Звон мечей. Первая часть дилогии «Путь в никуда»

Уже больше месяца я жил в лагере бандитов и сам, незаметно для себя, стал одним из них. Все реже и реже всплывало воспоминание о задании найти пропавшую дочку ученого. И даже когда всплывало, желания куда-то двигаться совершенно не было. Несмотря на довольно бандитскую жизнь, в лагере обитали отнюдь не злодеи, они скорее были похожи на банду Робина Гуда, этакие лихие лесные разбойники, скорее озорники, чем убийцы. Добычу, правда, бедным крестьянам не раздавали, предпочитая тратить сами, хотя, некоторые, все же поддерживали родные деревеньки, но таких было мало. Почему так получилось? Конечно же не из-за моих пристрастий к грабежам. Все из-за нее. Отношения, закрутившись с самого первого дня, и не думали останавливаться. Скорее даже набирали обороты. Уже давно для всех было ясно, что интрижка переросла в нечто большее. Так что было всего два варианта, либо мне уходить и забирать ее с собой, либо оставаться в лагере с ней. А куда забирать-то? В неизвестность? Тащиться искать совершенно незнакомую девушку, подвергая опасностей любимую? Хотя, конечно, она сама могла кого угодно подвергнуть опасности, ведь главарем бандитов за красивые глаза и попку так просто не становятся. В общем, я пошел на сделку со своей совестью и решил остаться в лагере. Да и как-то особо не жалел об этом.

Несмотря на то, что я, фактически был правой рукой Ларны, атакой по привычке руководил Шрам. Опытный командир, сильный боец и веселый собутыльник, он сидел в нескольких шагах от меня и цепко следил за дорогой своим единственным глазом. Другой пересекал глубокий шрам, от которого он и получил свое прозвище. Шрам никогда не прятал поврежденный глаз повязкой, а всегда демонстрировал его – свою гордость. И, выпив несколько кружек кислого вина, с удовольствием рассказывал, как в одиночку завалил огромного бурого медведя.

– Не нравится мне все это – процедил боевой командир – людей мало, и повозка слишком маленькая.

– Ну, золота в нее влезет предостаточно – также шепотом произнес я.– тем более, Ларна будет очень недовольна, если мы вернемся с пустыми руками.

– Это точно. Думаю…. ПОРА!!!!!!!!! – заорал он, выпрыгивая из кустов.

Место было выбрано довольно удачное и, через мгновение, наш небольшой отряд был уже у повозки, устраняя на ходу незадачливую охрану. Все прошло как по маслу, быстрое, четкое нападение без единой потери с нашей стороны. Но сомнение, посеянное Шрамом, все не хотело покидать меня. Первым делом, я бросился к повозке, откидывая покров и раскидывая тюки ткани и головки деревенского сыра. Кинул информатор, наверняка кинул…. Это последнее, что задержалось в моей голове, прежде чем я узрел, что лежало на дне.

– Мужики, сюда.

Две с половиной дюжины разбойников, охая и ахая, сгрудились вокруг повозки. Наверное, никто никогда не видел такую кучу золота одновременно.

– Ну вот, а ты говорил, что повозка МАЛЕНЬКАЯ – я дружески хлопнул Шрама по плечу.

Вокруг раздались смешки. Уже было слышен звук пересыпания золота в заранее приготовленные мешки.

– Все равно мне это не нра…. – с хлопающим звуком стрела вошла прямо в горло боевому командиру, не дав закончить фразу.

Как будто это было приказом к началу действия. Мир вокруг через мгновение превратился в свистящий от тучи стрел и кричащий от людской боли ад. Реальность по безмолвному приказу начала замедляться, и я пришел в движение. Уворачиваться от стрел, учитывая их количество, было просто бессмысленно и, сделав размашистое движение мечом, я кинулся под повозку. Телега приняла на себя удар смертоносного дождя, и не считая несколько легких царапин, я был невредим. Не всем моим товарищам так повезло. Косой, Лютик и еще несколько верных людей лежали, утыканные стрелами, будто новогодняя елка иголками. Взглядом окинув уцелевших, я заорал:

– В бой!

Поредевшая банда рассыпалась, зачищая территорию от нападающих. Не простые разбойники, профессионалы, большую часть жизни, которых прошла в лесу. Они безошибочно находили противника в любых кустах. Их самих было невозможно обнаружить, пока их холодные клинки не пронзали горло врага. У нападавших просто не было шансов. Уцелело слишком много людей из банды, слишком много, чтобы у мягкотелых вояк из войск барона остался хоть малейший шанс на победу…

Я оглядел заметно поредевшие остатки отряда. Восемь человек из тридцати. Двое тяжело раненых, остальные с незначительными царапинами. Тем не менее, людей было вполне достаточно для транспортировки золота. Если всегда думать о негативе, то, при такой моей жизни, можно было свихнуться. Поэтому, даже в самой плохой ситуации я старался найти что-либо хорошее:

– Не вешайте нос, все мы скорбим об утрате, и кто-то явно умоется кровью за предательство, и вы сами-то подумайте, меньше людей – больше доля добычи каждому. После такого дела, можно надолго, если не навсегда, залечь на дно, потому что каждому уже обеспечено безбедное существование до конца жизни.

Развеселить я их, конечно, не развеселил, но мрачных мыслей явно поубавилось. Разбойники, все еще опасливо поглядывая по сторонам, разложили остатки добычи по мешкам и, приторочив их к лошадям, направились в лагерь. Ехать старались медленно, я ехал немного впереди, разведывая дорогу, опасаясь очередной засады, но за пару часов пути не произошло ровным счетом ничего. Раненые были вполне в здравии и явно выживут, скорбь утраты боевых товарищей постепенно начала сменяться злостью на войска барона, регулярные зачистки которых стали уже порядком надоедать.

Я ехал впереди, поэтому заметил это первым…

Лагерь, наш лагерь. Его уже не было. Нападавшие сделали все быстро и уже успели скрыться, оставив только трупы и горевшие хижины. Медленно, словно во сне, я слез с лошади и медленно пошел сквозь него, оглядываясь по сторонам. Тела, много тел с отрубленными головами.

– Они их потом вывесят у входа в замок, для предостережения.

Как бы отвечая на мой немой вопрос промолвил один разбойник из моего отряда. А я шел ища ее. До последней секунды я надеялся, что ее захватили в плен и она сейчас в тюрьме барона. Я никогда не был ярым атеистом, но и не принадлежал к числу христиан. Тем не менее, невольно у меня начала вырываться молитва. Я молился за нее, за надежду, что она жива и невредима, но мои надежды разбились как бокал из тонкого стекла, падающий на твердый пол. Ее обнаженное тело лежало в неестественной позе. В такой позе живые лежать не могут. Она и не была живой. Они не просто надругались над ней. Забрали у меня последний прощальный поцелуй. Я присел рядом с мертвым телом без головы и нежно провел пальцем по животу. В отличие от меня, она еще была теплой, почти живой. А я балансировал на грани добра и зла, на грани любви и ненависти, жизни и смерти. Еще никогда в жизни я не испытывал подобное. Жидкий лед растекался по моему телу, вгоняя в озноб, вытесняя последнее тепло из тела. Но этот лед не сковывал, наоборот, разжигал, давал силу. Этому чувству было название: холодная ярость. Моя красавица, висящая в ножнах на спине, начала легонько подрагивать в предвкушении крови. Адочка, ты долго ждала Большой Крови, и это время пришло. Я в полной мере удовлетворю твою жажду. Сегодня ты будешь довольна, детка. Я медленно встал и невидящим взглядом в последний раз окинув лагерь начал готовить коня, скидывая золото и другое ненужное теперь барахло прямо на землю.

– Сииэ, ты куда?

Я молча кивнул в сторону замка.

– Сииэ, это глупо! Даже ты не сможешь убить ВСЕХ! Одумайся.

Я просто оттолкнул воина в сторону. Забыл, как его зовут, но это и не было уже важно, ничего не было уже важно. Мне уже не нужны были слова.

***

Перед замком был уже установлен частокол с насаженными головами. Ее была первой, на самом видном месте, примерно на уровне моей. Я спешился и отпустил коня, он мне уже больше не понадобится, я не планировал покинуть это место. Длинные, заляпанные кровью волосы, бледное лицо с закрытыми глазами. Даже в смерти Ларна была прекрасна. Я осторожно прикоснулся пальцами к ее лицу, как будто боялся, что оно рассыплется. Прохладное. Пальцы сами собой зарылись в ее волосы, воспоминания шквалом обрушились на меня. Ей всегда нравилось, когда я перебирал ее волосы. Обычно она с легким стоном запрокидывала голову и прикрывала глаза. Ее смех до сих пор звучал у меня в ушах. Прикрывая глаза, видел ее перед собой. Ларна мне улыбалась, глядя влюбленными глазами. Я прижался щекой к ней и почувствовал, большие крупные слезы на своем лице. Откуда они взялись? Ведь я не плакал с самого детства. Любовь? Не знаю, я никогда никого не любил, и уже не полюблю. С каждой соленой каплей я терял частичку себя. Что-то хорошее, милое, доброе, человечное навсегда покидало меня, оставляя пустоту, которая заполнялась горечью и ненавистью.

– Эй, быстро отойди! Нечего тут шляться!

Со стремительностью света я вернулся в реальный мир из мира иллюзорного. Несколько солдат, подозрительно оглядывали меня. Грязные, усталые вояки в пятнах крови, словно после тяжелого боя. Ярость с новой силой вспыхнула во мне. Я улыбнулся холодной улыбкой и нарочито неторопливо направился к ним, доставая на ходу Адочку. Время игр закончилось, пора убивать…

Крики боли, разлетающиеся в стороны части тел, трупы, много трупов. Я не бежал, просто медленно шел, мне теперь некуда было торопиться. Солдаты, выбежавшие из ворот, как игрушечные разлетелись в стороны. Ада сплела смертоносную стальную сеть, через которую никто не мог прорваться. Войдя в город, я направился прямо к замку барона…

Дорогу перегородили несколько лучников. Не с теми огромными луками, которые пробивали человека насквозь, а с обычными тисовыми коротышками. Наивно было думать, что этим можно меня остановить. Плавное круговое движение рукой и большинство стрел разлетается в стороны. Ни одного серьезного попадания, лишь поверхностные царапины. Усилием воли подавив боль, я кинулся к лучникам, разрубая луки вместе с руками, державшими их. Еще несколько солдат выбегают из подворотни, прямо навстречу своей смерти, Адочка поет, наслаждаясь кровью, питаясь душами убитых врагов.

Огромная сеть накрывает меня, и я начинаю дергаться, пытаясь освободиться, как обычная рыбешка. Меч падает из рук, и я достаю нож, чтобы разрезать сеть, но ячейки становятся мельче, затягиваясь все туже, и я уже не могу пошевелиться. Подбегают солдаты и начинают бить, руками и ногами. Получив пару сильных ударов по голове, почувствовал, как сознание уплывает куда-то вдаль…

***

Я дернулся, от резкой боли в ноге. Крыса отбежала ровно настолько, что я, прикованный к стене, не мог до нее дотянуться и, присела, выжидающе глядя на меня. Эта тварь донимала меня все два дня, что я провел в подземелье, не давая толком уснуть, заставляя постоянно быть начеку. Она ждала долго и упорно, ждала, пока меня сморит сон, чтобы вцепиться в мое тело своими острыми зубами. Тварь… я сплюнул в ее сторону. Крыса даже не пошевелилась, только глаза, казалось, злобно заблестели. Я привстал, насколько позволяли мои кандалы и начал разогревать затекшие мышцы. Скоро должны были принести еду, и я собирался быть в форме, не хотелось повторения предыдущей кормежки. Дикая, никак не хотевшая уходить, головная боль и, похоже, пара треснувших ребер. Сволочи, постарались на славу. Били от души, тем не менее аккуратно, чтобы не убить и не покалечить.

Я опустился на пол и прикрыл глаза, со стороны, казалось, что мое тело безвольно висит, прикованное к стене. В коридоре раздались шаги: двое охранников приготовили мне еду и очередные побои. Дверь скрипнула, и они тихо вошли в камеру, переглянулись и подошли ближе. Ближе, еще ближе. Вот оно! Я ударил ногой по колену одного охранника, тот сразу же рухнул на пол. Второй подскочил, пытаясь приласкать меня дубинкой по голове, я перенес свой вес на цепи и двумя ногами ударил его в лицо. Первый, мычал, пытаясь встать, я не мог дотянуться до него руками, но ноги-то у меня были свободны. Слегка оттолкнувшись от стены, я как раз достал до его гортани носком правой ноги. Двум смертям не бывать, а то, что мне обеспечена смертная казнь, я не сомневался. Так что, лишние два трупа добавят репутации, и в следующий раз охрана два раза подумает, прежде чем избивать меня. Я опять повис на цепях, крысе я был пока не интересен, другая охрана спохватится не скоро, так что можно спокойно подремать.

– Какая неоправданная жестокость. И откуда в Вас столько ненависти к людям, молодой человек? – пожилой мужчина в дорогом костюме смотрелся довольно чужеродно в сырых и невзрачных стенах темницы.

– Жизнь заставила.

– Неужели Вас принуждали ко всем этим убийствам? Каждый сам выбирает Путь в этом мире. Кто-то добро, другим по душе зло, третьи стараются сохранить нейтралитет, хотя, по большому счету это просто-напросто невозможно.

– Да вы, как я погляжу философ, – я усмехнулся и присел, насколько позволяли цепи.

– Пожили бы с мое, тоже научились бы философствовать.

– Чего вы от меня хотите? Покаяния?

– Увольте – мужчина от души рассмеялся резким неприятным смехом – я не принадлежу к числу служителей света. Тем более, сомнительно, что вы найдете хотя бы парочку таких в этом замке.

– Чего же тогда? Моя душа?

– Душа? Вы и правда верите в этот вздор? Что ее можно купить, продать, обменять, отобрать в конце концов.

– Я уже не знаю во что мне верить. А почему нельзя?

– Хм, а как Вы это себе представляете? Думаете контракт, даже закрепленный кровью, что-либо значит там?

– Я не знаток теологии. Меня эта тема как-то не особо интересовала.

– А зря – собеседник по-отечески улыбнулся – здесь это основа мирозданья. Борьба между великими силами, в этом смысл жизни этих людей. Нужно выбрать за кого ты хочешь воевать. Выбрать или умереть. Здесь выживают только сильнейшие.

– Люди воюют за свободу, за богатство, за возможность жить спокойно, а за что вы воюете?

– Как за что? Конечно же за души – мужчина опять улыбнулся – удивлены?

– Ну да, немного, после того как вы сказали, что душой нельзя завладеть.

– Как раз вот этого, молодой человек я и не говорил. Ее нельзя купить, но завладеть можно. Контракт, который человек может подписать – это всего лишь бумажка, никчемный клочок пергамента. Зато огромное значение имеют действия человека. И если ему создать соответствующее окружение, то вполне можно подтолкнуть в нужную сторону. В чем, собственно, и состоит наша цель.

– Погрузить мир в пучину тьмы и тем самым завладеть душами людей…

– Именно! А ты далеко неглуп. Я полагал, что с тобой будет гораздо сложнее – собеседник неожиданно перешел на «ты». Я тоже решил не церемониться.

– Ты так и не сказал, чем я могу тебе помочь.

– Есть много способов, как помочь. Мне всего – лишь нужна небольшая услуга. На верность претендовать не буду.

– Внимательно слушаю.

– Иногда некоторые люди слишком долго засиживаются на одном месте, не давая другим подняться чуть выше. В таких случаях приходится немного потеснить засидевшегося жирдяя. Но везде есть уши, поэтому я и пришел к человеку, который точно не испытывает к барону благих чувств.

Невольно уголки моих губ разошлись в стороны:

– Я правильно понимаю, ты организовываешь мое освобождение, и я должен порешить эту тварь?

Ночной посетитель улыбнулся:

– Я чувствую мы сможем найти общий язык.

– Безусловно. Тем более, в моих способностях ты уже успел убедиться

– О, да! Ты успел оставить за собой девятнадцать трупов. Неизвестно, сколько бы еще было, если бы не накинули сеть.

– Что насчет моего меча?

– Хм, думаю его ты сможешь забрать только после выполнения данного, хм, задания, назовем его так. Видишь ли, естественно, барон оставил его себе и хранит у себя в покоях. Так что достать его выше моих скромных возможностей.

Первые безудержные эмоции, вызванные смертью Ларны схлынули и вернулся мой прагматизм:

– Каково будет мое вознаграждение?

Собеседник деланно удивился:

– Вознаграждение? А разве свобода и грамота нового правящего барона, позволяющая без препятствий путешествовать по империи плохое вознаграждение?

– Ну, я надеялся на еще какую-нибудь нагрузку в дорогу.

– Я, наверное, забыл упомянуть про сотню золотых монет, которые заметно улучшат комфорт дорожного путешествия.

– Действительно, это уже другой разговор. Думаю, ты можешь на меня рассчитывать.

– Удобно тебе провести последнюю ночь в темнице.

Незнакомец весело подмигнул и покинул камеру, оставив меня наедине с мыслями.

Освободит ли меня этот хлыщ? Несомненно, ведь жажда власти всегда была одним из лидирующих пороков человечества. Наверняка, он выжмет из себя все соки, но постарается, чтобы его план удался. А вот дальнейшая моя судьба была в тумане. Я очень сомневался, что после мне позволят вот так просто уйти из замка с мечом и кучей золота, учитывая то, что я сделал и собирался сделать. Прямого нападения скорее всего не будет. Пригласят на пир и попытаются отравить, или незаметно всадят нож в спину. Так что надо будет уходить как можно быстрее. Ладно, разберемся по обстоятельствам. Ларна, девочка моя. Я все еще не могу поверить, что тебя больше нет у меня. Вспоминаю твои глаза, губы, твои дурацкие щипки, к которым я привык за месяц. Это был самый счастливый месяц в моей жизни. Как это всегда бывает, эмоции прорвались неожиданно и захлестнули безудержной волной. Перехватило дыхание, и я снова почувствовал, как подступают слезы. Я же умел блокировать эмоции, меня этому учили и всю жизнь делал это довольно успешно. Но тут эмоции были настолько сильны, что я справлялся лишь на время и, периодически, они все равно прорывались наружу. Стиснув зубы, я уставился в пол, разглядывая трещинки в камне, отрешаясь от всего, выкидывая мысли из головы. Долго, бесконечно долго просидел в этой позе, пока не наступило забытье без сновидений.

Утро задалось мрачное и пасмурное, насыщенный влагой воздух проникал через вентиляционные отверстия и оставлял потеки конденсата на стенах. Мерзко, грязно, сыро. Да, я точно не привык к такой обстановке, еще пару дней, и точно заболею. Давно хотелось на солнышко, поесть нормальной пищи, а не мутную баланду с белесыми кусками, отдаленно напоминающими мясо. Скрип открываемого засова у двери вырвал меня из зыбкой полудремы. Смотрового окошка у камеры не было и сперва дверь немного приоткрылась, меня внимательно осмотрели, затем дверь широко распахнулась. Несколько воинов с мечами наголо, один за другим прошли в камеру, затем прошел невысокий лысый задохлик, скорее всего, смотритель тюрьмы. Во всяком случае, я его уже видел пару раз, когда меня сюда волокли, и именно он впускал интригана ко мне в камеру.

Держась от меня на безопасном расстоянии, он оглядел камеру, задержав взгляд на телах мертвых охранников и пристально посмотрел на меня:

– Веди себя тихо, в следующий раз с тобой церемониться не будем, умирать будешь долго и болезненно. Усек?

Я молча кивнул головой.

Двое воинов покрепче схватили меня за руки и развели их в стороны ставя меня на ноги. Меня отковали от стены, и я оказался без цепей. Казалось бы, стоило воспользоваться ситуацией, но пространство было тесное, людей столпилось много, причем все норовили на меня наставить что-нибудь острое и момент был упущен. На руки мне надели кандалы с почти метровой цепью, по идее, она должна была еще крепиться к ножным цепям, но их почему-то проигнорировали, и ноги остались свободными. Смотритель пошел первым, за ним еще один охранник, двое, тесно прижавшись ко мне по бокам, держали меня за руки и еще один шел сзади, уткнув обнаженный меч прямо мне в спину. Лысый еще, памятуя о моих «проказах» наказал ему, что, если я буду дергаться, без раздумья бить в спину.

Путь в камеру я помнил смутно, потому как меня волокли в полубессознательном состоянии, но я точно запомнил, что на лестнице стоило подниматься вверх, а не вниз. Молоточки опасности застучали у меня в голове. Похоже, меня никто не планировал спасать, а раз мы идем ниже, то там будет еще холоднее и больше крыс. А, возможно, там камера пыток! Я слышал, что их в замках делали как можно глубже, чтобы не было слышно воплей жертв. А на ступеньках-то было проще. Если и когда-то, то только сейчас! Слегка присев, я нагнулся в одну сторону, заставив охранника с силой потянуть меня к себе. Тут же давление меча сзади ослабло, скорее всего, задний конвоир уже отвел руку для удара. Используя силу охранника, я рванул в противоположную сторону, скидывая одного вниз по ступенькам, а другого подставляя под удар меча. Так и есть, задний воин, действительно отводил руку для удара, но я отгородился другим конвоиром и кусок стали, предназначавшийся мне, вошел в него. Проход был узкий, но я все равно нашел немного место для небольшого размаха, и полметра цепи с грохотом обрушились на шлем незадачливого воина. Это его не убило, но оглушило порядком, и протиснувшись мимо него, я толкнул его вниз, создавая неразбериху.

Шуму создал я много и время играло против меня, поэтому я даже не успел прихватить ключи от цепей, а сразу рванул вверх по лестнице. Сидение на одном месте, побои и полуголодное существование сказались, и через пару пролетов появилась отдышка. Наконец, я выбежал на площадку и распахнув, дверь вбежал в какое-то помещение. На мгновение, я так и встал истуканом. Действительно, удачная планировка, что путь из тюрьмы идет прямо через казарму. Дюжина пар глаз с удивлением уставились на меня, но завидев мои цепи, оборванный и испуганный вид, похватав оружие, с ревом устремились за мной. Внизу путь отрезан, на улицу тоже, оставалось продолжать бежать вверх. Сзади раздавались дикие крики, лязг оружия, а я весь на адреналине, запыхавшись, бежал наверх. Не было бы цепей, была бы со мной Ада, чувствовал бы я себя хорошо… слишком много «бы».

Наверху башни двери не было, и я прямо с лестницы выскочил на крышу. Ошалелый воин, стоявший на крыше, даже не успел схватиться за оружие, как получил с размаху цепью по лицу. Не сбавляя шага, я подбежал к краю башни и осмотрелся. Ниже, к ней примыкала стена, которая огибала весь город и соединялась с внешней крепостной стеной. Отлично! Разбег, прыжок, приземление с перекатом, и я уже на стене. Кому такое могло прийти в голову? Да, наверное, никому, поэтому, на стене я и не встретил постов. Пробежав с пару десятков метров, я услышал сзади шум, на ходу обернулся, точно, мои преследователи высыпали на крышу. Кто-то решился прыгнуть, некоторые побежали вниз, наверное, обходить. Самое мое главное преимущество – это неожиданность. Было раннее утро, городские ворота были, скорее всего еще закрыты, никто не ждал происшествий, замок жил вполне обычной жизнью, и шум, крики, лязг цепей вызывали скорее недоумение, нежели опаску. Стараясь не отвлекаться, я усердно бежал к городское стене. Да, что-то, а предвидеть разницу высоты в четыре метра я не мог. Запрыгнуть нереально, залезть тоже, спрыгнуть с тот стены, на которой я сейчас находился – однозначно переломать ноги.

Я затравленно огляделся и заметил небольшие окна на городской стене. Попытка не пытка, все равно умирать один раз. Прыжок оказался довольно удачным, я зацепился за край окна, вот только крошащийся камень и цепь, сложившаяся прямо мне на голову, внесли некоторое сомнение в том, что я все-таки сегодня куда-нибудь доберусь. Собрав остатки сил, я медленно подтянулся и ввалил свое измученное тело в темный каменный проем. Оставалось только надеяться, что отсюда есть выход. Немного отдышавшись, я уже было хотел направиться вниз по лестнице, как услышал, как внизу грохнула распахнувшаяся дверь и раздался топот ног, поднимающихся вверх. Вот назойливые типы! И охота же им в такую рань бегать за мной. Придется, опять бежать наверх. Это оказалось смотровой вышкой и еще двое охранников попробовали на вкус железа моей цепи.

Крепостная стена была довольно большой и толстой. С тоской оглядевшись в обе стороны я понял, что до ворот добраться просто нереально, да и закрыты они были. Вокруг города был довольно большой ров, заполненный мутноватой водой. Хм, метров пятнадцать высоты, тяжелые цепи… если еще ров неглубокий, то точно меня потом со дна не выколупать. С лестницы все ощутимее раздавался шум поднимающихся солдат, пора уже было решаться, а я все не мог. Наконец, первая группа, бренча оружием, запыхавшись, вывалила на стену. Получилось немного картинно. Я помахал им рукой и сказав: «Я еще вернусь», прыгнул вниз. Даже не успел испугаться, как вода ударила мне по ногам. Изогнувшись всем телом, я постарался изменить траекторию вхождения, чтобы не удариться о дно, но все равно стукнулся, причем больно. Но не ногами, а бедром, и продолжил погружаться. Машинально попытался ухватиться за то, обо что ударился и это зашевелилось. Огромное змеевидное тело, которое с трудом можно было обхватить резко дернулось, увлекая меня за собой. Я еще сильнее сцепил руки и от давления воды у меня зашумело в голове. В мгновение ока, мы оказались на поверхности, затем, гигантское тело опять начало погружаться а я, оттолкнувшись от него, поплыл в сторону крутого берега рва. Мне не хотелось оказаться поблизости от гигантской змеи, когда она придет в себя после моего удара и начнет воспринимать меня не как нападающего, а как возможную еду.

Нет худа без добра и цепь, так мешающая мне, помогла выбраться из воды. Если бы не она, я наверняка так бы и барахтался в глине, пытаясь вскарабкаться на берег, пока водяное чудовище не вернулось. Зацепившись цепью за выступающую корягу, подтянулся и довольно легко оказался на суше. Выбрался я довольно удачно, почти с другой стороны замка. От ворот даже на лошади надо было скакать минут пять, так что времени добежать до леса было просто вагон и маленькая тележка. Мокрый, с длинной цепью, спотыкаясь, я устремился к спасительной растительности.

Что-то горячее обожгло мне щеку. Проведя рукой, почувствовал кровь, и лишь потом, заметил стрелу, воткнувшуюся на несколько шагов впереди меня. Вот это сюрприз! Я обернулся и заметил несколько лучников на башне, натягивающих тетивы. Расстояние уже было слишком велико для прямой стрельбы, поэтому они стреляли навесом. Точности это убавляло, зато тяжелая стрела могла пробить меня насквозь как бумажный лист. До деревьев оставалось всего метров пятьдесят, но всего – лишь один удачный залп мог свести на нет мою попытку побега. Повернувшись в сторону замка, я побежал спиной вперед, внимательно наблюдая за небом. Стрела такая маленькая и летит так быстро, но это был хотя бы небольшой, но шанс. Залп! Пучок стрел стремительно полетел в мою сторону. Во это да, какая точность! Несколько больших шагов в сторону и пятачок земли, на котором я только что находился, стал похож на подушку для иголок. Это были самые долгие пятьдесят метров в моей жизни. Вперед, назад, в одну сторону в другую, присесть, отклониться. Наверное, со стороны, это было похоже на зарядку. Но тем не менее я преодолел их. Когда раздался топот лошадей, я уже нырнул под спасительную крону деревьев.

Я не знал, продолжалась ли погоня, были ли у них собаки или какие-то другие ищейки, послали ли они каких-либо созданий на мои поиски. Просто решил для себя, погоня есть и от нее необходимо оторваться. Три часа вдоль ручья, прямо из воды залезть на ветку дерева, склонившуюся над водой, затем, по веткам, с дерева на дерево как можно дальше от воды, и только тогда спрыгнуть на землю. Затем бежать, бежать, бежать, пока ноги держат. Лишь к сумеркам, я, полностью изнеможенный, упал на мягкий мох под каким-то деревом. Время, проведенное с лесными разбойниками, научило меня кое-чему и ночь, проведенная в лесу, могла стать вполне безопасной. Несколько веток бракуса, воткнутые в землю вокруг меня, тело, натертое смолой этого же дерева, должны были отпугнуть опасных хищников. Я уже давно свыкся с неприятным запахом этого карликового чудо-дерева. Оно, действительно, было уникально. Его запах отпугивал хищников, мелко истолченная кора нейтрализовала липкую основу паутины блога. Смола способствовала скорому заживлению ран, и, как я понял, обладала мощнейшим антисептическим свойством, также снимала воспаление от ушибов. К сожалению, плоды этого дерева, несмотря на довольно аппетитный вид, были ядовиты, зато из их отвара готовили очень стойкую черную краску. К сожалению, бракус встречался довольно редко и наломать веток пришлось за несколько часов до привала и, затем, тащить их с собой, потому что не было никакой гарантии, что я еще раз встречу эти кустики. Встречал я его еще несколько раз, каждый раз ругаясь про себя, что мог бы все это время пройти налегке. Но значимость бракуса для выживания в данной местности была слишком велика, чтобы так рисковать. Да и смола уже начала оказывать свой лечебный эффект задолго до привала, мелкие ссадины уже совсем затянулись, синяки начали светлеть, ребра слегка саднили, а не болели, в целом, состояние улучшалось.

Стоило только закрыть глаза, и я увидел Ларну. Стоит, улыбается, молча смотрит на меня. Я широко, как только мог, несколько раз открыл рот, но это проверенный способ справиться со стрессом не оказал должного эффекта, по телу снова начала идти неконтролируемая дрожь от одной мысли, что я больше никогда не увижу ее, никогда… страшное слово. Захотелось что-нибудь сломать и я, вскочив, стал со всех сил лупить цепью по стоявшему рядом дереву. Тяжелая цепь с громким треском сбивала большие куски коры с ни в чем не повинного дерева. Опять разболелись ребра, и я лег, обхватив руками ноги. Захотелось завыть, как раненый волк и я, стиснув зубы, с трудом сдержал этот животный позыв. Через некоторое время усталость взяла свое и воспаленный мозг провалился в сон без сновидений.

Рассвет встретил меня сыростью и жуткими воплями непонятных птиц. Рассвет – это, конечно, было сильно сказано. День от ночи в этом странном мире отличался только тем, что ночь, во время которой было совсем темно, хоть глаз выколи, сменялась сумерками, в которых, в принципе, можно было хоть что-то разглядеть. Плотный покров облаков все не хотел рассеиваться за время моего пребывания здесь, и я так и не увидел солнца, если оно вообще было. Тем не менее, факт остается фактом, ночь закончилась, началось утро, и несмотря на то, что я совершенно не выспался и у меня ломило и саднило везде, где только можно, пора было двигаться в путь. Легкая зарядка немного исправила положение и кровь быстрее побежала по заиндевелым мышцам, разогревая тело. Никогда не любил жару и яркое солнце, но сейчас я понял, что, действительно, соскучился по нему. Хотелось понежится под горячими лучиками, наблюдая как сквозь закрытые веки просвечивает солнышко.