Zitate aus dem Buch «Дyxless 21 века. Селфи»

Самая увлекательная часть литературного спора - конечно... торговля. Да-да, довольно глупо жить в двадцать первом веке и делать вид, что настоящие писатели питаются нектаром и пишут чаще всего в стол. В стол кладут деньги.

Парадокс состоит в том, что дебилы не в смирительных рубашках, не привязаны к койкам. Они сидят в шикарном офисе класса «А» и их совокупный заработок, по моему мнению, составляет порядка пятидесяти тысяч долларов в месяц. В уме умножаю пятьдесят на текущий курс, потом делю на среднюю зарплату по стране, это около тридцати тысяч рублей. Выходит, что на эти деньги можно было бы нанять шестьдесят шесть человек. Как раз персонал одной больницы.

«Я готов обменять все отпущенное мне время на двадцать четыре года Кобейна»

Что я могу сказать о длинных монологах людям, большинство которых даже сто строк знаков в твиттере считают за "многа букоф"?

– А я вас знаю. Я вашу книгу читала.

– Спасибо, – говорю без должного энтузиазма.

– Вы даже не хотите узнать, какую? – прищуривается она.

– Самую первую. Она во всех туалетах России лежала. Знаете, приличные книги в каждой библиотеке, а мои – в каждом туалете.

То есть уже жопа. Ты это знаешь, и все это знают. Тут бы признать и согласиться. Но ты этим своим лицемерным «есть немного» ищешь компромисс с самим собой, признавая наличие проблемы и одновременно понижая ее уровень. Меня с детства учили, что компромиссы для лузеров. Даже если лузеры уезжают на «Бентли».

«Чего ты хочешь? Домика на море или истории?» Для одного я еще не в том возрасте, для другого уже не в том. Наверное, надо было после первой книги, как Кобейн, уходить. А это как-то стремно.

Я заказываю себе кофе и оценивающе разглядываю собравшихся женщин. Все они из той категории, о которой думаешь, что она для своих пятидесяти, в принципе, неплохо сохранилась, а потом выясняется, что ей, например, тридцать три.

Капюшон «худи» и ноутбук на стойке органично вписывал меня в их миропорядок, как раз между кофемашиной и постером с Джонни Деппом. В общем, я стал частью городского ландшафта.