Buch lesen: «Персонаж. Искусство создания образа на экране, в книге и на сцене»

Переводчик Мария Десятова

Редактор Ольга Нижельская

Издатель П. Подкосов

Руководитель проекта И. Серёгина

Ассистент редакции М. Короченская

Корректоры Е. Аксенова, Е. Чудинова

Компьютерная верстка А. Фоминов

Арт-директорЮ. Буга

Адаптация оригинальной обложки С. Годовалов

© Robert McKee, 2021

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2022

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Посвящается Мии – моей жене, моей жизни

Персонажи – не люди. Назвать персонажа человеком можно лишь в том смысле, в каком можно назвать женщиной Венеру Милосскую, «Мать Уистлера» или «Милашку Джорджию Браун». Персонаж – это произведение искусства, это исполненная эмоций и смысла незабываемая метафора человеческой натуры, выношенная в утробе писательского разума, заключенная в крепкие объятия сюжета, призванная жить вечно.

Введение

Для большинства авторов прошлое – это то, что осталось за бортом, поэтому они предпочитают сосредоточиться на свежих тенденциях в надежде оседлать волну, попасть в струю и тем самым повысить свои шансы на публикацию или экранизацию. Да, писателю и сценаристу действительно следует идти в ногу со временем, но если культурные и эстетические веяния и в самом деле капризны и переменчивы, то человеческая натура постоянна. Как всякий раз доказывают эволюционные исследования, человек продолжает быть верен себе. Ребята, оставлявшие отпечатки ладоней на стенах пещер сорок тысяч лет назад, занимались тем же, чем и мы сегодня, – делали селфи.

Тысячелетиями мастера искусства и философы пытались уловить и постичь человеческую природу, но с конца XIX века науку стали больше интересовать стоящие за этой природой психические процессы. В поисках объяснений человеческих поступков ученые разрабатывали множество теорий – от психоанализа до бихевиоризма, эволюционизма и когнитивизма. Эти аналитические концепции стремились классифицировать и каталогизировать все черты и качества, что есть в человеке, и это, безусловно, не могло не отразиться на подходе писателей к работе над персонажами и образами. Однако в данной книге не отдается предпочтение ни одной из существующих школ общей психологии. Мы будем оперировать понятиями из самых разных дисциплин, которые помогают пробудить воображение и интуицию, вдохновляющие и направляющие писательский талант.

Первоочередная задача этой книги – обогатить ваши представления о природе вымышленных персонажей и отточить творческие приемы, побуждая разрабатывать сложные и оригинальные ансамбли действующих лиц, начиная с главных героев, переходя затем к персонажам второго и третьего плана и заканчивая безымянными фигурами отдельных эпизодов. Здесь важно настроиться на постоянное переосмысление и доработку. В каждой главе, в каждом контексте единожды сформулированные принципы будут звучать по-новому. Я возвращаюсь к идеям вновь и вновь, поскольку, рассматривая уже знакомое и известное в ином свете, мы приходим к более глубокому пониманию.

В последующих главах почти каждый урок по созданию персонажей будет основан на противопоставлении. Я играю с противоположностями: персонажами и реальными людьми, институтами и отдельными личностями, видимым обликом и истинной сутью, внешними обстоятельствами и внутренним миром. Разумеется, мы понимаем, что в любом спектре полные противоположности обнаружатся только на полюсах, между которыми распределится все разнообразие оттенков, плавно перетекающих друг в друга. Но, чтобы четко представлять себе многогранность персонажа, сценарист должен тонко чувствовать контраст и парадокс и улавливать противоречие, открывающее огромный простор для творчества. Этому учит моя книга.

Как всегда, я буду приводить свежие примеры – как драматические, так и комические – из получивших мировое признание кинофильмов и телесериалов, романов и рассказов, пьес и мюзиклов. Помимо них я буду отсылать вас и к каноническим персонажам, созданным классиками на протяжении сорока столетий существования письменности – в первую очередь Шекспиром. Возможно, какие-то из этих произведений вы не читали или не смотрели, но надеюсь, вы включите их в свой личный учебный план.

Персонажи из прежних эпох нам нужны по двум причинам: 1) любая иллюстрация позволяет уточнить и нагляднее выразить мысль, а самый яркий пример, как водится, тот, что уже испытан временем, и 2) я хочу, чтобы вы гордились тем, что делаете. Писательство приобщает вас к древней и благородной традиции, несущей миру истину. Гениальные образы, рожденные в прошлом, зададут нужный тон вашим будущим произведениям.

Книга состоит из четырех частей. В части первой – «Ода персонажам» (главы с первой по третью) – рассматриваются источники вдохновения для создания персонажей и закладываются основы писательского мастерства, направляющего творческий талант в русло безупречной проработки вымышленных личностей.

Часть вторая – «Выстраивание персонажа» (главы с четвертой по тринадцатую) – раскрывает процесс создания оригинальных образов, сперва методами, предполагающими движение от внешнего мира к внутреннему, затем наоборот, от внутреннего мира персонажа вовне, а затем переходит к таким материям, как сложность и многогранность, и напоследок обращается к наиболее радикальным чертам и крайностям. Как сказал Сомерсет Моэм, «единственная неисчерпаемая тема – это человек».

В части третьей – «Вселенная персонажа» (главы с четырнадцатой по шестнадцатую) – персонажи рассматриваются в контексте жанра, деятельности и взаимоотношений с читателем/зрителем.

Часть четвертая – «Взаимоотношения персонажей» (глава семнадцатая) – иллюстрирует принципы и приемы создания ансамбля персонажей на примере пяти произведений, взятых из литературы, кино, театра и телесериалов.

В общем и целом, я буду дробить вселенную персонажа на галактики, галактики – на солнечные системы, солнечные системы разбирать по планетам, планеты делить на среды обитания, а те – на жизненно необходимые факторы, – чтобы загадка человеческой натуры раскрылась перед вами новыми стимулами для творческой мысли.

Не существует готового рецепта, как создавать сюжет, персонажей и все, что к ним прилагается. Творческий процесс индивидуален, и я со всеми своими советами и разборами не напишу произведение за вас. Эта книга не о способах, а о сути. Все, что я могу, – изложить эстетические принципы и проиллюстрировать их примерами, обрисовать целое, составные части и взаимосвязи между ними. К этому вам придется приложить голову, вкус и много месяцев упорной творческой работы. Я не могу водить вас за руку. Но я могу дать вам знания, которые разовьют ваш талант. Поэтому читайте эту книгу вдумчиво, останавливаясь, чтобы переварить прочитанное и поразмыслить, как и каким образом применить его к своей работе.

Эта книга поможет вам глубже постичь сложность и многомерность персонажей, отточить умение подмечать выразительные черты – и, в нужный момент подставив вдохновению плечо, проведет по всему пути создания ансамбля действующих лиц.

Часть I
Ода персонажам

Персонажи воздействуют на нас совсем иначе, чем реальное окружение. Наши непосредственные воспитатели пробуждают дремлющие в нас силы, но, как только мы начинаем приобщаться к сюжетным историям, их герои становятся для нас не менее значимыми примерами для подражания – часто в гораздо большей степени, чем готовы признать наши родители и общество. Вымышленные личности помогают нам познавать мир и, что особенно ценно, разбираться в себе и в окружающих.

В первых трех главах мы углубимся в свойства человеческой натуры и в принципы повествовательного искусства, составляющие основу писательского ремесла. Открывает это исследование глава первая, в которой мы выясним, чем отличаются вымышленные персонажи от людей реальных.

1
Персонажи и реальные люди

Человек – это всегда процесс, незавершенный, постоянно развивающийся. Персонаж, напротив, это законченный образ, воплощающийся у нас на глазах. Реальные люди влияют на нас прямо и открыто, персонажи проникают в сознание и воздействуют исподволь. Реальные люди живут в социуме, персонажи обитают в ансамбле, придуманном для них автором. Если человек представляет самого себя, то персонажи олицетворяют человеческую натуру.

Однако в тексте, на сцене или экране эти метафоры обретают человеческий облик, становятся единственными и неповторимыми. Если душа реального человека – потемки, то великолепно прописанный персонаж будет прозрачнее, но при этом сложнее; загадочнее, но вместе с тем доступнее, чем любой известный вам человек. Более того, единожды заключенный в рамки сюжетной истории, он навсегда останется таким, какой есть, и после развязки меняться не будет.

Когда человек выпадает из реального мира, он может оказаться в могиле. Персонаж же способен перебраться из одного произведения в другое. Так Джимми Макгилл из сериала «Во все тяжкие» (Breaking Bad) вдохновил создателей на приквел «Лучше звоните Солу» (Better Call Saul), а Джесси Пинкман стал главным героем сиквела «El Camino: Во все тяжкие» (El Camino: A Breaking Bad Movie).

Чтобы увидеть разницу между персонажем и человеком, далеко ходить не надо. Достаточно сравнить актеров и их роли. Самые искусные исполнители редко впечатляют свое ближайшее окружение так, как сыгранные ими персонажи будоражат душу мировой аудитории. Почему? Потому что люди проживают и переживают намного больше того, что выражают, а персонаж может выразить все, что у него внутри. Появляясь в сюжете, персонаж представляет собой сосуд, наполненный прошлым, и губку, готовую впитать будущее, он создается и воплощается для того, чтобы выразить себя целиком и полностью, чтобы его знали как облупленного и помнили вечно. Поэтому великие персонажи более многослойны, более многогранны и более увлекательны, чем люди, которых они олицетворяют.

Человек не прерывает свое существование ни на секунду, персонаж существует от занавеса до занавеса, от титров до титров, от первой страницы до последней. У человека впереди жизненный путь, и сколько ему суждено, определит только смерть. Сколько отмерено персонажу, решает автор. Жизнь персонажа начинается, когда читатель открывает книгу или зритель входит в зал, и заканчивается – когда закрывается книга, а зритель покидает зал¹.

Если бы персонаж мог шагнуть в реальный мир, он вышел бы из своего сюжета и не вернулся. У него нашлись бы дела поприятнее, чем терпеть превратности своей вымышленной судьбы.

Персонаж и познание

Поскольку вымышленные персонажи всегда готовы постоять смирно, пока мы будем их изучать и анализировать, они могут поведать нам о мире больше, чем наше реальное окружение. Наблюдая за тем, что делает и говорит персонаж, мы постигаем его поступки и слова, проникая сквозь толщу невысказанных мыслей и желаний в бездны подсознания, к потаенным течениям самого глубокого из подтекстов. Но, когда мы обращаем взор на самих себя, наше подсознание всеми правдами и неправдами сохраняет свою скрытность. Поэтому сами для себя мы навсегда остаемся тайной. Как выразился Роберт Бёрнс, «Увы, мы дара лишены / Себя узреть со стороны»² . Порой мы сами себя не понимаем, однако персонажи могут устроить нам сеанс групповой терапии.

Персонажи устремлены в будущее и сосредоточены на своей цели, поэтому, поглощенные своими заботами, не особенно обращают внимание на происходящее вокруг. Мы же, взяв в руки книгу или купив билет, сперва располагаемся поудобнее и, откинувшись в кресле, обозреваем окружающий персонажей мир во всей его полноте и только затем «подаемся вперед», чтобы вглядеться пристальнее в глубины их души. Благодаря этой смене эстетических точек зрения мы зачастую узнаем персонажей и общество, к которому они принадлежат, лучше, чем самих себя и людей, среди которых живем. Сколько раз я жалел, что не понимаю себя и Америку так, как понимаю героя Уолтера Уайта и все происходящее в сериале «Во все тяжкие».

Границы персонажа

Человеческая натура вся пронизана неизбывными противоречиями – здесь добро и зло, нежность и жестокость, самоотверженность и эгоизм, мудрость и глупость и так далее, список можно продолжать до бесконечности. Однако в повседневной жизни мало кому из нас удается доходить в своих внутренних противоречиях до самого конца. Кто отважился бы проникнуть в самые темные глубины своей растерзанной души, как это сделала Сэти в «Возлюбленной» (Beloved) Тони Моррисон? У кого стрелка нравственного компаса меняла направление столько же раз, сколько у двуличного Сола Гудмана / Джимми Макгилла? Испытывал ли Уильям Рэндольф Хёрст хотя бы отдаленное подобие тех роковых страстей, которые раздирали его экранное альтер эго в фильме «Гражданин Кейн» (Citizen Kane)?

Даже исторические личности – Марк Аврелий, Авраам Линкольн, Элеонора Рузвельт – запечатлены в нашей памяти, скорее, как персонажи, чем люди, поскольку биографы беллетризировали их жизнь, а актеры подарили еще одну, посмертную.

Персонаж и фокус

Люди носят маски, персонажи несут в себе интригу. В жизни нам то и дело попадаются натуры либо слишком непонятные, либо не стоящие того, чтобы пытаться их разгадать, в книге же или в сценарии автор может воплотить в таком неудобном герое тайну человеческой души. Чтобы искусно выписать персонажа, автору требуется строжайшая сфокусированность и проницательность. Точно так же, как в жизни, мы вынуждены шевелиться, взаимодействуя с теми, кто нам ее осложняет, так и персонажи нас интересуют прежде всего те, которые заставляют нас шевелить мозгами. Именно поэтому, в силу этого восхитительного парадокса, живыми нам кажутся те герои, которые требуют от нас умственной работы. Чем конкретнее и многограннее персонаж, чем он более непредсказуем и непрост для понимания, тем более убедительным кажется и тем сильнее увлекает нас. Чем он стандартнее, последовательнее, предсказуемее и проще, тем более далеким от действительности, пресным и неестественным он выглядит³.

Персонаж и время

С точки зрения персонажа, река времени вытекает из его полузабытого прошлого и впадает в океан неведомого будущего. Мы же воспринимаем время в повествовании как пространственный континуум, заключенный между первым и последним кадром (сценой). Поскольку река времени автором заморожена, наблюдательному читателю/зрителю ничего не стоит скользить по ней туда-обратно сквозь дни, месяцы и годы, отслеживая сюжетные линии до самых истоков, отыскивая скрытые в прошлом мотивы и предвидя будущие исходы еще до того, как героя постигнет уготованная ему участь.

Сюжет – это метафора жизни, выражающая суть существования, а персонаж – это метафора человеческой натуры, выражающая суть становления. Сюжет разворачивается событие за событием, но, будучи рассказанным, он застывает, словно изваяние из времени, и остается таким навсегда. Многогранность персонажа, напротив, позволяет ему меняться, трансформируя его внутренний мир и проявления личности в ходе конфликтов до самой развязки, устремляющей его в будущее далеко за пределы сюжета, где он будет уже не похож на себя прежнего. Это и есть арка персонажа.

У идей свой срок, порой очень короткий. Поэтому сюжеты могут устаревать, и чем крепче они привязаны к конкретной эпохе, тем более сжат их собственный век. Чтобы не кануть в небытие, даже самый гениальный сюжет должен постоянно переосмысливаться для современного контекста.

Только персонаж способен на бессмертие. Гомеровский Одиссей, шекспировская Клеопатра, джойсовский Леопольд Блум, Вилли Ломан Артура Миллера, Майкл Корлеоне у Марио Пьюзо, служанка Фредова у Маргарет Этвуд, Фрейзер и Найлз Крейны у братьев Чарльз будут жить в сознании человечества еще много лет после того, как выветрятся из памяти подробности их сюжетов⁴.

Персонаж и красота

Когда внешние проявления персонажа идеально согласуются с глубинными качествами, возникает красота. Настоящая красота – это не просто миловидность или красивость. Красивость декоративна, красота экспрессивна. Это то самое свойство, которое Платон называл гармонией, Фома Аквинский – сиянием, Элайджа Джордан – величием, Джон Рёскин – ясностью и безмятежностью, а Гегель – бесстрастным покоем. И все это в попытках как-то определить ощущение, которое вызывает у нас искусство независимо от того, насколько мрачным или тревожным оказывается само произведение. Персонаж может быть злодеем или чудовищем из фильма ужасов, но, если его черты гармонично складываются в наполненное смыслом целое, он сияет пусть гротескной, но красотой. И, как учил Платон, наш отклик на красоту во многом сродни любви, поэтому удовольствие, которое дарит нам искусно созданный персонаж, уже выходит за рамки просто суждения – оно порождает чувство привязанности. Красота обостряет наши переживания, пошлость их глушит⁵.

Персонаж и эмпатия

Сопереживание персонажу требует особой чуткости. Отождествление с ним будоражит чувства и заставляет кипеть разум. Благодаря персонажам мы получаем возможность покопаться в себе, познать себя, посмотреть на себя со стороны. Они показывают, кто мы есть и почему мы такие, какие есть, со всеми своими причудами, противоречиями, двойственностью и скрытой красотой⁶.

Как утверждал Генри Джеймс, писать книги нужно лишь затем, чтобы соревноваться с жизнью. Соответственно, создавать персонажей нужно лишь затем, чтобы соревноваться с человеческой природой, выстраивая нечто более сложное, более обнажающее, более притягательное, чем все, с чем мы сталкиваемся в реальной жизни. Если бы сюжеты и персонажи были неспособны тягаться с действительностью, мы бы их не создавали⁷.

Чего мы хотим от мастерски рассказанной истории? Пожить в мире, в который иначе никогда бы не попали. Чего мы хотим от качественно прописанного персонажа? Испытать то, чего мы никогда не испытали бы в обычной жизни, побывав в шкуре того, кто навсегда врежется нам в память.

Незабываемые персонажи отвоевывают себе место в нашем сердце, вовлекая в круговерть совместных переживаний. Создавая эмпатическую связь, персонаж заставляет нас пусть опосредованно, но от этого не менее динамично проживать события чужой эмоциональной жизни. Героя, который запомнился, можно отделить от сюжета и поселить в воображении, чтобы затем, проникая мыслями в пространство между сценами и эпизодами, переноситься в прошлое и будущее.

Персонажам, в отличие от нас, активно помогают. Описания и диалоги в книгах возбуждают наши зеркальные нейроны и облекают персонажа в плоть и кровь. На сцене и на экране актеры оживляют творения сценаристов. Мы же как зрители углубляем, обогащаем и закрепляем это воплощение собственным восприятием. В результате каждый персонаж, проникая нам в душу, обретает неповторимую окраску. Собственно, качественно проработанные персонажи, подобно образам из сновидений, оказываются живее и ярче своих реальных аналогов, поскольку даже в самом реалистическом своем воплощении персонаж все равно остается символом – символом человеческой натуры.

Персонаж и автор

Хотя персонажи вроде бы существуют в вымышленном мире точно так же, как люди существуют в реальном, ансамбль действующих лиц – это не толпа случайно оказавшихся рядом людей, а такой же искусственно подобранный коллектив, как, допустим, состав исполнителей балетной постановки. Он создается с целью воплотить авторский замысел⁸. А в чем состоит этот замысел? Почему авторы вообще этим занимаются – зачем им делать слепки с человеческой натуры? Жили бы себе и жили, довольствуясь обществом друзей и родных.

Потому что реального мира всегда мало. Наш разум жаждет смысла, однако в действительности обычно не сыщешь ни концов, ни начал, ни середины. А в сюжетах – да. Наш разум желает беспрепятственно заглядывать внутрь себя и в потаенные уголки чужой души, но люди носят маски, пряча за ними и внешнее, и внутреннее. А персонажи – нет. Они появляются перед нами с открытым лицом и уходят абсолютно прозрачными.

События сами по себе ничего не значат. Молния, ударившая в пустошь, бессмысленна; смысл появляется, когда молния попадает в оказавшегося на этой пустоши бродягу. Когда к событию добавляется персонаж, бесчувственная природа вдруг начинает подавать признаки жизни.

Создавая своих персонажей, вы естественным образом собираете вместе проявления человеческой натуры (собственное представление о себе, представление о других людях – таких же, как вы, и в то же время на вас непохожих, об окружающих, которые иногда чудят, а иногда банальны, сегодня очаровательны, завтра отвратительны), чтобы вложить их в вымышленные образы. При этом вы прекрасно понимаете, что персонажи, которых вы выстраиваете, не тождественны своим реальным прототипам. И хотя окружающие автора люди могут послужить для него источником вдохновения и идей, он – подобно матери, которая любит своих детей иначе, чем мужа, – любит персонажей, выросших в саду его сюжетов, совсем не так, как семена, из которых они проросли.

А что же хотят персонажи от своего автора? Вот перечень десяти качеств, которыми должен обладать писатель.

1. Вкус

Научиться видеть, что хорошо и что плохо в чужих творениях, не так трудно, а вот чтобы подойти точно так же к своему, необходима смелость и способность судить, замешенная на прирожденном отвращении к банальности и умении отличать живое от безжизненного. А значит, художнику необходимо обостренное чутье на безвкусицу⁹.

Плохое произведение полно изъянов гораздо более страшных, чем лишенные оригинальности роли и примитивные диалоги. Топорная работа несет на себе печать нравственных грехов ее автора – таких, как сентиментальность, самолюбование, жестокость, потакание собственным слабостям и, самое главное, ложь. Требовательность к себе – залог отсутствия фальши не только в работе, но и в жизни. Чем больше вы будете замечать перечисленные недостатки в собственном тексте и чем безжалостнее избавляться от них с брезгливостью, которой они заслуживают, тем меньше вы оставите им места в своей реальной жизни.

В умных, глубоких произведениях всегда отражен разрыв между фантазиями, которые нас увлекают, и действительностью, которую они маскируют; между иллюзией и фактом¹⁰. Такие работы как будто подсвечивают нашу жизнь далекой незримой мудростью. Поэтому чем больше вы читаете превосходных авторов и смотрите великолепных фильмов, сериалов, спектаклей, тем тоньше и глубже становится ваш вкус.

2. Знания

Чтобы написать блестящее произведение, автор должен обладать абсолютным знанием места действия, истории и ансамбля персонажей. А значит, для создания персонажей автору необходимо постоянно наблюдать за самим собой и за окружающими его людьми – за всеми, у кого он черпает знания о жизни. Если он чувствует, что в прошлом что-то упущено, можно обратиться к своим самым ярким и живым воспоминаниям. Заполнить пробелы помогут общественные науки – психология, социология, антропология, политология. Если их окажется недостаточно, можно сесть в самолет или поезд и отправиться самому изучать и исследовать неизведанное, чтобы получить информацию из первых рук¹¹.

3. Оригинальность

Творческая оригинальность требует умения проникать в глубь вещей. Обычные наблюдения могут на что-то вдохновить, но, чтобы обогатить то, что лежит на поверхности, автор должен добавить свое неповторимое видение того, что скрыто от глаз и прячется в недрах, – потаенную истину, которую до него еще никто не заметил и не разглядел.

Зачастую то, что ошибочно принимают за оригинальность, на поверку оказывается просто перепевами забытых мотивов. Полагать, что «прежде никто ничего подобного не делал», означает, как правило, заблуждение. Это, скорее, говорит о другом – автор не имеет ни малейшего представления о том, что успели сделать другие писатели до того, как он решил подключиться. Стремление сотворить нечто непохожее на все остальное слишком часто заканчивается тем, что на свет появляется банальность, которая идет произведению только во вред. Большинство попыток замахнуться на новаторство проваливается, потому что в действительности все это уже сто раз перепробовано, избито и заезжено.

Оригинальной может быть и переработка, хотя пока на присуждениях премий оригинальные произведения будут противопоставляться адаптациям, будет жить и миф о принципиальной разнице между ними. Все шекспировские пьесы, за исключением «Бури», представляют собой переработку уже существовавшего сюжета.

Подлинное новаторство – это не «как», а «что». Это новая суть, а не старая в новой обертке. В любом виде искусства или жанре сюжет должен порождать ожидания, повышать ставки и вести к непредсказуемым развязкам. Это данность. Невероятной оригинальностью обладали модернизм и постмодернизм, поскольку они поднимали не обсуждавшиеся прежде темы, развенчивали общепринятые истины и заставляли смотреть на жизнь совсем под другим углом. Но это в прошлом. При всем обилии стилистических «рюшечек», таких как спецэффекты в фильмах, фрагментарность в литературе и иммерсивные спектакли в театре, никаких революций в искусстве в последние десятилетия не случилось. Подходы, которые рвали прежние стили в искусстве в клочья, давно растеряли все зубы. Сегодня авангардный дух проникает не в форму, а в содержание, при помощи сюжета обнажая всю ту ложь, с которой мир привык уживаться.

4. Искусство шоумена

Писательское мастерство – это сочетание отваги канатоходца с волшебным умением фокусника что-то ловко утаивать и неожиданно раскрывать. А значит, автор в первую очередь должен быть шоуменом. Он дарит читателю/зрителю двойной восторг – от истины и новизны, от столкновения с опасной правдой и от знакомства с невиданными прежде персонажами, которые пытаются с этой правдой справиться.

5. Ориентация на публику

Впечатления от вымысла и впечатления от реальности качественно отличаются друг от друга, но отличаются по-разному. Реакция читателя/зрителя на персонаж требует тех же умственных способностей, логики и эмоциональной чуткости, которые люди применяют в своей повседневной жизни. Главное различие в том, что у эстетических переживаний вся суть заключена в них самих и другой задачи у них нет. Художественный вымысел подразумевает продолжительное непрерывное сосредоточение, итогом которого становится исполненная смысла эмоциональная удовлетворенность. Поэтому писатель должен стремиться к тому, чтобы его персонаж воздействовал на читателя/зрителя мгновенно.

6. Владение формой

Чтобы родилось желание создать произведение искусства, нужно как минимум его где-то увидеть. Изначальным источником вдохновения для нас служит не жизнь окружающих и не наша собственная, а искусство как таковое. Сюжетная история – это метафора жизни, мощный символ, извлекающий максимум смысла из минимального материала. Ваше первое знакомство с такой формой искусства, как сюжетная история, побудило вас наполнить ее связанным с персонажами содержанием – проявлениями человеческой натуры, которые вы находите в себе и в других, меняющимися ценностями, которые вы обнаруживаете в обществе и культуре¹².

Проблема вот в чем: форма служит определенным каналом для содержания, но в конечном итоге они переплетаются. Как мы убедимся в следующей главе, сюжет – это персонаж, а персонаж – это сюжет. Поэтому, чтобы освоить и то и другое, их для начала нужно отделить друг от друга. Персонажи можно рассмотреть в отрыве от сюжета – с психологической или культурной точки зрения, наделяя их особым, самостоятельным смыслом. Уолтер Уайт, например, в таком случае окажется лишь символом преступного предпринимательства. Однако стоит нам вернуть этот персонаж обратно в сюжет, и смысл кардинально меняется. Поэтому, на мой взгляд, ключом к началу работы над произведением служит именно сюжет.

7. Ненависть к штампам

Штамп – это идея или прием, который оказался настолько хорошим, даже гениальным, что к нему возвращались снова, и снова, и снова. Десятилетиями.

Знать историю своего вида искусства – это базовая необходимость. Мастер просто обязан различать штампы, попадающиеся на глаза и, что еще важнее, выходящие из-под его пера.

Например, мысль о том, что красавцы и красавицы из золотой молодежи, не ограничивающие себя ни в кокаине, ни в сексе, на самом деле увязли в депрессии и бесконечно несчастны, давно не откровение. Эту шарманку заводили в массе пьес, фильмов, романов и стихов. После Гэтсби и Дейзи, созданных Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом, все намеки и в высоком искусстве, и в популярной культуре на пустоту пресыщенности – это штамп¹³.

Если вы пишете о богатых, исследуйте всю сокровищницу персонажей, созданных, помимо Фицджеральда, Ивлином Во, Ноэлом Кауардом, Вуди Алленом, Уитом Стиллманом и Тиной Фей, а также все фильмы, пьесы или телевизионные драмеди, в которых звучали песни Коула Портера в исполнении Фрэнка Синатры, вплоть до сериала «Наследники» (Succession) на канале HBO.

8. Нравственное воображение

Область нравственного в данном случае – это не только добро/зло или хорошо/плохо. Я подразумеваю под ней все бинарные оппозиции человеческого опыта – от жизни/смерти до любви/ненависти, справедливости/несправедливости, богатства/бедности, надежды/отчаяния, увлеченности/скуки и прочих, – формирующие нас и наше общество.

Под воображением я тоже подразумеваю не просто грезы наяву. Я имею в виду подпитанное творческим видением доскональное знание автором времени и места действия и характеристик персонажа. Выстраивая мысленно «человеческий ландшафт» мира в своем произведении, автор должен опираться именно на свои представления о нравственных ценностях, интуитивно отличая жизненное от избитого.

Нравственные ценности автора формируют его неповторимое представление о жизни, о глобальном ландшафте позитива и негатива, которые его окружают. Ради чего жить? За что стоит умереть? Все эти ответы отразят нравственную фантазию автора, способность разрабатывать противоречия человеческого бытия – как будто это полезные ископаемые, – чтобы создать в своем сознании более многогранных и глубоких персонажей.