Buch lesen: «Чистосердечное признание»
29.09. Воскресенье. Находка рыбака
Вчерашний субботний день был несколько жарким, как, впрочем, и пятница. Но к вечеру с запада прилетела, вдруг, со шквалистым ветром небольшая тучка, которую и тучкой-то не назовёшь, так, облачко. Но дождиком немного пролилась, и даже, перелетев на восток, одарила уходящий день кусочком яркой радуги.
Влага ешё не успела к утру исчезнуть, поэтому приехавшим на милицейском уазике пришлось идти к недалёкому лесочку по мокрой траве. Впереди уверенно вышагивал владелец брезентовой куртки и таких же штанов, в сапогах, поэтому влажная трава ему была нипочём. За ним гуськом шли два милиционера. Водитель уазика остался в машине. Подошли к ближайшим зарослям опушки:
– Вот тут я её и нашёл, товарищ сержант, – сказал мужчина, – вот под этим кустиком, слева который. У меня тут своя тропинка к речке, к моему месту, больше тут никто и не ходит, а я прямо с автобуса – и напрямик. А нынче подхожу сюда, к кустикам, папироску достал, спички, а коробок-то и уронил. Я наклонился, батюшки-светы! Человек лежит, баба. Я ногу-то тронул, не живая. Вот она, видите?
– А как вы определили, Иван Дмитриевич, что не живая?
– А я, товарищ сержант, всю войну прошёл, навидался. А как понял, что не живая-то, больше ничего трогать не стал, так назад, домой, прямо к вам.
– Никого больше тут не видели? – спросил второй.
– Да нет, я ж говорю, что никто тут и не ходит больше.
– Как не ходят – это видно, – ухмыльнулся сержант.
Иван Дмитриевич стушевался:
– Я говорю, что никогда тут других не видел, до этого, когда на рыбалку ходил. Уж какой год тут хожу.
– Так, ясно, – вздохнул сержант, – Володь, ты пойди дежурному позвони, скажи, что не ложный. Пусть бригаду организует, да и перевозку. А вам, Иван Дмитриевич, надо будет подождать следственную. Расскажете им. Хотите, в машине, хотите – здесь.
– Подожду, а как же иначе-то? В машину не пойду, здесь побуду, на природе, да и перекурю толком, а то всё как-то не получалось.
Через сорок пять минут приехала следственная группа, пять человек, начала свои обычные действия. Ещё минут через двадцать подъехала и скорая. Фотографировали с разных сторон, искали какие-нибудь следы и прочее, что положено. Подошёл и Иван Дмитриевич. Сержант представил его капитану:
– Вот, товарищ капитан, это и есть виновник вызова, Иван Дмитриевич, рыболов.
– Ну, сержант, ты уж, прямо, его в виновники записал.
– Извините, не так выразился.
– Иван Дмитриевич – это вы, а меня зовут Андреем Антоновичем, – обратился к рыбаку капитан. – Во сколько вы обнаружили труп?
– Да так прямо и не скажу, не догадался на часы-то посмотреть. Утро-то утро, понятно. Из дома я на первый автобус сажусь, который в эту сторону идёт, а он там у нас в полпятого проходит. Полчаса досюда, где моя тропинка, а до неё ещё минута-две, всего и ста метров не наберётся, поэтому можно и не считать, получается, всё равно на круг полчаса. Значит, где-то в пять, так… с небольшим на шестой, и увидал. Побыл тут не больше двух-трёх минут и назад, на автобус, даже и докуривать здесь не стал. Папироска-то как упала, так я и не стал поднимать. Это там вы мою папиросочку и найдёте, у кустика. Автобус ждал полчаса, наверно, полчаса автобусом, но не до дома, а прямо в управление, к дежурному…
– Ну, дальше-то у нас зафиксировано, когда вы сообщили, в половине седьмого.
– Так и есть!
Капитан обратил внимание, что Иван Дмитриевич не уходит. Обратился к нему:
– Иван Дмитриевич, а вы на пенсии или работаете?
– На пенсии, с восемьдесят пятого. Я-то работал у нас, на нашем приборостроительном, слесарем. Самого высокого разряда, с доски почёта не слезал. А на пенсию вышел по глупости.
– Как это, по глупости?
– Да, вот, с друзьями-ветеранами отметили свои ордена Славы, к сорокалетию Победы дали, в прошлом году, всем, кто воевал. У кого сильное ранение было – получили первой степени, при небольшом, как у меня, вот в эту руку, – второй, остальным – по третьей. Вот немного и перехватил лишнего – до инсульта дошло. А после и руки не те, трясутся, и глаза не те. А работа у нас точности требует, приборы сложные, да вы и сами знаете…
– Да, слышал.
– Ну вот, пришлось и уходить. Пенсию получил хорошую, восемьдесят с небольшим. Я ведь много зарабатывал. Да нам с Марусей, женой-то, много и не надо. Одёжу не покупать, а на остальное и этого хватит, да и у неё пятьдесят. Так что и детям иногда подкидываем, хоть они и отказываются. Да я и ещё подрабатываю, сторожем в саду, на продлёнке, где с ночёвкой. А это ещё сорок рублей. Тоже не валяются на дороге. По рабочим дням там, а в выходной – на рыбалку. Вот, вчера, тут же проходил, а ничего не заметил. Может, и не было её тут, вчера-то? – Иван Дмитриевич вопросительно посмотрел на капитана. – Как вы думаете?
– Ребята разберутся, была или не была. А сколько у вас детей?
– Два сына, женаты оба, но не здесь живут, разъехались кто куда. Родились уже после войны, один в сорок восьмом, другой в пятьдесят втором. Старший в лётчики пошёл, вертолётчик он. Недавно заезжал, говорит, к Чернобылю летает, грузы туда завозит, людей. И оттуда. Опасно это, наверно? – Снова вопросительно посмотрел на капитана. Но капитан промолчал. – Я спросил его, а он так рукой махнул, ладно, говорит, живы будем – не помрём… А там уж, говорит, и народу-то нету никого, все вакуировались. Только ликвидаторы. Их обслуживает. А младший по другим дорогам, геодезист-строитель он у нас. Женился, жена-то его тоже геодезист. Тоже мотает их жизнь, туда-сюда. Они с этой работой с дочкой-то никак не обходятся. У нас с Марусей она сейчас и живёт, в школу тут ходит. Я, получается, поздновато женился, в двадцать семь лет. Две войны прошёл.
– Это какие же две?
– Дак как же? Финскую, в тридцать девятом, и с немцами. Меня в тридцать восьмом призвали, осенью, а через год и на Финском фронте оказался. Брал эту линию, не выговоришь, какую, на манку как-то похожа.
– Маннергейма?
– Во, точно, её! Только месяц в отпуску и пробыл после финской, а тут и новая, с немцами. До сентября сорок пятого воевал. Но с мая-то не воевал, это на Дальнем была война, а я в Берлине, в оккупированных войсках.
– В оккупационных войсках…
– Ну, да, я и говорю, в них самых. Медали есть, «За боевые заслуги» и «За Отвагу», потом и «За взятие Берлина», да ещё вот этот орден, будь он неладен.
– Ну, зачем же вы так, Иван Дмитриевич? Ведь за заслуги же дали, не просто так.
– Конечно, не за так. Это я будь неладен, перепил с радости и от воспоминаний. У нас же здесь и мой однополчанин, Крючков Никита, мы с ним с сорок третьего, после моего ранения, вместе в одном полку служили до самой мобилизации. (Капитан не стал его поправлять). До конца войны. Мы обои в ремонтном батальоне были. Там я к слесарному делу и пристрастился. Так вместе и мобилизовались, я его уговорил сюда переехать, дома-то его и семьи уж давно не было, все погибли. Он же со Смоленщины. А он и сейчас на заводе работает, только по электрической части. Тоже и женился здесь, троих девок родили.
– Товарищ капитан, – подбежал к ним молодой человек в форме младшего лейтенанта, – мы минут через двадцать всё закончим уже. Будут ли какие указания?
– Вы всё внимательно осмотрели?
– Как будто всё, ничего не обнаружено особого, кроме булыжника, похоже, что как раз орудия преступления. Да ещё окурок свежий, но это, наверно…
– Да, это Ивана Дмитриевича. Посмотрите ещё раз, хоть какую-нибудь зацепочку, я сейчас к вам сам подойду. – Потом обратился к Ивану Дмитриевичу, – а вы, Иван Дмитриевич, хотите, продолжайте свои дела, рыбачьте. Можете и домой. А подождёте, так мы вас и подбросим.
– Что вы, товарищ капитан, какая рыбалка. Уже все зорьки прошли. Да и не до зорек совсем. Я уж домой, своим ходом. Скоро автобус должен быть. А не подойдёт, так я и с вами доеду. Пошёл, только вот вещички из машины из той свои заберу. До свидания!
– Спасибо! Всего хорошего. На следующей рыбалке – ни пуха, ни пера. И без такого!
– Да уж не дай Господь такую рыбку! Тут уж можно сказать – к чёрту!
29.06. Воскресенье. Совещание
На совещании присутствует весь личный состав группы. Сам её начальник, капитан Стрешнев, Андрей Антонович, 36-ти лет, его первый заместитель, Бойко, Фёдор Игоревич, старший лейтенант, по возрасту около тридцати лет, два младших лейтенанта, Тамара Сергеевна Одинцова и Виктор Викторович Нефёдов, самые молодые в группе, по 23 года. Виктор несколько обросший, с усами.
– Что у нас по факту, на сегодняшний момент, – начал совещание капитан. – Во-первых, убита женщина, примерно тридцати или около того лет, ударом камня в область виска. Камень мы нашли, метрах в пятнадцати от трупа. Никаких вещей при ней не обнаружено. Серёжки только с красными камешками. Я имею в виду, вещей, – это, ну… как обычно – сумочки или пакета или ещё чего. Получается – неизвестная. Вы все ознакомились с убитой, осмотрели её одежду. У кого какие мнения на этот счёт? Слушаю… Тамара? Пожалуйста…
– К сожалению, я не была на месте преступления.
– Да мы, не стали тебя дёргать, уж больно рано было, собирались оперативно, – извинительным тоном проговорил капитан.
– Спасибо, конечно…, но… Я вот на что обратила внимание, товарищ капитан, – продолжила Тамара, – одета она, можно сказать, нарядно, юбка почти модная, кофточка из хороших. А вот на ногах какой-то диссонанс.
– В чём же он? – спросил Виктор, – я как-то не заметил чего-то особого, туфли как туфли, многие в таких ходят.
– Они какие-то форменные, на взгляд, – ответила Тамара. – И ещё, блузка тоже не из стандартных, в которых все… – Тамара посмотрела в сторону Виктора,.. – ходят. Уж она-то больше даже похожа на форменную, чем туфли.
– А чья может быть такая форма? – Спросил, глядя в стол Виктор.
– Это может быть, например, почтового работника, проводника, работника банка, магазина, какого-нибудь служащего, – предположил Фёдор.
– Ну, на почте или в банке я как-то не замечал, чтобы в особой форме ходили. Может, где в столицах, да и то – вряд ли. Больше можно думать про проводников, железнодорожников. Там всегда форма, – заключил капитан. – Но версия вполне обоснованная. Про туфли и блузку согласен. Но всё равно надо будет по всем похожим направлениям сделать запросы о пропаже людей. Фотографии убитой разослать для опознания. И не только убитой, но и её верхней одежды. Может быть, кому юбка её вспомнится, если она почти модная. Фёдор и Тамара займитесь подготовкой фотографий и запросами в организации. В первую очередь – в железнодорожную, на нашу ветку. А Виктору я поручаю параллельно заняться нашим рыбаком, его проверить, на всякий случай. И надо бы всё это делать как можно оперативнее. Наш главный-то на совещании в горкоме уже отчитался, что наш отдел, мол, полностью перестроился в работе. Так вот! Перестроился… Поэтому не будем его подводить.
– По России бродит тройка. Тра-та-та-та, тратата… – негромко пробормотал Виктор.
– Что ты там шепчешь? – спросил капитан.
– Да вот, как кто-то под Высоцкого об этом сказал, – Виктор не обратил внимания на то, что его толкнула в бок сидящая рядом Тамара, -
Старики ушли под Стену,
Молодой пришёл на смену:
Мира пир и духа пир во всей красе,
Чтобы лучше жизнь устроить,
Надо много перестроить
В голове, а главное – в консенсусе.
Фёдор негромко хохотнул. Тамара укоризненно покачала головой.
– Ладно, хватит отвлекаться на ерунду. У нас и так дел много, поважнее всего этого! – остановил их оживление капитан.
– А что у него проверять, у рыбака-то? – Обратился Виктор к капитану.
– Его поведение, соседей расспросить, пройти маршрутом его до речки от автобуса, так ли это. Словом, картину о нём, как характеристику. Постарайся так же добраться туда, как и этот рыбак, на автобусе от его остановки и пешком. Время зафиксируй.
– Что же он, убил и нам сам и сдал, что ли? – Почти возмущённо спросил Виктор.
– Всякое бывает. Детективы-то читаешь, и фильмы смотришь. Я сам, конечно, думаю, что рыбак этот, Иван Дмитриевич, полностью не при чём, но мы обязаны проверить всех, кто мог быть причастен к этому. Поэтому, полагаю, как говорил когда-то Киса Воробьянинов, торг тут неуместен.
30.06. Понедельник. Совещание
На совещании присутствует судмедэксперт Степан Петрович Сторожев, лет под шестьдесят, и лет пятидесяти криминалист Левченко, Игорь Фёдорович. Оба в рабочих халатах.
– У нас в отношении убитой некоторые поправки, – начал Андрей Антонович. – Пожалуйста, Степан Петрович.
– По результатам вскрытия можно определённо сказать, что эта женщина погибла за двое, двое с половиной суток до обнаружения. И убита она была не от удара в висок, а от удушения. Ударили её посмертно. Но до удушения она находилась без сознания. Усыпили её веществом, которое относится к бирботуратам. Попозже я уточню состав. А асфиксия наступила простым перекрытием дыхания, это можно сделать и руками, а также подушкой. Чем придётся. А вот был ли этот удар камнем отвлекающим или дополнительным, так сказать, на всякий случай, это мы определить не можем. Следы убитой на нём обнаружены. Форма вмятины в черепе совпадает. Группа крови совпадает. Это я уже влез вместо Игоря Фёдоровича. А остальное – додумывайте сами.
– Что можно ещё сказать точно, – добавил Левченко, – всё происходило не в том месте, где её обнаружил рыбак. Это показывают царапины на туфлях особого направления и формы. Их немножко, не очень отчётливы, но они … можно так сказать, что ноги её волочились по земле, по твёрдой основе. А там – по всей опушке трава, только у обочины, камешки. Да и на левом рукаве кофточки обнаружены следы машинного масла. Но на месте мы никаких следов не обнаружили. Вероятно, потому, что накануне, вечером в субботу, прошёл дождь, и одежда на ней была мокрая. Под трупом земля более-менее сухая. Значит, попала она туда, надо полагать, до дождя. Но, думаю, надо будет всё там осмотреть ещё раз.
– А что вы, Игорь Фёдорович, можете сказать про одежду убитой. Согласны с нашей Тамарой?
– Полностью согласен. Действительно, как-то не подходят туфли к прочему одеянию. Про блузку ещё могут быть сомнения. Белая и белая. Подходит и к юбке и к кофте. А вот туфли – это явно от другого.
– Так, Фёдор Игоревич, а как с вашими поручениями? Виктор – тоже.
– Ну что я, соседей опросил, маршрутом проехал, всё совпадает с рассказом рыбака – вяло пробормотал Виктор.
– Фотографии уже отпечатаны, – продолжил общий доклад Фёдор, – часть мы разослали, участковым тоже уже раздали. Воскресенье же вчера было.
– Вот, удивил! Нет у нас воскресений! И выходных у нас нет! У нас убийство! Вот наши дни недели!! Вспомните прошлые ноябрьские, ночи не спали, какие там праздники! Словом, всё, что можно сделать, надо делать, и как можно оперативнее! Нам очень срочно, сами понимаете, надо установить личность этой дамы. Без этого так и будем воду в ступе толочь. Как только появится что-то определённое, немедленно докладывать. Встречаемся каждый день в десять утра! Всем одно задание – искать видевших её.
