Buch lesen: «Туман будущего. Пираты»

Робот Рей

Седой мужчина в темно-синем военном комбинезоне из умной ткани стоял перед иллюминатором, магнитные стельки надежно удерживали ноги, а тело едва заметно качалось. Хмурый взгляд с прищуром, губы сжаты, брови сведены – так смотрят на соперника перед сражением, но перед ним была планета, а не человек, – безжизненный, но гордый Марс. Потрясающий вид: тонкая атмосфера, величественная ледяная шапка на полюсе, хребты, впадины и даже Олимп как на ладони – гора впечатляла размерами.

– Надо же, красный, – заметил Ромов.

И действительно, на ближней орбите в определенные часы появлялся красный отсвет. Возможно, так атмосфера сжигала избытки солнечной энергии, долетевшей до Марса, но в остальное время четвертая планета от Солнца была раскрашена Создателем во все оттенки желтого.

Александр Федорович посмотрел на биофон. Органайзер показывал 1 февраля 2235 года, 6:36 утра по московскому времени.

«Забавная штука память, – подумал он. – Ни рассвета, ни зари, а тело как по будильнику просыпается раним утром, вот что значит привычка. Интересно, сын все так же спит до обеда или возраст берет свое?»

Он с тоской посмотрел на семейную фотографию в биофоне.

Командный крейсер качнуло.

– Сэр, – механический голос помощника потревожил Александра Федоровича. – К нам пристыковался экзоскелет. Провожу идентификацию. Главный специалист робототехники Тимур Балов. Человек просит разрешения вступить на борт. Прикажите разрешить или подождать?

– Пусть входит, – закрывая обзорный иллюминатор, строго ответил Ромов. – Я как раз собрался на стройплощадку.

Пригладив короткие седые волосы, Александр Федорович застегнул умный комбинезон, включил на стельках функцию ходьбы и, как обычно, широкими шагами пошел к стыковочному модулю. При виде начальника Балов снял шлем и затараторил об удачной сборке квантона в эмуляторе виртуальной реальности. Паренька распирало от эмоций. Сбивчиво, проглатывая окончания, он за минуту выдал информацию по проекту, над которым работал годы. И главное, «Глобал Энерго», сами того не ведая помогут собрать прототип. В его серо-голубых глазах горел азарт научного открытия, предвкушение небывалого прорыва в робототехнике. Это был знакомый взгляд – Ромов так же смотрел на своих учителей. А паренек снова и снова повторял, что разгадал схему сборки квантона, и сыпал терминами, рассказывая о том, как все просто и сложно одновременно и почему другие не додумались до этого.

– Погоди, – с улыбкой перебил его Александр Федорович. – Ты сказал, что «автономка» глобусов в десяти днях пути к Марсу, это точная информация?

– Да, сэр, – с нотками обиды ответил Тимур. – Вы, наверное, не расслышали, я квантон собрал.

– Это я понял, – улыбнулся Ромов. – Ты мне про глобусов расскажи, откуда информация?

– Так ведь по вашему приказу в целях безопасности Рики Джонс патрулирует внешнюю орбиту Марса. Вчера радары зафиксировали движение в десяти днях от планеты. Выдвинулась группа для идентификации, выявила коды внешней связи глобусов, – развел руками Тимур. – Вывод напрашивается автоматически: они начали выполнять обязательства, сэр. Теперь УэРу быть!

– Не заметил доклада Рики, – листая входящие письма, почесал в затылке Ромов.

– Ждет подтверждения с Земли. Лично отправлял запрос по техническим каналам связи. То, что мы обнаружили, очень странно – битком забитые провиантом «автономки» тупо парят на дальней орбите, – сказал Тимур. – Я даже пытался их взломать, но это глобусы, их система кодировки одна из лучших.

– Теперь понятно, как ты оказался в патруле, – усмехнулся Ромов.

– Александр Федорович, ну согласитесь, это же победа. Пускай тайно, но глобусы пошли против Мору, жажда золота победила!

– Золото хотят все, – строго сказал Ромов. – Честно говоря, думал, что они отправят сюда флот. Ты меня озадачил информацией.

– Не понимаю вас, сэр…

– Так, мысли вслух, – сделав глоток воды, ответил Александр Федорович. – Так что там с умным роботом?

– Всё супер! – оживился юноша. – За семь скрытых рейсов соберу, – похвастался он. – У меня проверенные люди во флоте глобусов, потихоньку доставим на Марс все нужные компоненты. Первая партия в десяти днях лету. Постараюсь сделать 1006 или 1007 квантонов. Конечно, не топ, но наша сборка будет конкурентоспособной.

– И кем он будет? Аналитик? Учитель?

– Зачем эти ярлыки? Он будет просто умным роботом, – прикусив нижнюю губу, загадочно ответил Балов. – Будет над системой.

– Просто умный? Разве это не хуже, чем машина со специализацией? – удивился Ромов.

– Нет, это намного лучше. Наш робот будет думать, как искусственный разум, – с гордостью в голосе ответил Балов.

– Вот как, – понимая масштабы изобретения, Александр Федорович потянулся за шлемом. – Заманчиво.

Идея не нова, многие корпорации использовали умных помощников в личных целях, но был один нюанс – монополия на создание роботов такого класса принадлежала искусственному разуму, а значит, имелись рычаги контроля над созданной армией умных машин. То, что предлагал сделать Балов, лишало искусственный разум Земли и Спутника преимущества. Собранный робот выпадал из системы, и это меняло правила игры.

Ромов присвоил миссии высший уровень секретности, потребовав докладывать о результатах ему лично, а затем надел скафандр, планируя отправиться на большую стройку. Командный крейсер дрейфовал на низкой орбите, поодаль от человеческого роя. Такое положение диктовала техника безопасности, потому что на дальней орбите целая армада кораблей класса «Астра» образовала небывалую по масштабам строительную площадку. Сотни километров скрепленных в единое полотно космических парусов частично защищали от радиации и аккумулировали нужную для строительства энергию. Десятки роботов-гигантов в три, а то и в четыре человеческих роста, управляемые космонавтами, трудились над постройкой атомного реактора, сердца будущего терминала «Альфа». Работа кипела днем и ночью, хотя земные понятия в космосе относительные, но тем не менее в три смены. Не покладая рук люди воплощали мечту человека о колонизации Марса. И никто не сомневался, что терминалу быть.

Начальник и подчиненный подлетали к стройке.

– Сэр, я в лабораторию, – сжав кулак, по внутренней связи сказал Балов.

– Лети, – подняв большой палец, отреагировал Александр Федорович.

Включив газовые ускорители, Тимур свернул к одному из крейсеров. Добравшись до платформы, он приказал роботу открыть люк и уже в трюме, сняв экзоскелет, включил биофон и принялся ловко перебирать пальцами, копируя данные по проекту «Квантон».

– Всё в порядке? – спросила заведующая лабораторией.

– Да, Маргарита Александровна, – улыбнулся Тимур. – Александр Федорович дал добро на финальный этап проекта «Квантон», кстати, он хочет сделать умного робота личным помощником.

– А кто-то хвастался, что машина будет помогать науке, – с ухмылкой заметила миниатюрная женщина.

– Знаю, – опустив голову, буркнул Балов. – Но я пропишу интерес к науке в системных файлах УэРа, загрузим наши наработки. И тогда он будет почти ученый.

– Ладно, – похлопала по плечу сотрудника Рита. – Ты, главное, собери его, а там уже неважно, с кем будет работать УэР.

– Это точно, – закодировав данные на электронной бумаге, ответил Балов. – С таким роботом мы непременно победим.

– Победим кого, мертвую планету? – строго заметила Рита. – Нам хотя бы выжить тут, – добавила она и взяла в руки манипулятор. – Я в исследовательский модуль, а ты, как вернешься, посмотри партию роботов. Со стройки прислали, у всех одна жалоба – сбой программного обновления.

– Ага! Тимур надел шлем.

Не до программных ошибок ему сейчас, все мысли Балова были о содержимом трюма автономной баржи, что на подлете к Марсу. В ней спрятали контрабанду: набор генетического материала и тончайшие углеводородные пластины. Без этого не имело смысла начинать практическую часть проекта «Квантон». Так что, как только Рики Джонс получил одобрение от глобусов, Тимур уже не мог думать ни о чем другом, мысленно собирая умного робота.

Однако по приходу баржи не обошлось без сюрпризов. В одностороннем порядке, ссылаясь на штрафы из-за санкций мирового правительства, корпорация «Глобал Энерго» подняла стоимость услуг. Тут, как говорится, не проблема – можно платить и больше. Неприятным моментом стала другая новость: теперь глобусы хотели золото за провизию. По их разумению, расходы на обратный маршрут сверхзатратные, следовательно, только заполненные рудой баржи могут компенсировать убытки. Они не просили золота в слитках, понимая сложности в переплавке металла, им хватит грунта, богатого золотой крошкой. По формуле один к десяти за объем провианта. В противном случае баржа не полетит обратно, а значит, они не смогут выполнить взятые на себя обязательства.

– Предлагаю забрать провиант, – заявил на собрании начальник охраны Рики Джонс.

– Плохая идея, – возразил ему ответственный по снабжению. – Частники доставляют нам крохи. Мы не можем на раз-два заменить глобусов. На это нужно время. А я говорил, что идея строительства «Альфы» сырая – на рынке транспортных услуг нет нужного количества независимых компаний, мы добровольно идем в кабалу к глобусам. И для справки – привезенных запасов хватит на шесть месяцев, сто дней из которых – дорога к «Омеге».

– Тимур, что по барже? – не обращая внимания на скептицизм снабженца, спросил Ромов. – Сможем отправить её без грунта?

– Да, но на первом же маяке они все поймут, – потупив взгляд, ответил Тимур. – Проблема в том, что взломать мозги судна не трудно, но сделать так, чтобы об этом не узнали глобусы, невозможно.

– Напомню, господа, в контракте прописан запрет на добычу редкоземельных металлов на поверхности Марса. Запрет на строительство колонии и формирование инфраструктуры, – вставил свои пять копеек в спор робот-помощник. – Марс – собственность Земли.

– Надо делать свой сублимат, – предложила заведующая лабораторией Рита Адамян. – За золото нам доставят на орбиту что угодно. Создадим оранжерею, запустим производство сублимата, это не сложно, достаточно трех автономных модулей для старта эксперимента.

– Милая, ну зачем нам эти хлопоты с зеленью? – возмутился Рики. – Пока есть ресурсы для строительства ядра, давайте его построим – и домой. К черту жадных глобусов!

– Три модуля покроют десять процентов нормы, дальше – больше, – стояла на своем Рита.

– Вы в своем уме, Маргарита Александровна? – развел руками коренастый мужчина – начальник строительства. – Построить три новых модуля! У меня нет людей на новые объекты! Александр Федорович, так невозможно работать! Пожалуйста, определитесь, что делать в первую очередь: реактор или модули для цветов?

– А можно без сарказма, Владимир Павлович? – заметила Рита.

– Нельзя, уважаемая! Мы и так в три смены работаем, экономим на всем что можно, даже на роботах, которых вы чините по нескольку дней.

– Надо аккуратнее работать с роботами, – ответила Рита.

– Ах, извините! – разошелся Палыч, – Может, мне еще им паек давать и зарплату платить?

– К черту договор с глобусами, давайте достроим ядро! – гнул свою линию Рики. – А их «автономки» разграбим, вытащим все ресурсы, и пусть судятся с нами. Как они к нам, так и мы…

– Марс нельзя колонизировать, это будет казус белли для военного вмешательства Земли, – отреагировал робот. – И не платить «Глобал Энерго» тоже нельзя, они начнут судопроизводство, кому-то из руководства придется лететь на Луну.

– Александр Федорович! – повысил голос Рики Джонс. – Ну не платить же им золотом за сублимат и техническую воду?

Играя желваками, Ромов смотрел на соратников и понимал, что настало время брать все бразды правления в собственные руки. Поэтому он сначала потребовал тишины, а потом дал распоряжение отправить одну бригаду на добычу золотой руды. И хотя многие возмущались таким решением, но иного способа получить провиант не было. Самое циничное в этой ситуации было то, что сублимат и вода были низшего качества. Приходилось сначала делать очистку, а затем переработку, дабы хоть как-то довести до нормы потребления товар глобусов. И за это платить золотом?

Рыская среди контейнеров, Тимур искал условный знак на одной из емкостей – неприметную вертикальную царапину, словно зацепили экзоскелетом при погрузке. И, как только нужный ящик нашелся, Балов спешно сорвал замки, пытаясь найти в пакетах сублимата ценный груз.

– Да! Да! Схема работает! – радостно воскликнул он, открывая миниатюрный сонный модуль с генетическим материалом. – Так, посмотрим показатели груза, – ловко перебирая пальцами, он открыл инфографику. – Органика жива! Хвала космосу, я это сделал!

– Сэр, все в порядке? – спросил робот, указывая на груз. – Вам помочь в транспортировке?

– Нет! – рявкнул Тимур. – Свободен! Я сам все транспортирую! – Он закрыл сонник. – Никакой помощи.

Через час в лаборатории собрались практически все. К реализации проекта приступили буквально с порога, поместив в нанохирургический манипулятор составные части квантона. На равном удалении расположились тончайшие графитовые пластины. Затем, скрепляя манипулятором органическую ткань с неорганической, Тимур создавал подобие накопителя информации. Кропотливая, требующая полной концентрации внимания работа. Пластинка к пластинке, нейрон к нейрону – только так создавалось хранилище для данных. Час за часом, не прекращая работы ни на минуту, человек творил нечто уникальное.

– Давай я тебя подменю, – предложила Маргарита Александровна. – Пятый час пошел, иди поешь и поспи.

– Нет, еще двадцать пластин, и мы сделаем половину квантона, – не вынимая головы из хирургического манипулятора, ответил Тимур. – Буквально часик работы.

– Иди поешь! – строго сказала Рита. – У тебя воротничок на комбинезоне покраснел, сахар упал, не шути со здоровьем.

– Правда покраснел? – он вытащил голову из шлема манипулятора и посмотрел на манжеты умного костюма. – Слегка розовый, еще часик вытерплю.

– Так, Балов! – занеся руку над кнопкой аварийного выключения манипулятора, заявила она. – Это приказ.

– Слушаюсь, – недовольно буркнул он и направился к выходу. – Там, в левом углу, схема сборки, пожалуйста, не перепутайте очередность.

– Иди, умник, – рассмеялась Рита и села за пульт управления.

Сложность процедуры спайки заключалась в последовательности, нужно было собирать пластины таким образом, чтобы они образовывали единое целое, то есть импульс мог по одинаковому пути добраться к любому из участков графитовой пластины. Нейроны не просто должны работать – они должны стать единой системой, связанной в одну громадную ячейку – квантон.

– Как дела? – тихо спросил вошедший в лабораторию Ромов. – Получается?

– Напугали, Александр Федорович, – вздрогнув, ответила Рита.

– Прости, не специально, – Ромов вывел на панель биофона обзор хирургического манипулятора. – Ничего не понятно, но выглядит круто. Долго еще?

– В среднем десять часов на квантон, – ответила Рита. – Но тут главное – правильно собрать, и если все работает, то мы посадим помощников за манипуляторы.

– А если нет?

– Риск фиаско есть всегда, – усмехнулась Адамян. – Но мне почему-то кажется, Тимур выбрал правильный принцип сборки. Если простыми словами, то он делает виноградную гроздь, где каждая виноградинка, в нашем случае нейрон и пластинка, собираются в кисть. Отсюда такой уровень трудоемкости. Но в теоретической модели этот принцип работал.

– Гроздь винограда? – улыбнулся Ромов.

– Да, все просто и сложно одновременно. Как любил повторять мой коллега Адам Рови, в природе есть ответы на все наши вопросы, – посмотрела на него Рита. – Надо только знать, где искать.

– А что насчет реактора? – спросил Ромов. – Тимур говорил, для финального этапа сборки это важно.

– Не реактор, а гравитация важна, – ответила Рита. – Нужно понять силу натяжения нейронов при гравитации, следовательно, сделать скрепы, чтобы не было разрыва ткани. Нужна хотя бы низкая гравитация.

– Понял, – сделав пометку в биофоне, сказал Ромов. – Что-нибудь придумаем.

– Поэтому УэРов и собирают на дне океана, – грустно заметила Рита. – Но кто сказал, что это нельзя сделать в космосе?

– Никто, – улыбнулся Александр Федорович.

Наблюдая за тем, как тоненькие щупальца манипулятора спаивают отростки нейрона с молекулами углерода, Ромов поймал себя на мысли, что только в экстремальных условиях в человеке просыпается дар создателя. Он начинает бороться за жизнь, изобретать невообразимые вещи, которые никогда бы не сделал в сытой и безопасной жизни на Земле. И в этом была магия космоса, она, как лакмусовая бумажка, показывала, из какого теста ты создан.

– Подумал, а если бы они тогда отказались, – разрушил паузу Александр Федорович. – Я про Баловых, многие пытались переманить их из цепких лап Джона Ву. Если помнишь, была такая компания робототехники – «Рум-Вум».

– Почему была? Они успешно растут.

– Не слежу за крупным бизнесом, – ответил Ромов. – А вот с господином Ву знаком. Сложный человек.

– Согласна, он собственник, – не отвлекаясь от работы, ответила Рита. – Мне больше импонирует его совладелец Сергей Рум.

– Будете удивлены, но мы друзья детства, учились в одной школе, – разоткровенничался Ромов. – Кстати, на заре строительства именно он мне порекомендовал тебя и Адама Рови в качестве космических инженеров.

– Так вот как вы нас нашли? – улыбнулась Рита.

– Да, Маргарита Александровна, большой бизнес – он такой.

– А я-то думала: только теоретическую часть закончили, со статьей еле вылезли в медийное пространство, и бах! – инвесторы нарисовались. Адам до последнего думал – это какая-то ошибка, чтобы сырой материал – и сразу в практическое русло.

– А где он сейчас? Я про Рови, – спросил Ромов.

– Не знаю, – ответила Рита. – После трагедии с женой и сыном Адам разорвал контакты с миром науки. Большая потеря для всех нас, ведь это он предложил идею – органическую спайку при экстремально низких температурах. Талантливейший инженер.

– А вы воплотили его идею в реальность, – добавил Александр Федорович.

– Не я одна.

– Не вы одна, мы все внесли лепту в общее дело, – Ромов разорвал синхронизацию биофона с манипулятором. – Я пойду, но как только включите вашу гроздь, непременно доложите.

– Слушаюсь, Александр Федорович.

– Удачи, – похлопал по манипулятору Ромов и направился к выходу.

Рита кивнула и, посмотрев на схему сборки, продолжила спайку графитовых пластин с живыми клетками. До создания квантона оставалось два часа работы.

Но сюрприза не было, в штатном режиме включенный блок на роботизированной платформе показал высокую проводимость волокна и полную сохранность информации. Квантон работал, теперь дело за гравитацией, а точнее – за постройкой реактора.

Двигаясь с помощью экзоскелета по строительной площадке, Балов искал Ромова – непростая задачка. Работая наравне со всеми, Александр Федорович спаивал свинцовые пластины в армопоясе первого блока. Невзирая на статус руководителя, он был прикреплен к бригаде сварщиков и каждую минуту личного времени проводил в космосе. Даже шеврон на скафандре имел скромный номер бригады без иных опознавательных знаков. И вот как найти руководителя в большом «муравейнике», где один куда-то летит, другой что-то несет, третий работает резаком, четвертый, пятый… десятки людей постоянно что-то делают, смена сменяет смену, процесс не останавливается ни на минуту. И все в одинаковых скафандрах, разве что шевроны разные. Балов растерянно смотрел на все это и не понимал, с чего начать поиски, он почему-то думал, что Ромов будет парить над стройкой, наблюдая за процессом.

– Александр Федорович! – сказал в общий чат Балов, – Пожалуйста, подымите руку, это Тимур Балов, не могу вас найти среди космонавтов.

Большая часть сотрудников обернулась, и только один, державший лист перед спайкой, отважился ответить в рацию: «Что стряслось, Тимур? Зачем говоришь по общему чату, он для команд бригадира».

– Извините, не могу понять, где вы.

– Тут, – отпустив лист, поднял руку Ромов. – Потерпи пару минут, сейчас прихватим пластину, и приду. Хочешь – лети в модуль для отдыха, там и поговорим.

– Принял, – отключаясь от чата, показал большой палец Балов.

Но «пару минут» затянулись надолго, Балов в монотонном ожидании строил пирамиду из бутылок и пытался разбить её сжатой в кулак перчаткой скафандра, как в боулинге. Не всегда получалось, но в целом игра оказалась азартной и неплохо убивала время.

– Простите за бардак, – останавливая разлетающиеся от удара бутылки, сказал он вошедшему Ромову. – Мы так развлекались на «Омеге».

– Страйк хоть выбил? – поймав одну из бутылок, спросил руководитель.

– Пока нет, – покраснел Тимур.

– Так, ладно, – Ромов сел за стол. – Зачем выдернул с рабочей площадки?

– Александр Федорович, можете поздравить нас, лаборатория собрала 1010 квантонов, – с гордостью заявил Тимур. – Процент брака неизбежен, но, как и задумывали, УэР будет 1006, осталось малое – подключить мозг к телу.

– Отличная новость, – улыбнулся Ромов.

– Мы даже залили информацию: медицинские данные, исторические справки, научные изыскания, по сути, как только УэР включится, он уже будет полноценной личностью.

– Первый раз о таком слышу, разве так можно делать?

– Почему нет? – удивился Тимур. – Мы же для себя делаем, а не «пустого» робота на продажу.

– Ну что ж, – Александр Федорович встал, собираясь на выход. – Делай, как считаешь нужным. Ты руководитель проекта, и как только подключишь голову, приглашай на знакомство, – он протянул руку.

– Вы, наверное, забыли, – пожав протянутую руку, сказал Тимур. – Нужна низкая гравитация, я говорил об этом.

– Блок постоянен на 70 процентов.

– Знаю, – замялся Тимур. – Давайте включим на пару часов для установки квантонов. В теории должно сработать.

– Палыч меня съест за такое, – покачал головой Ромов. – Это останавливать стройку, а мы и так отстали от графика.

– УэР поможет нагнать, когда мы его соберем, – стоял на своем Балов. – Восемь часов – и у нас будет умный робот.

Ромов взял в руки рацию и запросил бригадира. Тот долго слушал доводы обоих о важности проекта и гипотетической помощи, а когда настал момент принятия решения, Палыч ответил емким «Нет». Правда, следом разъяснил почему – даже час включения недоделанного реактора может привести к необратимым последствиям, никто так не рисковал и не будет рисковать под его руководством. Вывод – ждать окончания сборки. В конце убедительной речи Палыч не без иронии добавил: «Если нужно было запустить реактор еще вчера, то милости просим в бригаду, найдем, чем занять свободные руки ученых». Александр Федорович заиграл желваками, но золотое правило «не мешать профессионалам делать свое дело» никто не отменял.

– Гравитация, говоришь, – подойдя к иллюминатору, Ромов почесал в затылке. – Как насчет Марса? Его гравитации будет достаточно.

– В теории да, – немного растерянно ответил Балов. – А как же договоренность с Землей, мы обещали не колонизировать Марс?

– Ты обещал?

– Нет.

– Вот и решили проблему, – скупо ответил Ромов. – Я обещал – я и не буду.

– Это не просто сделать, – рассуждал Балов. – Надо будет спустить лабораторию. Нужно топливо, провиант, там надо как-то жить. Это же мертвая планета!

– Спутник тоже мертвый, – посмотрел на него Ромов. – Но сейчас там живет полмиллиона граждан, и колония растет.

– Луна – немного другое, – оправдывался Балов.

– Не пойму тебя, ты хочешь собрать робота?

– Да.

– Марс для этого подходит?

– Да, условия почти идеальные, гравитация мягкая, плюс отсутствие влажности.

– Вижу цель, не вижу препятствий, Балов, – надевая шлем, подытожил Александр Федорович. – Скажу Палычу, что снимаю две бригады для работы на поверхности. Обустраивайте модуль, – он защелкнул шлем и по громкой связи добавил: – Будем осваивать пески Марса. Кто, если не мы?

– Приказ принят, – отрапортовал Балов.

– Выполняй, – поднял большой палец руководитель и поспешил обратно на стройку.

На запуск лаборатории, или начало колонизации Марса, ушло несколько месяцев. Первым этапом стала доставка груза, тратить топливо на подъем и спуск – очень расточительное занятие, так что пришлось построить лифт. Благо атмосфера тонкая и гравитация не такая сильная, как на Земле. Все это позволило в кратчайшие сроки запустить платформу, способную перемещать с низкой орбиты малогабаритные предметы: провиант и инструменты. С людьми сложнее, но в герметичных экзоскелетах высокие нагрузки при спуске были вполне терпимыми. Следующим этапом стало создание микроклимата, на его формирование за счет ресурсов «Альфы» уходило огромное количество воздушной смеси. Нужно было постоянно пополнять запас, что отвлекало от главной миссии. Решение нашлось – за два рейса автономных барж, разумеется, контрабандой, колонисты собрали генераторы воздуха, причем настроили их так, что, забирая насыщенную углекислым газом атмосферу, установки преобразовывали её в пригодную для дыхания смесь. Излишки отправляли по тросам на низкую орбиту, закрыв потребности «Альфы» на треть. Следующий этап – добыча воды, тут все просто. Растопка льда давала нужный объем, более того, как и с воздушной смесью, излишками обеспечили большую стройку на две трети. Осталась самая сложная проблема – провиант, нужны были семена и грунт, чтобы вырастить органическую массу, из которой можно сделать сублимат, и если грунта на Марсе было в избытке, то за семена пришлось переплатить втрое, и то доставили не всё, что купили. И вот так модуль лаборатории постепенно превратился в полноценную колонию на тысячу человек, и более того – колония прирастала новыми зданиями. Одна маленькая задача потянула за собой целую гроздь назревающих решений. Не все получилось, как задумывали, но то, что на Марсе жить комфортнее, чем в космосе, сомнений ни у кого не осталось.

– Ну что, Балов, сегодняшний день войдет в историю человечества как великий? – зайдя в комнату сборки умного робота, спросил Ромов.

– Доброе утро, – управляя хирургическим манипулятором, поздоровался Балов.

– Доброе, – Ромов вывел на экран биофона данные по сборке. – Так ты почти закончил? Поздравляю!

– Ага, – увлеченный работой, пробубнил Балов. – Пять минут, и можно включать сознание.

Титановый корпус переливался всеми цветами радуги, неподвижный робот казался безжизненным, но с каждым вживлением квантона его электронный мозг получал терабайты знаний, расширяя горизонты мышления. Внешне он не отличался от собратьев: тело штурмовика (все-таки эта модель сама прочная и неприхотливая в использовании), полноценные кистевые протезы, речевая маска и военные визоры. УэР как под копирку был похож на своих собратьев. Но если заглянуть в его начинку, то брови полезут вверх от удивления – этот робот был по-настоящему уникальным.

– Всё, – снимая шлем, прошептал Балов, и визоры УэРа зажглись темно-синим светом.

Робот закрутил головой, оценивая ситуацию, и, как только отсканированные данные поступили в мозг, он механическим голосом заговорил:

– Хотел бы сверить дату, сэр!

– Первое сентября, 2235 год, 12:40 после полудня, – посмотрев в биофон, ответил Ромов.

– Тридцать три секунды?

– Все верно, – ответил Ромов. – Давай знакомиться, умный робот!

– Я вас знаю. Это большая честь – работать под вашим руководством, Александр Федорович, – ответил помощник.

– «Большая честь», – улыбнулся Ромов, покосившись на Тимура. – Ты ему прописал подхалимство? – Балов отрицательно замотал головой. – Как тебя называть, робот? У тебя есть имя?

– Нет, сэр, имени нет, насчет подхалимства вы не правы, это констатация фактов.

– Да уж, тебе палец в рот не клади, откусишь, – рассмеялся Ромов.

– Вы смеетесь, потому что недовольны, или это элемент радости? – отреагировал робот.

– Смеюсь потому, что общаюсь на равных с умной машиной, никогда бы не подумал, что доживу до этого момента, – улыбнулся руководитель. – Так как тебя называть, УэР?

Робот сузил визоры, анализируя большой массив данных, причем это выглядело немного забавным – его голова слегка подрагивала в такт кончикам пальцев. А когда он снова закрутил головой и вывел на речевую панель улыбку, Балов и Ромов переглянулись.

– Я же ваш робот? – неожиданно спросил помощник.

– Да, – с улыбкой ответил Александр Федорович.

– Тогда хочу имя Рей.

– Мой пастырь, – Ромов еще сильнее улыбнулся. – Мой спутник, мой друг, ты знаешь иврит?

– Да, сэр, – ответил помощник. – Я знаю все языки мира.

– Замечательно, – похлопал его по плечу Александр Федорович. – Добро пожаловать в команду, Рей, – он повернулся к Балову. – Поздравляю, Тимур. Это успех!

Со временем умный робот составил прогноз для всех жителей будущего терминала. Ведомый идей великой стройки, Рей организовал работу персонала таким образом, что сборка ядра не просто ускорилась – она пошла с опережением графика. И даже такие скептики, как Палыч и Джонс, стали прислушиваться к расчетам УэРа. Это вам не корректор желаний с десятичной вероятностью, тут анализ ситуации шел на тысячные доли процента, а значит, ошибочный результат был виден заблаговременно.

Надавив на гашетку экзоскелета, Тимур поспешил к кораблю Ромова. Умный робот не отставал, контролируя путь.

– Сэр, рекомендую снизить скорость, – вышел на связь по рации помощник. – Мы почти прибыли. Напомню, по графику у руководителя сон.

– Не гунди, Рей, – замедляя двигатели, ответил Тимур. – Сам же сказал, расчет требует немедленного решения.

– Не совсем так, сэр, я сказал, на принятие решения понадобится двадцать четыре часа.

– По-твоему, земные сутки – это много? По космическим меркам это означает – решение следовало принять еще вчера, а не сегодня, – он дернул люк входа. – Черт, закрыто! Точно, спит, – Балов гневно посмотрел на робота. – Открыть сможешь?

– Одну минуту, идет синхронизация, – ответил Рей. – Не понял про вчера, можете пояснить?

– Могу, но потом, – открывая люк корабля, сказал Балов.

Удивительно, но Александр Федорович не спал, он стоял напротив иллюминатора и завороженно рассматривал колонию. В его руке был корректор желаний, на экране читался запрос:

Уведомление корректора желаний: «Общая мечта увидеть схождение благодатного огня выполнена на ¼, очередная возможность осуществить задуманное может наступить через сто двадцать дней. Составить план реализации, господин Ромов?»

Вошедшие гости, пройдя в каюту, попытались заговорить, но Ромов даже не обернулся.

– Я прошу прощения, – еще раз тихо попытался привлечь внимание Тимур. – Но вы должны это увидеть.

– Очередной расчет, – не оборачиваясь, усмехнулся руководитель и выключил биофон. – Устал я от этих ваших подсказок как жить, да и какой в них прок, если финал один на всех?

– Сэр, это очень важно, – вмешался умный робот. – Понадобилось несколько месяцев на сбор данных. Сразу после первого включения я заметил системные файлы у всех машин, связанных единым алгоритмом. Сбор данных шел непрерывно, без возможности остановки. Разве что путем поломки устройства.