Возвращение

© Роман Тарасов, 2019

ISBN 978-5-0050-2195-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приходящие к вам случайно, дверью не ошибаются.

Аневито Кем

– Братишка, ты опять уснул за столом? – бросив сумку на диван, Арвинд подошел к брату и легонько потрепал его по волосам.

– Что? А? – Рехан оторвался от стола и сонными глазами посмотрел на него. – Да, наверное. Никак не мог поставить правильно код, совсем замучился с ним и…

– Оставь в покое свои игры. Давай, ложись уже спать, а то поздно.

– Я хотел дождаться тебя, – сказал Рехан.

– Вот и дождался, а теперь быстро в кровать.

Потирая заспанные глаза, Рехан развернулся в своей инвалидной коляске и направился в ванную, но в дверях остановился:

– Там тебя ужин ждет. Ты поешь? Сегодня я сам приготовил.

– А где же была миссис Банерджи?

– Она позвонила и сказала, что ее дочка приболела. Но ты не волнуйся, у меня все в полном порядке.

Несмотря на слабые возражения брата, Рехан все-таки посидел с братом на кухне, пока тот ужинал, и затем они разошлись каждый по своим комнатам.

Лежа в темноте Арвинд смотрел в открытое окно на звезды. Легкий ночной ветерок слабо колыхал занавески, где-то лаяла собака, играло радио. Несмотря на то, что часть города оживала ночью, их дом находился в относительно спокойном районе, и можно было отдохнуть, не опасаясь утренних криков газетчиков, молочников и других рабочих. Но сон все равно не шел к нему. Мысли о младшем брате давно стали его постоянными спутниками и, когда он не думал о работе, он всегда думал о Рехане. Или родителях. Но о них в последнее время все меньше, так как все, что можно было сделать для них, было сделано, а для Рехана – еще нет. Их родители погибли шесть лет назад в автокатастрофе и Арвинд до сих пор помнил тот тревожный звонок, прозвучавший среди дня. Это был их дядя, и он странным, непохожим тогда на самого себя голосом сказал Арвинду срочно приехать в больницу. Едва успев получить права, Арвинд тогда примчался на недавно купленной машине в больницу так быстро, как только смог, но успел застать в живых только отца, а точнее, его последние минуты. Он так и не смог с ним попрощаться, отец умер, не приходя в сознание, а по данным полиции и судмедэксперта их мама погибла непосредственно во время самой аварии.

– А где мой брат? – едва шевеля губами спросил он тогда дядю.

Они сидели в ярко освещенном фойе отделения и то ли от этого света, то ли от случившегося, лицо дяди казалось невероятно постаревшим.

– Он в реанимации, и врачи пока не могут дать точного прогноза. Рехан вылетел через лобовое стекло и…, – тут дядя не выдержал и, уронив голову на руки, заплакал.

Не говоря ни слова, Арвинд спустился тогда на первый этаж больницы, где в одной из комнат был обустроен небольшой храм и остаток дня, вечера и часть ночи провел там, молясь, пока чья-то рука не легла на его плечо. По глазам дяди он не мог понять результат действий врачей, да и не хотел. Они все устали, и требовалось только одно – слово. Или слова. Присев на корточки рядом с племянником, дядя погладил его по голове.

– Рехан жив, – сказал он, – но ходить он навряд ли сможет.

Следующие несколько дней Арвинд помнил, как в тумане. Похороны, какие-то бесконечные бумаги, люди из полиции, коллеги по работе. Поначалу он забросил учебу в университете, но дядя строго-настрого наказал ему продолжать обучение. В конце концов учебный год практически только начался, и это был его первый год, а потому пропускать занятия было равносильно отчислению. У дяди же оставался ровно месяц, который он выпросил у работодателя в связи с сложившимися обстоятельствами, а дальше ему предстояло вернуться в Штаты. За это время он постарался сделать по максимуму для своих племянников. Вопрос с жильем отпадал сразу, так как родители оставили ребятам достаточно обустроенную квартиру в многоквартирном доме. Аренду за жилье дядя брал на себя и заодно договорился со своим личным юристом о том, что он будет ежемесячно посылать племянникам определенную сумму денег. Вместе с Арвиндом они даже успели свозить шестилетнего Рехана в Штаты, чтобы его осмотрели тамошние врачи, но и они лишь развели руками. Слишком сильные повреждения позвоночника, ничего сделать нельзя, таков был вердикт.

Несмотря на то, что дядя предложил Арвинду переехать им в США, он не захотел. Да и Рехан был против. Первоначально, благодаря некоторым накоплениям родителей и материальной помощи дяди, Арвинд немного переустроил квартиру, купил самую лучшую инвалидную коляску, чтобы Рехану было легче передвигаться, нанял приходящую домработницу, и – продолжал учиться и подрабатывать. Сейчас уже обучение подходило к концу и ему удалось устроиться в одну из крупных юридических компаний. В этом плане он пошел по стопам отца. Арвинд успел зарекомендовать себя как серьезного, подающего надежды, сотрудника, а потому не избегал никаких, даже самых простых дел, за которые он порой мог получить только несколько десятков рупий. Он брался за любую работу: побыть ассистентом адвоката, нотариуса, дать несколько консультаций, даже приходилось искать должников или выполнить работу курьера. Со временем он мечтал открыть собственную адвокатскую контору, но пока это были недостижимые мечты. Но Арвинд не привык сдаваться. Практически сразу он, помимо домработницы, нанял и двух универсальных учителей, которые преподавали школьный курс обучения его брату. Это создавало достаточно большую брешь в их бюджете, особенно когда школьные учителя сменились учителями из университета, но Арвинд не останавливался. Раз в декаду он возил Рехана на сдачу экзаменов или тестов, и тот показывал прекрасные результаты. Правда, в отличие от брата, тот выбрал IT-технологии и в свободное от учебы время пытался создавать видеоигры. Первоначально Арвинд не мог понять столь странного выбора профессии его братом, ведь юрисдикция была чуть ли не их семейной традицией, но, после того, как дядя продал одну из игр в Штатах и выслал от компании чек на две тысячи долларов, перестал беспокоиться.

Если так можно сказать, Рехану частично повезло, ведь у него отнялась только нижняя часть тела, и по большей части он мог выполнять большинство бытовых задач, но все равно, периодически проезжая мимо какого-либо храма Арвинд обязательно заходил внутрь и продолжал молиться о полном выздоровлении своего братишки. Уволить же миссис Банерджи у него не поднималась рука, ведь эта женщина с первого дня катастрофы ухаживала за Реханом, а порой в минуты отчаянья успокаивала и самого Арвинда. Словом, она практически стала им второй мамой.

Перевернувшись на другой бок, Арвинд закрыл глаза и перед его мысленным взором вдруг предстала Анджали, девушка, которая работала с ним в одном офисе. Они нравились друг другу, между ними были приятельские отношения и полная взаимовыручка, но идти дальше Арвинд пока не осмеливался. Встать сначала крепко на ноги, вот была первоочередная задача и поставить на ноги брата, а потом уже можно подумать и о собственной семье. С такими мыслями он провалился, наконец, в крепкий сон, чтобы наутро начать свою борьбу за жизнь сначала.

Наутро, проводив брата на работу, Рехан снова засел за компьютер. Код, который он прописал для своей последней игры, никак не хотел работать, и он в раздумчивости вот уже полчаса сидел и смотрел на экран. Внезапно его осенило. Он вспомнил про книги, сваленные давным-давно в шкафу. Это был еще подарок брата, но, с тех пор, как он проштудировал все учебники от корки до корки и чуть ли не выучил наизусть некоторые главы, он сложил их тогда в самый дальний конец шкафа. Сейчас требовалось обновить знания, Рехан чувствовал, что забыл что-то совсем незначительное, но что именно, никак не удавалось вспомнить. В конце концов, по ночам, когда вместо сна всякие мысли лезли в голову, он краем уха улавливал какие-то странные то ли шорохи, то ли стуки в самом шкафу и заодно не мешало проверить, не завелся ли там какой-нибудь серый сосед с хвостиком. И дело было вовсе не в антисанитарном содержании дома, сам дом был в идеальном состоянии, а вот соседка братьев постоянно держала у себя всякую живность и нередко разные зверушки непонятным образом проникали в их квартиру. Рехан догадывался, что они пробирались через вентиляционные шахты и почти каждую неделю-две они с братом возвращали соседке то ящерицу, то заблудившегося хомяка, то мангуста, который отличился больше всех тем, что слопал вареную курицу и овощи, словом, весь их ужин на тот день.

– Когда к нам свалится крокодил, – сказал как-то Арвинд, посмеиваясь, – тогда я точно пожалуюсь на нее.

– Может, она этого и ждет? – заметил Рехан. – Мне кажется, она не против с тобой познакомиться.

– Это точно не мой вариант, – ответил тогда Арвинд.

Усмехнувшись проскользнувшим мыслям, Рехан подкатил к широкому, почти во всю стену шкафу, и открыл левую дверцу. Ничего. Только тщательно отглаженные миссис Банерджи полотенца и постельное белье. Отъехав чуть в сторону, Рехан распахнул две створки шкафа. Слева на штанге висели сорочки и пиджаки, а справа находилось искомое. Свалка разнообразных коробок. И где-то там одна-единственная нужная книга. Придвинувшись как можно ближе к раскрытому шкафу, Рехан одну за другой начал вытаскивать коробки и складывать их на пол рядом. Когда стало уже не очень удобно наклоняться за ними, Рехан решил вообще слезть с кресла и сесть на полу. Но в этот момент, когда он поднимал не самую легкую коробку, кресло начало отъезжать назад. «Что за кирпичи здесь наложены», не успел подумать юноша, как сила тяжести перевесила, и он покатился кувырком вперед.

Некоторое время была темнота. Потом звуки нахлынули со всей их полнотой. Рехан предполагал, что в самом дальнем углу шкафа будет пыль, но не настолько же много. Она забивала глаза, рот, нос и мешала дышать. И эти звуки. Откуда они? Создавалось впечатление, что он находится не у себя дома, а на улице. Протерев глаза от пыли, Рехан попытался подняться и к своему непомерному изумлению действительно обнаружил себя на улице. Было уже темно, кое-где горели желтоватым светом фонари, но он все равно смог разглядеть несколько домов по обе стороны от себя. А еще был запах. Как будто он очутился в помойке. Упершись руками в мостовую, Рехан сел на колени и повернул ладони к себе. Руки пахли так отвратительно, что он не выдержал и, резко вскочив, в запале начал вытирать их о брюки. Но внезапно замер, ошеломлённый. Упершись руками в бедра, Рехан медленно нагнулся, и, невзирая больше ни на какие запахи, провел ладонями ниже по ногам. Он стоял! Юноша не мог поверить, но он действительно стоял. Он четко и твердо ощущал свои ступни на мостовой и, казалось, не было тех бесконечных десяти лет в коляске. Краем уха он уловил чьи-то крики, но продолжал игнорировать их, не прерывая ощупывать себя. Также он не слышал и шум, нарастающий позади него. Неожиданно кто-то резко схватил его за руку и дернул в сторону так, что он отлетел к стене одного из домов. Такое потрясение вернуло ему возможность что-то соображать, и он увидел перед собой небольшого росточка девушку, которая воинственно смотрела на него.

– Ты что, разума лишился? – крикнула она. – Смотри, лошади чуть не затоптали тебя!

Проследив за ее взглядом Рехан увидел удаляющуюся повозку, сильно смахивающую на карету. Он потряс головой, словно пытаясь прогнать видение.

– Эй, ты в порядке, парень? – девушка попыталась заглянуть ему в глаза.

– Да.

– Где ты живешь? Может быть, ты болен? – продолжала настаивать она.

– Я… не знаю, где я живу, – пробормотал Рехан. – А где я?

Фыркнув, девушка еще раз пристально смерила его с ног до головы.

– Ты точно какой-то странный. Что ж, пойдем со мной. Может быть, тебе надо поесть, отдохнуть, тогда и вспомнишь, кто ты и откуда. Пошли! – она резко развернулась, нисколько не сомневаясь, что он последует за ней, и бодро пошла вдоль дома. Чуть поразмыслив, Рехан пошел за ней, не переставая смотреть себе под ноги: отчасти потому, что еще не верил, что может сам передвигать ноги, отчасти из-за того, что вся улица была тут и там завалена мусором или огромными лужами. Девушка же ловко перепрыгивала с камня на камень, периодически поддерживая подол платья. Больше она не оборачивалась.

Когда Рехан уже думал, что больше не выдержит такого квеста, как «попади на сухой островок», и все только ради того, чтобы пройти по улице, девушка остановилась перед серым трехэтажным строением и открыла массивную скрипучую дверь.

– Заходи! – любезно пригласила она и только пятки ее засверкали по деревянной лестнице, ведущей вверх.

Рехан опасливо бросил взгляд на это строение. Дом, казалось, вот-вот рухнет, только балки, какие-то деревянные перегородки, укрепленные крест-накрест, удерживали его. Но, выбрав между невыносимыми запахами с улицы, и с их возможным отсутствием в этом доме, он вошел внутрь. К счастью, здесь уличные запахи были слабее, и то потому, что их перебивал запах кож. Рехан вспомнил, как однажды с братом они были на ярмарке и попали в ряд кожевенных ремесленников. Каких только изделий там не было представлено! Всевозможные сумки, ремни, заколки, даже межкомнатные перегородки и одежда. Но все-таки там запах был приятнее, а здесь… здесь следовало привыкать. Основное амбре шло слева, туда же вел узкий коридор, и Рехан решил про себя никогда и ни за что не заходить в то помещение. Как бы то ни было, запах был тяжелым. Вздохнув, он начал подниматься по лестнице.

Наверху он обнаружил две комнаты, если так их можно было назвать. Две крохотные комнатенки, разделенные тонкой перегородкой и из всех убранств – узкая кровать и небольшой стол. На столе стояла лампа, масляный свет которой освещал помещение.

– Проходи, – пригласила его девушка, – и садись на вот этот стул. – Она указала на угол комнаты, где стоял массивного вида стул, наверное, единственный предмет, который здесь выглядел крепко и устойчиво.

– Ей-Богу, ты такой странный, только никак не могу понять, в чем. Весь, – говорила она, пока Рехан не торопясь и оглядывая комнату, приближался к стулу.

– Я могу ходить. Может быть, в этом странность?

– Все могут ходить, что в этом такого? Ты, кстати, что будешь есть? Могу предложить бульон из ягненка с потрохами, есть немного пирога или рагу.

– Я не голоден, – покачал головой Рехан.

– Да? А по мне, ты выглядишь изможденным и голодным. Ну что ж, – девушка присела на кровать, которая жалобно скрипнула и сложила руки в замок. – Давай тогда знакомиться. Меня зовут Клер. А как тебя?

– Рехан Мальхотра.

– Гм, Ре… как-как? Извини, я не запомню. Давай я лучше буду звать тебя Рене.

Рехан только пожал плечами. Он все еще находился в некотором шоке от происходящего и на данный момент ему было без разницы, как его будут называть.

– Ты вообще откуда там взялся? Я ждала свою подругу, только отвернулась, а тут раз – и ты, лежишь на дороге и рассматриваешь грязь. Ты из какого района? Города?

Рехан пристально посмотрел на нее.

– Я из Мумбаи, Индия.

– Из Индии??! Да как ты тут оказался?! – воскликнула девушка. – Если ты путешественник, то нашел очень неподходящее время. У нас тут революция в самом разгаре, знаешь ли.

– Какая революция? – практически одними губами спросил Рехан.

– Какая-какая, самая обычная. Людям надоело жить в полнейшей нищете, они борются за свои права. Я, кстати, тоже вхожу в одно из обществ, – гордо дополнила Клер. – «Общество республиканок».

Рехан поднял руку, чтобы прекратить поток ее слов.

– Подожди, давай по порядку. Можно я задам тебе несколько вопросов?

– Я слушаю тебя.

– Мои вопросы могут показаться тебе необычными, но… на каком языке я говорю с тобой?

Клер чуть склонила голову набок и впервые за все время улыбнулась.

– Ты, наверное, один из шутов короля и решил посмеяться надо мной? Поверь, сегодня я не настроена шутить, да и через пару часов мне надо быть на собрании. Хотя… Ты не похож на шута, да и одежда твоя странная. Ты вправду из Индии? Но и на путешественника ты не похож…, – она в задумчивости рассматривала его.

– Клер, ответь пожалуйста на мой вопрос.

– Дурацкий вопрос. Ты же понимаешь меня. А раз я говорю на французском и каталонском, ты знаешь эти языки. Моя мать, знаешь ли, говорила только на каталонском диалекте, поэтому я его знаю.

– То есть ты хочешь сказать, что я во Франции?

– А ты думал где? В древнем Риме?

– И какой сейчас год? – проигнорировав ее издевку, продолжил Рехан.

– 1793.

– О Боже, – застонал юноша и проговорил еще что-то.

– Что ты сказал? Я не расслышала.

– Я спросил самого себя, каким образом меня занесло сюда.

– Что значит «занесло»? – не поняла Клер.

– Не важно, – отмахнулся Рехан. Он уже более-менее начал приходить в себя от потрясения, и пытался сейчас своими вопросами нащупать более твердую почву, чтобы не сойти с ума. В уме он пытался переварить все, что произошло с ним за последние несколько минут, но мысли исчезали, не успев даже окончательно сформироваться. Каким образом он говорит с ней на французском и, тем более, на каталонском? Если про первый вариант он знал, то о втором лишь пару раз встречал в учебнике по истории и уж тем более никогда не изучал ни тот, ни другой.

Устав сидеть в одной позе, девушка отодвинулась чуть вглубь и, прислонившись спиной к перегородке, поджала колени под себя.

– Ты задумался о чем-то? Может, продолжим? – спросила она. – Ты забавный. Ты еще расскажешь что-то о себе, или хочешь узнать обо мне? – И, не дожидаясь, пока он ответит, продолжала, – мой отец ремесленник, он делает кожи и продает их. Вот и сейчас он ушел относить готовый заказ. Подмастерья у нас уже нет, отец выгнал его, поэтому он все теперь делает сам. Иногда я помогаю ему, хотя это тяжелая работа. Я, между прочим, и грамоту знаю, могу читать, писать.

– А твой отец не будет против, увидев меня здесь?

– Нет, конечно. Он целиком и полностью поддерживает наше общество, и я нередко привожу сюда тех, кто скрывается от гвардии короля.

Рехан снова замолчал на некоторое время. Девушка терпеливо ждала.

– Послушай, Клер, – наконец произнес он, – а твоя фамилия случайно не Лакомб?

– О, ты знаешь Розу Лакомб?! – воскликнула девушка.

– Знаю, – пробурчал Рехан, – из учебников…

– Из каких учебников? Нет, я не она. Мы просто тезки. Она красивая, – мечтательно произнесла Клер, – к тому же она была актрисой. А сейчас она с нами. В нашем обществе она секретарь и одна из его основателей.

– И что пропагандирует ваше общество? – спросил Рехан.

– Как что? Мы боремся за равноправие! Якобинцы решительно против нашего равноправия! Ты бы слышал слова Шометта, которые он с таким пафосом произносил в Парижской Коммуне! «С каких это пор считается приличным, чтобы женщина покидала священные заботы своего хозяйства, и является в общественные места, поднимается на ораторскую трибуну!» – продекламировала Клер. А почему мы должны молчать? Мы тоже умеем чувствовать, и думать, и выражать свои мысли и желания, до каких пор мы будем примиряться с действующим положением дел?

Рехан понял, что задел больную струну в мыслях девушки.

– А цены? – продолжала она. – Ты, наверное, даже не представляешь себе, насколько сейчас вольготно чувствуют себя спекулянты и скупщики! Мыло, крахмал, синька, цены такие непомерные, что прачки лишаются всех их заработков! Что им, идти выносить горшки теперь из-под аристократов?

– То есть недостатка в нужных вещах нет? – уточнил Рехан.

– Конечно, всего в изобилии, а вот цены!

– И кто еще входит в ваше общество? Или там одни женщины?

– Нет, что ты. Да, раньше действительно создавалось это общество только для женщин, но теперь туда приходят и мужья, и братья наших гражданок. Кстати, нас также поддерживает и общество «бешеных» во главе с Жаком Ру. К слову, может быть, ты расскажешь теперь что-нибудь о себе? Чем ты занимаешься? Одежда у тебя, я погляжу, очень даже приличная, только никак не пойму, что за материал.

Рехан покосился на свои джинсы и джинсовую рубашку.

– Это из джинсы, – ответил он. – А ты действительно хочешь узнать, чем я занимаюсь?

– Мне любопытно.

– Я, правда, пока еще учусь, но и подрабатываю. Создаю компьютерные игры.

– Рене, веришь, я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. Такие непонятные слова. Ты ведь что-то говоришь по-английски? Я совсем чуть-чуть знаю этот язык.

Рехан кивнул.

– Так откуда ты? Я поняла, что из Индии, а когда ты прибыл сюда? Ты давно здесь живешь? Хотя… что-то я очень сомневаюсь в этом.

– Ты правильно сомневаешься. Я прибыл сюда за несколько секунд до того, как ты увидела меня и спасла от колес кареты. Появился здесь сам не знаю, как. Я искал в шкафу нужную мне книгу, и случайно перевернулся с инвалидной коляски. Наверное, потерял сознание, а когда очнулся, оказался прямо посреди улицы. Клер, я из 21 века, – добавил Рехан, очевидно, желая добить девушку.

Теперь на некоторое время замолчала она, только не отрывала своих глаз от глаз юноши.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – наконец спросила она.

– Я верю в то, что говорю, а вот в то, что это происходит наяву, мне сложно поверить, – ответил он.

– То есть, благодаря какому-то там учебнику, который ты упомянул, ты знаешь Клер Лакомб? Я правильно поняла? И… тогда ты должен знать, что будет с нами дальше. Я права?

– Не совсем так. Да, я знаю Лакомб только потому, что на одном из уроков нам дали задание написать сочинение, а так как историю я любил, то написал небольшое эссе о Французской революции. Там упоминалось про ваше общество и про… Полину, если я не ошибаюсь. Или Паулина.

– Да, Полина Леон наша руководительница. Ну-у, Рене, или как там тебя, я даже не знаю, что сказать на все это. Я могу где-то в мыслях предположить, что ты говоришь правду, тогда как ты собираешься вернуться назад?

– Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос.

– Что-то я проголодалась от нашей беседы, – заявила Клер, – давай, составь мне компанию, человек из будущего.

Не спрашивая больше, хочет он есть или нет, девушка удалилась и через некоторое время вернулась с двумя мисками супа.

Рехан осторожно взял теплую миску и понюхал. Пахло, в общем-то неплохо, но у него на самом деле не было аппетита.

– Не бойся, я тебя не отравлю, – уплетая суп, сказала Клер. – А что вы там едите, в двадцать первом веке, ты сказал?

– Много чего, – пожал плечами Рехан.

– Кстати, что за инвалидная коляска, о которой ты упоминал? И для чего она тебе нужна? Как по мне, ты не выглядишь инвалидом.

– В том времени, в том месте, откуда я прибыл, я не могу ходить, – сказал Рехан. – Из-за давнишней автокатастрофы.

– О Боже, каждое твое предложение содержит совершенно непонятные для меня слова! Стоит мне только спросить об одном, как ты добавляешь еще!

– Инвалидная коляска – это такое средство для передвижения. Как будто кресло, только по бокам колеса.

– А-а, что-то я об этом слышала, – Клер помахала в воздухе рукой, – у нас один изобретатель, наверное, создал то, о чем ты говоришь. Кресло и два больших колеса сбоку. Надо руками вращать рычаги, чтобы ехать. Но это очень дорогое удовольствие и вовсе не для инвалидов.

– Приводить в движение можно разными способами, – согласился Рехан, – мое, например, ездит благодаря пульту в подлокотнике. Это такая кнопка, – опережая вопрос Клер, добавил юноша, – и ее можно поворачивать в ту сторону, в какую хочешь направиться. А автокатастрофа, это столкновение… м-м, представь, скажем, двух карет, только едут они значительно быстрее. Раз в десять.

– Я… мне сложно все это представить. Либо ты великий фантазер, либо ты живешь в таком удивительном месте, который я даже не могу описать себе. А почему ты не ешь? Тебе не нравится?

– Я правда не голоден, Клер. Спасибо большое.

– Ты просто переживаешь, – заключила она. – Я бы, наверное, тоже переживала, окажись на твоем месте. Интересно, а что с тобой в это время происходит там? Ты там или не там?

– Сегодня у меня дебют, и я не знаю, чем он закончится. В первый раз, – поправил себя Рехан.

– Ты говоришь, что всего лишь перевернулся с коляски, и попал сюда. Но многие люди падают и при этом не отправляются путешествовать во времени. Что же послужило причиной твоего… перемещения? Ну-ка, Рене, сядь на пол и попробуй сделать кувырок. Может быть, тебе удастся вернуться?

Рехан с сомнением посмотрел на пол. Заметив его взгляд, девушка переместила лампу ближе.

– Я здесь постоянно подметаю, так что чисто. Мне хватает грязи и на улицах. Давай, попробуй.

Кивнув, Рехан опустился на пол. Секунду-другую поразмыслив, он сделал кувырок и неуклюже приземлился, ударившись немного о стол.

– О, как ты разбежался.

– Места у тебя маловато. Но, как видишь, я здесь и ничего не произошло, – Рехан остался сидеть на полу, скрестив ноги, глядя на нее снизу-вверх.

– Что ж, тогда, пожалуй, тебе придется привыкать жить здесь.

– Это неправильно, – возразил он.

– Хотя, мне кажется, с другой стороны, ты же не просто так сюда попал? Может быть, у тебя есть какая-то цель?

– Не было у меня цели: ни путешествовать во времени, ни что-либо делать здесь, – обхватив колени и раскачиваясь, заявил Рехан. Он развернулся и сделал еще один кувырок. Уткнулся ногами в стену. – Я быстрее твой дом разворочу, чем добьюсь результата, – потянувшись за миской, он передал ее Клер.

– Нет, дом у нас крепкий.

– А что у вас на третьем этаже? – спросил Рехан, ради разнообразия приноравливаясь, чтобы перевернуться назад.

– Чердак, – ответила девушка, – для всякого барахла, – но остаток ее фразы он уже не услышал, кувыркаясь назад, он вдруг почувствовал, что проваливается в темноту и спустя несколько секунд обнаружил себя лежащем на полу в своей комнате. Сбоку валялась на боку инвалидная коляска. Опершись руками о пол, Рехан приподнялся.

– Вот черт, – сказал он, пытаясь перевернуться, но, как и ожидалось, не смог даже подтянуть ноги, чтобы принять более удобное положение. – Почему? Почему? Почему? – с силой ударяя по ним руками, воскликнул он. – Почему вы не хотите меня слушаться?!

Кое-как добравшись до коляски, он залез в нее и, дав себе морально расслабиться, не удержался и всплакнул.

– Боже, зачем ты мне дал эту краткую возможность ходить, а теперь снова отнял ее у меня? Что я успел сделать не так, что ты испытываешь меня на прочность?

Успокоившись, Рехан достал нужную книгу из шкафа, но желание дальше заниматься видеоигрой пропало. Ополоснув руки и лицо в ванной, он решил выйти погулять на улицу. Рядом с домом был небольшой парк, где он любил посидеть в тени баньяна, почитать какую-нибудь книгу или просто послушать пение птиц.

В парке он провел больше времени чем думал, и ушел только тогда, когда начало смеркаться. Дома его ждал ужин и короткая записка от миссис Банерджи. Решив скоротать время до прихода брата, Рехан перебрался на диван и, включив наушники, стал слушать музыку.

На этот раз Арвинд не заставил себя ждать и вернулся с работы около девяти часов. Он практически сразу заметил необычный настрой брата.

– У тебя что-то произошло? – поинтересовался Арвинд.

– Да нет, с чего ты взял. Все, как обычно.

– Но я же вижу по тебе, что что-то случилось? Не получается игра? Или дело не в этом? Ну, Рехан, скажи мне, поделись. Ты же всегда обо всем рассказывал мне.

Рехан на самом деле привык во всем делиться с братом, не было у него секретов от Арвинда. Ведь это старший брат, он заменил ему и мать, и отца, и всегда поможет, когда ему что-то не удается, или когда он не может что-то понять. Арвинд всегда приходил на помощь брату, выслушивал его, в чем-то помогал, в чем-то советовал. Иногда бывало и ругал, но все равно любя. Однажды Рехан даже признался брату, что, эксперимента ради, он стащил шоколадку в одном из супермаркетов. Просто, чтобы узнать, получится ли. Арвинд не стал ругать брата, а тем более бить за этот проступок.

– А представь, братишка, что будет, если каждому, скажем, второму, захочется украсть шоколадку или нечто аналогичное? – сказал он тогда. – Ведь людям, которые там работают, придется возмещать нанесенный магазину ущерб. Пусть он небольшой, но и я ведь, бывало, работаю за какие-то десять рупий. Им будет обидно платить за других.

Рехан понял брата. А еще раньше, стащив эту самую шоколадку, он понял это на каком-то интуитивном уровне, и потому не стал ее есть, а отдал первой попавшейся девочке-бродяжке.

– Я всегда сумею заработать себе на сладкое, – подумал он тогда, – а воровство все-таки не для меня. – У него даже создалось впечатление, что в руках осталась какая-то грязь, которую не смоешь никакими средствами.

– Да, «что-то» случилось, – признался он, наконец, брату, – но я не знаю, как это все описать.

– Начни с любого момента, – сказал Арвинд, поставив локти на стол и опершись подбородком о пальцы рук. Они сидели в маленькой, но уютно обставленной кухне и теплый, желтоватый свет лампы словно окутывал их, создавая располагающую к разговору атмосферу.

– Сегодня мне понадобилась книга из шкафа, и я полез ее доставать, – начал Рехан, – но в какой-то момент я не смог удержаться и кувыркнулся в шкаф. А дальше… дальше… Нет, ты будешь смеяться надо мной.

– Я хоть раз посмеялся над тобой? – серьезно спросил Арвинд. – Давай, колись, не надул же ты от страха, увидев мышь в шкафу.

– Нет, – фыркнул Рехан, – я на какой-то миг потерял сознание, по-крайней мере я так подумал, а когда открыл глаза, то обнаружил себя на мостовой во Франции. Я не успел опомниться, как девушка, стоявшая неподалеку, смогла спасти меня от колес кареты, проезжавшей мимо. Она пригласила меня к себе, думала, что я голоден. Нам удалось немного пообщаться, после чего я вернулся обратно. И, брат, я там Ходил! Веришь? Я мог там ходить!

– И в какое время ты попал? Сомневаюсь, что кареты ездят в современной Франции. Если только в качестве аттракциона.

– По словам девушки, это был 1793 год.

– То есть в восемнадцатый век, – задумчиво почесав в затылке, сказал Арвинд. – А ты уверен, Рехан, что это не был сон? Может быть, ты смог так упасть, что действительно вырубился, и тебе показалось, что на миг, а на самом деле прошло чуть больше, и за это время ты смог увидеть некий сон.

– Все возможно, – уклончиво ответил Рехан, – только затрудняюсь в таком случае ответить, как мои руки еще долгое время пахли конским навозом и грязью с мостовой. Мне понадобилось время, чтобы отмыть их. К нам многие зверушки забегали от соседки, ты знаешь, только коня в нашей квартире и, тем более, в шкафу, я до этого не встречал.

– И как же тебе удалось вернуться назад?

– Клер… так звали девушку, которую я встретил, – добавил Рехан, – предложила мне сделать кувырок, то есть то, из-за чего я оказался в том времени. Но у меня ничего не получилось. А потом я решил перекувыркнуться назад и… оказался снова дома.