Buch lesen: «Зов души: Дорога из Ада»
Глава 1
В утопающем в предрассветном свете Нью-Йорк просыпался под жизнерадостный голос радиоведущей. Я лежала в постели, укрытая пледом, который стал моим лучшим другом за последние недели. Каждый глоток холодного утреннего воздуха проникал в комнату через открытое окно, напоминая мне о том, что за пределами моего уютного мира (я ещё не успела выключить будильник) жизнь продолжалась. Из динамиков раздавался весёлый голос: «С добрым утром, жители Нью-Йорка! Европа плюс поздравляет всех с наступающим Днем Благодарения и длинными выходными!» Я растянула губы в улыбке. Да, этот день был особенным. И хотя я хотела бы провести его дома, под теплым одеялом с книгой в руках, моя обязанность звала меня на запад, к солнечной Калифорнии.
Я соскользнула с кровати и подошла к окну. Взгляд скользил по улице, покрытой плотным слоем золотистых листьев, которые плавно кружили в воздухе от лёгкого ветра. Осеннее солнце слегка пригревало, но все равно пронизывало меня до костей. Я поежилась, вспомнив о тепле, которое ждёт меня в Калифорнии. «Вообще, что я делаю здесь?» – подумала я. Время безжалостно тикало, и я собиралась в путь.
Наконец, я оделась потеплее: джинсы, уютный свитер, и не забудем о теплых носках. В коридоре на полу лежал чемодан, готовый к поездке. Бросив в него последние мелочи, я осторожно захлопнула крышку, обняла свой старый рюкзак и покинула квартиру. Холодный воздух обнял меня, словно холодная рука, и я поторопилась к машине.
Сев за руль, я почувствовала, как даже подогрев сиденья не спасал от пронизывающего холода, проникающего в мои кости. Я крепко сжала руль, стараясь согреться. Дорога в Калифорнию предстояла длинная, но где-то внутри меня теплилась надежда. Впереди меня ждала уютная атмосфера Дня Благодарения с близкими, аромат индейки и улыбки родителей.
Запустив двигатель, я проехала по знакомым улицам. Нью-Йорк всегда был полон жизни. Однако сегодня он выглядел как-то иначе: золотистые листья, ветер, тихие улицы. Я выехала на главную дорогу, и постепенно город остался позади. Запах кофе из придорожных кафешек, яркие вывески, охватывающие целые здания—всё это создавало свой неповторимый ритм. Но сейчас всё это потеряло свою привлекательность.
Моя голова закружилась от мыслей. «Почему я не осталась дома? Почему поддалась этой идее?» Но решение было принято, и отклоняться от маршрута не имело смысла. Я свернула на шоссе и отпустила свои мысли. Мелодия из радиоприёмника заполнила салон, и я стала подпевать, стараясь унять дрожь в руках.
Приезжая на заправку, я выбрала тот редкий момент, когда машины не стоят в очереди. Я решила выпить чашечку кофе, и, отпив первый глоток, почувствовала, как тепло пронизывает меня изнутри. «Вот это уже лучше», – подумала я, обнимая свою чашку. Взглянув на горизонт, я увидела, как солнечные лучи пробиваются сквозь облака, готовясь озарить мой путь.
С каждым километром моё настроение улучшалось. Я знала, в конце пути меня ждут теплые объятия и приятные воспоминания. Я сменила песню на более веселую и окончательно отпустила все переживания. Да, эта поездка стала началом особенного времени года, полным надежды и любви. Наконец, предвкушая возможность провести время с семьей, я ускорила скорость и выехала на просторы, которые тянулись до самого горизонта.
Уверенно держась за руль, я ощущала полное единение с машиной и дорогой. В свете фар проносились силуэты деревьев, отбрасывающих длинные тени на асфальт. Музыка звучала негромко, настраивая меня на ритм дороги. Каждое нажатие на акселератор дарило мне ощущение свободы; я словно парила над землей, забывая о всех заботах и невзгодах.
Но внезапно все изменилось. Я услышала скрип тормозов, который резанул по тишине, как гром среди ясного неба. Обернувшись через плечо, я заметила позади яркие, мерцающие огни. Сердце замерло в груди, когда я поняла, что машина, протянувшаяся за мной, не успела затормозить. В следующий миг все произошло с таким свистом и гулом, что казалось, все замерло в воздухе, и время растянулось.
Что-то внутри меня протестировало: «Нет, нет, нет!» Я пыталась выровнять машину, почувствовав, как на мгновение каждая клеточка моего тела сжалась в страхе. Я была выброшена на встречную полосу. Мой мозг лихорадочно работал, как на ускоренной перемотке, но ничего не могло изменить ход событий. Я заметила мелькающие фары – летящую на меня с большой скоростью синюю Мазду. В этом моменте, полном адреналина, мое тело сжалось как пружина, а вокруг меня словно замерло всё.
Страх охватил меня, но в глубине я также ощутила странное спокойствие. Секунды казались вечностью, а мысли о том, что я могу сделать, ускользали от меня как вода сквозь пальцы. Я не могла ничего сделать. Все вокруг меня исчезло, и остались только я и эта мгновенная реальность.
Скрежет металла, хруст стекла и свист ветра слились в одно огромное крикующее звено. Я ощутила сильный удар, как будто сама реальность прогнулась и разорвалась. Мою машину развернуло, и я почувствовала, как меня прижимает к сиденью. Боль пронзила меня, но где-то вдалеке, размыто, я заметила, что мир вновь приходит в движение. Очнувшись от оцепенения, я усилием воли попыталась сосредоточиться. Сердце колотилось так быстро, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.
Грубые звуки аварии утихли, и я осталась одна в темноте, окруженная странным молчанием.
* * * * *
В стерильной палате реанимации царила напряженная тишина, прерываемая лишь звуками мониторов и ритмичным писком аппарата, отслеживающего жизненные показатели. На операционном столе лежала девушка, её лицо было бледным как белый саван, а волосы, собранные в сплетенный узел, выбивались из-за небрежного хвоста. Вокруг дальней стены стояли врачи в зеленых халатах, сосредоточенные на спасении своей пациентки.
– Разряд. Раз. Два. Три. Разряд! – прогремел командир, его голос сотрясал тишину.
В его глазах читалось беспокойство, но он не собирался сдаваться. Безжалостно, как машина, он нажал на кнопку дефибриллятора. Искры пробежали по двум электрическим губкам, соединяющим пациентку с аппаратом, и тело девушки сотряслось, как будто ударил мощный ток.
Её глаза закатились, оставляя лишь белки на худом лице. Сердце, казалось, окончательно замерло. На мгновение всем показалось, что время остановилось. Врачи обменялись молчаливыми взглядами – потом, словно разом, они вернулись к своим обязанностям.
– Ещё разряд! – команда вновь рванулась из уст главного врача, такой же непреклонной и решительной.
Выражение лица его бригады стало жестче. Их усилия – не просто работа, а битва, развернувшаяся в неравном бою с самой жизнью.
– Разряд. Раз. Два. Три. Разряд! – громко произнес он, сжимая кнопку на дефибрилляторе.
Ток заполнил помещение, энергетический заряд пронзил её тело ещё раз. В один миг она изогнулась под его воздействием, как будто природа требовала вернуть её к жизни. На мгновение могло показаться, что всё останется как есть, но…
– Печатайте! – скомандовал врач, и одна из медсестер немедленно начала вводить адреналин, остальные регистрировали изменения на мониторе, следя за каждым толчком.
Словно по мановению волшебной палочки, сердце девушки вновь запульсировало, хотя и слабо, но достаточно, чтобы дать команде шанс. Вызванные к жизни импульсы привели к тому, что её грудная клетка чуть приподнялась, и все в комнате затаили дыхание, наблюдая за ритмом на экране.
– У нас есть пульс! – раздался шепот из уст медсестры, правда, в голосе слышалась еще больше тревоги. Пульс был слабым, едва уловимым, но он был!
– Не отпускайте её! – приказ был краток и чёток.
Врачи продолжали свои манипуляции, совмещая чудеса техники и силу человеческой воли. Каждый из них знал: если эта битва будет выиграна, то в зале вновь зазвучит смех и воспоминания о счастливом будущем.
Прошла минута, другая. Девушка рисковала остаться в тени, но вдруг её сердце заколотилось всё сильнее, словно понимая, что у неё есть шанс – шанс вернуться. С каждым ударом возрастала надежда. Врачи продолжали слаженно действовать, и, наконец, настал тот момент, когда мониторы забрели в более ритмичные и спокойные тона.
– Устойчивый пульс! – крикнул старший врач, и в ответ раздались одобрительные кивки коллег.
Они все понимали, что это лишь первый шаг в долгий путь к восстановлению.
Девушка всё ещё лежала на столе, но её губы стали бледнее, а дыхание более устойчивым. Команда, уставшая, но не сломленная, отступила в тень, позволяя природе самой решить, хочет ли она вернуть эту жизнь, или оставит её в облаках воспоминаний.
Но в этом мгновении, когда мир получал новое дыхание, все знали, что вместе они сделали невозможное – они вернули надежду там, где её почти не осталось.
* * * * *
Свет мониторов с сердечным ритмом мерцал в темной и безмолвной палате, словно отражая ту борьбу, что разыгрывалась внутри меня. Их прерывистое пиканье сочеталось с монотонным гулом медицинского оборудования – постоянное напоминание о том, что время неумолимо движется вперед, а я оставалась пленницей своего тела. Запах антисептика витал в воздухе, вызывая ассоциации как с чистотой, так и с болью; он плотно обвивал меня, как тонкая пелена страха и беспокойства.
Я лежала на больничной койке, неподвижная, но при этом чувствовала каждую молекулу воздуха, каждую дрожь в комнате. Команда профессионалов окружала меня, их лица были исполнены заботы и сострадания. Образы их надетых масок и латексных перчаток расплывались в моем сознании. Каждый вздох, каждый стук сердца – как будто призыв, что кто-то еще верит в меня.
Мама и папа – две опоры моей жизни, мысленно держали меня за руки. На мгновение я ощутила их тепло, однако мне было тяжело вернуться к реальности, потому что в ней существовали лишь призраки. Их глаза, наполненные слезами и тревогой, отражали все то, что я не могла выразить словами. Я понимала, что они стоят на краю пропасти, с остротой осознавая, что каждая секунда может стать решающей.
Сознание возвращалось ко мне очень медленно. Я понимала, что впала в кому после страшной автокатастрофы. Врачи с невероятной решимостью боролись за сохранение моей жизни, но каждый новый день казался еще одной битвой, балансирующей на краю между жизнью и смертью. Я чувствовала, как силы оставляют меня, как убаюкивает тишина, но что-то – небольшая искорка надежды – продолжало теплиться внутри.
Несмотря на все, я продолжала сражаться. Каждая муха, пролетающая мимо в этой пустынной палате; каждое шуршание перчаток медсестер – всё это становилось моими союзниками. Я знала: я должна победить ради тех, кто меня любит. Каждый вдох, как шаг в неизвестность, был оформлен мимолетной мыслью о том, что впереди ждет мир – мир, полный звуков, света и ярких красок. Друзья, смех, и маленькие радости жизни.
Борьба против тьмы, что пыталась поглотить меня, становилась несправедливо тяжелой. Она нашептывала мне, что я слаба, что это бесполезно, что единственный выход – сдаться. Но внутренний голос, тот, что я почти не слышала, но чувствовала, уверял меня в обратном. Я находила силу в поддержке моих близких, в их молитвах и тихих разговорах, которые напоминали мне, что я не одна.
* * * * *
В тяжелой и унылой палате реанимации неслыханная тишина разрывалась только от механического звука аппаратов и отдаленных шагов медсестер. В воздухе витал запах антисептиков и тревоги, пронизывая каждую клеточку душ и тел, ожидания как будто обратились в густую и тягучую субстанцию, с которой никто не мог справиться. Отец, мистер Крайс, сидел, сжимающий в руках свои ладони, словно они были единственным якорем в этой буре.
– Ну что, доктор, как она? – только и смог вымолвить он, с трудом подбирая слова, горло перехватывал сгусток горечи.
Врач, облаченный в белый халат, склонил голову, словно предвещая худшее. Его глаза, полные скорби, встретились с отцовскими, и в этот момент мир вокруг будто замер.
– Увы, все очень плохо. Девушка в очень тяжелом состоянии, – произнес он, его голос низко прозвучал, как будто в нем кроется вся тяжесть этого дня.
– То есть как это в очень тяжелом состоянии? – нервическим голосом, полный слез, воскликнул отец. Он вдруг стал похож на изможденного человека, потерявшего надежду.
Доктор медленно и с осторожностью начал объяснять:
– Множество переломов, черепно-мозговая травма. Ваша дочь цеплялась за жизнь как могла, но организм поддался слабости, и она…
– Что она? – крик отца звучал как грозный рык, разрывая тишину коридора.
– Она не приходит в себя… Она впала в кому, и на мой взгляд, ей будет очень сложно вернуться, – с тяжелым выдохом произнес доктор, будто каждый звук вырывался с мучительной болью.
Мама, стоявшая рядом, не удержалась от отчаяния:
– Можно мне посмотреть на неё? – произнесла она, едва сдерживая слезы.
– Увы, миссис Крайс. Сейчас это невозможно. Еще длится операция. Приходите завтра, – произнес он с таким страхом, как будто знал, что каждая минута ожидания будет пыткой.
– Нет, я не уйду, – вдруг произнес отец, схватившись руками за голову.
Его тело затряслось, и он тяжело опустился на круглую скамью в коридоре, похожую на последний островок надежды. Горькие слезы начали стекать по его щекам, словно дождевые капли, утопая в необъятном океане отчаяния.
– Милый, мы ничего не сможем сейчас сделать, нам нужно только ждать и верить в хорошее. Наша дочь – боец, она обязательно выкарабкается, – нежно произнесла мама, положив руку на его плечо.
Она начала гладить его, слова её напоминали молитву, которую они оповестили всей своей сущностью, событий, которые вытягивали их на поверхность.
В тишине больничного коридора время растягивалось, как карамельная тянучка, бесконечно и мучительно. Циферблат настенных часов, безжалостно и размеренно отсчитывающий минуты, казался зловещим насмешником, наблюдающим за безмолвной борьбой отца с собственными демонами. Он сидел, застыв в печали, наполненный беспокойством и страхами о той, что боролась за жизнь.
Глава 2
Я много раз размышляла на тему смерти. Представляла, как я смотрю на город с крыши высотки, а ветер развевает мои волосы, и я, закрывая глаза, представляя свое падение. Это было бы быстро и безболезненно. Все мои проблемы исчезли бы в один миг. Но потом я подумала о своей семье. Как бы они справились с моей смертью? Смогли бы они пережить боль? Я была для них всем, и мысль о том, что я причиню им такую боль, рвала мне сердце.
Я также думала о том, что произойдет со мной после смерти. Я была воспитана в католической вере, но всегда сомневалась, действительно ли есть рай и ад. Что, если я просто окажусь в пустоте?
А быть заложницей… Это была бы самая страшная участь. Быть в ловушке, не знать, что с тобой произойдет. Быть не в состоянии контролировать свою судьбу.
Но, несмотря на все эти мысли, смерть все еще манила меня. Она казалась мне единственным выходом из моих проблем. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой. И я думала, что смерть – это единственный способ обрести покой.
В своих мыслях я создавала разнообразную смерть, но ни разу не представляла, что это случится так скоро.
На мое 18-летие родители решили порадовать меня совершенно неожиданным подарком – машиной! Я до сих пор не могла поверить своему счастью, когда увидела во дворе эту красоту. Красный Мустанг. Я сразу же бросилась осматривать машину, каждую деталь, каждую кнопку, каждое кресло. Всё у неё было такое красивое и современное, что мне казалось, будто я мечтала об этой машине всю свою жизнь.
Наконец-то настал тот долгожданный день, когда я получила ключи от моей новенькой машины. Руки слегка дрожали от волнения, когда я садилась за руль и поворачивала ключ. С грохотом мотор ожил, наполняя воздух приятным жужжанием, которое эхом отдавалось в моем сердце. Я чувствовала себя настоящим гонщиком, готовым покорять асфальтовые просторы.
Нажав на педаль газа, я отправилась в свой первый самостоятельный заезд. Вокруг меня проносились улицы, сливаясь в разноцветные полосы. Я ощущала ни с чем не сравнимое чувство свободы и скорости. Но мое ликование было недолгим.
В какой-то момент я отвлеклась на красивое облако в небе. Мгновение замешательства, и я резко повернула руль. Машину занесло и со всего маху я врезалась в ближайшую мусорку. Мешки с мусором разлетелись по улице, словно гигантские воздушные шарики.
Я была в шоке. Сердце колотилось так, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Выйдя из машины, я осмотрела повреждения. Помятое крыло, разбитые фары – моя новенькая красавица превратилась в жалкое зрелище.
Первым моим ДТП оказалась близлежащая мусорка, а последним моя кома.
* * * * *
Меня зовут Брай Лендес. Мой отец владелец синей мазды.
Утопая в алкогольном тумане, я шатался по улицам, проклиная судьбу. Моя возлюбленная, Изабелла, погибла год назад в огне, оставив в сердце невыносимую пустоту. Жизнь без нее казалась бессмысленной, и суицидные мысли постоянно терзали меня. Я пьяный в хлам угнал тачку отца, и собирался вернуться на ней домой с вечеринки, но не доехал до места назначения. Я погиб, а это значит меня нет. Как ни странно, я давно хотел покончить собой, но я боялся это сделать сам. Но вдруг мне выпал шанс, потому что нет смысла жить без моей невесты. Она погибла год назад при пожаре, получив большие ожоги. Врачи ее не смогли спасти. И я их за это ненавижу. Даже если мне выпадет возможность выбрать жизнь или смерть я выберу, конечно, второе.
В непроглядной тьме, охватившей мое существо, я дрейфовал в невесомости. Ни звука, ни движения не нарушало мрачный покой. Я был подобен потерянной душе, блуждающей в безбрежном океане отчаяния.
По мере того, как я парил в этом черном вакууме, вдали забрезжил тусклый свет. Маленькая точка, едва заметная на горизонте. Надежда вспыхнула во мне, как пламя в безветрии. Свет служил маяком, зовущим меня, прочь от этих мучительных глубин.
Но впереди маячила еще одна перспектива, столь же манящая и пугающая. В другом конце бездонной пропасти мерцал адский огонь, его языки плясали в зловещем великолепии. Аромат серы проникал в мой нос, вызывая тошноту и ужас.
Я оказался на распутье, где вечное блаженство и невыносимые мучения стояли рядом друг с другом. Рай или Ад? Небеса или Вечная Бездна? Я знал, что прожил не совсем праведную жизнь, но в этом бесконечном мраке сомнения терзали меня. Был ли я достоин награды или обречен на вечные муки?
В этот критический момент меня посетило воспоминание. Я увидел себя в детстве, когда наперекор всем испытаниям я сохранял веру и доброту. Даже в самые мрачные дни я стремился помочь ближним и поступать, по совести.
Собрав остатки решимости, я сделал свой выбор. Я повернулся к слабому свету, который манил меня к спасению. Я плыл вперед, не зная, что ждет меня по ту сторону тьмы.
И затем, внезапно, я прорвался через завесу черного цвета. Я стоял на краю бездны, а темнота вокруг захватывала все мои чувства. Небо сгустилось до черного, не оставляя ни завидных проблесков света, ни надежды. Я чувствовал, как холод проникает в мою душу, и это ощущение стало мне знакомым после трагедии, которая забрала у меня всё – любовь, смысл жизни, даже саму жизнь. Мысли о ней, о моей невесте, все еще помнили, как мы смеялись и мечтали о будущем.
– У вас есть выбор: жизнь или смерть, – произнес голос из тьмы. Он звучал уверенно, словно откуда-то из глубины века.
Что я мог сказать? Думать было трудно, руки словно приросли к телу, и я просто стоял, глядя в пустоту.
– Если вы пройдете испытание, будете жить. Если нет, попадете в ад, – продолжал голос.
– К чему мне выбирать? Конечно, я выбираю смерть! – вырвалось у меня с горечью. Эта жизнь потеряла всякий смысл без неё.
– Подумай хорошо, – произнес голос, зловеще заставляя меня вздрогнуть. – Срок – два дня.
Я не мог думать. В уме крутились только стыд и желание покончить с этой болью.
– Я хочу вернуться к невесте, – произнес я, как будто это могло изменить всё.
– Ты не сможешь вернуться, – голос проник в меня, как меч. – Она жива, а ты мертв.
– Это ложь! – крикнул я, слезы, как гнев, стремительно покатились по щекам. – Она мертва!
– Нет, – тихо, но с уверенностью произнес голос, – она прошла испытание души и вернулась на Землю, она жива, но не помнит ничего. Точнее, никого. Если хочешь вернуться к ней, пройди испытание.
Думать о том, что она жива без меня, было гораздо хуже, чем оставаться мертвым. Внутри разразился хаос. Я представлял себе, как она живет, смеется с кем-то другим, и все наши мечты умирают на пороге забвения. Но одна мысль пронзила мою душу, оставив за собой искру надежды: если я пройду испытание, у меня есть шанс вернуть ее.
– Я согласен, – произнес я с решимостью, которую сам не ожидал в себе.
– Отлично! – произнес голос с явным удовлетворением. Выбор сделан.
Вдруг вокруг меня закружилась тьма, и за мгновение я оказался в водовороте, полный грустных, невидимых теней. Секунда. И всё вокруг стало белым, пустым и холодным, как в гигантском холодильнике. Я сидел на жесткой скамье, перед собой видел стол, заваленный стопками бумаг. Рядом, на другой скамье, сидело несколько душ, точнее, их проекции. Они были полупрозрачными, как призраки.
– Вот как, значит, выглядит Ад? – хмыкнул я с горечью.
Этот мир, в котором я пребывал, выглядел не как место наказания, а скорее как унылая лаборатория, где жизнь сама собой подвергалась анализу. Я вспомнил то, что произошло. Автокатастрофа, больница, потом тьма, а после – эта пустота. Я не чувствовал ни холода, ни голода, ни страха. Я был как призрак, блуждающий по белой пустоте.
– И чего они от меня хотят? – прошептал я, разглядывая гору бумаг. – И зачем этот адский морг?
– Добро пожаловать в Царство Равновесия, – раздался мягкий, но лишённый эмоций голос.
Я вздрогнул и обернулся. Рядом со мной в полумраке стояла фигура в белом одеянии. Она была словно вырезана из лёгких облаков.
– Я – Хранитель. Ты попал сюда, чтобы пройти испытание жизни, – сказала фигура.
– Испытание? – Я скривился. – А разве я не умер?
– Умер ты? Нет. Ты в коме. Тебе нужно пройти испытание, чтобы понять, чего ты хочешь от жизни. А затем, возможно, ты вернёшься.
– Вернусь? Но как? И зачем все эти бумаги?
– Эти бумаги – твоя жизнь, записанная в деталях. Тебе нужно их прочитать, а затем – выбрать, что ты хочешь изменить, что исправить. Это нелёгкий процесс, мой дорогой. Но ты должен это сделать, чтобы найти свой путь.
Я повернулся к столу и с трудом разглядел первую бумагу. На ней были зафиксированы мои самые первые воспоминания. Маленький мальчик, бегущий по лугу, звонкий смех, теплые солнечные лучи. Я улыбнулся, вспомнив о том тепле, которое когда-то согревало мою душу. Как давно это было! Я был полон надежд и мечтаний.
– Пройти испытание, – прошептал я, чтобы жить. – Что ж, тогда я начну.
Собравшись с мыслями, я начал листать бумаги, погружаясь в мир своей жизни. Картинки сменялись одна за другой: я видел себя маленьким, играющим с друзьями, затем более старшим, погруженным в учебу, потом – влюбленным, вдыхающим запах ее волос. Я видел ошибки, которые я совершил: случайные обиды, неудачные слова в спорах. Любовь, которую потерял, ее нежный взгляд – все это закрутилось в моем сознании, как заколдованный вихрь.
Вместе с этими воспоминаниями меня охватил холод и пустота вокруг, но они не чувствовались так остро, как прежде. У меня появилась цель, и она была важнее всего. Я хотел вернуться к жизни. К своей невесте, с которой так и не успел попрощаться должным образом. Я хотел сделать это, научившись ценить то, что у меня было, прежде чем потерял.
– Ваше первое испытание – спасти девушку от неминуемой гибели. Ее зовут Эйва Миллер, – прогремел голос.
Я обернулся, но никого не увидел. Это звучало, как гром из ясного неба. Я не мог не почувствовать, что все это происходит на самом деле.
– Что значит «от неминуемой гибели»? – спросил я, поднимая бровь от удивления.
– Она уже умирала. Первый раз ее зарезали ножом в переулке, она выбрала жизнь и получила эту возможность. Если она погибнет второй раз, то ее уже не спасти.
Я вспомнил о тех упоминаниях о случайных судьбах, что я заметил, когда листал бумаги. Неужели это могло произойти снова?
– Понятно. Как я найду ее? – спросил я, чувствуя, как волнение сжимает грудь.
– Через три… два… один…
В воздухе повисло напряжение, и в тот миг нечто резкое и яркое пронзило меня. Я почувствовал, как будто меня силой тянет в какую-то бездну, и тут же я оказался на серой улице, кругом веселились люди, у всех праздничное настроение, а я должен найти Эйву. Мне сказали, что я ее узнаю, когда увижу. Посмотрим, так ли это. Вы спросите, как я могу ходить по улице, если я мертв? Легко, с меня просто отодрали мою чертову душу от тела и пустили в мир людей, как воздушный шарик в небо. Естественно, меня никто не видит, я призрак.
Вот уже третий час я шатаюсь по улицам, но девушки все нет и нет нигде. Как же все достало, надо было выбрать смерть и покончить с этим. Но нет, я, идиот, выбрал жизнь. Как я найду невесту, если она не помнит кто я, а уж тем более, я не знаю где ее искать. Но еще странно то, что я должен спасти девушку от неминуемой гибели, хотя сам призрак, существо без тела, его тень. Стоп. Я слышу крики. В конце переулка она. Я слышу шум, бегу туда со всех ног. Блин, почему мне-призраку так тяжело бежать? Если успею к ней, и спасу ее, а после стану вновь живым, то брошу курить. Ан нет… Сука, опоздал.
На обочине дороги лежала женщина. Ее длинные рыжие волосы обрамляли лицо, будто желая укрыть его от беды. На коже от асфальта отпечатался нежный узор волн – последний след того, как она еще мгновение назад была цела и невредима. Но теперь жизнь покинула ее тело, ведь грузовик не замедлил ход, несмотря на все крики и просьбы о помощи. Ее руки, словно ища опору, тянулись к пустому небу, а лицо выражало беспокойство и страх. Она была так хрупка, словно создана из стекла, и странным образом это подчеркивало безысходность ее положения. Взгляд ее глаз тускнел, пока в них не осталось больше ничего, кроме тишины и пустоты. Мимо проносились автомобили, а люди собирались вокруг, обсуждая случившееся. Но никто не замечал женщину, пытавшуюся найти спасение на чужой дороге. Ей было всего около тридцати, ее жизнь только начиналась, но судьба распорядилась иначе.
Свет солнца становился все ярче, отражаясь от стекол машин и создавая мерцающие огоньки на асфальте. Вдруг из толпы вышел мужчина в раскаленных очках, его лицо искажено страхом и горем.
– О, Боже, это… это моя жена! – вскричал он, бросившись на колени рядом с телом. – Эйва, проснись, пожалуйста!
Его руки дрожали, когда он касался ее холодной кожи, словно надеясь пробудить ее обратно к жизни. Слезы текли по его щекам, обволакивая его лицо печалью и отчаянием.
– Позвоните в скорую! – закричал он народу вокруг, их равнодушие раздражало его. – Помогите, пожалуйста!
Мужчина обнял жену, словно хотел передать ей свое тепло и силу. Его сердце забилось сильнее, в его душе разыгралась буря чувств – от гнева до отчаяния. Но в его глазах появился луч надежды, что все еще можно спасти. Но было уже слишком поздно, она была мертва. Неужели нельзя было ей дать третий шанс, она ведь не виновата в том, что мертва. Боже, как это несправедливо.
* * * * *
Я стоял на краю пропасти, в сознании как будто замерло время. Черное пространство вокруг меня сжималось по бокам, а в нем только одно лицо – мрачное и безэмоциональное. Это был он, дьявол. Я всегда думал, что истории о нем – просто мифы, придуманные для пугливых детских умов. Но теперь он был здесь, рядом, прямо передо мной, и с каждым словом, произнесенным им, мое сердце замирало от страха.
– Вы не прошли испытание, вы отправляетесь в ад, – произнес он, его голос звучал как эхо в пустом космосе.
Я чувствовал, как внутри меня раздается пара одной мысли, которая охватывает всю мою сущность: «Это невозможно.»
– Что? Но, как же? Я просто не успел. Дайте мне другого, – воскликнул я, надеясь, что это всего лишь ошибка, что у меня есть еще шанс и что кто-то, где-то запутался в словах.
– Нет, мы давали шанс, а ты его упустил. Уже поздно, – его слова были холодны, как морозное утро, и внутри меня все сжалось от отчаяния.
– Я прошу, подумайте, – попросил я снова, но весь мой вздох был потрачен напрасно. Дьявол смотрел лишь на меня, и в его глазах не было ни капли сострадания.
– Хочешь знать, кто была эта девушка? – вдруг спросил он, как будто меня это беспокоит в данный момент. Я почувствовал, как кров застыла в жилах.
– Это Эйва Миллер. Вы сами говорили, – автоматически произнес я, словно это могло чем-то помочь.
– Нет, болван. Это твоя невеста, – его слова ударили по мне, как кулак. Весь мир вокруг меня вдруг распался на тысячи осколков.
– Что?! Вы сами сказали, что первая смерть девушки была в переулке, а моя невеста умерла при пожаре, – я не мог поверить, что это происходит на самом деле.
– Я солгал. Это была она.
Он произнес это с такой легкостью, с которой люди говорят о погоде, и вдруг я почувствовал, как холодный пот скатывается по спине.
– Но зачем? Кто вы такой? – в конце концов вопрошал я, в его глазах отражались истории, о которых я даже не смел мечтать.
– Меня зовут Эдем, и теперь ты мой слуга.
