Buch lesen: «Вальс под дождем»

Мотылек залетел в окно, поднялся к потолку, покружил немного, и опустился на холодную сталь снайперской винтовки «премьер». В оптическом прицеле мотылек выглядел огромным ужасным монстром.

– Ну-ка, приятель, сделай одолжение, исчезни.

Z-Адажио чуть качнула винтовкой, и мотылек, сорвавшись с места, вылетел обратно в окно, явно оставшись разочарованным столь прохладным приемом.

В прицеле вновь появилась массивная входная дверь одной из резиденций Лесли Донахью. В этом двухэтажном особняке сей уважаемый член парламента, время от времени, проводил свой досуг, по полной программе расслабляясь как душой, так и телом. Впрочем, по поводу души, тут конечно можно поспорить. Но вот зато тело действительно получало разрядку на полную катушку. И нынешний вечер был не исключением. Толпа девиц легкого поведения, пару часов назад высыпавшая из «Кадиллака» хозяина, была тому ярким подтверждением.

Когда Лесли стукнуло одиннадцать лет отроду, он тогда уже начал проявлять недюжинную жажду к власти. А поскольку власть в этом мире, как правило, требует жертв, а именно: честности, порядочности, и тому подобных мелочей человеческой натуры, то исходя из этого у мальчишки, в подобном плане, не возникло абсолютно никаких затруднений. Воспитавшись в среде морального абстракционизма, он основательно впитал все те качества, которые позволяют с легким сердцем взбираться по лестнице тщеславия, невзирая на то, что ступеньки состоят не только из врагов, но и частенько из лучших друзей. Хотя остается открытым вопрос, откуда вообще могут появиться друзья при таком раскладе. Но пусть этот вопрос так и остается открытым. В конце концов, нельзя же на все вопросы иметь ответы, иначе мир просто перестанет существовать.

Да, так вот: в одиннадцать лет, ничем особым не зарекомендовавший себя в плане успеваемости, Лесли Донахью организовал в школе движение «Долой учебу – да здравствует свобода!» Умные преподаватели сначала никак не отреагировали на невинную шалость юного поколения, и вскоре получили за это хороший урок. Пока раскачивались и ждали, что все само собой очень скоро рассосется, вирус анархии распространился по всей школе. Пришлось в срочном порядке применять радикальные меры; а Лесли, как идейного вдохновителя, отчислили из школы с соответствующей характеристикой. Однако долго еще там витал бунтарский дух Донахью.

Именно с этого момента Лесли и вкусил пьянящий запах лидерства, от которого кружится голова и будущее вырисовывается в радужных тонах. Другое дело, что тона эти были навеяны алчностью, карьеризмом, и тупым стремлением достичь поставленной цели любым способом. И как раз стремление к власти, полной и неограниченной, и стало той целью, которая мертвой хваткой вцепилась в свою потенциальную жертву. Лесли Донахью на тот час исполнилось восемнадцать. За спиной уже был авторитет наркодельца в кругу несовершеннолетних, в результате чего он получил прозвище Кока, а так же некоторое посредничество в торговле оружием. Именно эти два бизнес проекта Лесли и взял на вооружение. Спустя десять лет его империя разрослась настолько, что он вытеснил из региона буквально всех, оставшись, таким образом, вне конкуренции. И совсем уж лишним будет уточнять, сколько трупов он оставил на этом тернистом пути.

Шло время, амбиции росли, и, наконец, выросли настолько, что потребовали более могущественной власти. А что лучше всего для этого подходила, как не политика. Вот ею Лесли Донахью и занялся. Занялся основательно и всерьез.

И вот он уже в парламенте.

Очень скоро его криминальные щупальца проникли, чуть ли не во все щели, как государственного бюджета, так и в остальные финансовые потоки. Но лазить по щелям, или, как он мысленно выразился, побираться, Лесли быстро надоело. Требовался последний, решающий шаг. И к тому моменту этот шаг имел уже все шансы на успех.

Министерство иностранных дел, четвертый этаж, кабинет шефа тайной внешней разведки. Хозяин кабинета, Элисдэйр Асбах, устроившись в мягком кресле и попыхивая сигарой, просматривал последний номер эротического журнала. В следующее мгновение он раздраженно швырнул журнал в мусорное ведро. Такая реакция была вполне объяснима. Вот уже как на протяжении полугода Элисдэйр находился в состоянии импотенции. Чего он только не предпринимал, к каким специалистам только не обращался, ничего не помогло. Нет, какие-то положительные результаты, вселяющие определенный оптимизм, время от времени проскальзывали, но это оказалось лишь кратковременным успехом, к тому же приведшем, в конечном результате, к полной и окончательной капитуляции мужского физического достоинства.

Имея в своем распоряжении сногсшибательную, по своим внешним данным, секретаршу, Асбах вынужден был уволить ее, потому как постоянно лицезреть перед собой такой «персик» и не иметь возможности его надкусить, было выше его сил. На смену сочному румяному персику пришла перезрелая тыква Элейн Гросс. Даже в юные годы сия дама могла испугать своей внешностью какого-нибудь чересчур романтического юношу, столкнувшись с ним в пасмурную погоду, в безлюдном переулке, и продемонстрировав свой длинный крючковатый нос, не в меру оттопыренные уши и крупные лошадиные зубы. Впрочем, при таком раскладе, если уж быть до конца объективным, в панику мог впасть кто угодно. Теперь же, по прошествии энного количества лет, Элейн Гросс представляла собой что-то среднее между мужчиной и женщиной. Хотя такое сравнение кажется несколько кощунственным, поскольку что-либо женственного в этой особе отыскать было настолько же трудно, насколько трудно найти на морском дне морскую свинку. Что же до чего-либо мужеподобного, то тут будет попроще. Волосатые руки (очевидно и такие же ноги, которые она тщательно скрывала под темными непрозрачными, толи чулками, толи колготами; этого, кроме нее самой, по известным причинам, вряд ли кто-то мог знать), низкий каркающий голос, а также довольно впечатляющая, как для почти что пожилой уже леди, физическая сила. Она успела ее продемонстрировать, когда один из сотрудников министерства, повстречавшийся ей в коридоре, обозвал ее гоблином в юбке, после чего тут же получил боковой левый в челюсть. Этим боксерским приемом, как и многими другими, еще с детства Элейн обучал ее отец, выступавший на профессиональном ринге. Он прекрасно понимал, что дочери в будущем это пригодиться. И к тому же девчонке тренировки в спортивном зале оказались более по душе, чем играться с куклами. Очевидно, и характер, по большей части, у нее был мужским.

Буквально весь состав подчиненных шефа тайной внешней разведки дал бы руку на отсечение, что появившаяся для собеседования на предмет места секретаря Элейн Гросс не имеет абсолютно никаких шансов. Однако Элисдэйр Асбах, как только увидел претендентку, тут же утвердил ее кандидатуру, даже не проведя положенный пятнадцатиминутный ознакомительный диалог с ней. А через каких-нибудь несколько дней он полностью убедился в правильности выбора. Помимо внешности, которая помогала Элисдэйру не вспоминать о своей мужской трагедии, Элейн еще обладала острым аналитическим умом. Она стала правой рукой Асбаха.

Элейн без стука вошла в кабинет шефа. Она была единственная из подчиненных, кто мог себе это позволить.

– Вас хочет видеть некий Гарольд Дэшайе. Прикажете впустить? Мне кажется у него что-то очень важное. Слишком уж нервничает.

– Да, я жду его, – воодушевился Асбах. – Пригласите. И, кстати, регистрировать в журнале посещений не надо. Эта встреча имеет сугубо частный характер.

– Как скажете, сэр.

Элейн пригласила в кабинет Дэшайе, и моментально удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну, выкладывай. Что там у тебя за секретный разговор такой? – Элисдэйр от нетерпения аж вспотел. Достал носовой платок и вытер покрывшийся испариной лоб. В принципе он догадывался, зачем пожаловал к нему старый приятель. Даже не догадывался, а можно сказать: знал. Что поделаешь, такая работа!

Прежде чем ответить, Гарольд еще раз оглянулся на дверь, убедился, что та закрыта, и только тогда полушепотом изрек:

– Дело исключительно важное. Ты уверен, что нас никто не может здесь прослушивать?

– Успокойся, дружище. Расслабься. Ты где находишься? В моем кабинете. Какое прослушивание! Какие посторонние уши! Ты в своем уме! Давай, выкладывай… Впрочем, подожди. – Асбах нырнул в тумбочку, достал бутылку конька, плеснул немного в стакан, бросил мимолетный взгляд на товарища, добавил еще столько же, и протянул стакан Дэшайе. – На, хлебни.

Тот одним глотком выпил коньяк, взял предложенную хозяином кабинета сигару, и плюхнулся в кресло. Алкоголь быстро сделал свое дело. Не прошло и минуты, как лицо Гарольда перестало дергаться, и дрожь в пальцах улеглась.

– Речь идет о нашем общем знакомом, – более-менее уверенным тоном произнес Дэшайе.

– Насколько я понимаю, имеется в виду Кока, – не удержался Асбах, и тем самым на мгновение ввел собеседника в некоторое замешательство. Но только на мгновение.

– Да, именно так.

– Что, серьезный конкурент? – шеф тайной внешней разведки буквально прошил взглядом Дэшайе.

Последний, впрочем, благодаря алкоголю, находился уже в своей тарелке, а потому ничуть не смутился.

– Это уже не конкурент. Это почти свершившийся факт. Последняя социология показывает, что этот выскочка набирает больше трети голосов. И это еще за два месяца до выборов. Пару недель назад было около двадцати процентов. Вот и прикинь, каков рост. И где мы в скором времени окажемся.

– Да, президентские амбиции у этого малого будь здоров! Я даже не ожидал, что он так лихо проведет избирательную компанию. Однако меня это касается постольку поскольку. Моему ведомству, а так же и мне лично, никакие перетрубации со сменой президента не страшны. У меня на этого голубчика компромата, выше крыши.

– Ты хоть мне лапшу не вешай, – саркастически ухмыльнулся Гарольд. – Это сейчас он тебя пока еще не трогает, до выборов. Не хочет рисковать. Вдруг пресса пронюхает, и это скажется на его рейтинге. А вот после выборов, когда он станет президентом, он тебя просто закатает в асфальт, со всем твоим компроматом на него. Можешь даже не сомневаться.

А Асбах и не сомневался в этом. Он прекрасно знал, на что способен Лесли Донахью. Особенно когда дорвется до полной и неограниченной власти. И тогда уж не позавидуешь тому, кто окажется на его пути. И шеф тайной внешней разведки Элисдэйр Асбах был первым претендентом, чтобы открыть счет безымянных асфальтированных могил в эпоху нового президента.

На какое-то время в кабинете воцарилась мертвая тишина. У обоих присутствующих в голове крутились одни и те же мысли, и от этого лица их были похожи: вытянутые и слегка испуганные.

– Ладно, хватит разглагольствовать, – нарушил затянувшуюся паузу Элисдэйр. – Ты пришел для чего, чтобы предложить мне выгодный заказ? Вот и предлагай. Но учти, я ни о чем не догадываюсь, и даже понятия не имею, какие проблемы заставили тебя обратиться ко мне за помощью.

– Ну, это понятно, – ухмыльнулся Гарольд. – Так вот… У меня к тебе есть дело. Нужно убрать одного плохого парня. Зовут его Лесли Донахью. Или просто Кока.

– Как, ты предлагаешь мне пойти на мокрое дело?! – продолжал дурачиться Асбах. Но, увидев серьезное лицо напротив, понял, что пора заканчивать клоунаду. – Ладно, шутки в сторону. Итак, необходимо вывести из игры главного конкурента.

– Не так конкурента, как опасного врага, набирающего силу с каждым днем. И это уже не игрушки. – Дэшайе потянулся к бутылке и плеснул себе немного коньяка. Выпил, откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза, ощущая блаженство от расходящегося по организму алкоголя.

Элисдэйр не преминул поддержать товарища, и засадил в свое нутро добрых полстакана. Крякнул, подкурил успевшую потухнуть сигару, и с раскрасневшейся физиономией так же откинулся на спинку кресла.

– Значит так, – деловито изрек он. – Я беру твой заказ. Исполнение гарантирую в течение недели. Об оплате – после выполнения. Но сразу предупреждаю, сумма гонорара будет повышенной. Это тебе не какое-нибудь рядовое убийство. Тут нужен профессионал высочайшего класса. Очевидно, Кока что-то такое чувствует. В последнее время он усилил свою охрану и стал более подозрительным. К нему теперь просто так и не приблизишься. К тому же его информационная служба работает безупречно. И я не удивлюсь, если завтра утром твое тело обнаружат где-нибудь в безлюдных трущобах. – Асбах рассмеялся этой своей, как он считал, безобидной шутке. Чего совсем нельзя было сказать о его собеседнике.

– Типун тебе на язык, – буркнул Дэшайе, изображая обиду.

– Ладно, дружище, извини, – примирительно заблеял Элисдэйр. – Что-то я действительно, того… разошелся. Хороший коньяк, зараза! Здорово действует… В общем, можешь расслабиться. Считай, что дело сделано. Я, как ты знаешь, слов на ветер не бросаю.

– Знаю, но здесь ситуация слишком уж деликатная. – Гарольд нервно провел рукой по волосам. – Ты же прекрасно понимаешь, что если что-то, не дай бог, пойдет не так, если покушение не удастся, то нас с тобой тогда ничто не спасет. Даже страшно подумать, что этот ублюдок с нами сделает. Ты же помнишь, как он расправился с тем репортером. Как, то бишь, его?… А, Юджин Риппе. Его жена, то есть вдова, до сих пор в психушке. Свихнулась, как только увидела, что осталось от ее мужа. И что? Все знают, чьих рук это дело, а ему, как с гуся вода! И еще конкретно претендует на пост президента! Куда катиться эта страна?!

– Да, фрукт серьезный, – согласился Асбах. – Но я тебе еще раз говорю: беспокоится не о чем.

– Судя по твоим словам, у тебя есть исполнитель, не допускающий ошибок, – толи констатируя, толи размышляя, выплюнул Дэшайе.

– Да, есть, – коротко бросил Асбах.

Следующие несколько минут они молча попыхивали сигарами, взяв паузу.

– Помнишь случай с сенатором Маквэлом? – возобновил разговор Элисдэйр.

– Очень хорошо помню. Застрелен прямо в воздухе, в момент прыжка с парашютом. Было у него такое хобби. Так это твоих рук дело?

– Моей фирмы, – скромно уточнил Асбах. – Бедняга кое-кому перешел дорогу; кое-кому из уважаемых мною людей. Ну, и пришлось его из этой жизни попросить. И как тебе выполненная работа?

– Я просто в восхищении! Никаких следов, никаких улик! Выдвигались какие-то невероятные мистические версии. В итоге следствие зашло в тупик. Дело закрыли. Журналисты буквально сошли с ума, но так ничего выудить и не смогли. Были даже те, кто выдумывал свою историю и пытался выдавать ее за реальную, но тут же вся эта фальшь разбивалась вдребезги. Помниться, я как-то всю ночь не спал, пытался проанализировать, откуда же все-таки мог быть произведен выстрел, но так и не нашел ответ. Ты, случайно, не подскажешь?

– Нет, не подскажу, – ответил Асбах. – Это профессиональная тайна. Ты же должен это понимать! И вообще, хватит об этом. Я тебе привел всего лишь один пример. Ты убедился в компетентности моего исполнителя?

– Вполне!

– Вот и отлично. Давай выпьем по последней, на удачу, и разбегаемся. Можешь спать спокойно. Не пройдет и недели, как ты увидишь во всех газетах некролог о скоропостижной кончине Лесли Донахью.

Они хлебнули по последней, и Гарольд Дэшайе удалился, преисполненный твердой уверенности в скором решении проблемы.

Что же касается Элисдэйра Асбаха, то он еще долго сидел в кресле, попыхивая сигарой, и проворачивая в голове всевозможные комбинации дальнейшего развития событий. Его губы время от времени растягивались в кривой ухмылке. Он был доволен собой. Он выдержал необходимую паузу, и дождался, что убрать Коку ему предстоит сугубо по заказу, а не проявляя личную инициативу. Естественно он подыграл Гарольду, соглашаясь, что боится Лесли и потому не откажется помочь. Знал бы его приятель, что шеф тайной внешней разведки еще месяц назад наметил ликвидацию главного претендента на президентский пост. И что сроки уже поджимали. А дело все в том, что Кока завладел одним очень интересным документом, оглашение которого привело бы Элисдэйра Асбаха прямиком на электрический стул.

Дело идет о государственной измене. Как-то наш герой продал партию секретного оружия одному диктатору. В результате чего тот удержался у власти, истребив чуть ли не половину восставшего против его режима населения; а вторая половина до сих пор гниет по тюрьмам.

Лесли Донахью, до поры до времени, спрятал документ на кладбище, в одной из могил. Он считал, что это самый надежный тайник. Асбах знал, на каком именно кладбище, но вот где именно, тут была загвоздка.

Поразмыслив немного, Элисдэйр пришел к выводу, что если Кока отправится в мир иной, то вместе с собой он заберет и документ. Ибо кроме него самого эту бумажку найти больше никто не смог бы. Те два гробовщика, которые помогали Лесли, в скором времени скоропостижно скончались от чрезмерного употребления алкоголя. Хотя если бы патологоанатома, проводившего вскрытие, как следует не обработали бы, в смысле, конкретно припугнули и немного заплатили, то общество узнало б, что бедолаг, просто-напросто, сначала задушили, а уж потом, искусственным способом, наполнили их желудки основательным количеством спиртного.

Асбах прекрасно понимал, что Кока, благодаря такому серьезному компромату, сделает из него мальчика на побегушках, прольет его руками море крови, устранит всех своих недругов, а потом уберет и его самого, как главного и, к тому времени, единственного свидетеля.

И вот теперь осталось, всего-навсего, просто вычеркнуть Лесли Донахью из списка живых. А документик пусть гниет себе в могиле. Кока был прав: более надежного места и сыскать было трудно.

Элисдэйр, развалившись в кресле, тихо посапывал. Его сморило в сон. На губах играла все та же кривая ухмылка.

Массивная дубовая дверь отворилась, и показалась хмельная физиономия Лесли Донахью. Он был счастлив, он радовался жизни, он был бессмертен. Разве может грозить смерть тому, кто взнуздал ее и приручил. А именно так думал сейчас Кока, вальяжно спускаясь по мраморной лестнице.

Z-Адажио задержала дыхание. Палец застыл на спусковом курке.

Лесли остановился, вдохнул полной грудью ночной прохладный воздух. Его взгляд устремился в звездное безоблачное небо. «Почему все эти звезды не принадлежат мне? Уж я бы их заставил ходить строем. А то разбросаны, как попало». Его громкий смех заглушил веселое визжание выпорхнувших из особняка девиц.

Пуля вошла в левый глаз. Окровавленные мозги разбрызгались по мраморным ступенькам. Женский веселый визг моментально превратился в истерический. Охрана, в панике, окружила плотным кольцом распластанное на земле тело хозяина. Кто-то пустил автоматную очередь в окружающую темноту. Темнота лишь рассмеялась в ответ, наблюдая с высоты на мечущихся человечков, копошащихся вокруг новопреставленного, который еще мгновение назад был их богом, а теперь стал обыкновенным покойником.

Главный инспектор криминальной полиции, капитан Джек Коуфман, показал удостоверение и прошел сквозь очередное кольцо многослойного оцепления. С трупом Лесли Донахью уже работала его бригада: судмедэксперт Сара Докич, лейтенант Алан Мори, и сержант Остин Фишборт.

– Ну, что тут? – обратился Джек к Саре.

– Пулевое ранение в голову, мозги все, сам видишь, где, – кивнула она на бурые пятна вокруг. – Выстрел произведен с большого расстояния. С какого именно, сказать затрудняюсь.

– Что с тобой, Сара? – удивленно поднял брови капитан, – ты, и не можешь вычислить расстояние?!

– Дело в том, что мои расчеты натыкаются на очень упрямый факт. Мы не обнаружили абсолютно никаких следов, там, где они, судя по моим вычислениям, просто обязаны быть. Даже самые незначительные. Но и таких нет.

– А ты, Алан, что скажешь? – обернулся Джек к лейтенанту.

– Чтобы исполнить задуманное, убийца должен был сначала проникнуть во владения жертвы, охраняемые, позволю себе заметить, по последнему слову техники; и к тому же напичканную бойцовскими собаками и вооруженными до зубов молодчиками. Стрелять из-за пределов этой частной территории не имеет смысла. Ни одно снайперское оружие, из всех известных мне типов, не способно пустить пулю на подобное расстояние. И получается, что стрелок, либо человек-невидимка, плавающий по воздуху, либо производил выстрел с вертолета. Но тогда бы его без сомнения засекли, а тут никто ни сном, ни духом.

– Ну и твоя очередь, – подмигнул Джек Остину. – Можешь что-нибудь дополнить?

– Только то, что убийца обладает, судя по всему, сверхъестественными навыками, сэр.

Остин был единственным из группы Коуфмана, кто обращался к нему «сэр». По своей молодости, и отчасти благодаря утонченному воспитанию, он не мог пока что еще преодолеть барьер панибратства между подчиненным и начальником. Джек попробовал было сразу же разрушить этот барьер, но очень скоро понял, что не стоит торопить юношу. Все придет само собой, в свой час. Он верил в него. А иначе зачем, вместо готового профессионального сотрудника, нужно было брать к себе второкурсника полицейской академии Остина Фишборта. А действительно, зачем? Да просто когда капитан Джек Коуфман как-то выступал в академии с лекцией, ему приглянулся очень открытый и очень любопытный паренек, вопросы которого были остры и интересны не менее чем сами ответы лектора.

– Как видно, местность довольно открытая, – продолжил сержант. – Растительности мало. Каждое дерево, как на ладони. Ночью территория очень ярко освещается. Допустим, киллер, каким-то образом, незаметно проник во владения, оставив многочисленную охрану за трехметровой стеной и проволокой, по которой гуляет несколько сотен вольт. Допустим, он так же незаметно взобрался на дерево, усыпив бдительность свирепых обученных собак. Допустим, выждав несколько часов, а может быть и значительно больше, он дождался удобного момента и выполнил свою работу. Допустим. Но вот как незаметно исчезнуть после всего этого, когда тут же, незамедлительно, был прочесан каждый квадратный метр, такого даже допустить, никакой фантазии не хватит.

– Так, ясно, – подвел итог Джек. – А теперь, кто мне скажет, что там за строение виднеется вдалеке? – прищурился он, пытаясь что-то разглядеть в утренних лучах восходящего солнца.

– Ничего интересного, – ответил Алан. – Развалины бывшего торгового центра. Донахью собирался там, в скором времени, построить развлекательный комплекс, для самых избранных.

– Ну что ж, пойдем, поглядим на эти развалины, – с загадочным выражением лица сказал Джек – Авось что-нибудь интересное обнаружим.

– Патрон, ну что мы там такого интересного можем обнаружить? – пожал плечами лейтенант.

– Действительно, Джек! – подключилась Сара. – Какого черта?! Не думаешь же ты, что выстрел был произведен оттуда! Расстояние слишком велико. Никакая пуля не долетит оттуда сюда. А тем более в нашем случае, где убойная сила проникновения в голову настолько мощная, что, не будь противоречивых фактов, я бы утверждала, что выстрел был произведен не более чем за десять метров до цели.

– Судя по вашим красноречивым излияниям, – резюмировал главный инспектор, – вы этот объект проигнорировали своим вниманием, и теперь ищете себе оправдание. Какое бы ни было расстояние, эти развалины вы обязаны были проверить сразу же, как только не обнаружилось никаких следов киллера в радиусе досягаемости. И это моя бригада! Стыд и позор! А ну-ка, сержант Фишборт, продекламируйте мне восьмой пункт устава Коуфмана.

Официальный тон капитана, да к тому же в такой интонации, несколько обескуражил Остина.

– Восьмой пункт… восьмой пункт… сейчас… А, да… Если поиски улик не дают никаких результатов в радиусе досягаемости, то радиус увеличивается до тех пор, пока не обнаружится хоть малейший факт.

Сара и Алан застыли в ожидании. Если бы это был какой-нибудь пикник, или там что-то вроде сабантуя, то подобное обращение Джека все расценили бы как шутку, но здесь он был главным инспектором криминальной полиции, ведущий серьезное резонансное убийство, явно попахивающее политикой, а значит шутить в такой ситуации капитану Коуфману вроде как бы не к месту.

Однако это если бы на месте Джека был какой-нибудь сноб, карьерист, выскочка, ставивший себя выше других (разумеется, речь идет, либо о подчиненных, либо о простых гражданах, не облаченных в какую бы то ни было власть). А в данном случае патрон просто настраивал своих ребят на длинный рабочий день. День, который может растянутся на несколько суток. У него был прямой приказ от министра, раскрыть это дело в течение семидесяти двух часов.

– Сара, продолжаешь заниматься трупом. Если кто-то будет мешать, посылай к черту, или ко мне. Остин, натяни на лицо выражение чрезвычайной важности, опроси охранников, девиц, прислугу, и всех остальных, кого сочтешь нужным. Ну а мы с Аланом в развалины. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё, разбегаемся.

Развалины бывшего торгового центра на данном этапе представляли собой восьмиэтажную коробку, с выбитыми окнами и полуразрушенными стенами. Лестница, тем не менее, оказалась еще довольно прочной. Бегло осмотрев снизу вверх все этажи, сыщики произвели более тщательный осмотр сверху вниз.

– Ну, что скажешь? – обратился Джек к Алану.

– Или я чего-то не понимаю, или ты оказался прав. Похоже, киллер использовал именно это место. Если, конечно, тут не кроется дезинформация, чтобы пустить нас по ложному следу. Ты заметил, что характерные следы оставлены практически на всех этажах? Это что – восемь киллеров? Один основной и семеро запасных? Но это же полный идиотизм!

– Идиотизм, это когда убийца оставляет всего один след, но по которому его можно без труда вычислить, – бросил ответную реплику Джек. – А тут работал профессионал высшего класса. И работал совершенно один. Даже не один, а одна.

– Женщина?! – не поверил своим ушам Алан. – Но, откуда ты взял?

– Мой дорогой друг, – изрек Джек, – позволь тебе заметить, что женские следы, в некотором роде, отличаются от мужских, как размером шага, так и размером ноги. Здесь мы видим отпечаток военного ботинка не больше тридцать девятого размера. Ботинок десантный, нового образца, с дополнительным уплотнением, а стало быть, ножка у нашей дамы не превышает тридцать седьмой размер. Теперь смотри: каблук виден довольно таки отчетливо, не размазан, а значит вполне можно предположить, что поступь была легкой и, я бы даже сказал: воздушной; вот, например, как этот след, где каблук вообще отсутствует, а виден только отпечаток носка. Убедился?

– Угу, – буркнул Алан, явно раздосадованный тем, что патрон учит его, как какого-нибудь школьника. Но больше всего он злился на себя. Почему у него не получается так же легко находить ответы на, казалось бы, такие трудные вопросы, как это делает Джек Коуфман?

– Теперь в таком же ключе проанализируем остальные этажи.

Они вновь оказались на верхнем этаже.

– Какими можешь поделиться выводами? – спросил капитан.

– Да что тут говорить, патрон! Ты как всегда оказался прав. Следы абсолютно идентичные. Все их оставил один человек. Но откуда, все-таки, был произведен выстрел? Неужели ты и это знаешь?

– Начнем с того, что я далеко не всегда оказываюсь прав. Поэтому не надо лепить из меня культ личности. А насчет того, откуда стреляли, так это проще пареной репы. Давай-ка спустимся на четвертый этаж.

После того как они оказались на вышеозначенном этаже, Джек еще раз внимательно осмотрел место возможной дислокации киллера.

– Да, именно отсюда она и стреляла в Лесли Донахью, – утвердительно бросил он.

– И из чего же сие видно? – недоверчиво прищурил один глаз Алан.

– Из фактов, уважаемый лейтенант. Смотри сюда. Здесь, как и везде, один и тот же подчерк. Кто-то лежал, потом поднялся и спокойно себе удалился. Всё как и на остальных этажах, тютелька в тютельку. Но есть малюсенькое отличие. Здесь, как это не прискорбно, наша красавица допустила оплошность. А прискорбно потому, что эта крошка буквально обворожила меня своими киллерскими способностями, и вот разочаровывает такой нелепой ошибкой.

– Интересно, какой самой? – вошел в азарт Алан. Ему сейчас было крайне любопытно, что же такое опять от него ускользнуло. Настолько любопытно, что он попросил Джека дать ему десять минут, чтобы попытаться самому решить этот ребус. – Нет, сдаюсь, – поднялся он с колен, на которых вместо десяти минут проползал целых пятнадцать. – Давай, объясняй неучу.

– Что ж, все очень просто, – ответил Джек. – Настолько просто, что немудрено и запутаться. Начнем с того, что первые два этажа отпали сразу. Через их окна цель просто невозможно было увидеть. Слишком низко. Мешают заборы, деревья, и все такое прочее. Девчонка явно перестаралась. И это еще одно разочарование с моей стороны. А теперь по существу. Как видишь, слой пыли здесь довольно конкретный. Практически везде. И оставить какой-либо след, проще простого. Итак, она лежит, выжидает. Появляется цель. Прицеливается, нажимает на курок, бац, и Лесли Донахью отправляется на небеса. Впрочем, это я, конечно, расфантазировался. Какие, простите, небеса! К Дьяволу. В его ласковые объятия. Но это уже проблема Коки.

– Кого? – не понял Алан.

– В своем кругу Лесли был известен под кличкой Кока, за торговлю наркотиками еще в юные годы. Так вот, дело сделано, и наша подопечная удаляется. Однако удаляется, оставив дополнительный след. След, который может оставить снайперская винтовка только после выстрела.

– Конечно же! – воскликнул Алан. – Гильза! Ты нашел ее!

– Нет, гильзу, естественно, я не нашел. Девчонка об этом позаботилась. Но я нашел след, который эта гильза оставила. Вон там, в углу. Траектория выброса гильзы как раз соответствует нашим выводам.

– Хорошо, – покачал головой Алан, – но как же быть с расстоянием? Дистанция-то для поражения цели слишком велика. Или у нее было какое-то особенное оружие?

– Ты попал в самую точку, – не замедлил с ответом Джек. – «Премьер».

– Прости, не понял.

– Снайперская винтовка, сделанная по индивидуальному заказу. Учитывается всё, даже идентификация указательного пальца на спусковом курке.

– А это еще зачем?

– Мало ли, – пожал плечами Джек. – Например, если мы найдем эту винтовку и захотим, естественно, сделать баллистическую экспертизу. И вот ты, допустим, берешь эту игрушку, прицеливаешься, нажимаешь на курок, и…

– Что?

– Она взрывается у тебя прямо в руках. Разлетается на мелкие кусочки, уничтожает, практически, всю лабораторию, а главное, ликвидирует себя как единственную улику, а вместе с этим и всю доказательную базу. Удовлетворяет тебя такой ответ?

– Нет уж, спасибо, – отмахнулся Алан. – Вместе с кусками от винтовки и самому по кусочкам парить над взрывной волной – такая перспектива меня не устраивает. Когда найдем эту эксклюзивную стрелялку, будешь сам над ней колдовать, а я, в это время, подожду результат где-нибудь в кафе, за кружкой пива, в нескольких кварталах от лаборатории.