Buch lesen: «Тулса»

Глава 1

Двухсотлетний город Тулса по летописям, начатым с первого года эры Гармонии, получил свое название от имени двух городов, Тулы и Самары, и был основан на равном удалении от обоих. Когда-то территория, на которой располагался город, во времена позднего капитализма, варварски грабившего и убивавшего планету, называлась Россией. В год наступления Эры Гармонии территориальное деление на страны было ликвидировано усилиями передовых деятелей мира. Началось время возрождения, в эпицентре которого находились возведенные на ровном месте города с новым типом гармоничного сосуществования человека и природы, духовного и материального. Управляла ими система, состоящая из вычислительного ядра, соединенного с чипами на теле каждого жителя города. Устройства, под управлением ментаграммы, преобразовывали нервные импульсы в понимаемые вычислительным ядром команды и наоборот, а также служили передатчиками. Основой новой формы человеческого общества являлся МАК, Ментально-Аналитическая Конституция. Свод законов и совершенная программа, сочетающая в себе искусственный интеллект совместно с интеллектом каждого горожанина. В качестве цели было выбрано построение гармоничного общества, основанного на принципе взаимоуважения, позитива, поиска радости. Логотип, стилизованный под цветок мака и мозга, являлся символом Тулсы.

Ментаграмма, наконец, дала добро на поздний ужин. Светоч Вдохновенный с облегчением скомандовал полицейскому трициклу ехать к пищевому автомату. По дороге он выбрал в меню прямоугольный бутерброд с искусственно выращенным мясом и острыми добавками, делающими его вкус приятнее и пикантнее. МАК через раз позволял открывать ему мясное меню, указывая на зашлакованность организма тяжелой пищей. Навязчивая ментально-аналитическая конституция (МАК), знающая лучше человека, что ему приятнее и полезнее, вмешивалась каждый раз, когда этого меньше всего хотелось.

Светоч забрал из любезно протянутого лотка свой бутерброд и съедобный стакан с чистейшей водой. Поговаривали, что съедобные стаканы делали из покойников, чтобы не пропадали зря, но Светоч считал их городскими легендами. Внутренняя неизживаемая у многих горожан дикарская суть требовала чего-нибудь грязного и извращенного. Ежедневная счастливая жизнь казалась им скучной и бесцветной. За распространение слухов серьезно снижался социальный рейтинг, но заставить людей молчать не мог даже МАК.

– Полицейский «шесть-семнадцать-двадцать два» проверьте квадрат. Замечено групповое отключение клещей. – Произнесла рация милым женским голосом.

Служебный номер принадлежал Светочу Вдохновенному, а на экране трицикла возникла голограмма района с указанием его местоположения и место группового отключения датчиков коммуникации между человеком и МАКом. Светоч с сожалением посмотрел на недоеденный бутерброд.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, вызов принят, еду на точку. – Доложил он диспетчеру.

Откусил бутерброд и дал команду трициклу ехать к месту возможного преступления. Он не сомневался, что снова балуются подростки, которых медом не корми, дай употребить какую-нибудь сбивающую с ног дурь. Чтобы МАК не вмешался раньше времени, им требовалось отключить «клеща», упороться какой-нибудь гадостью и ждать, когда за ними приедет наряд полиции и организует помощь. В последнее время проблема наркотиков приобрела массовый характер. Несмотря на все попытки МАКа отсечь людей от знаний о производстве различных незаконных средств, эффект не был заметен. Ушлая молодежь, будто рожденная с учебником химии в голове, создавала их из подножных средств.

Трицикл остановился у моста через пруд, заросший ивами. Светоч вынул из-за пояса штырь программатора, вызывающего к жизни отключенные чипы коммуникации прозванные «клещами», и направился в кусты. Ментаграмма усилила восприятие зрения, чтобы не включать фонарь и помогла обнаружить силуэты лежавших на земле и сидящих спиной к опоре моста людей. В нос ударил мерзкий кислый запах рвотных масс. Светоч все же включил фонарь и зажмурился. Ментаграмма не успевала быстро изменить чувствительность сетчатки и размер хрусталика. Открыл глаза и увидел знакомую картину. Восемь мальчишек и девчонок, наблевав на себя и намочив штаны и юбки, находились в полной отключке.

Светоч подходил к каждому и приставлял программатор чуть ниже затылка и ждал реакции, когда «клещ» начнет функционировать. Неожиданно на шестом парне случился сбой. Программатор не смог запустить его. Полицейский приложил прибор, определяющий жизненные процессы к шее парня и тот показал, что нервные импульсы соответствуют человеку, умершему несколько минут назад. Светоч быстро восстановил клещи у оставшихся подростков и снова замер перед умирающим парнем.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, у меня парень умирает от передозировки наркотиков. Клещ отказывается запускаться.

– Шесть-семнадцать-двадцать два вы нарушаете устав. Приступайте к немедленным реанимационным действиям до прибытия службы спасения. – Строго произнес диспетчер.

Светоча пробил пот. Он знал устав и тот предполагал непрямой массаж сердца вкупе с дыханием рот в рот. В рот, который был испачкан вонючей рвотой. Светоч положил умирающего на спину, сделал несколько надавливаний в область грудной клетки и попытался вдохнуть воздух в его легкие, но не смог. Только он приблизился к лицу, в нос ударил кислый запах, от которого полицейского вывернуло.

Утерся и снова сделал массаж сердца, но с дыханием повторилось ровно то же самое, его снова вывернуло прямо на лицо бедного парня. Теперь он вообще ни за что не стал бы делать ему искусственное дыхание.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, я не смог сделать искусственное дыхание по физиологическим причинам.

– Шесть-семнадцать-двадцать два вам выписан штраф в виде понижения профессионального рейтинга. В случае гибели человека вследствие ваших непрофессиональных действий будет проведено разбирательство.

– Пошла ты в жопу. – Не сдержался Светоч.

– Ваше ругательство отправлено в службу морали.

Через мгновение пришло сообщение из службы Морали о понижении социального рейтинга из-за случая зафиксированного унижения.

– Кого я унизил? Программу? Ей плевать, куда я ее послал. – Произнес возмущенно полицейский.

Светоч проклял тот день, когда повелся на высокие рейтинги службы в полиции. Выбрав эту общественную работу, перед ним открывались многие недоступные прежде развлечения. У него появлялся доступ в тир, где можно было пострелять из настоящего оружия. Открывался доступ в дорогой мир полувиртуальных развлечений, на которые прежде приходилось годами вкалывать, не допуская ни единой промашки. Личный транспорт и даже раз в год путевка в любой город из тридцати шести. Он ни разу не выезжал из Тулсы, как и большинство ее жителей. Конечно, многим этого и не хотелось, они и так жили в лучшем месте на свете, но Светоч мечтал об этом. Теперь же со стопроцентной вероятностью его мечты накрылись медным тазом.

На мосту раздался шум. Зашумело в кустах, и появились врачи службы спасения с реанимационными тележками.

– Который тут тяжелее всех? – Спросил врач.

Светоч указал пальцем на заблеванного парня.

– Этот.

Врачи мигом закинули его на тележку. Роботизированное оборудование самостоятельно приступило к работе. Врачи занялись другими.

– Чего им не хватает? – Громко спросил Светоч. – Зачем так упарываться до бессознательного состояния.

– Дело не в том, чего им не хватает. – Произнес один врачей. – Дело в том, что у них всего в избытке. Им хочется, чтобы было плохо.

– Так пусть отправляются на внешнее кольцо, там им быстро мозги вправят.

– О, да вы не чтите законов гармонии. – Усмехнулся врач, укладывая очередного «нарика» на тележку.

– Я-то как раз чту, у меня все хорошо и меня все радует, в отличие от этих. – Светоч указал пальцем на тележку с умирающим парнем.

В этот момент она издала подозрительно неприятный гудок и убрала инструменты от тела парня.

– Поздравляю, у нас новый покойник. – Произнес доктор с досадой.

Светоч сжал кулаки что есть сил и с огромным трудом заставил себя не разразиться руганью. Не хотел, чтобы его рейтинги, просевшие всего за одно неудачное дежурство, опустились еще ниже.

– Шесть-семнадцать-двадцать два обстоятельства проступка будут вынесены на обсуждение для вынесения заключения комиссией по профессиональной пригодности. Заканчивайте смену.

– Шесть-семнадцать-двадцать два принял. Еду домой. – Светоч с облегчением покинул дурнопахнущее место.

Сел в трицикл и бесшумно покатил домой по освещенным улицам. Перед ним лежал недоеденный бутерброд, от взгляда на который воротило до невозможности. Открыл окно и выбросил его прямо на тротуар.

– Понижение социального рейтинга от службы городского порядка. – Произнесла ментаграмма.

– Мне нанесен психологический вред из-за бездействия службы морального надзора, службы контроля за лесопарковыми насаждениями, службы контроля за медицинскими препаратами. Мне необходима помощь, чтобы я снова поверил в устав о гармонии.

– Вот перечень доступных приемов помощи: а – медикаментозный. Примите препарат, вызывающий расслабление и чувство полноты жизни. Б – физиологический. Устройте сексуальную игру с вашей избранницей Миолой. В – адреналиновый. Вам открыт доступ в игру с поддержкой ментаграммного интерфейса. Натуральность ощущений гарантируется. Г – литературный.

– Хватит, я уже выбрал. Это будет второй вариант.

– Отличный выбор. Пока вы едете домой, я могу нарядить Миолу в выбранный наряд. – Сообщила метаграмма.

– Надень на нее короткий халат и пусть она ждет меня на диване с книгой в руках.

– Отличная идея. Что-нибудь еще?

– Холодный душ и сильным ароматом чего-нибудь мятного.

– Непременно.

Светоч выбрался из трицикла возле прозрачного лифта дома, в котором он жил. Служебное транспортное средство бесшумно укатило, чтобы послужить другому полицейскому. Светоч вошел в просторный лифт, наполненный светом и приятными ароматами. Лифт бесшумно тронулся с места и, набирая скорость, понесся на восемьдесят второй этаж. Ближе к своему этажу перед ним раскинулась панорама Тулсы, сияющего бриллианта в ночи. Каждый раз, когда видел ночной город, сердце сжималось от великолепия, к которому он тоже был причастен. На несколько секунд Светоч забыл о неприятностях, восторгаясь совершенством силы человеческого разума. Особо его впечатляли туманно светящиеся вдалеке ионные щиты, окружающие город. Они очищали воздух от той грязи, которую производили дикие, ничего не смыслящие в законах гармонии.

Лифт плавно остановился. Двери окрылись на балкон, обильно поросший вьющейся растительностью. Внутри зарослей наперебой исполняли ночные песни сотни сверчков. Отличная мелодия, настраивающая на здоровый сон. Светоч прошел к дверям своей квартиры. Как назло ему попался сосед Любомир Прославленный и увидел запачканную рвотой форму.

– Оу, Светоч, ты сегодня пахнешь, как дикарь. – Он брезгливо заткнул нос пальцами.

– А ты думал у меня на службе только рейтинги раздают налево и направо? Приходится терпеть такие вещи, как блевотина наркоманов. Я тебе больше скажу, они еще и ссут под себя, а иногда и кучу могут навалить. – Решил добить соседа Светоч.

– О, фу, я не знал, что такое возможно. – Любомир бегом выбежал на свежий воздух.

Через стеклянную стену было видно, как он хватает полным ртом свежий ночной воздух. Ментаграмма снова булькнула предупреждением.

– Предупреждение о разглашении недопустимой профессиональной информации.

– А кого мы хотим вырастить? Если люди не будут знать все стороны жизни, они станут неприспособленными. – Возмущение Светоча осталось без ответа.

Он вошел в квартиру, которую смог позволить после года службы в полиции. Три полноценных комнаты, спальня, гостиная и спортзал. Первым делом скинул с себя китель и позвал робота-экономку.

– Клава, возьми мою форму и постирай.

Бесшумная Клава появилась у дверей, как только он подошел к ним с той стороны. Забрала форму, проверила все карманы и укатила в сторону санузла. Светоч прошел мимо гостиной. Миола, как он и заказывал, лежала на диване в коротком халате, из-под которого выглядывали ноги во всю свою немаленькую длину. Миола была точной копией певицы, проживающей в северном городе. Блондинка с идеальными формами, синими глазами, роскошными волосами и умопомрачительным голосом. Увидев ее, Светоч сразу загорелся завести себе ее копию. Пришлось потерпеть полгода, пока рейтинги по всем направлениями не позволили ему это сделать. Когда мечта исполнилась, он целый месяц летел с работы на крыльях, предвкушая острые переживания.

До Миолы у него была мулатка Бимбим, но то была модель проще уровнем и не имела подогрева тела и других анатомических особенностей, как у Миолы. После пользования продвинутой куклой, забавы с мулаткой казались отталкивающе суррогатными. Миола умела ходить, менять позы, имела больше лицевых мышц и владела ими несравнимо лучше, и могла так повести глазами, что трусы сами слетали с ног.

Светоч прошел в ванную и встал под душ. Краны сами открылись и окатили его свежей водой с сильным запахом горькой травы и мяты. Вода смыла остатки плохого настроения. Светоч посмотрел на свое отражение в зеркале. Оно мгновенно измерило объемы его мышц и посоветовало увеличить нагрузки, чтобы достигнуть форм, план которых он по глупости составил год назад. Светоч и без них нравился себе.

Обернулся полотенцем и вышел в гостиную. Сел у ног искусственной подруги и запустил руку под халат. Искусственная кожа сразу же покрылась мурашками.

– Что читаешь? – Спросил он томно, добравшись до упругой груди.

– Эротические фантазии Громосмеха Влюбленного. – Миола убрала книгу. – Его фантазии ничто, по сравнению с твоими. День был так долог без тебя.

– А мой день сегодня был совершенно невыносимым. Если бы у меня еще не было и тебя, то я просто умер бы от негодования. – Признался Светоч. – Мне нужна разрядка и чуточка сочувствия.

Он распахнул халат на Миоле и полюбовался ее телом, точной копией настоящей женщины, вплоть до мельчайших подробностей. По крайней мере, так заявлялось в документации к кукле. Провел пальцем от нижней губы, по шее, между грудей к животу и ниже. Уже предвкушал ощущение горячего лона под пальцами, но тут беспристрастный голос ментаграммы произнес:

– Модель куклы Миолы больше не позволительна под ваш общий рейтинг. Она деактивируется и завтра будет забрана.

– Нет! – Вскричал настроившийся на хороший секс Светоч.

Миола потеряла блеск в глазах, а ее вторичные половые признаки либо затянулись, либо убрались вглубь тела, сделав его отталкивающе ненатуральным.

– Твари! С какого перепуга вы так понижаете мне рейтинг? Я что ли пичкал этих ублюдков наркотиками? Оставьте Миолу, я завтра все исправлю.

– В вашей аптечке есть препарат «Счастьетомин», он понизит уровень тестостерона и уберет раздражительность. Советую употребить его, иначе нежелание сделать это будет расценено, как потеря адекватности и будут назначены более серьезные процедуры. Светоч, для любой жизненной ситуации есть устав Гармонии. Вспомните, нельзя расстраиваться напрасно по поводу того, что нельзя изменить. Любое напрасное моральное изведение себя является признаком деградации личности. В нашей Тулсе нет места людям, которые не умеют принимать законы гармонии. Это удел дикарей, разрываемых нелепыми страстями, злобой и попытками подчинить себе то, что не является их по сути. Иди и прими «Счастьетомин». – Приказным тоном заявила ментаграмма.

– Ладно. – Нехотя согласился Светоч.

Уговоры подействовали на него. Эрекция не проходила, даже глядя на изуродованное транспортным положением тело Миолы. До сего дня он ни разу не пил «Счастьетомин». Не было раньше никакой необходимости в этом. Открыл пачку и выдавил из фольги большой кругляш красного цвета с нарисованной на глазури смеющейся мардашкой. Экономка мгновенно оказалась рядом со стаканом воды в руках.

– Спасибо. – Светоч взял стакан в руки. – Была бы ты живой женщиной, цены бы тебе не было.

Экономка бесшумно укатила в гостиную. Светоч проглотил таблетку с большим количеством воды. Подождал немного и когда почувствовал, что она начала действовать, на самом деле убрав все переживания, направился к кровати. Упал на нее и мгновенно заснул. Проснулся от разряда будильника по нервной системе. В квартире уже пахло завтраком, гренками и кофе. Светоч поднялся и повертел головой. Боялся, что после таблетки счастья на утро будет болеть голова.

– Счастьетомин не является алкалоидом и не наносит вред организму. – Ментаграмма словно подслушивала его мысли.

Двести лет назад, когда планета захлебывалась в дыму заводов, фабрик и машин, в локальных и крупных военных конфликтах, каким-то чудом появился проект экогорода в полностью технически возможном исполнении. И люди ухватились за эту идею. Помимо чистого воздуха город предлагал новую среду коммуникации, в которой невозможны были преступления. При этом не требовалось устанавливать камеры на каждом шагу. Камер в городе будущего не было совсем. Чтобы не чувствовать себя под наблюдением, был создан МАК, система состоящая из программы-конституции, определяющей жизнь каждого индивида и вычислительных мощностей, обрабатывающих сигналы идущие через «клеща» от всех людей города.

МАК никому ничего не рассказывал, даже полиции, если не имелось состава преступления. На многие тайные вещи у людей имелась «тайна исповеди». МАК наоборот, иногда рекомендовал людям, застрявшим в однообразии, расширить границы чувственных восприятий или оттянуться на каком-нибудь адреналиновом симуляторе. Ощущение, что за тобой подглядывают, возникало только тогда, когда человек совершал правонарушения. И каждый преступник знал, что кара неизбежна. Все, что можно было делать тайком от людей, совершалось на глазах вездесущего МАКа.

В городах отсутствовал такой рудимент прошлого, как деньги. Это не значило, что можно было пользоваться всем, до чего дотянешься. У каждой вещи или мероприятия имелся свой индекс, который плюсовался к рейтингу горожанина, если ими пользовались. Достигнув определенного уровня рейтинга, человек больше не мог позволить себе что-то сверх него, не подняв его еще. Рейтинг складывался в первую очередь из лояльности МАКу. Адекватное отношение к рекомендациям являлось базой. Затем шел социальный рейтинг, в основу которого брались оценки человека сторонними людьми, социальной активностью, посещением публичных мест, волонтерством, участием в акциях по окультуриванию «диких», допущенных к проживанию на внешнем периметре.

И завершающей вишенкой на торте являлся профессиональный рейтинг. Выбранная профессия, соответствие ее критериям, трудовые успехи и прочее добавляли баллы в общую копилку, часто существенно.

Но иногда МАК, как в случае со Свточем, как будто читал мысли.

– Если ты такой умный и всезнающий, то почему не замечаешь, как подростки делают наркотики и успевают отрубить клеща? Что это за выборочная осведомленность? – Спросил он.

Ментаграмма не считала нужным отвечать на каждые вопросы. Вместо этого она решила рассказать об обстановке в городе.

– Защитное ионизирующее излучение работает сегодня на семнадцать процентов. В городе будет приятно пахнуть и солнечно. Агрономический отдел начинает уборку пшеницы и ячменя, урожай которых в этом году станет самым большим за все время, благодаря выведению новых сортов. Своей очереди ждет новая партия жителей второго поколения готовых стать полноценными горожанами. – Последнее касалось детей «диких», которым было позволено поселиться на внешнем кольце.

– Рад за них. – Без эмоций произнес Светоч. – А почему мы постоянно набираем дикарей, вместо того, чтобы рожать самим?

– Генетическое разнообразие. – Ответила ментаграмма.

– Ясно. Вот можешь же отвечать на некоторые вопросы. – Упрекнул он ее. – А про наркоманов не можешь.

– Есть информация доступная только МАКу.

– Не смею сомневаться, что всевидящий и всезнающий МАК умеет с ней обращаться, но хотелось бы увидеть результат. А то несправедливо получается, меня штрафовать можно, если я что-то делаю не так, а МАК, уже который год безуспешно борется с подростковой наркоманией. Я бы тоже хотел влупить ему штраф, чтобы он зашевелился. Я уже подхожу к возрасту, когда придется сдавать генетический материал, и не хочу, чтобы мой ребенок научился варить всякую гадость и употреблять. Откуда они вообще берут эти знания?

– Закрытая информация.

– Ничуть не сомневался.

Светоч сходил в туалет, помылся в душе и вышел в гостиную в благостном расположении духа. На столе стояла тарелка с гренками и бокал с кофе. За такой завтрак он готов был простить и забыть обо всем на свете.

Только позавтракал, пришло сообщение, что приехали забрать Миолу. Светоч открыл дверь. Вошли двое парней, явно из «второго поколения». Отличались они некоторой зажатостью от коренных горожан. При них был ящик, похожий на гроб. Они уложили Миолу в него и направились к выходу.

– Э-хе-хе, теперь кто-то другой будет трогать ее нежное тело. – Произнес Светоч с сожалением.

– Выберите себе более доступные варианты. – Предложил парень.

– А как же любовь? – В сердцах произнес Светоч.

– Какая такая любовь? – Не понял представитель «второго поколения».

– Такая любовь, возвышенная и искренняя.

– К кукле? – Парень смутился.

– Ее зовут Миола. Она не кукла, она почти человек.

– Все вам хорошего. – Работники удалились.

Светоч присел на диван и понюхал подушку, на которой лежала Миола. Ее запаха на ней не осталось.

– До начала рабочей смены у вас осталось сорок пять минут. – Напомнила ментаграмма.

– Спасибо. – Выдавил из себя Светоч, с трудом сдержавшись, чтобы не нагрубить.

Ему очень хотелось вернуть себе Миолу назад, для чего надо было вести себя так, чтобы МАК оценил старания.

Экономка подала выстиранный китель. Светоч оделся, покрутился у зеркала в прихожей и вышел из квартиры. К лифту одновременно с ним шла соседка из квартиры слева, Яснолика Счастливая. На ней было легкое, почти просвечивающее платье, красиво уложенные волосы и легкий парфюм.

– Хорошего утра, Светоч. – Поздоровалась она первой.

– Счастливого дня, Яснолика. Если бы я сравнивал времена года с женщинами, то ты лето. Теплая, солнечная и беззаботная.

– Спасибо. Именно так я и хотела сегодня выглядеть. А что с твоим рейтингом? – Ментаграмма показывала рейтинги всех, с кем контачил ее обладатель.

Светоч немного смутился. Он понятия не имел, какой рейтинг был у Яснолики раньше, и потому не заметил бы его изменения.

– Работа в полиции очень опасна своей непредсказуемостью. – Ответил он обтекаемо.

– Устав Гармонии тебе в помощь. – Произнесла Яснолика.

Они зашли в лифт. Светоч посмотрел на девушку и вдруг понял, почему Миола занимала все его мысли, а обыкновенная женщина нет. Кукла умела говорить только то, что он хотел слышать, а каждая женщина, даже самая красивая, обязательно обладала какой-нибудь придурью, отталкивающей от себя.

Прогноз был прав, на улице стоял невероятный аромат лета, смесь нагретой на солнце зелени, свежего утреннего воздуха и легкого флера озона, как будто где-то рядом прошла гроза. На самом деле, его производил защитный ионизирующий барьер, выхватывающий частицы грязи из проходящего сквозь него воздуха, дующего с территории «диких». Ужасна была сама мысль, что им приходится дышать одним и тем же воздухом. Трицикл ждал Светоча у входа.

– Хорошего дня, Яснолика! – Пожелал он соседке, в надежде поднять немного уровень социального рейтинга.

– Море радости, Светоч! – Не оборачиваясь, пожелала она ему.

– Море. – Усмехнулся он негромко. – А то ты знаешь, что такое море. В море и утонуть недолго. – Пробубнил он, забираясь в трицикл. – Поехали на работу.

Полицейский транспорт плавно тронулся с места и вклинился в поток машин, развозящих людей по своим делам. Или делам МАКа.

Глава 2

Основным отличием всех новых городов, возникших после провозглашения Эры Гармонии, стало отсутствие такого понятия, как иерархия власти. Не существовало аппарата городских чиновников, не существовало руководящих должностей в различных службах и конторах. У каждого имелась конкретная работа, которую ему поручал всезнающий МАК. Отсутствовало понятие субординации, карьерного роста и простой зависти к тем, кто пробился выше. Совершенная система, основанная на абсолютном знании всех потребностей жителей города, умела распределять обязанности, манипулируя ими исходя из целесообразности момента. Это значило, что нанимаясь в полицейские, Светочу за то же самое предлагали совершенно другие возможности, чем Добрину, или Любжану.

Оба напарника, Добрин и Любжан припарковались на небольшом пятачке, рядом с крупным пищевым автоматом, откуда после чашки кофе, приличного бутерброда и получения инструкций от диспетчера, разъезжались по городу.

– А что у тебя с рейтингом? – Поинтересовался Любжан, заметив снижение его значений над головой Светоча.

– Не смог откачать паренька. Умер от передозировки. – Он не стал врать.

– Умер? – Глаза у обоих напарников полезли на лоб. – Но причем здесь ты?

– Не оказал первой помощи. Не смог сделать искусственное дыхание в его заблеванный рот. Физиологически.

– Какой ужас. – Искренне изумился Добрин. – Это серьезное нарушение Устава.

– Видимо, Устав не учел, что не каждому человеку под силу такое. – Светоч отхлебнул кофе, вдруг показавшийся ему совсем невкусным. – Чего они сегодня в него добавили?

– Да обычный, как всегда. – Любжан отпил и пополоскал его во рту. – Зря ты гонишь на Устав, он-то как раз предвидит все. Возможно…, на другой работе тебе будет проще.

– А ты сам попробуй приложиться ртом к вонючему зеву наркомана, да еще так плотно, чтобы вдыхать в него воздух? – Светоч почувствовал, как начинает заводиться.

– Кофе сегодня вам больше не положен. Верните его в автомат и заберите чистую воду. – Произнесла ментаграмма прямо в мозг.

– Не хочу воду! – Зло огрызнулся Светоч.

Добрин и Любжан уставились на него.

– МАК советует мне попить воды и успокоиться. – Пояснил он напарникам.

– Вот видишь, МАК знает все. Ты и вправду кажешься взведенным. Отличного дня и легкой работы. – Пожелал ему Любжан и укатил.

– Сегодня все пойдет как надо. – Успокоил его Добрин и тоже поехал работать.

– Кому надо? – Буркнул Светоч вдогонку.

Поставил недопитый кофе в лоток и забрал воду. Сделал несколько глотков и почувствовал, как нервы снова приходят в порядок. Допил воду и съел стакан.

– Семь-шестнадцать-двадцать два у вас сегодня патрулирование в районе городского канала. Вчера там была замечена активность подростков.

– Семь-шестнадцать-двадцать два принял. Направляюсь к точке.

– В психотерапевтических целях вам будет показан ролик о нравах дикарей. – Произнесла ментаграмма.

– Зачем? Я хочу музыку.

Ментаграмма не ответила. На экране трицикла начался фильм про дикие нравы «полулюдей». Вкратце он показывал все самое неприглядное, вызывающее стойкое отвращение к ним, убийства, насилие, грязь, некрасивые лица, животные вопли. К счастью ролик оказался коротким. После него ментаграмма решила познакомить Светоча с ситуацией в городе.

– Сегодня работа защитного щита составляет семьдесят три процента. На город движется облако ядовитого дыма из промышленной зоны внешних поселений. Жителям Тулсы ничего не угрожает. А вот в дружественном Шархе сегодня ночью было неспокойно. «Дикие» снова предприняли попытку нанести ракетный удар по счастливым жителям города. Ни одной ракете не удалось достигнуть цели, все они были перехвачены еще до сельскохозяйственного пояса Шарха. Сегодня по итогам инцидента МАКи всех городов предпримут коллективное решение, и вероятнее всего будет проведена бомбардировка цехов по производству ракет. Зависть, это худшее, что есть в человеке. Будьте счастливыми и ваши враги не переживут этого. – Резюмировала итоги ментаграмма.

– Спасибо. – Поблагодарил ее Светоч. – Я стал гораздо счастливее от мысли, что живу в таком городе, как Тулса.

– Ваш гормональный уровень идет вразрез с признаниями. Скажите, Светоч, что вас беспокоит больше всего, я разработаю для вас методику психологической реабилитации. – Ментаграмму не удалось обмануть.

– Больше всего меня беспокоит, что забрали мою Миолу.

«Клещ» передавал в МАК все жизненные параметры и если ты говорил, что стал счастливее, но при этом уровень ответственных за ощущение счастья гормонов не менялся, то ты просто врал. А вранье совсем не поощрялось. К счастью, на этот раз вместо понижения рейтинга, Светоч получил рекомендации. Оказывается, надо было больше пить воды и бегать.

Трицикл остановился у набережной канала, опоясывающего город кольцом. Он был похож на ров перед замком, задерживающий врагов. Фактически за каналом начинался агропояс, бесконечные поля, на которых неустанно трудились большие роботы, обеспечивающие город продуктами питания. За агропоясом начиналось внешнее кольцо, буфер между землями города и «диких». Туда ссылали горожан с обанкротившимся рейтингом, которые уже не могли ничего себе позволить из предложенного ассортимента, ни жилье, ни еду, ни транспорт, ни развлечения. Так же там жило первое поколение «диких», отобранных по генетическому богатству. Поговаривали, что нравы в их поселениях были такими же, как и по ту сторону границы. Им пожизненно запрещался выход в город, и только их детям разрешалось начинать с нуля, с самых простых занятий и с наименьшим набором возможностей. Большая часть населения на внешнем кольце работала на защитном барьере, либо в службе по контролю внешних территорий.

По набережной гуляли люди. Отдыхали в тени высоких деревьев, любовались птицами, разрезающими водную гладь пруда. Светоч прокатился несколько километров вдоль канала, наблюдая за группами людей. Все они выглядели обычно, как и положено счастливым горожанам. Взрослые, проникнувшиеся сутью Устава, направленного на достижение гармонии, вряд ли стали бы устраивать групповые нарушения. Только неугомонные подростки, не успевшие разобраться в жизни, пытались бунтовать, думая, что таким глупым способом найдут какой-то иной более значимый смысл жизни. Но все заканчивалось рвотой, мокрыми штанами и реанимацией.

Утром подростков на набережной почти не наблюдалось. Все они проходили в это время уроки усвоения Устава, расширения кругозора и общественных медитаций.

– Семь-шестнадцать-двадцать два на вверенной мне территории нарушения общественного порядка не фиксируется. – Доложил диспетчеру Светоч.

– Семь-шестнадцать-двадцать два даю точку, проверьте ее пешим порядком. – На экране замигал огонек.

– Семь-шестнадцать-двадцать два принял, еду проверять.

Трицикл остановился на ровном месте, ничем не отличающимся от других. Та же каменная набережная, что и везде и народа здесь не было никакого.