, и её звук становился всё навязчивей. Бедная моя голова… Я открыл глаза.

Это явно был не сон. Я никогда не ложился спать прямо на улице, упершись затылком в холодный железный фонарный столб.

Светало. Впрочем, в Питере летом светает всю ночь. Без бутылки не разберешься: поздний вечер это, или раннее утро. Без бутылки? Я ухмыльнулся. Сколько надо бутылок, чтобы разобраться, как я здесь очутился? Неужели, я вчера так сильно напился? Не помню. Ватная башка отказывала мне в любых воспоминаниях. Машина с сиреной приближалась. Стоп! Всё же это сон! Или у меня дежавю? Полный дежавю! Или «полное»? Плевать, если даже правильно «полная». Но я уже так просыпался! Вот, буквально вчера. Пьяный и неизвестно где. Под звуки сирены. Только в прошлый раз она была не в виде завываний, а в виде кряканий полицейских авто, тех, что сопровождают правительственные эскорты. И я вспомнил…

… Дурная голова больно реагировала на крякалку спецсигнала. Будь проклят мой закадычный дружок, поставивший мне на телефон вместо простого звонка это «чудо рингтона». Ну, какая же всё-таки скотина. Да, блин, какая скотина! Какая упертая скотина звонит мне так настойчиво посреди ночи?! Я открыл глаза и обнаружил, что никакой ночи уже и в помине нет.

– Аллё, – я с трудом разомкнул слипшиеся в сплошной бетон губы.

– Привет, Серёга!

– Это ты Серёга. А я Сергей Викторович, – это наши привычные с Воробьёвым «иглоукалывания». – По какому поводу такая настойчивость?

– Ты куда вчера пропал?

Точно! Вспомнил! Вчера была пьянка. Вернее, званый ужин в ресторане по поводу предстоящей очередной Серёгиной попытки окольцеваться. Так сказать, проба пера. Что-то я вчера напробовался. Даже чересчур напробовался. Ощущение организма такое, как после полноценной свадьбы, на которой порвали кучу баянов! Но, правда, куда я вчера пропал? Я осмотрел спальню. Вчера я, видимо, не поехал домой. Точно! Не поехал!

На другом конце трубки посыпались новые вопросы. Но я их не смог разобрать:

– Б-р-р! Не торопи! Включаю мозг.

В это время в дверь настойчиво позвонили. Звонок тоже не мой. Мелодия другая.

Трель в прихожей уже звучала без перерыва. Очуметь! Я нужен всем! Причем сразу и везде!!! Ну что случилось? Я забыл закрыть воду в ванной?

– Погоди, Серёга. Кто-то ломится в дом, – пролепетал я в трубку и пошел проверять моя ли это дверь, и кто так настойчиво пытается в неё войти.

Дверь была не моя. А с другой её стороны я обнаружил вполне себе эффектную блондинку.

Ни «здрасте» тебе, ни «до свидания». И даже ни «спасибо» за открытую дверь! Как там: «…ля-ля, ля-ля… дорогу грудью проложим себе»? Вот точно таким же способом она буквально выдавила меня из проема входной двери в прихожую.

– Осторожно закрывай дверь. Осторожно, говорю! – девушка прикрикнула на меня с такой интонацией, как будто я вчера клятвенно обещал ей вбить гвоздь, но не выполнил своих обещаний.

Впрочем, врать не буду, я подумал вовсе не о гвозде. А о более интимной ситуации.

– А то что? – встал я в позу.

– А то вот! – она предъявила мне свою ладонь с пятью загипсованными пальцами.

Кошмар! Просто ужас какой-то. Но зато этот ужас благополучно разогнал последние тучи на небосклоне затуманенного пьянкой сознания. Нет, к поломке многочисленных пальцев я не имел никакого отношения. Но девушку вспомнил. Мы с ней вчера танцевали. Помню даже, как подкатывал к этой красавице на грани приличия. Я бываю красноречив. Пили мы с ней. Это я отчётливо помню. Потом опять пили, танцевали и снова пили. В общем, интересно и разнообразно проводили время. И, видимо, я потом пошел её провожать. Впрочем, не уверен. Сейчас узнаем.

– Серый! – я всё ещё держал в руке телефон. – Кем тебе приходится эта хорошенькая девушка, с которой я вчера…

В этот момент «хорошенькая девушка» ударила своей изувеченной пятернёй по моей руке, и телефон запрыгал по полу.

– Ты чего?

– Прости! Я нечаянно, – она пожала плечами с таким видом, как будто она наивная Красная Шапочка, а я Злой Волк. – Потом перезвонишь.

– Почему?

– Потому! Твоя девушка получает травму. Заметь, из-за тебя! А ты, вместо того, чтобы сопроводить её в больницу, дрыхнешь. А потом ещё выказываешь ей свое полное пренебрежение.

Она возмущенно скривила губы, скинула туфли и прошла в комнату.

– Закрой прямо сейчас балкон!

Её приказной тон был мне не привычен. Но вполне интересен. Мной ещё никто так не командовал.

– С балконом-то, что не так? Духота жуткая!

– Когда он открыт, сквозняк хлопает входной дверью, – в доказательство она вновь показала мне свои пальцы.

– Так это ты дверью та-ак? – дошло, наконец, до меня.

Я даже присвистнул, пытаясь запоздало соболезновать.

– Да!!! А ты даже глаз не открыл! Просто скотина! А от моего крика, между прочим, в нашем районе родили все. Абсолютно! Даже те, кто не был беременным.

Она подула на пальчики, если в данный момент их можно было так называть. Я не удержался и съязвил:

– Зато сэкономишь на маникюре.

– Можешь валить! Все мужики скоты! Думают только о себе.

Сказано это было не особо настойчиво. Так, для проформы. Немного заученно.

– И как ты умудрилась? – я участливо попытался загладить свою бестактность.

Впрочем, возможно, мне просто не хватало деталей для будущего красочного рассказа о своих похождениях.

– Как-как? Та-ак! Хотела позвонить. Взяла телефон. Пошла в ванную комнату. Между прочим, заметь, чтобы тебя не будить! Телефон выскользнул, ударился о раковину и отлетел под ванну. Хорошо хоть не в унитаз. Но всё равно не работает! Поискала в твоих карманах. Не нашла. Ты где свой прячешь?

– У меня специальный кармашек. «Яблочко», хоть и надкушенное, но дорогое.

Это я так в шутку называю свой Apple.

– А-а-а. Вот поэтому я пошла к соседке. Тут мне дверями пальцы и прихлопнуло. Между прочим, мальчик, который дверь ставил, сказал, что её из пушки не прошибёшь. Сталь специальная, танковая. «Армата», что ли? Тонны две весит.

Видимо, «мальчик» ещё тот фантазёр!

– Позвонила?

– Позвонила… Соседка в «Скорую», – она протянула свою изуродованную руку за моим новеньким айфоном. – Мне очень надо! Дай мне твой телефон.

– На! Только другой рукой возьми.

Она вытащила из-за спины вторую руку. Но на ней тоже не было живых пальцев. Все в гипсе. Я прыснул со смеху:

– Стрельба дуплетом! А говорят, что снаряд два раза в одну воронку не попадает. Ха! Тут сразу десять попаданий!

Да, два раза не попадает. Но для блондинок, как хорошо известно, во всех правилах есть исключения.

– Тебе смешно! А я, между прочим, навзрыд от боли ревела, пока соседка снова «Скорую» вызывала.

– Представляю глаза врачей, приехавших дважды в течение одного утра по одному и тому же адресу и по одному и тому же поводу, – я на самом деле просто ржал.

Ну, действительно – смешно.

– Телефон дашь?

– Дам. Только с одним условием. Расскажи сначала, – и я указал на вторую её руку.

– Чего рассказывать? Если кто-то открывает дверь в подъезд, а у меня дома в этот момент открыто окно или балкон, то входную дверь даже Шварценеггер не удержит. А у меня на тот момент всего одна здоровая рука была. Заметь! Я, вернувшись после первого посещения «Травмы», сначала полчаса в дверь звонила. Безрезультатно! Из-за тебя всё! – и она показала мне свои руки.

Почему безрезультатно? Результат налицо. Вернее, на пальцах. Надеюсь, она сегодня уже выполнила свою ежедневную «норму везучести».

– На! Даю только потому, что мой айфон противоударный.

Она неуклюже взяла телефон двумя руками.

– Может, тебе номер набрать?

– Нет. Как-нибудь сама. Я в ванную. У меня секретный разговор, между прочим.

Но только она закрылась там, как я услышал, что она чертыхается.

– Что опять не так?

– Я сломала твой айфон.

Как его можно сломать? Я распахнул дверь.

– Он там, – она кивком головы указала в сторону унитаза. – Он выскользнул, ударился о раковину, но на этот раз прямиком в воду.

Видимо, норму везучести она ещё не выбрала. Девушка жалостливо выпучила губки. Я не побрезговал и вытащил телефон. Но он не включался. А что ты ещё ждал? У блондинок не жизнь, а сплошные воронки. Но уже не смешно:

– И что теперь?

– Ничего. Хочешь, я тебе деньги отдам?

– Прям, возьмешь и отдашь?

– Да! Прям, возьму и отдам, – передразнила она меня. – Заметь! Сама виновата. Сама и отдам.

Она горестно потрясла своими гипсяшками, зачем-то дуя на них:

– Ну не прёт мне сегодня.

– А обычно?

– Так! Хочешь деньги за телефон – значит должен мне помочь. Тем более, что ты сам во всем виноват.

– Это в чем?

– Зачем ты меня вчера напоил? Зачем соблазнил? Зачем спишь, как сторож? Зачем телефон прячешь? И! Заметь! Зачем ты даешь свой дорогой айфон девушке с инвалидными руками?

Она ткнула своими гипсами мне в морду. Логика просто убийственная.

– И чем я тебе должен помочь?

– Я звонила другу. Он обещал проводить меня в банк. Но ты теперь сам хочешь пойти вместо него. Правильно? Значит, в банк пойдешь ты! Ты честный человек?

Ну и вопросики.

– Пока ничего у тебя не украл.

– Замечательно! Мне надо документы в ячейку положить. Ничего сложного. Это с работы документы, между прочим. Поможешь, а я тебе там деньги сниму и отдам.

И мы начали собираться в банк.

Сначала она решила сделать анестезию головного мозга.

Формула этого процесса была предельно проста.

Мы выпили по банке пива…

Затем по бутылке сухого вина…

Шампанского в холодильнике тоже было две бутылки…

Вискарь был не очень…

Мы не смогли осилить даже одну бутылку.

Правда литровую…

– Почему ты меня по имени не называешь?

– И, правда, почему? Может, я его не знаю?

– Может, и не знаешь. Я Снежана.

Снежана. Имя какое-то кукольное. Но не самое оригинальное. Были уже в моей жизни: Анабель, Бриана, Дейвон и даже Кассандра. Если честно, я немного приврал. Но одну из моих бывших точно звали Анабель.

– А коротко – Жана? – я для смеха сделал ударение на второй слог.

– Коротко можешь звать меня Снежок.

Ну, Снежок, так Снежок. Для блондинки само то.

– А я Сергей.

– Я знаю, – махнула она вяло рукой.

После того как мы так близко узнали друг друга, было принято решение, что пора уже перейти из кухни в спальню. Но я до назначенного пункта не дошел и, как оказалось после, устроился удобненько на диване в гостиной.

Проспал я от силы час. Она меня растолкала и загнала под холодный душ. Он помог, но не очень. Вчерашние дрожжи и усиленная анестезия головного мозга давали о себе знать. Я был по-прежнему подшофе. Но моя собутыльница – как будто и не пила.

Одевалась она как настоящая блондинка. В смысле медленно и основательно.

– Мы не опоздаем? Время уже без двадцати шесть?

– Нет. Банк работает до семи.

Девушка перемерила и показала мне весь свой гардероб. Я участвовал в этом процессе не только глазами. Её «гипсовые» пальцы не были приспособлены для застегивания молний, застежек и пуговиц. Кстати, я открыл в себе ещё один талант. Талант визажиста. Если наступят трудные времена, пойду девчонок «макияжить» за большие деньги. За очень большие деньги. После наведения мной на её лице красоты, Снежок мне стала нравится несравненно больше, чем в тот момент, когда я открыл дверь.

В конце сборов блондинка вдруг сдернула с головы парик:

– Сегодня я буду Огоньком.

И она протянула мне рыжий парик:

– Помоги!

Вот тебе и Снежок, вот тебе и «воронки». А под париком скрывалась вовсе не блондинка и даже не шатенка. Перед выходом из дома она повесила на нос огромного размера солнцезащитные очки. Это вечером-то? Видимо, отсутствие логики и смысла в действиях – прерогатива не только блондинок.

Вокруг пальца

Банк оказался в пяти минутах ходьбы от квартиры с «арматовыми» дверями. Но когда мы туда пришли, нас не хотели впускать, так как до конца работы оставалось менее 10 минут. Пригрозив звонком руководству и ещё чем-то, мы всё же вошли. Я быстро оформил на свой паспорт ячейку. Вот уж глупость несусветная. Она, видите ли, из-за травмы не может расписаться в договоре. А забирать свои документы ты как теперь без меня будешь? Вдруг я исчезну?

Работник банка хотел пропустить в «сейфовую» только меня. Но и тут бывшая блондинка нашлась:

– Мы ещё не решили, какие брюлики положим в ячейку, а какие я сегодня одену на вечер. Давайте не будем спорить, а то мы из-за Вас в «Мариинку» опоздаем.

Я живо представил её в рыжем парике, с большим бриллиантовым колье и десятью гипсами на пальцах, украшенных толстенными кольцами и перстнями. В подобном виде только «Лебединое озеро» смотреть. Такими костяшками даже можно такт музыки отбивать: та-та-та-та-та-татата.

Сотрудник тут же сдался, чтобы как можно скорее отвязаться от припозднившихся капризных клиентов, и проводил нас к ячейке. Мы с ним открыли её каждый своим ключом. Он вытащил ящик, поставил его на стол, вышел и закрыл на ключ решетку, отделяющую зал сейфовых ячеек от других помещений банка. Я вдруг почувствовал болезненный укол в верхнюю часть бедра. Голова закружилась, и я начал терять сознание. Снежок подхватила меня и завопила:

– Помогите! Он умирает!

Сотрудник банка мгновенно распахнул решетку и тут же свалился у моих ног. Это было последнее, что я тогда запомнил…

…Холодный фонарный столб благодатно воздействовал на мою больную голову. Я начал потихоньку соображать. Машина с сиреной уже была совсем близко от того места, где я сидел на асфальте. Наверное, что-то случилось. Черт возьми! Конечно, случилось! Я начал вспоминать себя, лежащим на полу сейфового помещения. Рядом валялись тот самый сотрудник и неизвестный мне секьюрити. Через нас то и дело перепрыгивали, явно торопясь, две пары мужских и одна пара знакомых мне женских ног.

– Сколько у нас времени? – спросил мужчина.

– До пятницы мы совершенно свободны, – ответил ему второй.

– Я серьезно.

– И я. Завтра же пятница. Никто не знает, что мы здесь. Всё тип-топ!

– Тогда вскроем ещё один шкаф. Ты куда опять тащишь «деревянные»? Я сказал: только валюту! И никаких украшений!

Обладатель этого голоса споткнулся об меня и увидел, что я открыл глаза.

– Ба! Да у нас тут свидетель! – он живо схватил меня руками в перчатках за грудки и приставил спиной к сейфовому шкафу. – И что теперь с ним делать?

– Кончать его надо! Кончать! – проверещал, коверкая голос, его веселый напарник. – Хотя нет! Давай всё на него свалим!

– Давай!

И они стали таскать мое еле живое тело по залу и на всех сейфах фиксировать мою пятерню.

– Этот тоже он вскрыл!

– И этот!

– Стоп! Дадим ему пушку и стрельнём в «мусора».

Они вложили в мою ладонь холодный пистолет и направили его в сторону лежащего на полу охранника.

И тут я услышал голос Снежка:

– Вам весело? Может, дело сперва закончим?

Что было дальше, я не знаю. Меня чем-то вырубили. Может, уколом. А может, шокером. И вот теперь я сижу на улице, и наблюдаю картину «Прибытие полиции». Наблюдаю с ужасом, знакомым первым кинозрителям братьев Люмьер. Я здесь, на земле! А там, в банке кругом мои отпечатки пальцев и пистолет!!! Чёрт подери! О, это будет самое быстрое раскрытие преступления! Грабитель на радостях напился и смог отползти от ограбленного им банка всего на 50 метров.

Мои руки были в наручниках, прицепленных к какой-то цепи за моей спиной. По крайней мере, брякало там что-то очень похожее на цепь. Я посмотрел на себя ниже шеи. Это была витрина нэпманского ювелирного магазина! Из карманов пиджака, а на смотрины к другу я по давней традиции всегда хожу в костюме, торчали женские украшения и купюры разного достоинства. Бусы, колье и браслеты облепили мои запястья и шею. Здесь под браслетами я имею в виду вовсе не полицейские наручники. Рук своих я не видел. А вот запястья ног, или как там они на ногах называются, видел хорошо. Так вот, бусы, цепочки и браслеты украшали мои ноги прямо поверх штанов. Но самой большой жемчужиной этой коллекции была картонная табличка с надписью. Точно такая же, как у попрошаек. Но висела она на моей шее. Я сразу вспомнил «Крепкий орешек» с Брюсом Виллисом. Грабители, видимо, его тоже смотрели, и, попросту, прикололись надо мной. Так может это всё же сон? Я просто насмотрелся Брюса на ночь и мне теперь снится всякая чертовщина? Надо просыпаться! Я дернулся. Но сила действия равна противодействию. Возвратная фаза этой попытки сбежать с места преступления обернулась сильным ударом моего затылка о столб. Как больно! Значит, не сплю. Да и «Крепкий орешек» я уже давно не смотрел.

У Виллиса на груди была табличка, кажется, о нелюбви к «афроамериканцам». И очутился он с ней в Гарлеме. Смешно. Интересно, что здесь написано?

Я подобрал нужный угол зрения и прочитал: «У меня юбилей!» Ну, это ерунда. И ниже: «Десятый банк в этом месяце!!!»

Сирена звучала уже совсем рядом. Сбежать – не сбежишь. И я почему-то решил, что самым моим логичным действием в данный момент, является переворачивание таблички на другую сторону. Вот до чего доводит беспробудное пьянство! Люди! Алкоголь – это смерть! Но если и не смерть, то движение в сторону деменции, это уж точно. Деменция – это не наследственное, а приобретенное слабоумие. Сдалась тебе эта табличка!?

Она отказывалась переворачиваться. Категорически. Но я очень старался. И всё же победил человек. Причем в самый последний момент. В унисон тормозов подъехавшего полицейского уазика, табличка легла на моей груди в нужном положении. Я даже испытал некоторое удовлетворение от проделанной работы.

Из всех дверей спецмашины высыпали вооруженные люди и побежали к распахнутым дверям банка. «Сегодня в этом банке день открытых дверей, – подумал я неожиданно весело, – и дверок банковских ячеек». Но последний полицейский вдруг замер, посмотрел прямо на меня и стал быстро приближаться, передергивая на ходу затвор пистолета. При этом я поймал его взгляд, направленный на табличку. Он явно что-то там прочитал. Я скосил глаза и увидел надпись «МЕНТЫ КАЗЛЫ!!!». Орфография, как говорят в таких случаях, сохранена. Я попытался соскочить и убежать вместе с фонарным столбом. И эта попытка тоже закончилась плачевно. Особенно для затылка. Сзади меня раздались крики: «Да успокойся ты уже! Вот псих, неугомонный! Раньше надо было дёргаться». Я повернул голову назад. Как мог. И увидел целую компанию работников банка. Они в данный момент были «скованны одной цепью» вместе со мной.