Buch lesen: «Красное небо»

ПРОЛОГ

КРАСНОЕ НЕБО

День начинался как обычно. Ещё один бесконечный спор – часть нашего повседневного существования. Мы перестали слышать друг друга, словно говорили на разных языках, которые давно зашли в тупик. Она кричала, как буря, а я замыкался в себе, словно в крепости, защищая чувства от её нападок. Раньше такие ссоры успокаивались сами собой, как волны, разбивающиеся о берег. Но в этот раз было иначе. В воздухе повисло предчувствие чего-то неизбежного.

Я захлопнул дверь её квартиры так, что чуть не сломал замок. Сердце колотилось, мысли путались. Хотелось уйти, стереть этот день, как ненужный сон. Но я знал – не смогу. Меня тянуло назад, будто часть меня осталась с ней. Я уже жалел о каждом слове, но гордость, как непреодолимая стена, не позволяла мне вернуться.

И тут я взглянул на небо. Оно было красным, словно кровь и огонь слились воедино, как предупреждение о надвигающейся беде. Воздух стал тяжёлым, наполненным зловещей тишиной, нарушаемой странным шумом. Взрывы. Я замер, оглядываясь, как в замедленной съёмке. Что-то приближалось – что-то неизбежное, как разлом в судьбе.

Стук в окно, трещины на стекле. Я больше не мог стоять на месте. Внутри меня было одно: найти её. Я побежал, не оглядываясь назад. Её дом был не так далеко, но в тот момент казался на другом конце мира, словно расстояние измерялось вечностью.

Когда я добрался, её не было. Дверь приоткрыта, внутри всё перевёрнуто, как после урагана. Паника сдавила горло. Я искал её везде, но не мог найти. На улице уже появились солдаты, их шаги гремели, как удары колокола, возвещающего конец света. Я понял: началась война. Но не только вокруг. Война шла и внутри меня – моя душа разрывалась, как мир, который рушился с каждым взрывом.

ГЛАВА 1

ПОТЕРЯННОЕ СЧАСТЬЕ

Квартира Марины теперь казалась музеем разрушенной жизни. Каждая комната, каждый уголок – немые свидетели того, что мы когда-то строили вместе. Пыль медленно оседала на полки, словно покрывая наше прошлое слоем забвения. Вещи уже не принадлежали настоящему. Они, как и я, ждали чего-то – возвращения времени или прощания с тем, что уже никогда не вернётся.

Я шагнул внутрь, чувствуя, как тишина обволакивает меня, будто тяжелое, влажное одеяло. Память оживала в этих стенах, как призраки – фотографии, разбросанные по полу, казались осколками нашей жизни, разорванными на куски. Эти кадры, когда-то полные радости, теперь лежали среди мебели, разломанной, как наши надежды на будущее. Запах пыли и чего-то ещё висел в воздухе – смесь тоски и страха. Но не от войны, а от утраты. От потери, которую невозможно вернуть.

Я провёл рукой по старой полке, которая едва держалась на стене, и пальцы оставили следы на пыльной поверхности. В этот момент я понял, что то, что мы потеряли, уже давно сгнило под тяжестью времени и наших ошибок.

Тишину нарушил резкий стук снаружи. Сирены завыли, разрывая город, как предсмертный крик, а крики людей слились с топотом военных ботинок. Я подошёл к окну и увидел солдат, бегущих по улицам, как призраки. Их лица, скрытые за масками, были безликими, но каждый их шаг был пронизан решимостью разрушать. Город погружался в хаос, и мне стало ясно: времени почти не осталось. Мы были на грани.

Внутри меня что-то сломалось. Больше нельзя было стоять на месте, погружаясь в воспоминания. Нужно было действовать, нужно было спасти её. Я знал это с той самой секунды, когда захлопнул дверь квартиры. Спасение стало единственной целью.

Я уже был готов броситься к двери, когда в проёме появились два силуэта – Макс и Катя. Их лица, всегда казавшиеся спокойными и уверенными, теперь отражали страх, скрытый за решимостью.

Макс выглядел, как всегда, надёжно. Его чёрная футболка плотно облегала мускулистую грудь, подчёркивая силу его тела, а синий рюкзак слегка раскачивался на спине. Его коротко стриженные светло-русые волосы слегка трепал ветер, и в его глазах читалась стальная решимость, но я видел тень сомнений – он знал, что этот мир уже никогда не будет прежним.

Катя, с её стройной фигурой и тёмно-русыми волосами, которые развевались на ветру, выглядела на удивление хрупко в этот момент. Синие джинсы подчёркивали её силу и грацию, но в её зелёных глазах плескалась тревога. Её белая рубашка, накинутая поверх чёрного топа, казалась символом чистоты, которую она отчаянно пыталась сохранить в этом грязном мире. Но сейчас её взгляд был полон решимости – она не собиралась сдаваться.

– Где Марина? – спросил Макс, его голос был тихим, но в нём звучала неуверенность, словно он уже знал ответ.

– Её нет, – выдавил я, чувствуя, как паника сжимает моё горло. – Она должна была быть здесь…

Катя шагнула вперёд, её глаза отражали не только сочувствие, но и твёрдую решимость.

– Мы поможем тебе её найти, но нужно уходить. Война уже началась, – её голос дрожал, но не от страха, а от осознания того, что всё вокруг рушится.

Я посмотрел на них обоих и понял: мы не могли остаться здесь. Я не мог остаться. Нужно было бежать. Но в глубине души я всё ещё надеялся – она жива, и я найду её.

Мы втроём выбежали на улицу, которая теперь больше походила на поле боя. Дома рушились под огнём артиллерии, машины пылали, как факелы, а люди, словно тени, метались в поисках спасения. Я взглянул на Катю и Макса – их лица были полны решимости.

– Держись рядом, – крикнул Макс, перекрывая звуки разрушающегося мира.

Мы пробирались по развалинам города, скрываясь в тенях разрушенных домов, прячась от солдат, не зная, к кому они принадлежат. Мои мысли метались, как ослеплённые птицы, и лишь одно желание держало меня в здравом уме – найти её. В какой-то момент я услышал крик. Женский. Я остановился, пытаясь уловить, откуда он доносится.

– Это она! – закричал я, хотя уверенности не было, чувства захлестнули меня, и я побежал, не думая о последствиях. Катя и Макс кинулись за мной, будто бы вся их жизнь зависела от того, смогу ли я найти Марину.

Дорога казалась бесконечной, как темный коридор, ведущий в никуда. Сердце колосилось в груди, как лошадь, пытающаяся вырваться из-под седла, но я продолжал двигаться вперед, невзирая на страх. И вдруг передо мной открылось старое здание, которое стояло, как страж памяти, охраняющий тайны прошлого. Оно казалось пустым, но внутри горел свет, словно надежда в темноте. Я приблизился к двери и услышал ещё один крик, на этот раз громче. Без сомнений, это была Марина.

Я должен был войти, даже если это стоило мне жизни. В здании послышались глухие голоса и шаги. Катя, подойдя ближе, положила руку мне на плечо.

– Тише, – прошептала она. – Сначала разберёмся, с кем имеем дело.

Макс кивнул и достал нож, который всегда носил с собой. Мой разум подсказывал, что нужно действовать осторожно, но в груди бушевала лишь одна мысль: Марина там, и она в опасности.

Мы пробрались внутрь. Здание было тёмным, но где-то вдали светилась лампа. Мы двигались бесшумно, стараясь оставаться незамеченными. Когда мы подошли к лестнице, ведущей вниз, до меня донёсся грубый и противный смех. За ним последовали звуки ударов и слабый женский стон.

Я замер. Катя перехватила мой взгляд, а Макс прошептал:

– Спустимся вниз. Ты идёшь первым.

Каждый шаг вниз был как вечность. В тусклом свете лампы я увидел её. Марину. Её волосы, тёмно-русые и спутанные, касались плеч. На ней была порванная чёрная футболка и такие же чёрные джинсы, которые теперь были испачканы кровью и грязью. Её слегка пухлое лицо, обычно спокойное, было в синяках, а карие глаза, такие же тёмные, как ночь, едва держались открытыми от боли и усталости. Она была привязана к стулу, её руки затянуты верёвкой, а вокруг неё стояли трое мужчин в военной форме. Один из них держал нож, другой рылся в её сумке, которую она, скорее всего, пыталась спасти.

– Пора заканчивать, – сказал один из них, наклоняясь к ней.

Я больше не мог ждать. Внутри меня всё кричало, что нужно действовать. Я бросился на одного из них, сбив с ног, и начал бить кулаками, не думая о последствиях. Макс и Катя подоспели на помощь: Макс сбил второго нападавшего, а Катя отвлекла третьего.

Но солдаты оказались сильнее, чем я ожидал. Один из них вытащил пистолет и прицелился в меня. В тот момент, я подумал, что всё кончено, прозвучал выстрел – солдат рухнул замертво. Это был Макс. Он подбежал ко мне и схватил за руку.

– Уходим! Сейчас же!

Я бросился к Марине и освободил её. Она была слабой, но живая. Когда я прижал её к себе, её тело дрожало, но она всё ещё держалась.

– Я знала, что ты придёшь, – прошептала она, обнимая меня. Её карие глаза встретились с моими, и я увидел в них не только боль, но и надежду.

Мы решили покинуть город, спасённые, но раздавленные разрушениями вокруг. Дома и улицы напоминали каменные джунгли, и каждый шаг был словно новый удар по нашим душам. Мы укрылись в заброшенном складе. Внутри царила тишина, лишь шорох ветра за старой металлической дверью напоминал о внешнем мире. Все сидели молча, погружённые в свои мысли. Тишину нарушил Макс.

– Знаете, я вот всё думаю… может, мы и правда сошли с ума, бегая друг за другом в этом хаосе, – он вздохнул. – Раньше я был уверен, что всё временно: и люди, и чувства. А теперь… Чёрт, я даже не знаю, как это объяснить, – его взгляд скользнул к Кате.

Вспомнились наши разговоры до войны.

[Воспоминание]

Мы сидели на кухне у Макса. В его квартире всегда было пусто, минимализм доходил до абсурда – лишь пара стульев, стол, бутылка виски и сигарета в его руке. Макс выдохнул дым, глядя в потолок.

– Знаешь, любовь – это просто химия, – сказал он тогда, не глядя на меня. – Временное помешательство. Ты строишь из этого трагедию, но в итоге всё сгорает. Лучше наслаждаться моментом, а не цепляться за то, что обречено угаснуть.

Катя сидела напротив, её губы тронула лёгкая улыбка.

– Он прав, – сказала она. – Независимость – это основа. Я не хочу привязываться к кому-то на всю жизнь. Это как посадить себя в клетку.

Мы спорили весь вечер. Я всё равно верил, что моя любовь с Мариной – это что-то другое. Что-то, что они не могли понять.

Катя усмехнулась, но в её глазах мелькнула печаль.

– Никто из нас не знал, что эта чертова война так быстро нас изменит, – тихо сказала она. – Раньше было легко думать, что ни к чему нельзя привязываться. А теперь мы бежим от смерти и пытаемся спасти друг друга. Что это, как не привязанность?

Она отвела взгляд в сторону, затем посмотрела на меня.

– А ты? Ты ведь всё это время гнался за ней, рискуя своей жизнью. Почему? Почему ты не ушёл, как я тебе всегда говорила?

Я посмотрел на неё и вздохнул, чувствуя, как слова застряли у меня в горле.

– Потому что я люблю её. Я не могу просто взять и забыть. Ты говорила, что всё временно, но есть вещи, которые держатся за душу. Даже когда хочешь их выкинуть, они остаются. Да, может, я был наивен, может, совершал ошибки, но, когда этот ад начался, я понял, что не могу оставить её одну.

Катя молча кивнула, а Макс усмехнулся.

– Может, мы все наивные, – сказал он. – Я вот всегда говорил, что лучше быть одному. А теперь…

Он посмотрел на Катю, и между ними повисло напряжение.

– А теперь? – спросил я, слегка ухмыльнувшись. – Хочешь сказать, что я был прав всё это время?

Катя отвернулась, но я заметил, как уголки её губ дернулись в попытке скрыть улыбку.

– Ладно, – пробормотала она, – не буду это обсуждать сейчас. Надо думать, где достать ещё еды.

Я бросил взгляд на Марину. Её лицо было скрыто тенью, но я чувствовал, как её мысли блуждают где-то далеко.

– Я рад, что нашёл тебя, – тихо сказал я, – но это только начало. Мы пережили первое испытание, а впереди будет ещё больше. Я не знаю, смогу ли всё исправить, но я хотя бы постараюсь.

Марина не ответила сразу, её взгляд был устремлён в темноту склада.

– Я злюсь на тебя за всё, что было раньше, – прошептала она. – Но, может быть, у нас ещё есть шанс.

Наш разговор внезапно нарушили шаги снаружи. Все насторожились. Макс, опустив голос, прошептал:

– Тише, кто-то идёт.

Мы замерли, прислушиваясь. Шаги приближались к двери склада. Мой пульс участился. Я тихо поднялся, показывая жестом остальным оставаться на месте, и взял нож в руку. Макс, вооружённый ломом, встал рядом.

Шаги остановились прямо за дверью. Мы услышали, как кто-то тяжело дышит. Я обменялся быстрым взглядом с Максом.

– На счёт три открываем дверь и готовимся, – прошептал я.

Макс кивнул, и в тот же момент дверь резко распахнулась. Перед нами оказался человек, раненый и окровавленный, его лицо было искажено болью.

– Помогите… прошу, – прохрипел он и рухнул на колени.

Катя шагнула вперёд.

– Мы не можем оставить его здесь, он умрёт – тихо сказала она мне.

Я посмотрел на раненого, держа нож наготове.

– Кто тебя так? Что случилось? – спросил я.

Чужак с трудом поднял голову, его глаза полыхали страхом.

– Они… они придут за мной… убегайте, пока не поздно.

Мы замерли. Всё стало ясно: кто-то преследовал его, и теперь этот кто-то мог прийти за нами.

– Мы не можем тут оставаться. Если они на подходе, нам надо убираться отсюда. – С тревогой в голосе сказал Макс

Я осмотрел склад. Оставаться здесь больше было нельзя, но уходить, не зная, кто за ним охотится, тоже рискованно.

– Хорошо. Забираем то, что сможем унести, и уходим. – Говорю с решительностью я

Катя подошла к раненому человеку и начала его осматривать.

– Он не выживет без помощи. Что будем делать?

Марина впервые подала голос после напряжённой тишины.

– Оставим его. Мы не можем рисковать из-за него. Нам самим нужно выжить.

Я посмотрел на неё в шоке. Такого ответа я от неё не ожидал.

– Это не ты. Ты никогда не оставляла людей в беде.

Она встретила мой взгляд, и в её глазах блеснуло что-то холодное.

– Мы уже не те, кем были раньше. Я не могу позволить эмоциям взять верх. Здесь всё решает разум. Или выживаем, или умираем. – Сказала Марина

Между нами повисла напряжённая пауза. Макс и Катя молча смотрели на нас, ожидая, что я решу. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Хорошо. Уходим.

Мы собрали все свои вещи, а чужака оставили там, в складе. Уходя, я оглянулся на него последний раз, чувствуя глухую боль внутри. Я знал, что это решение будет преследовать меня.

КОГДА ТИШИНА КРИЧИТ

Я шел, держа Марину за руку, и мой взгляд задержался на её лице. В голове мелькали обрывки воспоминаний. Это не она. Не та девушка, которую я знал. Она никогда бы не оставила людей в беде. Почему всё изменилось? Война изменила её. Она изменила нас обоих. Но где-то в глубине души я верил, что та девушка, с которой я строил будущее, всё ещё была здесь, просто спряталась за этой бронёй жестокости и выживания.

– Я найду её снова, – прошептал я себе под нос, сжимая руку сильнее.

Тишина в заброшенном здании казалась нереальной. Каждый шаг по разбитым плиткам пола отдавался эхом, нарушая хрупкий покой. Мы двинулись дальше, стараясь не привлекать внимания. Путь был долгим, но остановиться – значит стать мишенью. Я продолжал размышлять о том, что было, и что мы потеряли. Рядом шли мои друзья, хотя назвать их друзьями в этом хаосе было сложно. Я чувствовал, как напряжение, между нами, постепенно усиливалось.

Мы медленно двигались по пустым улицам. Каменные стены, некогда величественные, теперь напоминали могильные плиты. Каждый шаг отдавался эхом, словно за нами кто-то следил, но страх был внутри. Это была тишина, которая не отпускала.

Каждый новый крик вдали только усиливал ощущение потери. Гнетущее молчание напоминало мне о том, что мы утратили. Я пытался сосредоточиться на дороге впереди, но мысли тянули меня назад, в тот момент, когда всё было иначе.

[Воспоминание]

Я и Марина гуляли по нашему району. После работы мы всегда выходили вместе, а на подоконнике нас встречала Доча – наша маленькая кошка, внимательно наблюдающая за нами через стекло. Мы обсуждали планы, смеясь и мечтая о будущем. Казалось, что у нас будет время на всё – семья, дети, общие путешествия. Эти моменты были такими реальными, такими близкими.

Теперь же, как разбитое зеркало, они оставляли только осколки – раны, которые больше не заживут.

Макс шёл впереди, уверенно проверяя дорогу. Он был словно воплощение силы и решимости, его каждый шаг говорил о том, что он готов защитить нас любой ценой. Но в его движениях была скрытая усталость, как будто даже он начинал осознавать – никакая физическая сила не поможет справиться с войной, что разрывает нас изнутри.

Катя следовала за ним, она постоянно оглядывались по сторонам, словно она искала выход. Её белая рубашка и чёрный топ казались последними остатками нормальной жизни, а её выражение лица говорило о том, что она уже привыкла к войне, но не могла смириться с тем, что мы все теряем.

Вдруг Макс поднял руку, сигнализируя нам остановиться. Перед нами был полуразрушенный магазин, окна разбиты, остатки вывески свисали под углом, словно сами готовы были рухнуть в любую секунду.

– Давайте попробуем зайти внутрь, – предложил он. – Нам нужно пополнить запасы.

Мы все кивнули, понимая, что это наш шанс найти еду и немного отдохнуть. Внутри магазина было тихо, слишком тихо. Полки пустовали, а разбитые бутылки и консервные банки валялись повсюду. Я почувствовал, как Марина подошла ближе, её плечо едва коснулось моего. В этом простом жесте было что-то такое, что на мгновение вернуло ощущение безопасности.

Но эта безопасность была обманчива. Где-то в глубине магазина послышался шорох. Катя, прижавшись к стене, наклонилась вперёд, чтобы заглянуть за угол.

– Тихо, – прошептал Макс, поднимая руку. Его лицо стало напряжённым, как струна перед тем, как её оборвёт.

В тусклом свете мы заметили движение. Мужчина, одетый в рваную военную форму, медленно двигался по проходу, оглядываясь по сторонам. Его шаги были осторожными, но решительными. В руках у него был пистолет, который он держал так, словно использовал его уже не раз.

Мгновение спустя он увидел нас. Его глаза расширились, и он замер на месте.

– Не двигайтесь! – выкрикнул он, но его голос дрожал от страха.

Макс шагнул вперёд, подняв руки в знак того, что не собирается причинять вреда.

– Мы не враги, – сказал он твёрдо. – Мы просто ищем еду.

Мужчина напрягся, его пальцы нервно сжали пистолет.

– Тут больше нечего искать, – процедил он сквозь зубы. – Уходите, пока не поздно.

Катя сделала шаг вперёд, её глаза смотрели прямо на него.

– Мы можем помочь тебе. Ты ранен? – спросила она, заметив, как он держится за бок, где сквозь разорванную ткань виднелась тёмная полоса крови.

– Мне не нужна помощь, – ответил он резко, но его лицо исказилось от боли.

Я видел, что он не продержится долго. Этот мир уже сжёг его изнутри. Это был ещё один человек, который потерял всё.

Мы не могли помочь всем, но оставить его здесь означало обречь его на смерть.

Макс посмотрел на нас, затем снова обратился к мужчине:

– Мы не будем тебе мешать. Просто возьмём еду и уйдём.

Мужчина молча кивнул, его глаза потускнели, как огонь, который уже почти потух.

Мы начали собирать остатки провизии, что ещё можно было найти, но в голове крутился один вопрос: сколько ещё людей, как этот солдат, остались в этом мире, медленно умирая от ран, голода и страха?

Когда мы закончили, Макс повернулся к мужчине:

– Мы уходим. Надеюсь, ты найдёшь способ выжить.

Тот не ответил, только медленно кивнул. Мы вышли из магазина, оставив его позади, как ещё одно воспоминание о том, что мир стал слишком жестоким.

Мы бежали через разрушенные улицы, как тени, стараясь не привлекать внимание. Улицы были пусты, но каждый шаг отдавался в ушах, как гром, разрушая иллюзию безопасности. Война шла не только вокруг нас, она была внутри каждого, как бесконечная борьба за выживание.

Мы нашли временное укрытие в старом здании на окраине города. Макс первым проверил его, и когда вернулся, кивнул:

– Чисто. Здесь можно отдохнуть.

Мы сели на холодный бетонный пол, и внезапно тишина вновь окутала нас. В этой тишине было что-то странное – как будто сам воздух стал гуще, тяжелее. Внутри что-то подсказывало, что это лишь временное затишье перед новой бурей.

Макс сел у стены, его оружие лежало рядом. Он устал, но его лицо всё ещё оставалось решительным. Катя села рядом, её руки касались его плеча, как будто она искала хоть каплю тепла в этом холодном мире. Их связь была глубже, чем дружба. Я видел это в каждом их взгляде. Война меняла не только нас, но и наши отношения.

Марина села рядом со мной, её лицо было уставшим, но в глазах читалась та же решимость, которая когда-то была в те моменты, когда мы вместе планировали будущее. Внутри меня бушевал ураган чувств – как и в тот первый момент, когда я осознал, что не смогу жить без неё.

– Я рада, что ты меня нашёл, – наконец прошептала она, её голос был едва слышен, но в нём звучало больше, чем просто слова. – Но что теперь? Что нас ждёт?

Я посмотрел на неё, но не смог сразу ответить. Всё было слишком неопределённым.

– Я не знаю, – сказал я наконец. – Но я знаю одно – я не оставлю тебя, как не оставил тогда.

Она кивнула, но её взгляд был устремлён куда-то вдаль. – Знаешь… я думаю обо всём, что произошло. О нас.

Я замер, не зная, как правильно реагировать. Слишком много эмоций было связано с нашими прошлым, и эти разговоры могли ранить, если не быть осторожным.

– Я тоже думаю, – ответил я, не поднимая глаз. – О нас. О том, как всё пошло не так.

Марина глубоко вздохнула, как будто собираясь с мыслями. – Тогда, в последний раз, когда мы ссорились, я тоже была неправа… но ты выбросил меня из своей жизни так легко. А теперь… теперь всё это вокруг, и я не могу понять, как нам дальше.

Её слова ударили меня сильнее, чем я ожидал. Она всё ещё держала в себе ту боль, которую я когда-то причинил.

– Я знаю, – прошептал я, чувствуя, как тяжесть давит на мои плечи. – Я не хотел так поступить. Тогда это было как… словно я не контролировал себя. Я был глуп, Марина.

Она наконец повернулась ко мне, и в её глазах было что-то большее, чем просто боль. Было сожаление, разочарование, но и… что-то, что я не мог точно назвать.

– Ты изменился, да? – её голос был тихим, но в нём была доля надежды.

Я кивнул, чувствуя, как в груди снова вспыхивает что-то, что я так давно прятал. – Я стараюсь, Марина. Всё это… война, разрушения… они многое изменили во мне. Я не тот, кем был.

Она некоторое время молчала, просто смотрела на меня. В этот момент всё вокруг – взрывы, хаос, разрушения – казалось, отступило на второй план.

– Я тоже изменилась. – наконец произнесла она. – Но… я не знаю, сможем ли мы вернуть всё, как было.

Наш разговор прервала Катя. – Я нашла кое-что. – сказала она, держа в руках пару бинтов и грязную тряпку.

Тишина вновь опустилась на комнату – каждый из нас был погружён в свои мысли, но было ясно, что так долго оставаться на одном месте опасно. Мысли об отдыхе казались чем-то далеким и недосягаемым. Мне казалось, что за этой ночью последуют новые испытания – не только внешние, но и внутри нас самих. Ночь тянулась бесконечно.

Мы легли на холодный, сырой пол и слушали, как ветер ревет снаружи, не давая нам ни минуты покоя. Он был как напоминание о том, что мир, который мы знали, ушел безвозвратно.

Я повернулся на бок, и мои глаза устремились на Марину. Ее лицо было скрыто в тени, но я видел, как она уставилась в пустоту, словно пытаясь найти ответы там, где их уже давно не было.

Ее карие глаза, когда-то искрившиеся жизнью и теплотой, теперь были тусклыми, как осколки стекла. В них отражалась пустота, в которую погрузились все наши прежние чувства.

– Помнишь, как мы думали о детях? – вдруг вырвалось у меня, прежде чем я успел осознать, что говорю. Голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но в тишине он разорвал воздух, как гром.

Марина замерла, её глаза медленно повернулись ко мне. В её взгляде не было ни тепла, ни упрёка – только усталость.

– Помню, – ответила она, её голос был таким же тихим, как мой. – Мы спорили, как назовём их. Ты хотел назвать девочку Кирой.

Я слабо улыбнулся, вспоминая те дни. Как наивно мы спорили тогда о таких простых вещах, думая, что у нас будет время решить, что будет лучше. Моя улыбка быстро угасла, когда реальность вновь вернулась.

– А ты хотела Киару, – добавил я, вспоминая её лицо в те моменты, когда она с энтузиазмом предлагала имена, мечтая о будущем, которое мы так и не построили.

Она кивнула, снова уставившись в потолок. Эти воспоминания были как осколки стекла, впившиеся в наши души, напоминая о том, что когда-то было так близко, но теперь безвозвратно утрачено.

– Теперь всё это не имеет значения, правда? – сказала она через несколько мгновений. В её голосе была горечь, но и что-то ещё – сожаление, которое она пыталась скрыть.

– Я не знаю, – честно ответил я, глядя в ту же точку на потолке, что и она. – Возможно, сейчас не время для таких разговоров. Но я всё ещё хочу верить, что что-то можно исправить.

Марина молчала, её глаза снова устремились в потолок. Я чувствовал, что разговоры о прошлом только усугубляют её боль. Я знал, что наши мечты разрушены, как и этот мир вокруг нас. Но было ли ещё что-то, что можно спасти?

– Мы найдём безопасное место, – твёрдо сказал я, вновь возвращая себя в настоящее. – И тогда… тогда поговорим обо всём.

Её молчание было согласием. Мы оба понимали, что сейчас главное – выжить. Слишком многое зависело от того, сможем ли мы пройти через этот ад.

Мы собрались и вышли из дома, оставив за собой лишь тишину. Мы двигались осторожно, стараясь не привлекать внимание, по пустым улицам, каждый шаг казался ловушкой. Разрушенные здания и обломки, остатки машин, из которых давно вытащили всё ценное, заполняли пейзаж. Город казался призраком того, чем он был раньше. Где-то вдалеке слышались глухие раскаты взрывов, а в воздухе витал запах горелого металла и пыли.

Я краем глаза смотрел на Марину. Её лицо оставалось непроницаемым, но я знал, что внутри неё бушует буря – точно так же, как и у меня.

Макс шёл впереди. Катя шла рядом с ним. Я замыкал нашу небольшую группу. Чувствуя на себе вес войны, оберегая Марину, которая шагала впереди меня. Мы почти не разговаривали – все были слишком сосредоточены на окружающей опасности.

– Там впереди, – вдруг тихо сказала Катя, показывая на здание впереди. – Может быть, там получится укрыться на время.

Мы посмотрели в указанном направлении. Это был супермаркет, судя по вывеске, полузасыпанный обломками, но всё ещё стоявший. Окна были выбиты, а входные двери – приоткрыты.

– Пойдёмте проверим, – согласился Макс. Мы осторожно двинулись к зданию.

Мы медленно прошли через приоткрытые двери и оказались внутри. Мрак и тишина охватили нас, пока мы осматривались. Пустые полки, остатки продуктов, разбитые стеклянные бутылки на полу. Всё было разграблено, но, на удивление, не разрушено до конца.

Катя остановилась у одного из углов и подняла что-то с пола – несколько бутылок воды, – Это нам пригодится, – прошептала она, бросив на меня взгляд.

Я кивнул и подошёл к одной из полок, где ещё остались упаковки с консервами. Ощущение голода стало сильнее, и я взял несколько банок. Несмотря на кажущуюся пустоту здания, я не мог избавиться от ощущения, что за нами кто-то наблюдает. Моя рука сжала нож крепче.

– Надо будет поискать ещё еду, – пробормотала Марина, опускаясь на бетонный пол. – Не знаю, сколько ещё продержимся.

– Я скоро выйду на поиски. – ответил я, хотя мысли о том, чтобы оставить их всех здесь наедине, терзали меня. Не хотелось уходить, когда они могли подвергнуться опасности.

Макс обернулся ко мне, – Мы все пойдём. Вместе. Разделяться не стоит.

Катя кивнула, поддерживая его слова, – Вместе безопаснее.

Мы решили отдохнуть немного, прежде чем отправиться дальше. Марина молча сидела, обхватив колени руками, а я невольно думал о том, как сильно изменились наши отношения. Её отстранённость, её непонимание меня в прошлом – всё это вертелось в голове, пока я наблюдал за её неподвижным силуэтом.

Я вспомнил момент, когда мы только начали встречаться. Это было так давно, но в то же время казалось, что это было вчера. Мы гуляли по парку, болтали о глупостях и смеялись над пустяками. Тогда всё казалось простым. Почему же теперь всё так сложно?

– Помнишь, – вдруг произнесла Марина, как будто прочитала мои мысли, – как мы говорили о том, что никогда не позволим друг другу пострадать?

Я поднял глаза и встретил её взгляд. В её глазах был тот же вопрос, что мучил меня: что пошло не так?

– Помню, – тихо ответил я. – Я думал, что могу защитить тебя. Но теперь…—

Марина грустно улыбнулась и опустила взгляд. – Теперь мы просто пытаемся выжить.

Я хотел что-то сказать, но не смог. Мы оба знали, что наши проблемы начались задолго до войны, и теперь, среди всего этого хаоса, они становились ещё более очевидными.

Катя, почувствовав напряжение, между нами, предложила нам всем отдохнуть и сменить тему. Мы пытались найти спокойствие в этих моментах, пока знали, что впереди нас ждёт ещё множество испытаний.