Buch lesen: «Леший»

Рождество

С неба сыпался мелкий снежок, перед лобовым стеклом машины разлетаясь в разные стороны, что вместе с дальним светом фар создавало иллюзию летящего навстречу водителю туннеля. За окнами мелькали облепленные снегом деревья. Игорь старался сильно не гнать – слишком плохая дорога. За новогодние праздники её никто не чистил. Так как машин здесь всегда не много, все стараются держаться середины, отчего по центру снег выкатывается до асфальта, а вот по сторонам возле обочин скапливается толстым рыхлым предательским слоем.

Потому-то Игорь и не торопился, чтобы в случае чего можно было вовремя притормозить и безопасно уйти в сторону от середины дороги. На скорости же снег возле обочины мог сыграть злую шутку – закусить колёса и не отпускать. Выворачивать из такого положения – бесполезно.

И, тем не менее, ехать совсем медленно он тоже не собирался. Конечно, Рождество это не такой праздник, как Новый Год, но всё же ему хотелось успеть домой к ужину. Да и жене обещал. Портить с ней и так в последнее время напряжённые отношения ему не хотелось. Почти десять лет вместе – наверное, настал момент, когда долго таимые упрёки и претензии обоюдосторонне должны начать выползать наружу.

Сзади быстро приближались огни фар.

– Спешит куда-то, чёрт, – вслух пробормотал Игорь и в очередной раз посмотрел на спидометр.

Вскоре догоняющая машина буквально села ему на хвост. И хотя в зеркалах отражался только свет фар, было понятно, что сзади к нему пристроилась не банальная легковушка.

Водитель невидимого авто очень скоро утомился плестись сзади. Его нетерпение выражалось сначала в том, что он перестроился на полкорпуса влево, а когда ему показалось, что едущий впереди водитель туго соображает, стал моргать дальним светом фар. Игорь опять чертыхнулся и, чуть притормозив, стал потихоньку сдавать к обочине. Сзади тут же раздался недовольный гудок. Гонщик, ехавший за ним, видимо хотел, чтобы ему уступили дорогу, не сбавляя при этом скорости.

От такой наглости Игорь опешил, чуть добавил руля вправо, и этого хватило, чтобы рыхлый снег закусил колёса. Слева, обгоняя его в образовавшемся просвете, пролетел чёрный внедорожник, а машину Игоря понесло к бровке. Сначала она чиркнула правой стороной снежный отвал. Отчаянно давя тормоз, Игорь еще успел увидеть, как обогнавший его внедорожник метрах в пятидесяти впереди сделал резкий поворот, а уже в следующую секунду его собственная машина врубилась в сугроб. Снежная волна перелетела через лобовое стекло, и в салоне моментально настал мрак.

В голове молнией сверкнула паническая мысль: «Я умер?» И сразу за ней: «Вряд ли». На самом деле всё наверняка гораздо проще – фары светят где-то в глубине сугроба, лобовое стекло тоже засыпало снегом, а приборную панель он не видит из-за руля, потому, что удар хоть и был не сильным, но ремень безопасности все-таки откинул его назад, заставив чуть сползти в кресле.

      Открыв дверь, он выкарабкался из слегка наклонённой на правый бок машины и обозрел печальную картину. Яркая полная луна освещала машину, по половину капота зарывшуюся в сугроб, пустынный участок дороги, и край хмурого зимнего леса за обочинами.

– Чёрт! – выругался Игорь. – Подставил и уехал! Гад!

Злость быстро сменилась растерянностью. И что теперь делать? Машину в одиночку ему не вытащить. Тут вообще трактор или солидный грузовик не помешал бы. Однако шансов увидеть их на дороге в предпраздничный вечер было мало. По крайней мере, ждать точно придётся очень долго. Игорь в этом не сомневался.

Сев в машину, он достал из ниши на передней панели мобильный телефон, вроде и зная заранее, что связи здесь нет, но как бы делая хоть какую-то попытку. Сети не было. Посмотрев на таймер, он грустно подумал, что теперь на ужин точно не успеет. Бросив мобильник обратно, Игорь откинулся на спинку и закрыл глаза. Мысли, мысли. Какие могут быть мысли? Всё плохо. Было плохо, а теперь вот вообще хреново. Он еще раз про себя обругал треклятый внедорожник, как тут его осенило. Если ему не померещилось – тот недалеко свернул. Вопрос – куда?

Игорь вылез из машины. На улице было не морозно, хотя небо чернело звёздной глубиной с ярким пятаком полной луны, и безветренно, хотя только что сыпал снег. Странная перемена, но у него не было времени удивляться этой странности. Поставив машину на сигнализацию, он пошёл вперёд по дороге.

Как и предполагалось, пройдя метров пятьдесят, он увидел отворотку от основной трассы. Именно туда и вели следы, оставленные внедорожником. Игорь остановился в нерешительности. Стоит ли идти дальше? Вообще, любой расчищенный проезд обязательно должен вести либо в посёлок, либо в деревню. Смущало только отсутствие указателя с названием населенного пункта у развилки. Игорь посмотрел на темнеющую пятном на обочине машину, размышляя – так стоит ли идти? Одно дело, если до деревни не больше километра, а другое, если километров десять. Мог случиться и тот, и другой вариант. Но если деревня близко, то будет у кого попросить помощи и не придётся ожидать на трассе неизвестно чего и сколько.

Он решил рискнуть.

Чистейший снег, не знавший ни грязи с машин, ни песка, которым посыпают трассу, хорошо отражал свет полной луны, висящей в центре небосвода, и поэтому было довольно светло. Игорь шёл по дороге, оглядываясь по сторонам – всё-таки одному ночью в лесу было жутковато. В мозгу назойливой мухой крутилась фраза: «Мне нужна помощь. Мне нужна помощь». Он не отгонял эту мысль, тайно надеясь – вдруг его услышат?

Пройдя метров сто, он увидел, что следы внедорожника подходят к обочине, а снежная бровка разворочена и изрыта. «Такой же залёт, как и у меня», – подумал Игорь злорадно, но тут же обратил внимание на одну деталь, заставившую его насторожиться. Машины-то не было. Но и следов, идущих дальше, тоже не было. И обратно внедорожник не выезжал. Создавалось впечатление, что залетевший в сугроб автомобиль либо вытаскивали вертолётом, либо он испарился.

Он снова огляделся и, вдруг, увидел огонёк. Похоже, что где-то там впереди, куда вела дорога, светил фонарь. Всё-таки деревня была рядом.

Как-то сразу забыв о загадочном следе, Игорь решительно направился на свет, совершенно не обратив внимания на довольно большой прогал в лесу, прямо напротив того места за обочиной, где заканчивался след, по которому он до сих пор шёл.

Деревня началась неожиданно. Лес резко расступился, и по краям дороги за невысокими заборчиками возникли избы. Обыкновенные, потемневшие и приземистые от времени. Только нигде не светилось ни одно окошко. И было странно тихо – хоть бы какая собака тявкнула. Но теперь было отчетливо видно, что свет шёл не только от фонаря, но и от окон высокого по деревенским меркам здания. Значит, деревня всё-таки не была брошенной, и это внушало надежду. Хотя чем ближе он подходил, тем надежда становилась слабее – окна в домах по-прежнему были непроницаемо темны, да и никакой техники во дворах пока не наблюдалось.

Но вот и фонарь на столбе, прямо посреди небольшой площадки перед фасадом клуба. О том, что это деревенский клуб, говорила старая выцветшая надпись над широким крыльцом. Само здание тоже выглядело невзрачно – облупленная краска когда-то жёлтого колеру ошметками свисала с обшитых досками стен. Но зато в больших окнах горел свет, и изнутри здания доносились бухающие звуки ударников – признак танцевальной музыки.

Игорь огляделся. Во всей деревне свет был только здесь. «Наверное, праздник отмечают всем колхозом», – мелькнула догадка. Поднявшись на крыльцо, он в нерешительности потоптался возле двери, зная, что нрав деревенских во время празднеств непредсказуем. Особенно по отношению к чужакам.

«Мне нужна помощь», – подумал он, теперь уже подбадривая себя, после чего решительно открыл дверь.

Он оказался в помещении, служившим чем-то вроде фойе, наполненным веселящимися людьми. Пахло спиртным, потом и чем-то еще, похожим на запах от сгоревших бенгальских свечей. Появление Игоря не вызвало совершенно никакой реакции у присутствующих, и это немного его успокоило. Но, с другой стороны, он топал сюда не затем, чтобы веселиться или глазеть на веселящихся. В любом случае, ему придётся к кому-нибудь обратиться. Вот только к кому? Он решил оглядеться и уж потом выбрать подходящую кандидатуру. Еще с порога он увидел большие, распахнутые настежь двери в основной зал. Подойдя к ним, заглянул внутрь. В отличие от фойе, в зале был полумрак. Что ж, обычное дело для любой дискотеки. Грохотала музыка, дёргались в танце фигуры. Посреди зала стояла тёмная, без единой гирлянды и стеклянного шара, ёлка. Но танцующий люд это, похоже, нисколько не смущало.

Глядя на извивающихся в танце дам и меланхолично перетаптывающихся на месте парней, Игорь понял, что его шансы на обретение помощи стремительно уменьшаются. Он разочарованно вернул свой взор в фойе, и тут заметил, что противоположная от входа часть его более чем наполовину закрыта перегородкой типа ширмы, а с этого места ему был виден уголок скрываемого от посторонних глаз пространства. А скрывались там восседающие за столом мужики в фуфайках. Чуя, что может это именно то, зачем он сюда пришёл, Игорь направился туда.

Встав в проёме, он увидел небольшой стол, на котором лежала раскинутая на кон колода карт, стояла ополовиненная бутылка водки и тарелка с порезанным на дольки лимоном. Четверо сидящих на табуретах мужиков держали в руках стаканы.

– Простите, – обратился он к ним, – с опозданием сообразив, что сделал это не вовремя. Люди явно собирались выпить, а тут кто-то лезет со своими глупостями.

– Он простит. Мы тут не за этим, – ожидаемо угрюмо сказал один из мужиков с самым красным и рытвинно-угревым лицом из всех присутствующих.

– Чего вообще ты сюда припёрся? Тебя кто звал? Пинками тебя сюда гнали? – продолжил он.

– И не говори. То никого сюда силой не затолкаешь, то нарисуются – хрен сотрёшь, – поддакнул сидящий напротив красномордого мужичонка с косящим левым глазом.

Игорь опешил от такого напора и не нашёлся, что сказать в ответ. Тем временем красномордый неожиданно предложил:

– Налить?

– Нет, спасибо, я…

– Он еще и пить отказывается, – громыхнул красномордый. – Тогда пошёл вон отсюда!

Игорь хотел ответить, но ноги сами вынесли его на крыльцо клуба. Сзади хлопнула закрывшаяся дверь, отчего он вздрогнул.

– Сходил, блин, за хлебушком, – пробормотал Игорь, нащупав в кармане пачку сигарет. Достав одну, он чиркнул зажигалкой. Закурив сигарету, он быстро выдохнул дым в чёрное морозное небо.

– Куришь, – донеслось сбоку.

Игорь напрягся и повернулся на голос. Рядом стоял, одетый в фуфайку, валенки и черную вязаную шапочку, небольшого роста субъект с худощавым обветренным лицом лет около сорока пяти.

– Курю, – просто ответил он.

– А я не курю, – донеслось в ответ.

Игорь настороженно посмотрел на мужичка и мирно сказал:

– Ну так это же хорошо.

– Что? – как то слишком невыразительно спросил тот.

– То, что не курите.

– Нет. Плохо.

– Почему? – искренне удивился Игорь.

– Потому что, если бы я курил, то я бы спросил у тебя сигарету. Ты бы мне не дал. И я бы до тебя докопался.

Игорь даже забыл поперхнуться затяжкой.

– Зачем?

– Как это – зачем? Ты вот вообще – кто такой?

В вопросе был явный вызов, но Игорь понимал, что принимать его не стоит. Учитывая реакцию на него тех типов за дверями. Не тот случай. Поэтому ответил спокойно:

– У меня машина на трассе в снегу застряла. Недалеко. Вот я и подумал – может здесь кто поможет.

Мужчина согласно кивнул.

– Да. Видели тебя.

Неожиданно для Игоря, он протянул ему правую руку:

– Григорий.

– Игорь.

– Ну что, покурил?

– Да вроде, – Игорь как раз искал взглядом урну или что-нибудь её заменяющее. Так ничего и не найдя, щелчком выкинул окурок подальше от крыльца.

– Ну, тогда пойдём, может чего и сообразим, – сказал Григорий, открывая дверь.

Спокойная уверенная речь нового знакомца вызывала доверие, поэтому Игорь, не раздумывая, последовал за ним.

В фойе Григорий подвел его к перегородке, от которой тот только что был вынужден ретироваться, показал на стену и сказал:

– Стой здесь. Никуда не уходи.

Мужики сидели и азартно резались в карты. Один из них заметил Григория, и с пьяной улыбкой крикнул:

– Гриш! А ты зачем бороду-то сбрил?

Григорий посмотрел на него коротко, но, как показалось Игорю, колюче, и пробурчал:

– Не твоего ума дело.

Улыбка слетела с физиономии мужичка и он, подняв обе ладони на уровне груди, с испугом произнёс:

– Всё. Молчу!

Григорий снова метнул в его сторону короткий взгляд. Но больше ничего ему не сказал. Раздался звон упавшего стакана, а Григорий обратился к Игорю:

– Да. Если кто вздумает к тебе приставать, так и скажи – жду Гришу. Понял?

– Понял, – быстро ответил тот, с удивлением косясь на погрустневшего мужичка, печально взирающего на опрокинутый стакан и разлитую по столу водку. Может он сам его задел, опуская руки?

Григорий тем временем обратился к красномордому:

– Забыл порядок? С картами – на мельницу.

Тот без протеста тут же широким движением смахнул карты со стола. Но потом вздохнул и посмотрел на бутылку.

Григорий перехватил его взгляд.

– И сильно не расслабляйтесь. Мало ли что.

– Да всё путём, – ответствовал тот. – Если понадобимся – мы без проблем.

Григорий удовлетворённо кивнул.

– Это хорошо.

Потом снова посмотрел на Игоря и опять спросил:

– Всё понял?

Тот кивнул.

– Это тоже хорошо, – сказал Григорий и направился к выходу.

Мужики за столом продолжили выпивать, больше не обращая внимания на Игоря. После того приёма, что они ему учинили, его это вполне устраивало.

Прошло минут десять. Мужики выпивали – из-под стола за это время была вызволена на свет уже третья бутылка водки, тихо переговариваясь короткими фразами. О чём они говорили, Игорь не слышал, да не больно ему и хотелось.

И тут, когда он уже заскучал, к столу не подошла, а подлетела деваха в кофточке с довольно откровенным вырезом на груди и ярко-рыжей крашеной шевелюрой.

– Парни, налейте даме, – задорно потребовала она. Те с удовольствием выполнили её просьбу. Не присаживаясь, только уперевшись левой рукой в стол, правой она подняла стакан и картинно, в несколько глотков, выпила содержимое. Выдохнув, тряхнула рыжими волосами и со стуком вернула стакан на место.

– Хо-ро-шо! – чётко по слогам весело сказала она, затем её круглая симпатичная мордашка повернулась в сторону Игоря. Взгляд её зеленых глаз встретился с его взглядом. Разворачиваясь к нему всем телом, не теряя при этом установившейся связи, как ракета теплового наведения с целью, она спросила у мужиков:

– А это кто?

Игорю стало обидно, что она не обратилась напрямую к нему, но обида длилась недолго, долю секунды. Взгляд-то её был обращен на него, и он призывно обещал. Мужчины беспомощны перед таким взглядом.

– Пришлый. Не приставай к нему, – отмахнулись мужики. – Он Гришу ждёт. Лучше с нами посиди.

Один из мужичков пьяно потянулся рукой к её талии, но она, не глядя, шлёпнула его по жаждущей ладони.

– Так я ненадолго. Верну его Грише в целости и сохранности.

Не успел Игорь вникнуть в смысл сказанного, как она неуловимым движением, словно проскользив разделяющие их метры, оказалась возле него, взяла за руки, и, пахнув ему в лицо слабым запахом водки с оттенком мяты, громко прошептала:

– Пойдём, потанцуем, милый…

Всё так же неотрывно продолжая смотреть ему в глаза, пятясь, при этом грациозно, по кошачьи, обходя все препятствия, она увлекла Игоря в зал с ёлкой. А там, как по заказу, звучало что-то медленное. Несколько обжимающихся пар топтались вокруг ёлки. К ним присоединились и девица с Игорем.

Ловко, словно змеи, её руки проникли под его пуховик, дотянулись до плеч, после чего одёжка была снята и откинута на скамейку возле стены. Ладони прижались к его плечам, а грудь, так и норовившая выпрыгнуть из выреза кофточки, прижалась к его груди. Даже сквозь свитер он почувствовал покалывающее тепло, которое переливалось от неё к нему, стекая к низу живота.

Пытаясь хоть как-то вернуть себе остатки самообладания, с хрипотцой, что-то засушило в горле, Игорь сказал:

– Весело отмечаете.

– Ну так день такой. Все отмечают, – томно прошептала она, как-то странно выделив слово «все», но ему некогда было это осмыслить, потому что она внезапно приподнялась на цыпочках и дотронулась губами до его губ. Без поцелуя. Просто дотронулась и вернулась обратно. И только тут он заметил, что она ниже его, и смотрит-то, оказывается, снизу вверх.

Игорь вдруг отчётливо понял, что ему хочется крепко прижать её к себе и никогда не отпускать и смотреть, смотреть в её бездонные, наполненные желанием глаза вечно. А она, словно почуяв это и желая закрепить успех, медленно опустила левую ладонь с его плеча, проведя ею по всей его руке до встречи с запястьем, и так же медленно переложила его ладонь со своей талии себе на бедро.

«Чёрт! – подумал он. – Что со мной?» – понимая, что сейчас его может затянуть в омут, из которого ему потом не выбраться.

В ответ на его мысли глаза её потемнели, и вторая её ладонь соскользнула с его плеча.

Мысли Игоря путались, он уже ничего не видел вокруг. И тут его словно пронзило током. Это её пальцы впились в его запястья. Острая боль от вонзившихся в кожу сквозь рукава свитера коготков рассеяла морок в глазах. Он увидел, как лицо девицы перекосилось, а зрачки расширились так, что поглотили всю зелень. Теперь она смотрела не на него, а куда-то за его плечо.

Он медленно обернулся и увидел огромного, ростом наверное с пони, чёрного, как египетская ночь, пса непонятной породы. Тот стоял в дверях, оглядывая зал. Белки его больших глаз, как две плошки на широкой чёрной морде, светились в полумраке зала.

Игорь растеряно огляделся. Все танцующие пары куда-то пропали. Пропала и девица. Он даже не понял, как это произошло, видимо потому, что запястья еще саднили.

– Это Берк, – вдруг раздался сбоку знакомый голос. – Цербер, если полностью.

Игорь вздрогнул. Рядом стоял невесть откуда взявшийся Григорий. Кроме них двоих и пса в зале никого не было.

– Страсть как кошек не любит, – спокойно продолжал Григорий. – Если только увидит – башку сразу откусывает. Ничего с ним поделать не можем. Ладно, пойдём.

Видя нерешительность Игоря, он заверил:

– Тебя не тронет. Берк – пропусти!

Пёс внимательно-равнодушно посмотрел на Игоря и медленно прошествовал на середину зала, улёгшись под ёлкой.

– Всё, – усмехнулся Григорий. – Танцы закончились. Пока хозяин не заберёт. А Люсик сейчас занят – конвоирует парочку буйных.

Игорь ничего не понял, но посчитал, что это и не важно. Схватив со скамейки пуховик, он последовал за Григорием.

Они вышли на улицу. Уже возле столба с фонарём Григорий вдруг резко остановился.

– Так. Подожди. У этих чертей опять проблемы с теми двумя. Будь здесь. Сейчас вернусь.

Он сделал несколько шагов в сторону от освещённого фонарём круга и пропал. Игорь недоумённо глядел в ту сторону. Ни Григория, ни даже его тени не было видно. Не слышно было и шагов. «Какие проблемы? У кого?» – запоздало подумал Игорь.

Ожидать, стоя на холоде, было некомфортно. Не то, что в клубе. Но возвращаться туда после только что пережитого потрясения он не торопился. В ногах до сих пор отдавало нервной дрожью.

Решив, что просто стоять на одном месте не интересно, он стал выписывать небольшие круги вокруг столба, нисколько не заботясь о том, как это выглядит со стороны. На четвёртом круге он уткнулся в массивную фигуру Берка. Игорь не знал, с какой стороны лучше обойти эту псину, поэтому обречённо застыл на месте.

Через некоторое время, окончательно осознав, что пёс не испытывает по отношению к нему агрессивных намерений, он выдохнул и посмотрел на небо. Перебивая свет фонаря, прямо над ним висела луна, и, казалось, усмехалась над ним всеми своими пятнами.

Григорий не возвращался. А холод начал забираться под пуховик. Подумав – а не вернуться ли ему в клуб, Игорь вдруг обратил внимание на избу неподалёку. В одном из её окошек горел свет.

Решив, что в любом случае найдёт Григория, он направился к избе. Пёс, словно тень, отстав всего на шаг, последовал за ним.

Подойдя к калитке и, чуть толкнув её до характерного скрипа, Игорь с опаской оглядел двор. Хотя, он покосился вбок, где молчаливым чёрным пятном на фоне белого снега высился Берк, с таким провожатым ему вряд ли стоит опасаться местных дворовых шавок. Если они вообще есть в этой деревне.

Прошествовав по давно нечищеной и, судя по отсутствию следов, столь же давно не хоженой дорожке к крыльцу Игорь постучал в дверь. Обождав немного, но так и не услышав ни звука, он вошёл в дом. Берк остался на улице.

Лунный свет еле пробивался сквозь затянутые инеем стёкла веранды, и Игорь с трудом, на ощупь, нашёл ручку следующей двери. Открыв её, он слегка зажмурился от яркого света лампы, отчего, входя в комнату, недостаточно пригнулся и задел макушкой верхний обналичник дверного проёма. Чертыхнувшись и выпрямившись во весь рост, он обозрел помещение. Справа печь, прямо – стол. На столе – чайник из нержавейки на металлической подставке, большой заварник в краснолепестковую ромашку с длинным носиком, плетёная из соломы ваза с печеньем и две кружки на блюдцах. За столом – гладко выбритый мужчина лет пятидесяти, судя по сверкающей блеском лампы проплешине на голове, в пиджаке, белой рубашке и при галстуке.

– Садись, – глядя почему-то на чайник, сказал мужчина.

Игорь замялся.

– Извините, но я, наверное, пойду.

Мужчина обратил-таки на него свой взор.

– А чего приходил?

«И действительно?» – подумал Игорь, но понял, что теперь просто так развернуться и уйти будет глупо и невежливо.

– Думал, может у вас техника какая-нибудь есть, а то у меня машина застряла.

Мужчина понимающе кивнул и снова сказал:

– Садись.

Игорь присел на краешек лавки.

– Удачно ты зашёл, – сказал мужчина. – Чайник только вскипел. Бери чашку.

Игорь взялся за блюдце и вместе с ним прямо по столу подтащил к себе прибор.

– Николай, – сказал мужчина, вставая и беря в руки чайник. Игорь, стараясь уже ничему не удивляться, отметил, что вместо брюк на хозяине дома одеты серые кальсоны. – Васильевич.

Отвлекшись на нижнюю часть туалета мужчины, Игорь не сразу понял, что тот только что представился. Спохватившись, он привстал со скамейки.

Представившись в ответ, он дёрнул было правой рукой, но вовремя сообразил, что руки Николая Васильевича заняты чайником.

Налив в чашки кипяток, хозяин дома сел, взял печеньку, откусил кусочек и сказал:

– А ты знаешь, человек, в чём заключается сущность бытия?

Игорь, взявшийся уже за ручку чашки, вдруг зло в сердцах ответил:

– Знаю! Для меня – это выбраться отсюда побыстрее к чёртовой матери!

Николай Васильевич покачал головой.

– А вот к ней спешить как раз и не советую. Да отсюда и спешить-то не надо.

Игоря словно окатили холодной водой, и он как-то сразу сник.

– Я тут книжку задумал новую написать, – после небольшой паузы сказал Николай Васильевич, помешивая ложечкой сахар. – Ну как книжку – так, несколько историй. Таких, чтобы как у Джека Лондона. Читал такого?

Игорь кивнул.

– Вот, – продолжил Николай Васильевич, – Так, чтобы было всё – и сильная личность, и любовь, и романтика, и преодоление. Но только антураж и колорит чтоб местный. А не выходит то, что хотелось.

Он сокрушённо покачал головой, отхлебывая чай из чашки.

– Ничего я так и не написал. И не напишу. Знаешь почему?

– Нет, – коротко ответил Игорь.

– Просто понял я разницу между вами и европейцами. Они любят жизнь, а вы любите Родину. Или ненавидите – но это ведь антипод любви. А чаще – то любите, то – ненавидите. От любви-то до ненависти – один шаг. А самое интересное знаешь что? Что Родине – этим лесам, полям, горам и рекам, а также вам самим, эти просторы населяющим – ей всё равно, как вы к ней относитесь. Вы просто у неё есть. А она есть у вас. Так и живёте вместе.

Николай Васильевич в очередной раз отхлебнул чаю.

Игорь же с удивлением смотрел на него. Вот так вот, в какой-то деревне где-то на отшибе довелось ему натолкнуться на доморощенного философа в кальсонах и галстуке.

– А вы что-то вообще написали? – поинтересовался он. – Было бы интересно почитать.

– А зачем это тебе? Мало с приятелями рассуждаешь за бутылкой? Небось, не только о бабах речь ведёте? Наверняка и о политике, и жизни своё суждение имеешь?

– Ну так почему бы и нет? – резонно заметил Игорь.

– Да уж, – Николай Васильевич снова приложился к кружке. – А откуда тебе иметь суждение? Из чего-то кем-то написанного? А что у вас там сейчас пишут? Всё подряд? Свобода?

– Ну да, – как-то неуверенно ответил Игорь. Вопросы, заданные хоть и без нажима, спокойно и буднично, почему-то смутили его.

– А от чего свобода? – продолжил Николай Васильевич. – От самих себя? Свобода захлестнула вас во всём. Внезапно и безобразно. Бе-зо-бра-зно! Самовыражение человечье ужасно, когда нет понимания, или контроля извне. Вот так и ты, и все вы в основной своей массе, и это не в упрёк вам, просто жизнь человеческая такова, быт ваш таков, что непритязательны вы в восприятии своём. Вот и верите писанному, да печатанному. Вот и захлебываетесь вы в хлынувшем на вас потоке. И вместо того, чтобы возвышаться душою, опускаетесь вы всё ниже. И вроде не от лени природной это происходит, как некоторые пытаются высоколобо, – он кивнул куда-то вверх, – утверждать, а от замордованности бытом вашим. И потому принимаете вы только то, что проще для вашего восприятия.

Игорь слушал монотонную речь, чувствуя, как туман заполняет голову. Чтобы хоть как-то собраться, он стал разглядывать комнату. Над серыми в бесцветных пятнах занавесками, стыдливо закрывающими окно, он вдруг с удивлением увидел ровную полоску зелёного мха, тянущуюся до самого угла комнаты и упирающуюся в большую паутину. Он перевёл взгляд на хозяина дома, и ему вдруг почудилось, что не остатками волос покрыта голова Николая Васильевича, а таким же зелёным мхом, а между пальцами, держащими чашку, блестят тонкие паучьи нити.

Игорь тряхнул головой и отхлебнул чаю. И тут же сплюнул обратно. Бурда, вместо чая вдруг оказавшаяся в чашке, имела тухлый вкус застоявшегося болота. Поставив на стол чашку, он подумал: «Переутомился. Скоро сутки, как не сплю».

А Николай Васильевич всё чаще отхлёбывал чай и впадал в прострацию, как будто не чай пил, а водку. «Может у него под столом самогон?» – ненавязчиво пронеслось в голове у Игоря, но он тут же сам отверг это предположение, ибо руки хозяина дома ни на секунду не покидали поверхности стола, за исключением тех моментов, когда он подносил чашку чая ко рту.

– Пойду я, – вдруг сказал Игорь, как то сразу устав от этого пустого разговора.

– Иди, – просто сказал Николай Васильевич. – Дверь только хорошо прикрой, чтобы не выстыло.

Игорь вышел на улицу, с удовольствием ощущая, как зимний воздух выветривает голову. Постояв немного и подышав глубоко, он вышел за калитку и обернулся. Свет в окошке погас. «Сморил Николая Васильевича чаёк», – подумалось ему как-то невпопад.

Берка на улице не было, и Игорь подумал, что возможно Григорий уже вернулся и, пёс просто последовал за ним.

Заходить в клуб не хотелось. От одной мысли о зале с ёлкой всколыхнулось волнение, вызванное рыжеволосой, но предположив, что если Берк там, то новая встреча с ней ему вряд ли грозит, он зашагал к клубу.

Понимая, что искать Григория можно только в одном месте, Игорь сразу прошёл за ширму. Картина практически не изменилась. Только вместо четырёх мужиков за столом сидели трое, и двое из них были персонажами новыми. Григория здесь не было. Немного поразмыслив, он сел на свободный табурет. Один из новых, толстый мужик в красной куртке, по отвисшим щекам которого стекали крупные капли пота, но который при этом почему-то не снимал синюю вязаную шапку, молча пододвинул к нему стакан. Так же молча, Игорь отодвинул его от себя. Толстяк только пожал плечами и разлил на троих.

– Будем, – сказал он, и все трое хором показали донышки стаканов потолку. Выдохнули, крякнули, поставили стаканы на стол и взяли по дольке лимона.

– Почему? – вдруг задал вопрос мужичок с косившим глазом. Игорь странным образом понял не только то, что вопрос обращен к нему, но и суть этого вопроса.

– Не могу. За рулём. Да и не хочу.

– А вот это зря, – заметил третий, о котором можно было сказать только, что у него выдающихся размеров нос и грустные, как у дворняжки глаза. – Помогает, знаешь ли.

Теперь пожал плечами Игорь.

– Да как-то всё равно мне.

– А вот так не бывает, – покачал головой носатый. – Иначе не сидел бы ты здесь.

Тем временем толстяк налил еще по одной. Они выпили.

В разговор снова вступил тот, что косил на левый глаз.

– Почему? – видимо это был его любимый вопрос. – Ну ладно, пить не хочет, а почему бы с мужиками не посидеть? Хотя это, конечно, и подозрительно.

– Да я не о том, – поморщился носатый. – Здесь, это вообще здесь, – он вполукруг повёл головой.

– Да чего вы к нему пристали, – сказал толстяк, подняв стакан. Оказывается он уже успел налить по новой. – Давайте.

Выпили снова.

Пьянка шла полным ходом. Когда опустевшая бутылка скрывалась под столом, из-под него тут же появлялась новая. Полная. Между опрокидыванием стаканов обязательно звучало несколько ничего не значащих фраз. Иногда и его о чём-то спрашивали, и он отвечал. Иногда о его существовании просто забывали. Но стаканы наполнялись и пустели. Бутылки меняли друг друга на столе. Монотонно и завораживающе.

Медленно тянулось и навсегда пропадало время.

Игоря даже почему-то не удивляло, что количество выпитого не валит мужиков наземь. Наверное, так и должно быть. Наверное, так правильно. Глядя, как троица в очередной раз подняла стаканы, он вдруг понял, что тоже хочет выпить. Не просто хочет, а жаждет. Горячо желает влиться в этот размеренный беззаботный процесс.

– Так что, налить? – спросил толстый, держа в руке бутылку. Игорь лихорадочно сглотнул.

Но тут заскрипела открываемая дверь, и в клуб вошёл Григорий, вслед за которым протиснулся Берк.

Уверенным шагом знающего человека, Григорий пересёк фойе и подошёл к столу.

– Ну что, черти пьяные, придётся отвлечься. Люсику ещё помощники нужны. Не справляются они. Опять гонца прислал.

Мужики скорчили недовольные рожи.

– Ну вот так всегда! Только присядешь, только нальёшь, – больше всех возмутился толстяк.

Григорий ухмыльнулся.

– Вот ты и пойдёшь. И ещё ты, – он ткнул пальцем в косого. – Чем быстрее управитесь, тем скорее вернётесь. А эта хрень, – он показал на бутылку водки, – без вас не закончится.

Кряхтя и недовольно бубня себе под нос, толстяк поднялся с табуретки. Хлопнул косого по спине и проворчал: