Buch lesen: «Девочка и звезды»

Глава первая

После того как я снова задремала, меня разбудил звонкий шум от железной тележки, которую несколько раз в день катали медсёстры. Это происходило с такой удивительной точностью, что я по ним определяла время. Вернее сказать, определяла время до того, как поняла, что мне это вовсе и не нужно, ведь я уже давно никуда не спешила и не следовала особенному режиму дня.

Школу я уже начала забывать, как и сама школа начала забывать обо мне. Но это не про моих друзей, которые иногда всё же стабильно продолжали меня навещать.

Не забывала и обо мне Наталья Владимировна – моя классная руководительница. Добрая, но строгая женщина, которую все боялись и любили. Она мне частенько звонила и даже пару раз посещала меня и приносила вкусные апельсины. И сказала, чтобы даже в больнице я не переставала идти к новым знаниям. Правда, она уже давно не приходила и не звонила. Может, это и к лучшему, ведь мне начинало казаться, что она будет заставлять меня делать уроки прямо в палате.

В последнее время я стала часто засыпать на короткое время среди белого дня. И мне было больно… Было больно спать. И боль это была по большей части физическая. Я всё чаще стала плакать, а ведь я только начала привыкать к этой палате, как к своему новому дому. Уже несколько месяцев, как я здесь. Встретила тут Новый год, и здесь же прошёл мой одиннадцатый день рождения.

В нашей палате лежали и другие дети, но, к сожалению, едва я с ними начинала дружить, как их переводили в другое место, и больше я их не видела. Так было с Семёном, Светой и Лизой. Было обидно с ними расставаться… Но ещё обиднее, что они даже не прощались. Мы засыпали, а утром я просыпалась от того, что медсестры меняли простыни и с как всегда унылыми, непроницаемыми лицами перевозили вещи этих детей. А на любые вопросы отвечали что-то наподобие: «Лизе стало лучше, и её выписали», «Сёму перевели в другую палату», а иногда просто отмалчивались и требовали, чтобы я спала дальше или поиграла во что-нибудь.

Врачи на самом деле мне очень нравились: они были очень добрые и всегда заботливые, хоть и иногда грустные. А главный врач, дядя Толик, – усатый мужчина в белом халате и очках, – всегда приносил мне всякие вкусняшки.

Но иногда мне было грустно. Мне многое запрещали, но я понимаю: это же больница. Тут всегда что-то запрещают и даже иногда делают людям больно для того, чтобы их вылечить.

А особенно расстроилась, когда врачи сбрили мои прекрасные длинные волосы, сделав меня лысой, и я стала похожей на мальчика. Даже представила, что приду в школу без волос, и все начнут смеяться и придумают сотню обидных прозвищ, а может, даже и две сотни. Чтобы подобного не случилось, с того дня я попросила родителей, чтобы мои школьные друзья пока не приходили ко мне до момента, пока мои волосы снова не вырастут. Папа улыбнулся, а мама как обычно закрыла лицо руками и убежала в коридор. А дядя Толя уверенно произнёс: «Обязательно, Полиночка, вырастут – ещё лучше прежних!».

В этом я не сомневалась, как и в том, что это было сделано для моего удобства на время лечения. И в самом деле я быстро привыкла быть лысенькой.

Пока я находилась в этой чудесной и противной больнице, мои родители стали необычайно щедрыми: они постоянно покупали мне разные игрушки и приносили подарки, чтобы мне не было скучно. Но по-настоящему я любила только свою плюшевую овечку, которую мне подарили ещё в детстве. Я гордо назвала её Плюшкой, потому что она вся из себя плюшевая.

Когда у меня начинаются сильные боли в груди, я крепко обнимаю её, и мне становится легче. Она поступала, как настоящий друг: лечила меня своими объятиями и будто забирала всю мою боль себе.

Один раз я сильно раскашлялась на неё, и мне за это было очень стыдно. Но Плюшка простила меня за то, что я забрызгала её своей красной мокротой (так врачи назвали микробы, которые выходят у меня вместе с кровью, когда я кашляю).

***

– Как мы сегодня себя чувствуем? – спросил добрый дядя Толик с широкой улыбкой.

Он всегда использовал слово «мы» вместо «ты». Думаю, он обращался не только ко мне, но и к Плюшке, ведь ей тоже нездоровилось.

– В целом очень хорошо, – отвечала я, – только у меня постоянно болит в груди и ещё – когда я разговариваю. А ещё мне очень тяжело двигаться, я будто бы очень ослабела в последнее время.

– Но это само собой разумеется, – отвечал дядя Толик, – ты ведь болеешь. Любой больной человек очень слаб. А чтобы быстрее выздороветь, что нужно?..

– …Пить таблетки, которые дают медсестры, и не плакать, когда делают укол.

– Умница, Полиночка. А теперь, – он вынул те самые горькие таблетки, которые я больше всего ненавижу, – выпей их и запей водичкой, – добрый доктор в такие моменты казался мне совсем не добрым. Ведь не может добрый человек заставлять ребёнка пить такие гадкие, препротивные таблетки.

Он подал мне воды, приподнял голову и помог мне их неторопливо выпить.

Я снова чуть не раскашлялась кровью на его халат, как это было в прошлый раз, но вытерпела и не сделала это. Хотя от этого было ещё больнее в груди.

– Молодец, ты просто молодец! Вот это я понимаю: сильная девочка! – мне всегда было приятно слышать такую похвалу от малознакомых людей. – А сейчас, – он убрал стакан и таблетки в сторону, – придёт медсестра и поставит тебе капельницу.

Я недовольно заныла и сморщила лицо.

– Но есть и хорошая новость. Только что звонила мама и сказала, что они с папой уже едут! И сегодня на ужин тебя покормит именно она, а не медсестра.

– Правда-правда?

– Правда, но только если ты не будешь бояться капельницы, – он улыбнулся и направился к выходу из палаты.

Единственное, почему я боюсь засыпать в этой больнице – это просыпаться и ожидать капельницу, которую мне ставят каждое утро. Мне всегда невыносимо больно от неё, но я уже не плачу. Возможно, я начала привыкать к боли. Или, может, взрослеть!

«Зачем они так мучают детей? – спрашивала я себя, – ведь какой в этом смысл – колоть руки иголкой?».

Пожилая неразговорчивая медсестра пришла и принесла этот источник моих страданий. Она молча и без каких-либо ласковых слов проткнула мою нежную кожу. Это было больнее обычного, и я снова заплакала, а она сердито на меня посмотрела.

– Если будешь плакать, – сказала она, – то болезнь твоя будет ещё больше над тобой издеваться, и тебе станут ставить ещё больше капельниц!

Это было единственное, что она сказала. После этого я боялась ещё больше, но не только боли, но ещё и опасалась заплакать.

***

Папа стал реже ко мне заходить и всё чаще общаться с дядей Толей. Мне кажется, что они подружились. А вот мама, наоборот, весь день от меня не отходит: возможно, поэтому сегодня мне необычайно легко и хорошо. По-моему, я даже начала выздоравливать. Она покормила меня кашкой и легла рядом.

– Мама, а почему так произошло, что мне всё время приходится оставаться в больнице? Я уже скучаю по школе и по своим друзьям.

На что мама как всегда ласково ответила:

– Я ведь всегда тебе говорила, что ты особенная девочка, а особенных детей всегда преследуют особенные болезни.

– Получается, мне повезло, что я такая особенная?

– На самом деле это нам с папой повезло, что у нас такая прекрасная и особенная доченька, как ты, – мама обняла меня крепче и поцеловала.

– А я не хочу быть особенной, я хочу быть как все: просто ребёнком и не лежать в больнице.

– Не думай об этом, милая. Скоро всё пройдёт, и все твои желания начнут сбываться, – мамин голосок продолжал быть ласковым, но немного дрожал, – я бы всё отдала, чтобы ты снова бегала во дворе с друзьями и ушла из этого места. Но нужно ещё немного потерпеть.

– Сегодня ночью ты останешься со мной, правда?

– Нет, Полиночка. Мне нельзя оставаться с тобой. Но не переживай: с тобой всегда будет дядя Толик и медсестры.

– Мне иногда бывает страшно по ночам, особенно когда я не могу заснуть.

– А ты представь, что я рядом с тобой, и никуда не ухожу. И вместе мы точно победим любые твои страхи, – мама снова меня обняла, – а если и это не поможет, то крепко-крепко обними Плюшку и мечтай о будущем, такие мечты обязательно сбудутся.

– Мама, – прошептала я, – я так благодарна вам за всё, что вы с папой для меня делаете. Ты самый лучший человек на свете.

– Моя дорогая, ты моё сокровище! Я люблю тебя и горжусь тобой. Я счастлива, что ты у меня появилась, – мама немного заплакала.

– Теперь я точно не буду бояться. Я знаю, что ты всегда рядом со мной, даже когда тебя тут нет.

Мама вскоре ушла, но я знала, что она думает обо мне постоянно, это меня согревало изнутри. Я крепко обняла Плюшку и принялась мечтать.

Как только наступила ночь, белый потолок стал моим новым собеседником. Собеседником по игре в молчанку и гляделки. Я не могла уснуть, а всё потому, что мне перестали давать лекарства от боли, от которых я засыпала.

«Может, притвориться, что у меня снова болит в груди, и попросить лекарство, – подумала я, – …Нет, никто мне не поверит».

В коридоре, невзирая на мрачную тишину, послышались чьи-то шаги.

Я бы подумала, что это доктор или медсестра, но ко мне они уже заходили около часа назад.

Дверь открылась, и моя палата наполнилась лучами яркого света.

Но и вправду зашла медсестра. Но я никогда прежде её здесь не видела, и ранее она меня не посещала.

– Здравствуйте! – прошептала я хриплым голоском.

– Тш-ш, – прошептала и она, приставив палец к губам, – ничего не говори. Я знаю – тебе больно от этого.

Я кивнула.

Её внешность напоминала мне Золушку: длинные золотистые волосы, заплетённые в косу; светлые глаза; чистое лицо без каких-либо изъянов. И, конечно же, белый халат.

Она подошла ближе и заправила одеяло вокруг меня, чтобы мне было комфортнее.

– Ты не можешь заснуть? – спросила она. Я утвердительно кивнула.

Она села на стул рядом со мной.

– Кто вы? – я задала вопрос через боль в груди.– Вас раньше я тут не видела. Вы новая медсестра. А как вас зовут?

Но она сначала ничего не ответила и лишь улыбнулась.

– Нет, я давно здесь тружусь. Моя работа – это посещать таких деток, как ты, и помогать им заснуть. Я посещала многих детей в этой больнице в тот самый момент, когда им было особенно тяжело, и после они покидали это место.

– Покидали это место? То есть они выздоравливали? – я удивилась.

– Да, Полина, они выздоравливали и больше никогда не болели.

– И я выздоровею?

– Да, поэтому я тут. Я пришла помочь тебе заснуть.

Я вздохнула.

– Было бы хорошо. А то я устала смотреть на этот скучный потолок.

Медсестра подняла свою голову.

– В самом деле очень скучный и пустой. Ведь лучше бы на нём были звёзды, так ты бы могла смотреть на них и любоваться их красотой, – шептала медсестра, – и, возможно, они тоже с тобой бы говорили.

– Звёзды – говорили бы?..

– Да. Хочешь, я тебе расскажу правдивую сказку о том, что никто не ведает? Сказку о звёздах.

Я кивнула.

– Хорошо, тогда смотри на потолок и представляй всё, что я тебе буду рассказывать, но ничего не говори, а то тебе будет больно.

Я снова кивнула.

И она начала рассказ своим бархатным голоском, который меня очаровывал с самого начала нашего разговора.:

– На прекрасном небе над нашими головами живут существа, – существа прекрасные, полные радости и счастья. Мы привыкли называть их звёздами, а они нас – людьми. Мы не видим их в полной красе, и лишь ночью – причём недолго – можем понаблюдать, сколь они красивы. А их истинная красота открывается лишь тем, кто открыт душой и чьё сердце освободилось о всего плохого.

На ночном небосклоне звёзды расположились, словно бриллианты на чёрном бархате. Их свет ослепителен и величественен. Словно магнитом притягивает взгляд к небесам. Каждая звезда – как маленькая искорка, и каждая из них имеет свою историю и свою загадку. Они создают неповторимые узоры на небе, словно картины великого художника. Взгляд на них заставляет забыться в восторге и задуматься о бесконечности Космоса. Звёзды – будто таинственные воплощения красоты и мудрости, они напоминают о величии Вселенной и загадках, которые она скрывает. И всё это для одного-единственного человека: для тебя, Полина.

Оттенки света этих звёзд – словно огромное поле самых разных и красивых цветов, что отражаются на небе, и им нет числа. Люди думают, что они очень далеко, но на самом деле это они слишком тяжёлые, чтобы взлететь на небо к ним и жить с ними. Но такие чудесные дети, как ты, могут преодолеть любые расстояния, если захочешь отправиться к ними».

– Отправиться к звёздам?

Она кивнула.

– Да, я в самом деле этого хочу, – я уже представила их на пололке и как могу прыгать с одной звёздочки на другую.

– Как это сделать – ты сама поймёшь, когда придёт время, – прошептала она и провела рукой по моей голове.

– А когда это время придёт?

– Лишь тогда, когда ты заснёшь, – она улыбнулась, – но знай: есть и те, кто не хочет, чтобы ты отправилась на звёзды.

– Мои родители?

– И твои родители тоже. Но не нужно их винить: ведь они не хотят, чтобы ты всегда была рядом с ними. Но я не о них. Есть существа очень противные и гадкие.

– А почему они не хотят, чтобы дети отправлялись на звёзды? – я обняла игрушку и слушала продолжение сказки, от которой я потихонечку начинала засыпать.

– Чтобы попасть на звёзды, нужно пройти через очень неприятное место, и эти существа живут в этом месте. Дети – прекрасные создания, и они не хотят, чтобы вы приходили в их дом и снова уходили. Эти существа сделают всё, чтобы ты осталась у них дома.

– Мне там совсем не понравится? – спросила я. – Ведь, может, им просто одиноко, и они хотят, чтобы кто-то жил с ними.

– Нет, Полиночка. Они кушают детей.

– Но дети же совсем не вкусные, – воскликнула я от удивления и закашляла.

– Ничего больше не говори, – она погладила меня по голове и поцеловала в лоб, – в том ужасном месте есть и хорошие существа, которые смогут тебе помочь. Они всем помогают, поскольку они несчастны и хотят, чтобы счастливы были другие.

В коридоре зазвенел неприятный звук.

– Мне пора уходить.

– Но вы не закончили сказку, – я опять ослушалась и заговорила.

– Я бы тебе рассказала больше, но, к сожалению, нет времени. Меня уже зовут, я должна уходить, – она посмотрела на часы, – и как раз через двадцать секунд твоя бессонница пройдёт, и ты сладко заснёшь.

– И я увижу все эти прекрасные звёзды, о которых вы рассказали?

– Ты увидишь не только их, но и всё прекрасное, что они отражают и что отражает их. И самое главное: не бойся! Чем больше ты будешь бояться, тем сложнее тебе будет идти к ним.

Она встала, поцеловала меня в щеку и стала уходить. Её образ растворился, как дымок, и больше я её не видела.

Я заснула и даже не спросила её имени…

Мне приснился чудесный сон, будто бы всё, что сказала мне медсестра, начало сбываться где-то у меня в голове. Но в то же время это было вне моего сна, а где-то в реальности. Я видела небо, – яркое небо, покрытое прекрасными звёздами. Многие из них были совсем иных цветов – таких, которые я даже не видела и не могла себе представить. И никто бы мне не поверил, если бы я сказала, что звёзды могли быть такого цвета. Любой взрослый бы назвал меня дурочкой, ровесники бы рассмеялись, а родители лишь равнодушно промолчали.

Я стояла и смотрела на них. И одновременно могла видеть себя со стороны, как другого человека. И в своих глазах видела их отражение, слово они отражались от поверхности какого-то необычайно глубокого озера.

Мне было спокойно. Мне было хорошо. Я проснулась и открыла глаза.

Вокруг была все та же палата. Я одна в темноте. Но всё было не так, как когда я засыпала. До этого у меня болело в груди, мне хотелось кашлять, было тяжело дышать. Постоянно были холодные руки и уставшие ноги. Но в тот момент я перестала это всё ощущать.

Я почувствовала себя бодрой птичкой, поначалу не поверив, что проснулась, но, помахав руками у лица, поняла, что это реальность.

Мне хотелось веселиться, бегать, прыгать и скакать. Я тут же вскочила из кровати и несколько раз покрутилась на месте.

«Как же я хорошо себя чувствую, – подумала я и улыбнулась так, как уже давно не улыбалась, – надо срочно рассказать об этом медсестре. Может быть, я выздоровела, и меня наконец-то выпишут».

Я выбежала в коридор, прихватив свою любимую Плюшку.

Но там никого не было. Мне даже стало грустно и одиноко. Я шла медленно, но шумно, надеясь, что какой-нибудь взрослый выйдет мне навстречу и отругает, а я в ответ гордо воскликну ему, что больше не больна. Но этого не произошло.

«Может быть, на первом этаже кто-то есть?» – спросила я себя и побежала вниз по лестнице.

В большом холле больницы никого не было. Это было очень удивительно, ведь врачи всегда должны быть на работе, чтобы приглядываться за такими непоседами, как я. К тому же я хотела снова найти тут медсестру, чтобы поделиться с ней моим сном.

«Неужели у всех врачей сегодня выходной? Похоже, сегодня праздник, День доктора, – я хихикнула и, прискакивая на одной ноге, побежала к выходу, чтобы погулять по улице, пока никто не видит. – Врачи ведь тоже хотят спать, поэтому их тут и нет».

Выйдя из больницы, почувствовала, как мне хорошо. Я дышала этим прекрасным воздухом, и он был таким свежим. А ведь мне казалось, что раньше я им всегда задыхалась и даже кашляла кровью.

Моя голова будто бы сама немного откинулась назад, и глубокий вздох… Я увидела небо… Я увидела всё, что явилось мне во сне. Все эти прекрасные звёзды, которым не было конца. Я по-настоящему испугалась, что, возможно, всё ещё сплю.

Крепко зажмурила глазки и стукнула себя по голове. Мой страх сменился болью, а потом и исчез. Ко мне вернулась улыбка.

– Какие прекрасные!.. – прошептала я, надеясь, что они меня слышат.

И они на секунду засветились ещё ярче, будто бы подмигнули мне.

– Какое чудо! Не просто чудо, а чудесное чудо! – меня загипнотизировала эта красота.

«Я точно должна на них попасть, это моя мечта. Я сделаю всё то, как сказала мне медсестра. Я обязательно найду способ, как отправиться на звёзды, невзирая не на что».

Раздался страшный гул. Воздух, который был очень прозрачным и приятным, стал похожим на дым от сигарет, которые курил папа. Звёзды уже не было видно, мои глаза ловили лишь лёгкое мерцание сквозь туман. А больница за моей спиной и вовсе исчезла, как будто я переместилась совсем в другое место.

– Что будем делать теперь, Плюшка? – я обратилась к своей любимой овечке.

К сожалению, ответа не последовало.

– Отправимся к звёздам?

Она ничего не отвечала, но её молчаливый образ уверенно говорил «да».

Я крепко и с любовью обняла игрушку, и мы медленно пошли вперёд.

Глава вторая

Кап-кап-кап…

Начался дождик, который быстро превратился в жуткий ливень и начал доставлять мне небольшое, но очень мокрое беспокойство.

«Где же мой зонтик?» – воскликнула я в небо, будто бы прося у него ответ.

Но зонтика не оказалось рядом. И вправду: ну откуда ему взяться?

Я испугалась, что промокну, и тут же схватилась руками за голову.

«Что такое?.. – я удивлённо начало щупать свою „лысинку“. – Волосы снова выросли? Не может этого быть!».

И действительно: я только тогда заметила, что на моей голове снова выросли волосы, как будто их никто и не сбривал.

«Наверное, мама с папой и доктора решили сделать мне сюрприз, – подумала я и хихикнула, – видимо, они пришили мои волосы, пока я спала».

Вовсю щупая их и восхищаясь, что они такие же, как были раньше, совсем забыла про дождик, и когда о нём вспомнила, удивлению моему не было предела: осознала, что я абсолютно сухая, а холодные с виду капельки будто бы проходят насквозь меня.

«Ах какое чудо!» – удивление моё сменилось радостью.

Дождь усиливался, а я оставалась сухой. Я начала бегать, прыгать и смеяться так, как никогда раньше.

Я шла по улицам родного города, которые казались мне незнакомыми и одновременно очень знакомыми. Меня начал окружать туман и аромат лаванды. Это было очень неприятно и совсем не весело. Чем дальше шла, тем мне труднее было разглядеть дорогу. Я боялась споткнуться обо что-то твёрдое, упасть в какую-нибудь яму или наступить на хвостик бедной кошечки.

Мои шаги становились всё медленнее и осторожнее. Было так тихо, что я не слышала ничего, кроме собственного дыхания и собственных шагов. Это меня пугало и успокаивало. Мои ладошки начали замерзать, из рта начал выходить пар, как дым сигарет от курящего папы.

Туман стал настолько густым, что я едва могла видеть что-либо вокруг себя.

– Я даже не вижу собственных рук! И даже не вижу тебя, Плюшка! – воскликнула я, протянув руки вперёд. Рассмеялась: – Как же мне идти, когда я даже землю под ногами не вижу?!

Прикрыв глаза, стала идти, полагаясь на интуицию. И тут земля исчезла подо мной, и я неожиданно и очень больно свалилась в вырытую яму, а моя любимая овечка выскочила из рук в сторону и затерялась.

– Ай!.. Ой!.. Как больно!..

Это была яма глубиной почти в два моих роста. В ней было очень холодно и грязно. Проверила, есть ли у меня ссадины от падения, но, к счастью, их не нашлось. Очень боюсь их, так как после появления царапин мама мажет их зелёнкой, и это очень больно, после этого я всегда плачу.

Я безрезультатно попыталась прыгнуть и зацепиться за верхний край ямы, но после нескольких попыток.

– Помогите! Есть тут кто-нибудь?! – стала я звать на помощь.

Тут из тумана в мою сторону начал приближаться странный звук. Я обрадовалась, что нахожусь не одна в этом страшном месте.

– Я тут! Вы меня слышите?

Но ответа не последовало, а «шаги» приближались.

Я ещё раз подпрыгнула, чтобы попытаться выбраться самой, и схватилась, как мне показалось, за лестницу, которую, по-видимому, мне сверху протянул спаситель. Я абсолютно ничего не видела, потому что помимо тумана в яме было мрачно, и свет едва проникал туда.

Меня потянули вверх, и я выбралась. Удалось разглядеть руки и предмет, за который я держалась. И это была не лестница, а самые настоящие козьи копыта. А передо мной стоял обыкновенный чёрный козёл с рогами и сверкающими красными глазами.

От страха я тут же отпустила его, и он сделал несколько шагов в сторону.

– Я думала, ты – человек, – прошептала я, – а ты просто чёрный козлик, – я рассмеялась, – и всё же ты мой спаситель!

Я встала, а он отбежал от меня ещё дальше.

Туман немного рассеялся. Обернувшись, я увидела, что упала в свежевырытую могилу.

– Интересно, кто же выкопал эту могилку и забросил её? Может быть, кто-то передумал умирать? – я будто задавала этот вопрос не себе, а тому козлу.

– Бе-е-е! – грозно прокричал он и очень напугал меня.

Я посмотрела в его озлобленные глаза, и мне он уже не казался таким милым. Скорее это было необыкновенное существо, наполненное печалью, обидой и каким-то безразличием ко всему светлому миру вокруг. На мгновение мне вспомнилась сказка о братце Иванушке, который вопреки советам сестрицы Алёнушки выпил водички из лужи и стал козлёнком.

«Может, это и есть Иванушка», – подумала я и усмехнулась.

Бабушка всегда говорила, что в каждой сказке или легенде есть доля правды. Так, может, я наяву и попала в такую часть сказки?

Козлик будто бы услышал мои мысли и фыркнул. Мне показалось, что обиделся. Он зажевал травку, развернулся, повилял хвостиком и неторопливо ушёл от меня, звонко стуча копытами.

«Вот уж Иванушка!..» – я помахала ему рукой на прощание, но он не обернулся.

Заметила, что весь туман, словно какое-то живое заворожённое существо, направился за ним, как послушный зверек. И вскоре он исчез, и мне открылось небо и открылся лес, в котором я стояла рядом с одной-единственной вырытой могилой.

«Какой удивительный лес! Прямо как в сказке!» – я подумала и взглянула на небо.

Звёзд было почти не видно за листьями деревьев, окружавших меня со всех сторон. А те, что мне удалось разглядеть, были всё такими же чудесными и будто общались со мной. Смотря на них, я чувствовала, в какую сторону мне нужно идти, чтобы выбраться из этого леса.

– Плюшка, ты здесь? – я вспомнила про свою овечку и начала оглядываться вокруг, но не могла её найти.

Стала ходить кругами вокруг могилы в поисках свой плюшевой игрушки, вспоминая, когда и где она выпала из моих рук, но её нигде не было.

– Неужели ты потерялась, моя дорогая? Или просто испугалась козлика и спряталась в кустиках?

Я начала осматривать все ближайшие изгороди, но не могла её найти.

– Плюшка! Ты где?! – я стала отчаянно кричать. – Вернись ко мне!

Я не хотела поверить, что потеряла её.

«Но не могла же она просто так взять и исчезнуть!.. Неужели её украл козлик? – думала я. – Или же… она не смогла найти меня в этом тумане, и сама пошла вперёд?».

Я хотела плакать, но не могла, как будто разучилась это делать, но неоднократно теряла Плюшку, и она всегда ко мне возвращалась. Поэтому хоть и была очень расстроена, но не отчаивалась.

Ещё раз стряхнув грязь с одежды и рук, тронулась в путь.

Лес был словно живой при том, что ни одного милого зверька я не видела на своём пути. Но мне казалось, что за мной все наблюдают. А впереди мне всё слышался странный шум. Было похоже, как будто трава шелестит у меня под ногами, но звук доносился издалека.

Я не переставала идти вперёд, оглядываясь по сторонам. Лес всё сгущался, а звук становился всё чётче, и я поняла, что это были голоса. Два нежных голоска о чём-то говорили, но о чём именно, было не разобрать.

Наконец мне показалось, что я нашла источник этих шепотов – под небольшим деревом рос небольшой куст. Раздвинув густую изгородь, увидела две прекрасные розы – одна была красная, а другая белая. Их стебли срослись в один длинный стебель, который рос из почвы, а их бутоны находились почти на уровне моей головы. Они о чём-то спорили.

– Ну вот и отлично! – воскликнула белая роза, как только увидела меня из кустов. – Наконец-то кто-то нас рассудит, и нашим спорам придёт конец!

– Как же здорово! – ответила красная и обратилась ко мне: – Девочка, девочка! Помоги нам решить один очень важный вопрос. Мы уже много веков спорим и никак не можем решить, кто же из нас прав.

– Однозначно права я! – гордо воскликнула белая. – Просто нам нужен кто-то третий, кто сможет это подтвердить.

Красная недовольно буркнула и поджала лепестки.

Я приблизилась к ним. Они были очень красивыми, я никогда прежде не видела таких красивых цветочков. Ну разве что на чей-то милой могилке на кладбище, когда мы ходили туда с родителями навещать родственников, которых я даже не знала.

– Конечно! Вы очень красивые. Я с радостью помогу вам, милые розочки. Меня зовут Полина, а как ваши имена?

– Меня зовут Роза, – ответил белый цветок.

– И меня зовут Роза, – ответил красный.

– Очень приятно! – Мне они показались очень милыми. – Так вы – сёстры?

– Нет! – синхронно вскрикнули они. – Как ты могла подумать такое? Мы же даже не похожи друг на друга!

– Ой, вы просто растёте из одного стебелька.

– Да, мы были сестрами когда-то, но больше ими не будем никогда!

– Простите меня, пожалуйста!.. Так о чём вы спорили?

А они так же синхронно, в один голос, продолжали отвечать:

– Ты должна сказать кто из нас красивее! Я или она?!

Я внимательно посмотрела на них, немного подумала об этой дилемме, и поняла корень их проблемы.

– Я не могу это решить, потому что вы обе красивые. И вы почти одинаковые. Единственное, что вас отличает, так это цвет ваших лепестков.

– А вот и неправда, – ответила красная.

– Именно, – добавила белая, – очевидно же, что я самый красивый цветок на этом кустике.

– А вот и нет, – опровергла красная, – самая красивая – это я!

Я почесала голову, их спор мне казался очень забавным. Но я искреннее хотела их помирить.

– Но как же вы можете решить, кто из вас красивее, – воскликнула я, изображая интонацию моей мамы, – если вы обе даже не видели себя в зеркало. Вы же не знаете, как выглядите со стороны.

– А что такое зеркало? – спросила Роза.

– Это такая штука, которая показывает вам, как вы выглядите, в момент, когда вы в неё смотрите. Я не знаю, как это работает, но оно никогда не ошибается.

– Никогда не ошибается? – призадумалась Роза. – Тогда нам нужно это зеркало, чтобы я могла доказать ей какая она дурочка.

– Но у меня к сожалению, его нет. Я оставила своё маленькое зеркальце в больнице.

– Какая жалость!.. Тогда тебе придется самой описать нашу красоту.

– Конечно, я с удовольствием попробую, – ответила я и обратилась к красной розе: – Роза, ты выглядишь точно так же, как и Роза, но только лепестки у тебя красные-прекрасные! – Потом я обратилась к белой: – А ты выглядишь точно так же, как твоя сестра, только лепесточки у тебя белые-пребелые. Иначе мне очень сложно вас описать.

Мне показалось, что розы были не очень довольны этим описанием их красоты.

– Может быть…– неуверенно произнесла я, – вы попытаетесь сами описать вашу внешность друг другу?

– Да что же тут описывать?! – возмутилась красная.

– Она – словно неудавшейся росток какого-то переспелого овоща! – ответила белая.

– Да как ты смеешь?! – красная очень рассердилась и от этого стала ещё краснее.

– А в твоём белом цвете нет ничего изящного! Ты – словно злой, колючий хлопок!

– Ах нет больше моих сил!

Белая роза гордо распахнула лепестки во все стороны и начала гордо певать:

– Я – белая роза, самая чистая и невинная из всех роз – не то, что эта красная! – Она обратилась ко мне: – Знаешь ли ты, что она когда-то тоже была белой?

Красная роза фыркнула, а белая продолжила:

– Когда-то очень и очень давно, – ещё в ветхозаветные времена, – мы с ней росли вместе в прекрасном саду, были порождены из одного стебелька. Она была такой же прекрасной белой розой, как и я, но однажды мимо нас прошёл человек, его звали Адам. Человеку понравились наши лепестки, он прижался к нам лицом и вдохнул наш благовонный аромат, подаренный самой Природой. И сказал он, взглянув на мою сестру: «Как же мил ваш цвет! И запах столь прекрасный, лучшего я не видывал в саду!». И сестра моя тут же оказалась падкой на красивые слова и покрылась красным цветом, изменив невинности своей природы.

– Да как ты смеешь, завистливый сорняк! – озлобилась красная роза. – Человек предпочёл меня, а ты завистливо гордишься своей невинностью, не зная красного цвета любви, которым я была награждена. Я стала новым цветком – розой любви и розой счастья всех сердец, а сестра моя не оказалась желанна человеку и обиделась на меня и на весь мир!

– Ничего подобного! – отвечала белая. – Ты – предательница, какую ещё не видел мир. Ты возлюбила похоть и бросила сестру. И с того момента опорочила весь цветочный род!

Я подумала, что кто-то из них явно перегибает палку.

Красная роза на мгновение будто бы о чём-то задумалась, а потом вскрикнула громче обычного:

– Ах я больше не могу находиться рядом с ней! Девочка, отрежь мой стебель! Отдели меня от неё!