Buch lesen: «Безымянный лес: Дворец Августовых»

Они все мертвы

1896 год, май

Солнечным вечером в тени большого трёхэтажного дворца, расположенного глубоко в лесу, в просторном саду отдыхала дворянская семья. Лермонт – высокий статный мужчина с бакенбардами – сидел на скамье и наблюдал за тем, как его старшая и младшая дочери играют у фонтана, а в небольших оранжереях неутомимо трудятся слуги. День прошёл прекрасно, и дворянин был рад тому, что наконец-то вернулся домой после недельного отъезда. Ему хотелось поскорее забыть обо всех навалившихся проблемах, чтобы провести время с семьёй.

И тут к нему подсела высокая статная женщина с морщинами в своём любимом синем платье. Её звали Антонина, жена Лермонта. Она жить ни минуты не могла без своих родных, поэтому оставила дела во дворце и пришла отдохнуть с мужем. Она положила голову к нему на плечо, и они обняли друг друга, видя как их дети резвятся, плескаясь водой…

К ужину все четверо членов семьи сидели за длинным столом при свете настенных свечей. Шестнадцатилетняя Александра – брюнетка, одетая в серое платье с чёрным фартуком, волосы которой были заплетены в одну большую косу, – ела неохотно и часто поглядывала на родителей, которые в ответ улыбались ей в надежде приободрить. Младшая же, десятилетняя Ольга со светлыми недлинными волосами, одетая в беленькое платье, после активной прогулки ела с большим удовольствием. Отец семейства решил поинтересоваться у своей старшей дочери насчёт её успехов в французском. Девушка боялась этого вопроса, поэтому она, немного подумав, сказала как есть:

– К сожалению, я не могла изучать французский, потому что на время твоего отъезда я… занималась игрой на фортепьяно.

Лермонт недовольно вздохнул и положил вилку на стол. Взяв бокал вина, он посмотрел на дочь и попытался ответить сдержано:

– Александра… Ты ведь прекрасно понимаешь, что у нас скоро званный бал в Петербурге, а из французского ты знаешь лишь: «je ne veux pas apprendre le français»? (Я не хочу изучать французский.)

– Je veux. Honnête. (Я хочу. Честно.)

– Tu n'as pas une bonne prononciation, chérie. (У тебя не очень хорошее произношение, дорогая)

– Ты просто не понимаешь… Мне больше всего по душе музыка. У меня не получается успевать и то, и другое…

Мужчина посмотрел на огорчённое лицо дочери и смягчил тон:

– Я уверен, что ты играешь намного лучше, чем говоришь. Тебе необходимо найти баланс, дорогая. Если ты сможешь найти баланс, то будешь преуспевать везде…

Александра устала от постоянных нотаций отца и вдруг встала, ударив ладонями по столу, сердито высказавшись о нём:

– Это не твои книжки писать да к Ярославу Леонтьевичу ездить…! – она недовольно покинула столовую.

Мужчина хотел было остановить дочь, но тут же поймал на себе недовольный взгляд супруги и не произнёс ни слова. Успокоившись, он всё-таки выпил бокал вина, который уже долго трясся в его руке.

Антонина пошла укладывать маленькую Ольгу, спальня которой находилась на третьем этаже, рядом с библиотекой, где по ночам работал её отец. Лермонт понимал, насколько сейчас трудное время у Александры, поэтому решил поговорить с ней. Он знал, где искать её, и первым же делом пошёл в место для представлений. То был мрачный зал, где на отдалённой от входа сцене стоял чёрный рояль, за которым сидела Александра, с грустью протирая клавиши и глядя на горящую свечу на крышке инструмента. Яркий лунный свет пробирался сквозь высокие окна, из-за чего большая часть комнаты покрылась жуткими тенями качающихся на ветру деревьев. Лермонт, увидев состояние дочери, почувствовал вину, и сердце его стало покалывать. Когда он медленно подошёл к Александре, она посмотрела на него и мрачным голосом сказала, что завтра же начнёт учить французский, и извинилась за испорченный ужин. Мужчина закрыл глаза на случившееся и сел на ближайшую скамью, спокойным тоном спросив:

– Ты сказала, что занималась музыкой, пока я был в отъезде. Могу ли я услышать что-то?

После этого дочь тут же приободрилась и подняла крышку инструмента. На лице её засияла скромная улыбка, и она села за рояль. Коснувшись клавиш, она не спеша начала играть мрачную композицию Моцарта «Лакримоза» (Вольфанг Амадей Моцарт – австрийский плодовитый композитор классического периода, оказавший значительное влияние на мировую культуру). Закрыв глаза, Лермонт стал наслаждаться прекрасной музыкой. Его дочь не упускала ни единой ноты, и он задумался о том, что талантливее её он никого ещё не встречал. Из-за длительных и постоянных отъездов он почти никогда не заставал её за этим прекрасным инструментом и, несмотря на то, что он хотел, чтобы его дочь учила второй язык, решил, что не стоит лишать её таких ценных и значимых вещей.

Девушка мерно закончила играть, и Лермонт подошёл к ней, с радостью сказав:

– С завтрашнего дня можешь играть, сколько тебе захочется, дорогая. Французский никогда не поздно выучить.

Александра крепко обняла отца и поблагодарила за всё.

Время подошло ко сну. Лермонт отвёл дочь в спальню и уложил её в постель. Он сел рядом и поцеловал её в лоб, пожелав ей спокойной ночи. Счастливый отец вышел из спальни и направился к лестнице, и как вдруг поймал на себе странный взгляд проходящей мимо служанки в чёрном одеянии. Он обернулся и позвал её к себе, вопросительно смотря ей в глаза. Девушка робко подошла и попросила его отойти к лестничному пролёту, чтобы поговорить наедине. Лермонт согласился и, уединившись с ней, спросил:

– Что случилось, Агафья?

– Лермонт Анатольевич, нам срочно нужно делать что-то с тем существом в подземельях.

Мужчина недовольно осмотрелся, боясь, что их разговор могут подслушать, и сказал:

– Нам не стоит беспокоиться по этому поводу, ведь мы с ним договорились. Помнишь, Агафья? Ты же сама была там…

– Но что если оно вдруг не сдержит уговор? Что если оно хочет, чтобы мы просто потеряли бдительность, Лермонт Анатольевич…?

– Оно не станет нас трогать, и я твёрдо уверен в этом…

– Нам всем снятся кошмары, Лермонт Анатольевич… – сказала горьким голосом. – Страшные и очень реальные… как у вашей дочери…

Лермонт сердито пригрозил служанке пальцем и сквозь зубы вполголоса сказал:

– Не смей приплетать сюда мою дочь!

Девушка испугалась и склонила голову. Мужчина понял, что сорвался, и тут же попытался успокоить себя. Он выдохнул и сказал Агафье:

– Тебе стоит поспать… Ступай… и доброй ночи тебе…

– И вам доброй ночи… – неловко уходила она. – Извините…

Оставшись на лестнице, Лермонт задумался о том, что скрывается под дворцом. Ему было тревожно, и он сильно боялся, что существо не сдержит уговор. Он вспомнил, как вся его вооружённая новыми винтовками стража, погибла прямо на его с Агафьей глазах. Как бы он ни старался забыть об этом, мысли эти всплывали в его голове вновь и вновь. Ему чудом удалось договориться с тем монстром, чтобы выжить. Ему искренне хотелось верить в то, что ничего страшного больше не случится…

Войдя в свою спальню, Лермонт увидел Антонину, сидящей около зеркала. Она расчёсывала свои густые волосы и смотрела на отражение своего мужа. Взгляд её был серьёзным. Лермонт подошёл к ней, положил руки на спинку стула и посмотрел на макушку её головы. Он осторожно провёл пальцами по её оголённым плечам, и она тут же схватила его за запястье. Их глаза вновь встретились в отражении. Антонина была очень подавлена и со скатившейся по щеке слезой горько сказала:

– Я больше не могу так, Лермонт… Ольга кричит каждую божью ночь… Она боится засыпать, думая, что существо из её кошмаров заберёт её… А ты вместо того, чтобы решить проблему, пьёшь с соседом… То существо погубит нас, если ты не предпримешь хоть что-то…

– Я понимаю твоё беспокойство, дорогая, но ты ведь знаешь, что я много раз пытался избавиться от него и однажды чуть не погиб… А все эти колдуны-шарлатаны бежали прочь, оставляя золото на пороге наших владений. В нашем случае, дорогая, лучший способ бороться с проблемой – жить с ней, как бы это больно ни звучало.

Антонину не успокоили слова супруга: она недовольно встала со стула и пошла в постель. Лермонт сглотнул слюну и, глядя в отражение, понял, что перед ним стоит трус, неспособный защитить собственную семью, который лишь делает вид, что ничего не боится. У него появилось резкое желание отвлечься за написанием книги. Перед уходом он заверил жену, что успокоит Ольгу, если её вновь настигнут кошмары, но она ничего не ответила, ведь была сильно обижена на него.

Поднявшись на третий этаж с зажжённым подсвечником в руке, Лермонт заглянул в комнату Ольги. Девочка уже крепко спала, завернувшись в одеяло. Убедившись, что с ней всё хорошо, он пошёл в библиотеку, находящуюся, неподалёку, напротив лестничного пролёта. Там, у фигурного окна, располагался писательский стол с печатной машинкой, а также было множество стеллажей с книгами. Поставив подсвечник, мужчина сел на стул и достал из шкафчиков листы, готовясь к печати. Внезапно в голову его пришло воспоминание о том, как он стоял перед той большой демонической тварью во мраке и смотрел в её жёлтые сияющие глаза. Он помнил каждое слово, произнесённое тем существом: «Даю клятву, что мною ваша семья будет не тронута»…

Ольга с криком подскочила, отбросила одеяло и заплакала, смотря в тёмный угол, думая, что там кто-то стоит. В комнату вбежал Лермонт и поставил подсвечник на тумбу, а затем сел рядом с дочерью, повторявшей ему раз за разом, что тот самый монстр вновь пришёл за ней. Отец видел истинный ужас в лице невинной дочери и крепко обнял её, заверив, что это был всего лишь ночной кошмар и ничего более. Девочка постепенно успокоилась и, вспомнив кое-что, рассказала, как Александра зашла к ней перед сном и спросила о книге, которую прятал Лермонт. Разумеется, Ольга ничего ей не сказала, за что отец поблагодарил её и стал сильно беспокоиться, ведь Александра никак не могла узнать о той книге. Мужчина, сделав глубокий вдох, уложил дочь спать и напоследок поцеловал её.

В библиотеке Лермонт вновь сел за писательский стол, надеясь, что кошмары дочери уже позади. В какой-то момент во дворце наступила гробовая тишина и подул холодный ветерок, развивающий пламя горящей свечи. Не придав этому значения, мужчина наконец начал заниматься своим делом и, напечатав первое слово, пришёл в полное недоумение, ведь на листе появилось: «Смерть». Испуганно вытащив лист, он вставил новый и попробовал снова, не обращая внимание на содержимое, но, как только он взглянул на бумагу, тут же подскочил с места. Красным неровным шрифтом на белой поверхности было написано: «Они все мертвы»… Дверь медленно начала закрываться, и Лермонт застыл в состоянии шока, смотря на неё. Наконец, придя в себя, он побежал в спальню супруги, чтобы удостовериться в том, что с ней всё в порядке…

***

Ольга открыла глаза, услышав в коридоре громкие шаги, и встала с постели. Со страхом осматривая свою мрачную комнату, она подошла к двери и увидела, как в библиотеке горит свет. Девочка решила проверить отца и осторожно перебежала в его кабинет. Там она никого не обнаружила, и лишь свеча одиноко горела на писательском столе. Ольга посмотрела на печатную машинку, и её окутало сильное любопытство, побуждавшее её посмотреть на то, что отец напечатал. И вдруг она замерла в дверном проёме, услышав позади шаги, Лермонт поднялся по лестнице и растерянно посмотрел на неё. Ольга подумала, что огорчила его, и попыталась оправдаться, но отца заботило далеко не это. Он сказал дочери посторониться и забрал печатную машинку с писательского стола, направившись к лестничному пролёту. Девочка спросила отца о том, что происходит, но тот, остановившись у перил, так ничего и не ответил. Неожиданно он сбросил дорогой аппарат вниз, и Ольга успела лишь испугано вздохнуть, прежде чем раздался громкий удар, слышимый на весь дворец.

Лермонт устремился вниз, а перепуганная дочь спустилась за ним по пятам. На первом этаже стояла шокированная Антонина с подсвечником в руке. Супруг подбежал к ней, и она медленно перевела на него взгляд. Лермонт громким и сердитым тоном спросил её:

– Где Александра?!

– Не знаю… – посмотрела она на печатную машинку. – Лермонт, что ты натворил…?

– Нам срочно нужно найти дочь, пока не стало поздно!

Лермонт кинулся обыскивать первый этаж. Антонина посмотрела на Ольгу и спокойно сказала:

– Отец немного огорчён сейчас… Можешь посидеть в столовой, пока я поговорю с ним? Я отправлю к тебе Агафью, как только она подойдёт.

Ольга одобрительно кивнула, и Антонина, передав ей свечу, отправилась вслед за Лермонтом. Девочка медленно шла к столовой, смотря на вдребезги разбитую машинку, сделавшую в полу немалую дыру., а кнопки её были разбросаны по всему главному залу.

По дворцу разносилось эхо открывающихся дверей и недовольного голоса Антонины. Ольга решила поскорее дойти до столовой, как вдруг услышала знакомый голос за спиной, который окликнул её. Она обернулась и увидела перед собой старшую сестру. На лице её была пугающая улыбка. Александра попросила её быть тише и предложила вместе посидеть в столовой. Руки её были запачканы чем-то красным. В голову Ольги стали закрадываться сомнения, но старшая сестра настояла держаться вместе. Они пришли в столовую и сели друг напротив друга на краю стола. Всё вокруг будто затихло. Улыбка сестры сильно пугала Ольгу, и та отводила взгляд лишь бы не смотреть на неё. Александра же милым голосом сказала:

– Олечка, я хотела бы ещё раз спросить тебя о той книге, которую спрятал отец.

– Но я ведь сказала, что не знаю о ней. – разозлилась Ольга.

– Дорогая, знаю ведь, что знаешь… Сегодня в саду мы договорились, что не будем хранить друг от друга секреты. Помнишь?

Лицо девушки выглядело неестественно и вызывало страх у маленькой девочки, из-за чего та встала со стула со словами:

– Я не хочу с тобой разговаривать – ты меня пугаешь…

Александра подскочила и схватила её за руку. Ольга в тот же миг замерла, смотря на неё, и представляла на месте сестры настоящего монстра. Девушка ослабила хват и, присев на колени, без улыбки спросила:

– Ты ведь любишь меня, дорогая? И я тебя сильно люблю. Скажи, пожалуйста, где книга…

Взгляд Александры казался неискренним, и Ольга, поняв, что перед ней не её сестра, набралась смелости, чтобы сказать:

– Нет. – эхо раздалось по всей комнате… – Ты не моя сестра. Александра другая…

Наступила полная тишина. Терпение девушки иссякло, и она маниакально сжимала ладонь младшей сестры, пока та не начала пищать. В другой её руке сверкнуло окровавленное лезвие ножа, которое она поднесла к предплечью Ольги. Девочка была сильно напугана и не могла сказать ни слова. Остриём Александра гладила нежную кожу сестрёнки, смотря в её испуганные невинные глаза, и вдруг вполголоса запела:

– Солнце взошло, и птицы стали весело петь… Время прошло, и луна сменила закат… Лес весь затих, и птиц нам не слышно теперь… Дождик пошёл, и девица осталась одна…

***

Лермонт вместе с Антониной с опаской шли по кровавым следам, ведущим в приоткрытую кладовку, как вдруг услышали детский крик со стороны столовой. Прибежав туда, они обнаружили окровавленное тело маленькой Ольги. Горло её было перерезано ножом. Антонина сначала ничего не поняла, а затем её ноги подкосило, и она упала на колени. Ужасающая дрожь пронеслась по её телу, и она громко зарыдала, подползая к дочери. Лермонт остолбенел и через считанные секунды, сам того не осознавая, пошёл в кладовую.

Дойдя до приоткрытой двери в коридоре, неподалёку от входа в подвал, он неожиданно увидел тело Агафьи. Глаза мёртвой служанки смотрели прямо на Лермонта, и он, не отводя от неё взгляда, потянулся к винтовке в углу комнатки. Мужчина поскорей закрыл дверь, чувствуя сильное отвращение, и проверил заряжено ли оружие. Там был ровно один патрон. Лермонт, долго не думая, побежал на поиски Александры и, оказавшись в главном зале, увидел, как его жена, смотря на свои окровавленные руки, бредёт в его сторону. Она вдруг начала падать, но Лермонт успел её подхватить и обнял, стоя на одном колене. Антонина произносила раз за разом одно и то же:

– Они все мертвы… Они все мертвы…

Из глаз мужчины потекли слёзы, ведь он понял, почему слуги до сих пор не пришли. Их убили ещё до того, как он сбросил машинку…

Неожиданно заиграл рояль. В концертном зале кто-то исполнял знакомую Лермонту композицию Моцарта, и он, одержимо смотря в длинный коридор, медленно вставал. Антонина поняла, кто играет, и стала умолять мужа не делать ничего с Александрой, но тот не слушал и в порыве ярости бросился в правое крыло. Подавленная супруга через силу поползла к лестнице, а затем встала и поднялась наверх, продолжая рыдать.

Лермонт прибежал в зал и увидел Александру, которая закончила играть на рояле, и, плача, спустилась со сцены, и, шатаясь, пошла в его сторону. Отец направил на неё винтовку, и она со страхом замерла. Они некоторое время смотрели друг на друга, а затем Александра выдавила горьким голосом:

– Отец, прошу тебя, смилуйся…! Я не делала ничего плохого…!

Мужчина был зол и растерян. Ему не хотелось губить жизнь собственной дочери, но ведь именно она безжалостно убила всех. Лермонт понимал, что его Александра никогда бы так не поступила, и, видя перед собой исчадие ада, захватившее тело его дочери, сказал:

– На твоих руках кровь твоей младшей сестры и всего нашего дворца! – он со злостью сжал винтовку. – Ты чудовище, Александра…! – он коснулся курка. – Ты не моя дочь…

Произошёл выстрел, озаривший тёмное помещение: Александра упала на спину, получив ранение в сердце, и умерла почти сразу. Руки Лермонта сильно задрожали, и, когда он осознал, что натворил, выронил винтовку. Упав на колени, он горько заплакал, сожалея о своём поступке, как вдруг донёсся громкий пугающий звук, напоминавший смесь хруста и глухого скрипа. Лермонт подскочил и прибежал в главный зал, и увиденное добило его окончательно. Антонина свисала с лестницы с обмотанной вокруг её шеи верёвкой…

Лермонт впал в глубокое отчаяние и громко зарыдал, только вот его никто больше не слышал… ведь они все мертвы…

Большой чёрный рояль

2019 год, апрель

Солнце выглядывало из-за серых облаков и светило прямо на лобовое стекло тёмно-синего минивэна. Он держал путь по старинной дороге, где изредка высокая трава ломалась, ударяясь о передний бампер. На голых ветвях деревьев вот-вот появлялись зачатки листьев. Птицы уже начинали обустраивать свои уютные гнёзда. Лесная жизнь била ключом.

Неописуемо красиво…

Вдруг под колесо попал камень, и транспорт тряхнуло. Артур мигом пришёл в себя, поняв, что снова замечтался, глядя на проносящиеся пейзажи. Пока он наслаждался завораживающей природой, его друзья занимались своими делами, ожидая, когда они наконец приедут в пункт назначения. В мыслях у него было собраться всей компанией и развести в лесу костёр, а после сесть вокруг и рассказывать разные истории. Или же погулять по дневному лесу и поискать вещи, которые могли быть утеряны в этих землях. Энтузиазму его не было предела, но с виду он казался спокойным.

Узкая река зацепила любопытный взгляд Артура, как только они подъехали к бетонному мосту, чуть дальше которого расположился заброшенный советский магазинчик с просторной парковкой. Удивляться было нечему – Павел уже давно рассказал всем, что здесь раньше работала швейная фабрика для изготовления солдатской формы, однако это место вскоре забросили, по странным обстоятельствам. Дворец, куда и направлялась группа, пытались реставрировать ещё в начале нулевых, но сочли это нецелесообразным и, по понятным причинам, отказались от этого. Вот уже тринадцать лет туда не ступала нога человека.

К слову, компания смогла приехать туда только благодаря отцу Павла. Он договорился с мэром города о недельной аренде дворца, и обошлось это всё в немалую сумму, которую богатый друг озвучивать не стал.

Минивэн подъезжал к долгожданному дворцу: все ребята выглядывали в окна, пытаясь прикинуть его точные размеры. Он был выстроен из серого кирпича и гордо возвышался на три этажа. Артур вдруг заметил дерево с торчащими корнями. Оно будто бы колыхалось на ветру.

Это просто дерево, Артур… Не будь параноиком.

Проехав чёрные врата они попали на кольцевую дорогу, где в центре находилась большая кирпичная клумба с мёртвыми кустами. Окна дворца были запечатаны чёрными решётками. Михаил припарковался параллельно просторному крыльцу и заглушил двигатель.

– А вот и приехали! – сказал Павел, посмотрев на кислое лицо лучшего друга. – Миш, всё в норме?

– Ага… – тихо ответил он, недовольно уставившись в одну точку.

– Ладно… – вздохнул он и открыл дверь.

Все семеро человек потихоньку вышли из машины, разглядывая дворец. Павла он особо не завораживал, потому что он уже был там вчера – проверял всё на безопасность. К его удивлению, дворец сохранял достойный вид, словно его построили только вчера. Он достал из кармана ключ и направился к дверям.

У открытой двери машины стояла Валерия – девушка в жёлтой толстовке с азиатской внешностью и короткими чёрными волосами – и подгоняла свою подругу, застрявшую в поисках своих вещей на заднем сидении.

– Свет, ну ты там долго? – с нетерпением спросила она.

– Уже всё. – с улыбкой выползла полноватая по фигуре подруга из машины.

Русые волосы Светы были заделаны в пучок, а чистая кожа блистала на скромненьком лице. На ней была её любимая розовая кофта с двумя прилежно застёгнутыми пуговицами. Она была двоюродной сестрой Артура, и вместе они живут уже восемь лет со дня смерти её родителей.

Девушки радостно посмеялись, поглядев на дворец, и тут к ним подкрался Марк – парень с лохматыми чёрными волосами, одетый во всё тёмное, – и, схватив Свету за руку, подтащил её к себе. Они обнялись и смотрели друг другу в глаза до того момента, пока Валерия не сказала:

– Господи, вы в машине не наобнимались? – закатила она глаза.

– Слышала о законе притяжения? – в шутку спросил её Марк.

– Тебе ли говорить, второгодник?

– Ха-ха. – ему это не понравилось. – Ладно, идём внутрь… – взял он Свету под руку.

Никогда не видел ничего подобного… Чую, каникулы будут незабываемыми.

Артур не мог налюбоваться величием этого места и оглядывал его сверху-донизу, пока ему на глаза вдруг не попался объектив камеры. То был Эмиль, он снимал его на видео.

В последнее время он старается вести себя раскрепощённо, но всё равно кажется немного зажатым… Всегда стараюсь подбадривать его.

Артур с улыбкой помотал головой и спросил:

– Хочешь меня знаменитостью сделать?

– Не скажешь пару слов? Какие твои первые впечатления?

– Знаешь, дворец уже превзошёл все мои ожидания. Думаю, это будут лучшие каникулы, которые у нас когда-либо были… – искренне улыбнулся он.

Эмиль опустил камеру и робко сказал:

– Я хочу снять что-то вроде документалки и был бы очень рад, если бы ты поучаствовал в этом, если хочешь…

– Конечно, – подбодрил он его, – почему бы и нет, но чуть позже, если ты не против. Сначала надо хоть дворец изнутри увидеть. Честно, никогда не думал, что скажу это…

У входа корячился Павел – он всё пытался открыть дверь. По его мнению, после вчерашнего визита замок, вероятно, заело, поэтому процесс затянулся. Когда ключ наконец провернулся, послышался щелчок, и Павел с улыбкой распахнул двери. Входя в проём спиной, он задорно произнёс:

– Добро пожаловать во дворец Августовых!

Внутри было невероятно просторно. Напротив входа расположилась большая двухсторонняя лестница. С перил её списали красные шторы, скрывая какую-то комнату под ней. Стены главного зала были усыпаны картинами кораблей и пейзажей, а по бокам от входа тянулись два длинных коридора с высокими узорчатыми окнами. Первое впечатление от интерьера у каждого сложилось невероятное.

Подле лестницы выделялся след от заменённого пола, видимо, его отремонтировали ещё давно. Павел встал туда и, расстегнув кофту, привлёк внимание друзей. Он поздравил их с долгожданным приездом и рассказал о трёх золотых правилах пребывания по дворце. В первом говорилось, чтобы никто не портил, не перемещал и не забирал в качестве сувениров любые вещи, принадлежащие этому месту.

– Не хочется, чтобы отец убил меня за какую-нибудь разбитую вазу за сотни тысяч рублей.

Второе, что следовало знать друзьям, то, что двери там неисправны, поэтому баловаться с ними не стоит, а иначе могут возникнуть проблемы с замками.

– Просто поймите, что двери здесь не новые – им минимум по сто пятьдесят лет. Без шуток.

– Мы поняли, Паш. – понимающе ответил Марк.

– Хорошо. Ну и третье правило: никаких ссор в стенах этого дворца. Даже если случится какая-то гадость, вы должны пообещать, что не станете раздувать из мухи слона, ведь мы с вами не бродячие псы, готовые разорвать друг другу глотки…

– Весёлое сравнение… – улыбнулась Валерия.

– Я просто хочу вас мотивировать. Надеюсь, вы запомнили всё. И с этого момента неделя наших с вами незабываемых каникул начинается!

Эхо продолжало заполнять неловкую тишину в зале.

– Окей, начальник, – продолжила она, – ты говорил, что тут где-то стоит рояль.

– Да, в правом крыле, – указал он на коридор, – последняя дверь. Не уверен, конечно, что там хорошее звучание, но можете попробовать. Ладно, я пойду подвал гляну. Эмиль с Мишаней, сходите со мной?

Михаил с неохотой, но согласился, и они втроём направились в левое крыло.

– Найдите нам винишко! – крикнула Валерия.

Девушка взяла Свету под локоть и лёгкой походкой пошла вперёд. Марк же с Артуром остались на своих местах, глядя друг на друга.

Чего он стоит? Меня ждёт? Странно, что Светка повелась с ним. Одет во что попало и даже не причесался. Он так смотрит, будто напрашивается на конфликт…

– Вы идёте?

Марк пошёл первым, а Артур последовал за ними на расстоянии. Продвигаясь вперёд, девушки охали и ахали от рисунков, узоров и гравировки. Марк же не обращал внимание на всё это – ему это казалось не таким уж и интересным, чтобы любезно разглядывать каждый уголок дворца. Для отстранённого от них Артура это представлялось, как раннее утро в большом музее, когда посетителей ещё не так много. Ему нравилось фантазировать и искренне хотелось насытить жизнь приключениями.

Когда группа подошла к тем самым дверям, Валерия встала и осторожно взялась за ручки, ожидая, когда Артур подойдёт. Оттянув момент, она распахнула двери, и перед ними предстал концертный зал, в конце которого находилась сцена с большим чёрным роялем, в миг захватившим внимание Светы. Вдоль зала тянулись два ряда деревянных скамей. Сквозь высокие окна пробивался солнечный свет – погода стала яснее. По бокам сцены висел пурпурный занавес, за которым было видно едва заметную белую дверь.

Валерия вприпрыжку помчалась вперёд и покружилась в лёгком танце, расправив руки. Света с любовью посмотрела на Марка и заметила, что ему здесь не интересно в отличие от её лучшей подруги.

– Тебе здесь не нравится?

– Да нет, Светик, нравится… – оглянул он зал. – Просто я не любитель всей этой художественной фигни…

– «Фигни»? – вознегодовала она. – Это дворец, Марк! Старинный дворец! Всё, что тут находится, – произведение искусства! Люди, жившие до нас, сделали столько прекрасных вещей… – призадумалась она. – Кстати, «о красивых вещах», ты не смотрел, сколько у нас накоплено?

Марк не сразу ответил, подумав, что сказать:

– Пока на билеты не хватает, но я обязательно подработаю, чтоб компенсировать недостаток. – заверил он её. – Ты действительно хочешь в этот Петербург?

– Да! Эрмитаж, Петропавловская крепость – это же всё так классно! Будем жить у моего дяди, который только раз в месяц бывает у себя в квартире!

Вдруг подошла Валерия и переняла Свету со словами:

– Ладно, фантазёрка, не загружай парня своими мечтами. Лучше сыграй нам что-нибудь… – указала она на сцену.

– Нууу, не знаю… – застеснялась Света. – Я давно уже не играла…

– Так, – серьёзно ответила она, – что за резкие перепады в настроении? Ты же мне полгода назад такое показывала, что я аж забыла, что нахожусь в реальном мире! Бери-ка всю свою волю в кулак и бегом за рояль!

Девушка с неохотой поднялась на сцену, высотой в одну ступень, и села за инструмент. Парни расположились на разных рядах. Света робко притронулась к клавишам и провела пальцами слева-направо, собрав тонкий слой пыли. Она отстранилась от рояля, не зная с чего начать. В её голове была одна лишь волнующая мысль, что она забыла всё. Валерия, стоя позади неё, весельем сказала:

– Давай, сыграй нам! Не робей!

– Что можно сыграть…?

– Что нравится, то и играй. Смелей.

Немного подумав, Света решила сыграть что-то из «Паганини» (Никколо Паганини – итальянский композитор, скрипач виртуоз). Она осторожно поднесла кончики пальцев к клавишам и, собравшись с мыслями, резко начала играть композицию «Этюд №6». Мелодия оказалась неожиданной и прозвучала невероятно эффектно. Быстрый темп заставил Марка приятно улыбнуться, однако в один момент появился посторонний и не столь бросающийся в уши звук, после которого Света отдёрнула руки от инструмента. Никто не заметил такой мелочи, но девушка испугалась, думая, что она действительно разучилась играть. Парни взволнованно смотрели на неё, а Валерия наклонилась к её уху и спросила:

– Что-то случилось…? Слушай, если забыла эту – сыграй другую. Мы все здесь свои: не стоит нас бояться…

– Могу попробовать Брамса… «Венгерский танец»…

– Вау, ну давай! – похлопала она её по плечам.

(Иоганнес Брамс – немецкий композитор, являющийся одним из центральных представителей эпохи романтизма). Света в очередной раз прикоснулась к клавишам, а затем заиграла. Красивая и энергичная мелодия с загадочным мотивом разнеслась по всему дворцу.

На Артура вдруг нахлынули приятные воспоминания о детстве, проведённом с сестрой их любимом летнем лагере, где она чуть ли не каждый день играла разные композиции.

Марк же думал, насколько ему повезло со своей девушкой. Родители её запрещали им общаться до недавнего времени. Раньше они наперекор всему сбегали в кафе на окраине города, где парень угощал её кофе и пирожными.

Осторожно дирижируя в такт музыке, Валерия с чувством ностальгии вспомнила, как однажды они со Светой остались вечером в школе и танцевали под дискошар и музыку начала двухтысячных. Всех троих объединяла только она одна, и если бы её не было, их дружба была бы под сомнением…

Вскоре в зал потихоньку вошли и остальные парни. Они хаотично расселись по пустым скамейкам. Эмиль подобрал хороший ракурс и снимал Свету на камеру. Михаил отстранился ото всех и, скрестив руки на груди, задумался о навалившихся проблемах. Павел с улыбкой представлял себе незабываемые каникулы, которые они проведут в этом дворце, однако в его мысли закрадывались некие сомнения, словно он чего-то боялся.