Buch lesen: «Величие державы – их заслуга. Герои русской истории»

Schriftart:

От составителей

Дорогие читатели, книга, которую вы держите в руках – даже не краткий, а очень краткий курс русской истории. Формат издания, входящего в серию «Никита Михалков и Свой представляют», не позволяет собрать в один том статьи обо всех, кто составил славу России. Тут нет рассказов о выдающихся людях советской эпохи, об основоположниках и гениях национальной культуры (литературы, философии, музыки, театра, кино, изобразительного искусства) – о тех, кому уже посвящены или следует посвятить в обозримом будущем отдельные тома. Также мы не включили в это издание журнальные материалы о царях Дома Романовых – по той же причине, о них, если Бог даст, расскажет другая книга данной серии.

В остальном сборник вполне соответствует уровню качественной популярной историко-публицистической литературы.

Собранные здесь статьи весьма разнообразны. Одни написаны в духе емких учебно-биографических пособий («родился, женился, выучился, приступил к работе…»), другие затрагивают те или иные аспекты деятельности исторических персон, третьи сфокусированы на важнейших событиях из истории страны.

К примеру, великий полководец Александр Невский предстает перед читателями как образцовый христианин, настоящий русский святой. Иван Грозный представлен не столько в качестве жестокого и решительного завоевателя Казани, сколько в образе мудрого, гуманного миротворца (и в такой подаче нет никакой фальши, Иван Васильевич действительно являл своим современникам удивительно разные черты сложной, противоречивой натуры). Вот как описывает ключевой момент знаменитого похода автор статьи «Не земной славы ради», известный писатель Валерий Шамбаров:

«Иван IV въехал в город на следующий день. Его встретили массы русских людей, до сих пор остававшихся в неволе. Государь велел разместить их в лагере, кормить с царского стола. Над грудами убитых плакал, про соплеменников говорил, что они как страдальцы пали за веру и Россию, про казанцев же сказал: «Они не христиане, но подобные нам люди». Все трофеи отдал воинам, пояснив: «Моя корысть есть спокойствие и честь России».

О непобедимом Суворове в очерке «Последний триумф» также рассказывается как о глубоко религиозном человеке: «Подчиненных он учил тому же – доверяться Господу. «Молись Богу, от Него победа!» «Бог нас водит, Он наш генерал!» Веру считал важнейшим боевым фактором. Говорил: «Безверное войско учить – что перегорелое железо точить». В тетради «капральских бесед» привел краткую, но емкую молитву Пресвятой Богородице, святителю Николаю Чудотворцу и строго наставлял: «Без сей молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай!», «Один десятерых своею силою не одолеешь, помощь Божия нужна! Она в присяге: будешь богатырь в бою, хоть овцой в дому; а овцой в дому так и останешься, чтобы не возгордился…».

А вот какие факты из жизни блистательного пионера отечественной науки приводит Евгений Тростин: «В 1751 году на публичном собрании академии он утверждал: «Я не токмо в разных авторах усмотрел, но и собственным искусством удостоверен, что химические эксперименты, будучи соединены с физическими, особливые действия показывают». Едва ли не каждое слово той лекции – новаторское. Михайло Ломоносов стал читать студентам курс по «истинной физической химии», сопровождая его демонстрационными опытами. Позже на эти прозрения опирался основоположник химической физики, нобелевский лауреат Николай Семенов… В декабре 1759-го опытным путем ему (Ломоносову) удалось получить ртуть в твердом состоянии, а также доказать электропроводность и ковкость испытуемого вещества. Именно поэтому больше века спустя в Периодической системе элементов Менделеева оно было отнесено к металлам».

Эта книга может стать хорошим подспорьем для учащихся школ, училищ, вузов, наверняка будет интересна любителям популярной исторической литературы, послужит качественным справочным материалом для лекторов, политиков, политологов, культурологов, журналистов.

Приятного чтения!

Часть первая
Святые, правители, полководцы

Купель державы. Владимир Святославич и крещение Руси
Валерий Хмельницкий

Условный портрет Владимира Святославича из Царского титулярника 1672 года, Государственный исторический музей, Москва

Крещение пришло на Русь через Крым. Случайно ли? Вовсе нет. В столь важных вехах и процессах случайностей не бывает. Именно в этот благодатный край некогда прибыл со своей исторической миссией святой апостол Андрей Первозванный. Он обратил в Христову веру первых людей на будущей русской земле. Основал в Херсонесе, именуемом в наших летописях Корсунью, первую христианскую церковь.

По одному из преданий, св. Андрей через Днепр попал на Волхов. «Повесть временных лет» среди прочего донесла рассказ о том, как он удивился обычаю новгородцев париться в бане. Якобы оттуда через Балтику апостол вернулся в Рим и в Патрах принял мученический венец на косом Андреевском кресте. Обычно эту историю воспринимают скептически. Но в ней как минимум нет ничего невероятного. С одной стороны, рядом с Херсонесом находился Неаполь-Скифский – тоже Новгород, и парные бани там в то время имелись. С другой – дорога по Днепру и Волхову уже действовала. А от Балтийского моря пролегал Янтарный путь в Италию.

Община, созданная св. Андреем в Крыму, не распалась. На здешнюю окраину Римской империи ссылали тех, кто считался среди римлян преступником. В том числе христиан. Император Домициан отправил в Херсонес свою двоюродную сестру, христианку Домитиллу. Траян – римского епископа св. Климента. Тот продолжал проповедовать, и его утопили, привязав к якорю. Молитвы мучеников, исповедников как бы готовили будущую купель для Руси. Наполняли ее благодатью.

Мощи св. Климента обрели в 861 году братья-просветители Кирилл и Мефодий, также побывавшие в Херсонесе. И как раз здесь св. Кирилл увидел Евангелие и Псалтирь, написанные «русьскими письмены». Общался с хозяином книг, христианином-русичем. Мы не знаем, какой из алфавитов при их написании использовался, однако вряд ли ошибемся, предположив: этот алфавит послужил основой для разработки славянской грамоты. Случайно ли совпадение?

Задолго до св. Владимира русичи тянулись к христианству. И уже в те времена их было немало среди обитателей Крыма. Это подтверждается археологией и письменными источниками. Население на полуострове издревле смешивалось. Славяне селились рядом с греками, вступали в браки друг с другом.

В 960-х византийский топарх (начальник провинции) жаловался, что большинство его подчиненных «жило по обычаям варваров». При нашествии русичей (предположительно, отрядов Святослава) «города и народы добровольно к ним присоединялись». Даже местная знать отказалась слушаться топарха, единогласно постановив покориться киевскому князю.

На Руси попытки внедрения христианства предпринимались при Аскольде и Дире, при св. Ольге, хотя истинная вера оставалась достоянием немногих. Русь представляла собой непрочную связку славянских и финских племен, то и дело разваливалась в усобицах. Так было после смерти Вещего Олега, Игоря, Святослава. Князь Владимир в очередной раз собрал ее воедино. Племена повиновались ему, но оставались обособленными. Где гарантия того, что построенная держава снова не рассыплется? Чтобы прочно спаять ее, одной власти государя было недостаточно. Для этого требовалось нечто большее. Общие ценности, общее мировоззрение. Вера…

Причем совсем не те верования, что учили прыгать через костры, резать перед идолами жертвенных животных, а то и людей. Все это было не настоящее, не существенное. Подлинная вера неизмеримо выше, чище, величественнее.

Летопись рассказывает, будто к Владимиру приходили проповедники – мусульмане, иудеи, латиняне, греки. Объясняли преимущества своих религий, а государь выбирал. Потом отправил посольство по разным странам: проверить, чья вера лучше. Воспринимать буквально эту историю, наверное, не следует. Литературный прием, «бродячий сюжет». Он встречается в преданиях многих народов, чтобы объяснить, почему была принята та религия, а не иная.

Владимиру не требовалось созывать мудрецов. С мусульманами он общался во время похода в Волжскую Болгарию. С иудеями имел дело и в Киеве, и в Тмутаракани. В христианскую церковь его водила бабушка, св. Ольга. Христианками были четыре его жены, причем две принадлежали к Восточной Церкви, а две – к Западной. Князь знал особенности их богослужения.

Собственно, выбора не было. Вера – не товар. Ее не покупают, как на базаре, торгуясь и прицениваясь. Принимают не со счетами в руках, а душой и сердцем. Авторы XI века русский митрополит Иларион и Иаков Мних были по времени гораздо ближе к Владимиру, нежели летописец Нестор. Оба свидетельствовали: «Без всех сих притече ко Христу, токмо от благого смысла и разумения». Без миссионеров и уговоров – своей волей. Господь Сам открылся князю в душе, и Владимир принял Его, «притече ко Христу». Как раз поэтому св. Владимира, как и св. Ольгу, Церковь признала равноапостольными.

Однако перед государем встал тогда серьезнейший практический вопрос. Откуда принимать крещение? Номинально Церковь еще считалась единой, но Западная и Восточная ее ветви все сильнее расходились. В 967 году римский папа Иоанн XIII издал буллу, подтвердившую запрет богослужения на славянском языке. Такая церковь для нашей страны абсолютно не подходила.

С Византией отношения тоже были непростыми. Она крайне высокомерно вела себя перед окружающими народами, видела в них не иначе как «грязных скифов», «варваров». Кроме того, по правовым нормам той эпохи принятие крещения от Константинопольской патриархии означало не только духовную, но и политическую зависимость от империи. Например, при крещении Болгарии греки настолько активно силились подмять страну, что св. царь Борис даже метнулся к римскому папе, лишь бы отделить свою церковь от византийской. Судя по всему, эти же особенности греческой политики оттолкнули и св. княгиню Ольгу от сближения с Константинополем.

Ее внук пришел к выводу, что сближаться все-таки нужно. Но необходимо вывести отношения Византии и Руси на иной уровень. Заставить империю считаться с нашей страной на равных! Для этого как раз выдался благоприятный момент. Византия потерпела поражения от немцев и болгар, а в 986-м против царей Василия и Константина восстал их военачальник Варда Склир. Провозгласил себя императором. Против него направили другого популярного полководца, Варду Фоку. Склира он одолел, но после этого объявил императором… себя. Его армия двинулась на Константинополь и вышла на азиатский берег Босфора – столица лежала напротив, отделенная только проливом.

И вот тут-то к царям Василию и Константину прибыло русское посольство. Владимир предлагал дружбу, выражал желание креститься. Но выдвинул требование – выдать за него греческую царевну Анну. С точки зрения византийцев, это была неслыханная дерзость. В их политических наставлениях особо предостерегалось: императорам ни в коем случае нельзя родниться с другими монархами, чтобы те не поставили себя на равную ногу с владыками империи.

Анна являлась младшей сестрой Василия и Константина. Германский император Оттон пробовал сосватать ее за сына. И получил грубый, оскорбительный отказ. Ему ответили, что он «король варваров», а «рожденная в пурпуре» не может быть «женой варвара». Потом Константинополь плел интриги против болгар, и Анну обещали выдать за их царя Бориса II. Жениха обманули, захватили в плен. Руку царевны выпрашивал для сына и король Франции Гуго Капет. Владимир выступил еще одним претендентом. Ситуация для византийцев была критической. Приходилось цепляться за любой шанс. Василий и Константин подписали договор с русским князем. Тот немедленно прислал корпус из 6000 отборных воинов, которые неожиданно высадились под Хризополем (Скутари), погромили лагерь Варды Фоки и заставили его отступить от Константинополя. Однако византийцы, верные своим политическим традициям, вопрос о браке задумали спустить на тормозах. Опасность ведь миновала. Имело ли смысл держать слово, данное «скифу»? Великий князь отправился к днепровским порогам встретить невесту, а ее не прислали…

Интересы государства Владимир готов был отстаивать жестко. В 988 году поднял войска. Русский флот подошел к Херсонесу. Крепость считалась мощнейшей. Еще никто не брал ее штурмом. Но правитель Руси обложил город с суши и с моря. Приказал насыпать высокий вал, чтобы с его гребня взойти на стены. Горожанам объяснил, что будет стоять хоть три года, но Херсонес возьмет. Столь серьезных усилий и жертв не потребовалось. Ведь крымчане жили по соседству с Русью, перемешались со славянами. Владимир, намечая цель военной операции, учитывал отношение местных жителей к нашей стране. В результате все разыгралось как по нотам. Священник Анастас Корсунянин перебросил из крепости записку, указал, где проходят водопроводы. Их перекрыли, и город получил весомую причину капитулировать без боя…

Пришлось византийским царям исполнять договор. Анна, несостоявшаяся невеста трех монархов, была по натуре истинной ромейкой (римлянкой – как называли себя византийцы). В возрасте 25 лет оставалась в девицах. Сидела взаперти во дворце, но отъезд к «варварам» восприняла как трагедию. Рыдала, причитая, что ее «заживо хоронят». Девушку утешали, уверяли, что она жертвует собой ради империи: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны».

В Херсонесе же царил праздник. Анну встречали жених, войско, горожане. Перед венчанием великий князь и его армия приняли святое крещение. В Крымской купели удостоились благословения св. апостола Андрея Первозванного, св. Климента, св. братьев Кирилла и Мефодия. Как бы подхватили от них по цепочке христианскую благодать. Сам город государь вернул грекам – в знак благодарности за невесту. Но забрал «святые иконы, и честные кресты, и священные сосуды церковные, и прочую священную утварь, и святые книги». Обеспечил ими зарождавшуюся Русскую церковь.

В свите Анны прибыла большая группа «царевниных» священников. Разумеется, они были не случайными людьми. Их специально готовили, чтобы через церковь регулировать политику князя, подчинять его земли византийскому влиянию. Владимир об этом, без сомнения, догадывался. Он переиграл Константинополь. Взял с собой многих священников и диаконов непосредственно из Херсонеса. Рассудил, что они-то будут служить честно. Многие симпатизировали русичам, знали их язык. Словом, государь четко разграничил: вера – это одно, а реальная политика – увольте, совсем другое.

Когорта крымских священнослужителей помогла Владимиру сразу же организовать обращение подданных в Христову веру. По возвращении домой он немедленно разрушил столичное капище. А на 1 августа 988-го назначил крещение Киева. Не все русичи были готовы стать христианами. Но этот акт нельзя назвать и насильственным. Владимир, поднявший Русь и одолевший всех ее врагов, приобрел высочайший авторитет в народе. Если уж такой властитель обратился к христианскому Богу, может ли он ошибаться?.. У Днепра собрались жители столицы, гости, приезжие. Толпами входили в воду. Вдоль реки цепочкой стояли священники, совершали таинство крещения, а Владимир молился на берегу: «Творец Неба и земли! Благослови сих новых чад Твоих…» Летопись сообщает: «В сей день великий земля и Небо ликовали». Язычники становились христианами.

И не только христианами. В купель входили поляне, северяне, кривичи, древляне и – переставали ими быть. Ведь, по языческим понятиям, полянином являлся лишь тот, кто отправлял родовые культы полян, северянином – исполнявший обряды северян. Люди, выходившие из купели, порывали со старыми верованиями. Отныне они принадлежали к другой общности – русской. Из разнородных племен рождался новый народ.

По вождю и шапка. Что сделал для своей страны Владимир Мономах
Евгений Алдонин

Великий князь Владимир II Всеволодович Мономах. Портрет из Царского титулярника 1672 года, Государственный исторический музей, Москва

Его имя в отечественной истории стало символом мудрости и решительности. Он приостановил кровавую распрю князей, положил конец половецкой угрозе, адресовал своим современникам и потомкам чрезвычайно ценные, исполненные главных христианских добродетелей наставления. Когда империя наследников Чингисхана разоряла нашу страну, летописцы вспоминали об этом великом правителе и, несмотря ни на что, верили: Русь непременно возродится.

Бремя раздробленности

Автор «Слова о погибели Русской земли», как видно, с затаенной надеждой на лучшее будущее, писал: «Половцы своих малых детей его именем пугали. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а венгры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко – за синим морем».

Основные памятные даты, связанные с жизнью и деятельностью Владимира Мономаха, приходятся на последний весенний месяц: 965 лет назад он родился, через 60 лет вступил на Киевский великокняжеский престол, а спустя еще 12 лет покинул сей мир.

В летописях за ним закрепился образ идеального правителя, образцового христианина: «Украшенный добрым нравом, славный победами, он не возносился, не величался». Для многих поколений русских людей Владимир Мономах был примером воинской доблести и политической прозорливости.

Первую победу над половцами князь одержал в юном возрасте, а в последний раз вел рать соплеменников, когда ему было за семьдесят. По тем временам – глубокий старик. Однако он по-прежнему прямо сидел в седле и, если требовалось, размашистым движением доставал меч из ножен. Внук Ярослава Мудрого, а по материнской линии – византийского императора Константина Мономаха – к киевскому престолу он шел очень долго.

Его политическая молодость проходила на берегу озера Неро, в Ростове Великом. Там Владимир правил еще будучи юношей. Потом отец, Всеволод Ярославич, занял Киевский престол, и 25-летний сын получил в княжение Чернигов, один из самых крупных городов страны, древний племенной центр славян-северян.

После смерти родителя он принял одно из важнейших решений в своей жизни – отказался от борьбы за Киев: «Если сяду на столе отца своего, то буду воевать со Святополком, так как стол этот был его отца». Владимир Всеволодович предпочел накапливать силы, не раздирая Русь братоубийственными войнами. Его собственная власть простиралась довольно далеко – до Смоленска и Ростова. Правда, за Чернигов приходилось бороться, междоусобная брань не прекращалась.

Потом Мономах долго княжил в Переяславле, пережившем при нем период расцвета. Монолитной и сплоченной Киевской Руси в то время уже не существовало. Род Рюриковичей не выпускал из рук власть над уделами, однако мира-лада между представителями династии не было. Сложная система наследования превращала родственников в злейших врагов. Историки находят у раздробленности и положительные стороны: в каждом небольшом городе владетель-князь сколачивал дружину, учреждал администрацию, строил каменный храм и укрепления.

Поселения по отдельности развивались, чего не скажешь о расколотой стране. Ее правители не только не могли предпринимать масштабных, дальних походов, но и демонстрировали уязвимость собственных владений перед наплывом кочевников. Некогда Владимир Креститель полагал, что христианская церковь сумеет объединить огромное государство. Увы, эти надежды не оправдались. Даже для борьбы с агрессорами – иноверцами не удавалось примирить честолюбивых князей. Киевский престол постепенно утрачивал первостепенное значение, хотя за него по-прежнему ожесточенно боролись.

Как съезд решил

Черниговское и Переяславское княжества граничили с половецкими кочевьями, и Мономах стал грозой воинственных орд. Чтобы побеждать, следовало научиться заключать союзы с другими власть имущими. Владимир проявил себя как цепкий дипломат задолго до того, как получил престол в Киеве. Он подал идею княжеских съездов. Родичи прекращали вражду, собирались для переговоров. Зачинщиков кровопролитных распрей наказывали (как правило, переводили править в менее важный город). Съезжаясь, Рюриковичи обсуждали национальную политику, планировали совместные походы против половцев. Но каждый раз после такого «саммита» в Киев приезжали половецкие послы с дарами, и Святополк отказывался от участия в общем деле.

Лишь один Мономах оставался непоколебимым, требовал: нужно отучить кочевников нападать на наши земли. В 1103 году, после очередного грабительского набега, завершившегося уводом в степь тысяч невольников, русские военачальники съехались к Долобскому озеру, где договорились наконец о совместном выступлении против недругов.

Владимир Всеволодович настаивал на немедленном весеннем походе, пока половцы еще не вышли на летние пастбища, не накормили вволю своих коней. Все князья, кроме Олега Черниговского (тот был в сговоре с неприятелем), поддержали идею Мономаха, и по весне многотысячная дружина двинулась на юго-восток. Первыми шли летучие отряды разведчиков. За ними – основная конница и пехота. Киевский правитель Святополк Изяславович доверился военному опыту родственника-инициатора и не прогадал.

Решающая битва произошла 4 апреля близ урочища Сутень, неподалеку от Азовского побережья. На стороне врага сражались двадцать ханов с отборной конницей. Летописец отмечал: «И двинулись полки половецкие как лес, конца им не было видно. И Русь пошла им навстречу». Расчет Мономаха оправдался: на истомленных долгой зимой конях кочевники не сумели стремительно атаковать. Наши дружины вклинились в половецкую орду и рассеяли конников противника. Больше десятка ханов погибли, а высокородный Белдюзь попал в плен. Он посулил за свою свободу огромный выкуп. Владимир в ответ резонно заметил: пленник всего лишь обещает вернуть награбленное. И приказал – в назидание другим – Белдюзя зарубить.

Русские прошли по половецким селениям, освобождая невольников. Домой вернулись с богатой добычей, отогнали к родным полям табуны коней, стада коров. Эта победа запомнилась степнякам надолго. Они присмирели, уже не претендовали на дань, стремились к союзу с северными соседями. И на Руси очень многие поняли, что значит единство. Если бы не тот ратный успех – возможно, половцы сыграли бы в нашей истории самую роковую роль. В 1237 году, когда на Рязань и Владимир двинулись тумены Батыя, у нас, увы, не нашлось нового Мономаха.

«Страх Божий имейте превыше всего»

На великокняжеский престол его призвали во время острейшего политического кризиса, суть которого легко понять и в ХХI столетии. В Киеве царили ростовщики, бравшие с заемщиков грабительский процент. Управы на этих воротил не было – им покровительствовал Святополк. Про него Василий Татищев в свое время писал: «Был вельми сребролюбив и скуп». Сотни семей разорились от такой финансовой удавки. Когда правитель то ли умер, то ли погиб, началось народное восстание против чиновников и ростовщиков. Тут-то бояре и позвали самого мудрого и удачливого из Рюриковичей. И шестидесятилетнему политику удалось на полтора десятилетия возродить Киевскую Русь. Первым делом он приказал снизить в десять раз долговой процент. Восстание утихло, а удельные князья быстро почувствовали сильную руку «первого среди равных». В большой стране воцарился порядок.

Мономах слыл книгочеем. Эту страсть он унаследовал от отца. Хитроумный князь лучше других родичей понимал значение культуры, просвещения и… пропаганды. Покровительствовал летописцам, учителям, проповедникам. И, скорее всего, вместе с ними создавал собственный образ для истории. Как истинный стратег, он не жил одним днем. Репутация, которая останется в веках, была важнее кратковременного успеха, ветреной удачи и богатой добычи. Его политический стиль – это крепкая рука, просвещенный ум, патриотический настрой – все то, чего не хватало другим князьям того времени.

Мудрец на троне, он оставил нам свое «Поучение» – свод текстов, выдающих тонкого знатока человеческой натуры, психолога и философа: «Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где остановитесь, напоите и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком – то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой. А вот вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего».

Учил не только воинским доблестям и политическим премудростям. Победы приходят к тем, кто во главу угла ставит дисциплину: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености: внезапно ведь человек погибает».

Умеренность в страстях позволила ему и на седьмом десятке не выпускать из рук державу. Полвека он провел в походах, в броне, с обоюдоострым мечом в руке. Давно умерли воеводы, которые были его соратниками в первых сражениях, а он оставался в седле.

На склоне лет принял участие в странной войне, развязанной авантюристом, выдававшим себя за сына византийского императора Романа IV, Льва Диогена (давно убитого). В истории он остался как Лжедиоген Второй. Великий князь увидел в подобных обстоятельствах шанс укрепить авторитет Руси, выдал за самозванца дочь Марию, собрал большое войско и направил его завоевывать царьградский престол для зятя. К этой армии примкнули и половцы – сказались дипломатические усилия Мономаха. Отряды двинулись на Дунай и быстро захватили часть Болгарии, угрожая Константинополю. Заняли и город Доростол. Там Лжедиогена настигли убийцы, подосланные императором Алексеем. Владимир Всеволодович остался без выгодного зятя. Но война на этом не закончилась. Теперь русские и половцы хотели посадить на греческий престол сына самозванца, Василия.

Сам Владимир остался в Киеве, а ратью командовал воевода Иван Войтишич. Князь наказал ему ставить посадников в занятых городах. И тем не менее поход вскоре захлебнулся. Мономах начал вести переговоры с византийцами. А последние убедились: русский правитель обладает мощной армией и умеет вести самостоятельную политику.

Сохранилась легенда, что после заключения мира ромеи послали в Киев великое посольство с дарами, среди которых переливались золотом скипетр и царский венец. Последний с тех пор традиционно величают на Руси шапкой Мономаха. Но это вымысел. Мономаховой ее впервые назвали в начале XVI века. Сим подчеркивали свое родство с непобедимым правителем великие князья и государи московские. Зато явью была дипломатическая победа. После переговоров внучка Владимира Всеволодовича Добродея (в крещении – Евпраксия) стала женой византийского императора Алексея. Говорят, она с юности увлекалась врачеванием, разбиралась в лечебных травах и даже написала в Византии целый трактат о медицинских мазях. В общем, даже странная война добавила Мономаху славы.

В те времена на Руси уважали благородную старость, и подданные считали седобородого князя почти божеством. Все привыкли к его победам, мудрой рассудительности. Лишь одно оказалось ему не по силам: он не сумел изменить систему власти в стране. Почти построил мощное, единое государство, способное навязать свою волю агрессивным соседям, но… Предпосылки к новым междоусобицам не исчезли. Оказалось, что кратковременное возрождение Киевской Руси держалось лишь стараниями даровитого князя. Каждый потомок Рюрика стремился к никем не ограниченной власти. Идея единой русской земли брезжила только в сознании самых дальновидных и просвещенных.