Buch lesen: «Признайся в своем желании»

Schriftart:

Sarah M. Anderson

HIS BEST FRIEND’S SISTER

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A. Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены. Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Серия «Любовный роман»

* * *

Глава 1

– Надо же, а я думала, ты ненавидишь родео! Этот сладкий голос! Хотя теперь он стал более глубоким, звучным. Оливер Лоуренс мгновенно узнал его. В памяти всплыли воспоминания о смехе, улыбках. Оливер уже и не помнил, когда последний раз весело проводил время.

– Но все эти фото сняты на родео, – продолжал тот же голос, и в нем чувствовалась улыбка. Рене Престон всегда улыбалась ему. Даже когда Оливер этого не заслуживал.

Это невозможно! Ее не может быть тут! Он поднял голову. Рене Престон и в самом деле находилась в его кабинете.

Хотя она стояла спиной к Оливеру, изучая висящие на стене фотографии в рамках, он все равно ее узнал. Светлые волосы золотого оттенка изящными волнами сбегали с плеч, струились по темно-синему платью, подчеркивающему красивые изгибы ее фигуры.

Он не видел Рене уже много лет. Как он вообще смог ее сейчас узнать? Эта неожиданная встреча с ней – словно удар под дых. Оливер в ошеломлении думал об одном: «Надеюсь, Рене – настоящая, а не галлюцинация». Учитывая то, сколько головной боли причиняло ему сейчас руководство компанией «Лоуренс индастриз», он не удивился бы, если его разум вдруг решил сыграть с ним злую шутку.

Оливер внимательно всмотрелся в гостью. Та не двигалась. Плохой знак.

«Рене?»

Он моргнул – раз, другой, она не исчезла, но и не обернулась.

Ну да, у него сегодня выдалось неважное утро, и он действительно ненавидит родео – с тех самых пор, как его отец тринадцать лет назад выиграл в покер арену, где проводятся соревнования ковбоев. Но об этой ненависти знают очень немногие, потому что не может ведь генеральный директор компании-учредителя фирмы «Лоуренс ойл», а также чемпионата по родео «Все звезды» публично заявить, что терпеть не может родео.

Но как об этом узнала Рене?

Она наконец пошевелилась – повернула голову, чтобы взглянуть на Бейли, секретаря Оливера, с растерянным видом вошедшего в кабинет.

– Мистер Лоуренс, извините, – произнес тот, тяжело дыша и бросая на Рене рассерженный взгляд. – Я не успел ее остановить. Она такая шустрая.

«Слава богу, – подумал Оливер. – У меня не галлюцинации». Меньше всего он ожидал увидеть Рене Престон утром понедельника в своем офисе в Далласе.

И тут Рене развернулась, и Оливер увидел гостью в профиль: ее аккуратный нос пуговкой, чуть заостренный подбородок, ее округлый живот, выдающийся вперед…

Минуточку! Она что, беременна?!

Оливер медленно встал из-за стола.

– Рене, что происходит?

– Мне вызвать службу безопасности? – спросил Бейли.

Но Оливер отмахнулся от него:

– Нет, все в порядке. Мы с мисс Престон старые друзья.

Он покривил душой, ведь это ее брат Клинтон был закадычным приятелем Оливера, а Рене была лишь вредной младшей сестрой Клинтона, водившей дружбу с сестрой Оливера Хлоей. Обе девчонки были настоящими сорванцами.

Рене слабо улыбнулась. Оливеру не нравилась эта улыбка. Она показалась ему неестественной.

Он снова посмотрел на платье гостьи. Может, оно лишь кажется темно-синим, а на самом деле – черное? Рене выглядела так, будто по дороге на чьи-то похороны решила заглянуть из Нью-Йорка в Даллас, сделав крюк в пятьсот миль.

– Меня ни для кого нет, – сказал Оливер секретарю.

Если Рене Престон появилась здесь, беременная, в трауре, значит, что-то не так.

Внезапно он вспомнил электронное письмо, полученное им от Клинта Престона. Когда это случилось? То ли два, то ли три месяца назад. С тех пор как отец Оливера, Милт, перевез свою семью из Нью-Йорка в Даллас, Оливер и Клинт почти не поддерживали старую дружбу. И вдруг пришло это странное письмо, отправленное в четыре часа ночи: «Присмотри за Рене, ладно?»

Оливер так на него и не ответил, хотя сперва собирался это сделать. Но, честно говоря, он был в замешательстве. С чего бы ему заботиться о Рене? У нее есть своя семья. Она уже взрослая женщина. Тогда это письмо не показалось ему важным.

Но теперь он уже так не думал.

– Вообще-то, – сказала гостья после того, как Бейли вышел из кабинета, – я теперь Рене Престон-Уиллоуби.

Оливер заставил себя улыбнуться.

– Поздравляю. Не знал, что ты вышла замуж. Хотя, кажется, Хлоя говорила о том, что Рене кого-то подцепила. Но это было давно, еще несколько лет назад, и Оливер тогда был очень занят, пытаясь отобрать семейный бизнес у собственного отца.

Впрочем, это все равно не объясняло Оливеру, почему Рене оказалась сейчас в его кабинете. Когда он видел ее в последний раз? Кажется, пять лет назад, на свадьбе ее брата. Рене еще училась в колледже. Она тогда вызвала любопытство Оливера, потому что сильно изменилась. Маленькая девочка с косичками превратилась в потрясающе красивую девушку в розовом платье подружки невесты. Ее улыбка освещала комнату. Но у Рене уже был свой парень, а Оливер не собирался отбивать чужую подружку. Поэтому он разглядывал ее с безопасного расстояния – болтая у барной стойки с несколькими финансистами с Уолл-стрит – идиотами, искренне полагающими, что в Техасе все только тем и занимаются, что устраивают бесконечные барбекю да растят детей и быков. Ни тогда, ни сейчас все женщины Техаса, вместе взятые, не могли бы скрасить Оливеру необходимость вести семейный бизнес. Кроме того, эти ковбойши, как правило, предпочитали флиртовать с Флэшем, его младшим братом, находя Оливера чересчур серьезным.

После той свадьбы Оливер чуть не передумал возвращаться из Нью-Йорка в Даллас. Он проснулся с жутким похмельем и решимостью сказать отцу, куда тот может засунуть себе свое родео «Все звезды», ведерную ковбойскую шляпу-стетсон и свой идиотский поддельный техасский акцент. Оливеру казалось, что его место – в Нью-Йорке. Но он не мог нарушить слово, данное матери. И тогда Оливер решил бороться за то, чтобы забрать у отца контроль над «Лоуренс индастриз». Старик все еще занимал кресло председателя правления, зато Оливер был генеральным директором всего этого, включая проклятое родео. Но все его попытки перевести корпоративную штаб-квартиру в Нью-Йорк провалились.

Разговаривал ли он с Рене на той свадьбе? Расспрашивала ли она его о родео? Неужели он был достаточно пьян, чтобы сказать правду? Черт!

Даже в этом мрачном темном платье она выглядела самой потрясающей женщиной из всех, что ему встречались. Хотелось запустить пальцы в ее шелковистые волосы, притянуть ее к себе и почувствовать, что она действительно не галлюцинация. Даже ее кожа, казалось, сияла. Но присмотревшись, Оливер заметил, что под глазами Рене залегли темные тени, а пальцы ее левой руки нервно барабанили по бедру.

Только сейчас Оливер осознал, что жадно глазеет на гостью. Он понятия не имел, как долго рассматривал ее. Секунды? Минуты? С того момента, когда ушел Бейли?

Он прочистил горло и произнес:

– Неожиданная встреча. Что привело тебя в Даллас?

Ее неестественная улыбка стала еще более напряженной.

– На самом деле, – глубоко вздохнула она, – я ищу Хлою.

Голос Рене дрогнул, она резко отвернулась, но Оливер успел заметить, как улыбка исчезла с ее лица. Он шагнул вперед, прежде чем понял, что делает. У него возникло странное желание обнять Рене за плечи, чтобы хоть немного облегчить гнетущее ее бремя. Но Оливер этого не сделал. Она ведь пришла не к нему, и ей вряд ли понравится, если ее обнимет малознакомый человек. Вместо этого он произнес:

– Сейчас сезон родео. А Хлоя – принцесса родео «Все звезды».

Рене была младшей сестрой его друга, всюду ходившей за своим братом и Оливером по пятам, после она была подружкой невесты на свадьбе Клинта. Но Оливер ничего не знал о ее жизни. Она явно попала в беду, и это его тревожило.

Оливеру постоянно приходилось заниматься решением чужих проблем. Когда его мать, Трикси, лежала на смертном одре, он обещал ей, что приложит все усилия к тому, чтобы сохранить семью от разладов. Вот почему он стал генеральным директором «Лоуренс индастриз» вместо того, чтобы найти себе другую работу, не имеющую отношения к управлению дела своим отцом, братьями и сестрами. Вот почему Оливер все еще торчал в Техасе, а не вернулся в Нью-Йорк. Вот почему он имел дело с этим чертовым родео.

Рене Престон-Уиллоуби в данный момент тоже была проблемой, и Оливер понятия не имел, как ее решить.

– Хлоя сейчас в Линкольне, штат Небраска, потом отправится в Омаху. А после… – Он пожал плечами, хотя Рене не могла этого видеть. – Сейчас ведь сезон родео. Думаю, она вернется в Форт-Уэрт через месяц.

Хлоя уже не первый год открывала и закрывала каждое шоу «Всех звезд». Она месяцами жила на чемоданах, потому что обожала одеваться в блестящий топ и выезжать верхом на арену с американским флагом в руках.

Оливер не представлял, как его сестра может любить родео. Сам он ненавидел это развлечение. Развязное самодовольство ковбоев, запах скота, идиотизм людей, в том числе и его брата Флэша, которые добровольно взбираются на спину необъезженных лошадей и диких быков. Что вообще может в этом нравиться?

Хлоя требовала дать ей возможность доказать, что она может управлять шоу «Все звезды». Однако отец упорствовал, считая, что это под силу только Оливеру, не обращая внимания на нежелание сына иметь дело с родео.

– Я должна была сама сообразить, – ответила Рене чуть дрожащим голосом.

Оливер увидел, как ее плечи поднялись и опали в глубоком вздохе, а затем она повернулась. Лицо Рене казалось бесстрастным.

– Прости, что потревожила тебя. – Теперь ее голос звучал ровно, но Оливеру это нравилось даже меньше, чем ее фальшивая улыбка. – Спасибо, что не натравил на меня службу безопасности. Рада была повидаться с тобой.

Поистине странный день! Рене едва успела войти в кабинет Оливера, и вот она уже распахнула дверь, собираясь уйти.

Он подошел, захлопнул дверь и проворчал:

– Подожди.

Оливер стоял так близко к Рене, что чувствовал тепло ее тела. Надо бы увеличить расстояние между ними. Ради бога, она ведь беременна! Да и кто знает, какие у нее еще проблемы…

Рене медленно обернулась. В этот момент ее лицо оказалось рядом с лицом Оливера. «Можно ее даже поцеловать», – смутно подумал он, глядя в ее голубые глаза, которые в этот момент потемнели.

Рене посмотрела на него сквозь густые ресницы, и Оливер не нашел в себе сил шагнуть назад.

– Почему ты здесь? – спросил он.

Не зная, чего ожидать, Оливер не удивился, когда у нее на глазах выступили слезы – они очень шли к траурному платью Рене. А затем ее рот раскрылся, но вместо того чтобы всхлипнуть, она… рассмеялась.

– Так ты не знаешь! О боже, ты действительно ничего не знаешь?

Неудивительно – ведь Оливер был не в курсе нью-йоркских новостей.

– Не знаю о чем?

Слеза потекла по лицу Рене. Он потянулся, чтобы вытереть ее, а после не отдернул руку, а обхватил щеку Рене, ласково поглаживая ее и мысленно убеждая себя, что это почти можно считать подбадривающим объятием.

– Что случилось?

– О, ничего, – ответила Рене, и в ее голосе прозвучала горечь. – Это просто… – Новое хихиканье закончилось икотой, которая подозрительно напоминала всхлип. – Это была ложь, не так ли? Вся моя жизнь была ложью.

Оливер стер еще одну слезу, прежде чем она успела скатиться по щеке.

– Я не понимаю.

– Неужели? Не могу поверить, что ты не слышал. – Рене закрыла глаза, и он почувствовал, как напряглось ее тело. – Это теперь называют «престонской пирамидой». Наша семейная инвестиционная компания оказалась всего лишь финансовой пирамидой, и она рухнула.

Как так вышло, что Оливер об этом не слышал? Крах нью-йоркской компании «Престон инвестмент стрэтеджиз» стал скандалом не только местного масштаба. Отец Рене – с помощью ее брата и ее лжи – обманул на миллионы долларов сотни тысяч инвесторов по всей стране. Рене думала, что о «престонской пирамиде» знают все. Но ведь не зря же она сейчас в Далласе вместо Нью-Йорка. Ей просто нужно скрыться от репортеров, дежурящих перед ее домом, оказаться вдали от сплетен и угроз, отправиться туда, где люди не смотрят на нее как на дочь Антихриста.

Клинт сказал Рене, что она может доверять семье Лоуренса, Оливер позаботится о ней, но Рене надоело, что ею постоянно командуют. Когда-то Хлоя была ее лучшей подругой. Она всегда умела за себя постоять и обязательно помогла бы Рене. Но Хлои здесь не было. Был лишь Оливер – и выбора не оставалось.

Именно поэтому Рене проскользнула в его кабинет мимо секретаря и сейчас изо всех сил старалась сохранять самообладание, что было ужасно нелегко, учитывая, что Оливер так нежно к ней прикоснулся. Впрочем, он, конечно, отдернет руку, едва смысл услышанного дойдет до него.

Рене всматривалась в его лицо, видя, как на нем отражаются шок и недоверие.

– Твой отец основал финансовую пирамиду? Как это случилось?

Она пожала плечами, понимая, что должна отстраниться от Оливера – ведь тот почти прижал ее к двери своим телом. Но он продолжал гладить ее щеку, и Рене не могла заставить себя прервать эту ласку, еле сдерживаясь, чтобы самой не прижаться щекой к его ладони, прося о большем.

Когда они виделись с Оливером Лоуренсом в последний раз? Кажется, на свадьбе Клинта. Рене вспомнила Крисси Хаган, тоже приглашенную на ту свадьбу. Еще шесть недель назад она считала Крисси своей подругой. На свадьбе Крисси все щебетала о том, какой у Клинта классный друг-красавчик, но Рене разочаровала ее, заявив, что Оливер ужасный зануда.

Ее всегда раздражало, что этот парень смотрит на нее свысока. Он был серьезным и мрачным даже в детстве. Рене никогда ему не нравилась, да и его тоже было трудно полюбить. Она не могла понять, почему Оливер и Клинт так хорошо ладили между собой.

Тогда, на свадьбе, оказавшись рядом с Оливером в баре, Рене попыталась заговорить с ним, спросив о родео. Он тут же зло ответил, что ненавидит это проклятое родео, из чего Рене сделала вывод, что Оливер Лоуренс – не тот, на кого она может положиться.

По крайней мере, так она считала раньше и все еще не знала, права или нет.

Но с Крисси нельзя было не согласиться: Оливер действительно красавчик. Похоже, он – из тех мужчин, которые с возрастом выглядят только лучше. Сколько ему лет? Клинту в тюрьме исполнилось двадцать девять. Наверное, Оливер его ровесник.

Он уже не тот, каким был пять лет назад, – стал крепче, шире в плечах. Теперь Оливер на целых четыре дюйма выше Рене, и кажется таким… серьезным.

«О чем я думаю? – мысленно одернула она себя. – Я здесь вовсе не для того, чтобы вожделеть Оливера Лоуренса, а чтобы спрятаться».

Вспомнив, что он задал вопрос про ее отца, Рене ответила:

– Много лет все шло хорошо. Никто ни о чем не догадывался. Отец в отчетах показывал прибыль, достаточную, чтобы люди верили в его ложь. Он убеждал всех вновь вкладывать полагающиеся им дивиденды в акции его компании. Люди соглашались и иногда вносили даже дополнительные суммы. Разумеется, никакой реальной прибыли не было – уж точно не для инвесторов. Все деньги доставались отцу. – Рене заставила себя отвести взгляд. – Нам. Я ничего не знала об этом, но не отрицаю, что тоже пользовалась деньгами, полученными благодаря этой пирамиде. Не могу поверить, что ты не слышал, – повторила она.

Ее терзали гнев и стыд. Рене была очень зла на своих родных и искренне переживала за всех людей, которые были обмануты ее отцом. Он разрушил их жизнь, совершил преступление, чтобы купить себе четвертый загородный дом.

Но хуже всего было то, что Рене и не подозревала об отцовских махинациях.

Оливер молчал. Оглянувшись, Рене увидела, что он стиснул зубы, в его глазах затаилось опасное выражение.

– Ладно, – наконец сказал он. – Значит, твой отец ограбил своих инвесторов на огромную сумму. Догадываюсь, что твой брат тоже имел к этому какое-то отношение?

– Конечно. – Она вздохнула. – Клинт и мой муж оба в этом замешаны.

Внезапно Оливер отступил на шаг.

– Прости, что пропустил твою свадьбу. Как долго ты уже замужем?

– Я больше не замужем.

Рене сделала еще один глубокий вдох и обняла себя за плечи, чтобы собраться с духом. Она больше не позволит Чету причинить ей боль!

– Чет Уиллоуби мертв.

Оливер отшатнулся, будто Рене ударила его, а затем повернулся и начал мерить шагами комнату.

– Я понимаю, что мой вопрос прозвучит слишком прямо, но ты… – Он указал рукой на ее округлившийся живот.

– Четыре с половиной месяца.

О, как ее травила пресса! Уже не одну неделю подряд в каждой газете мелькали статьи под названием «Принцесса «престонской пирамиды» беременна!» Журналисты обожают такие громкие заголовки.

Оливер зарылся пальцами в свои темные волосы.

– Отлично. Ваше семейное состояние оказалось краденым, твой муж, который работал на твоего отца-преступника, умер, оставив тебя беременной. Я ничего не упустил?

В его голосе не звучало осуждение или насмешка, и Рене поняла, что сделала правильный выбор. «Даже если Хлои здесь нет, лучшее, что я могу сейчас сделать, – это находиться как можно дальше от Нью-Йорка, – подумала она. – В Техасе я получу передышку. Это все, что мне сейчас необходимо».

– Кажется, основное ты перечислил. Ах да, моя мать взяла оставшиеся деньги и сбежала в Париж. Это, наверное, важно.

– Да, это тоже имеет значение.

Губы Оливера дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку, и Рене не нашла ничего лучше, чем коротко рассмеяться. Он наклонился над письменным столом и потер переносицу.

Будь у Рене в запасе другие варианты, она бы сюда ни за что не пришла. Оливер выглядел так, будто у него и без того был нелегкий день. Он вовсе не обязан ей помогать, но идти больше некуда.

– Ты знаешь все подробности мошеннической схемы своего отца?

Она покачала головой.

– Я активно сотрудничаю со следствием. Власти знают, где я, и могут в любой момент вызвать меня обратно в Нью-Йорк. Мне не разрешено покидать страну ни под каким предлогом.

Это была своего рода сделка. Рене мало что могла сообщить властям, потому что не участвовала в мошенничестве. Родители вслепую использовали ее только в качестве ширмы – красивое личико дочери должно было помогать создавать видимость преуспевающей, добропорядочной семьи. Они ценили в Рене лишь ее внешность. Когда-то это причиняло ей душевную боль, но теперь лишь то, что отец держал ее в неведении, спасало пока Рене от тюремного заключения. Она нужна была властям главным образом для того, чтобы уговорить брата свидетельствовать против отца. Впрочем, Клинт не спешил соглашаться, надеясь, что сможет заключить сделку получше.

Оливер, скрестив на груди руки, внимательно рассматривал Рене. Он так долго изучал ее, не говоря ни слова, что она уже начала опасаться, что Оливер вышвырнет ее вон, посоветовав на прощание вернуться в Нью-Йорк и самой разобраться с проблемами. Но Рене не могла туда вернуться. Просто не могла. Для себя она решила, что, если Оливер ей не поможет, придется отправиться на поиски Хлои.

Бывшие друзья Рене в Нью-Йорке сейчас лишь распускали о ней и ее семье сплетни. Никто не пришел на помощь. С Рене просто перестали общаться, сделав ее объектом насмешек и презрения.

Поэтому, если Оливер сейчас вызовет своих охранников, нельзя его за это винить. Ведь Рене для него – никто. В лучшем случае – полустертое воспоминание из далекого детства.

Когда она уже почти потеряла надежду на то, что Оливер ей поможет, тот вдруг спросил:

– Тебе нужно спрятаться?

– Да, – ответила Рене, и ее сердце забилось быстрее.

Он покачал головой, что-то неразборчиво пробормотал, а затем произнес:

– Мне жаль, что твой муж умер.

«Нельзя говорить плохо о мертвых», – эти слова сказала Рене ее мать перед тем, как исчезнуть с тремя миллионами украденных долларов.

– А мне не жаль.

Рене не смогла сдержать горького смеха.

Оливер на мгновение задумался, его глаза задержались на животе Рене, и она вспыхнула под этим взглядом. Глупые гормоны! Оливер Лоуренс ни капли не интересуется ею как женщиной. Никто в здравом уме не станет сейчас на нее засматриваться. И вообще, придя сюда, она совершила ошибку, потому что теперь токсична для всех вокруг. Взять, например, Оливера. Он – хороший человек, а она в отчаянии чуть не бросилась к его ногам. Но Рене хотелось надеяться, что грязь скандала с «престонской пирамидой» его не замажет.

«Пожалуйста, только не лги мне, – мысленно молила она Оливера. – Пусть даже правда будет жестокой, даже если собираешься меня выгнать взашей».

Все, что ей было нужно, – лишь правда. Она не вынесет еще одного разговора с человеком, лгущим ей прямо в глаза.

– Ладно, – произнес Оливер, оттолкнувшись от письменного стола и подойдя к Рене.

Он положил руки ей на плечи, но не привлек ее к себе, а просто заглянул в лицо и сказал:

– Ладно, давай тебя спрячем.

И она поняла, что сделала правильный выбор.

Der kostenlose Auszug ist beendet.