Дверь сира де Малетруа

– Она в лучшем расположении? – спросил тот.

– Более уступчива, мессир, – ответил священник.

– Ну, теперь да поможет ей Бог! – сказал старик и презрительно засмеялся. – Ей трудно угодить, – продолжал он. – Юноша приятный, не низкого происхождения, к тому же по ее собственному выбору. На что же больше может она рассчитывать?

– Положение не совсем обычное для молодой девицы, – сказал священник, – и является большим испытанием для ее скромности.

– Ей бы прежде нужно было подумать об этом. Богу известно, что я тут ни при чем. Но раз уж наша барышня пошла на это, она должна принять и все последствия. – И, обращаясь к Дени, старик спросил: – Господин де Болье, могу я представить вас своей племяннице? Она ожидала вашего появления, должен сказать, с еще большим нетерпением, чем я сам.

Дени поневоле пришлось покориться. Все, чего он желал, это как можно скорее узнать самое худшее, что его ожидает. Поэтому он тотчас же встал и учтиво поклонился. Сир де Малетруа последовал его примеру и, прихрамывая, опираясь на руку священника, пошел к часовне. Священник откинул портьеру, и все трое вошли.

Строение выделялось своей архитектурой. Легкий красивый свод покоился на шести больших колоннах и был богато украшен. Круглое пространство за алтарем также украшалось массой рельефных орнаментов; оно было пронизано многими окнами в форме звезд, трилистников и кругов. В окна плохо были вставлены стекла, и ночной воздух свободно разгуливал по часовне. Восковые свечи, около полусотни которых было зажжено на алтаре, задувались ветром, и свет то был очень ярким, то наполовину ослабевал. На ступеньках алтаря стояла на коленях молодая девушка, одетая богато, как невеста. Мороз пробежал по телу Дени, когда он увидел наряд невесты. С отчаянной силой он пытался отбросить рождавшиеся предположения. Нет, ничего подобного не могло, не должно было быть!..

– Бланш, – сказал старик своим наиболее тонким голосом, – я привел к вам друга, который очень желает видеть вас, моя маленькая девочка. Обернитесь и дайте ему свою хорошенькую ручку. Очень хорошо быть набожной, но надо же быть и вежливой, племянница моя.

Девушка поднялась с колен и обернулась к пришедшим. Она пошла к ним колеблющимися шагами. Утомление и стыд сквозили в каждой линии ее молодого существа; голова была низко опущена, глаза глядели на пол, пока она медленно приближалась. Вдруг взор ее упал на ноги Дени де Болье – ноги, которыми, надо заметить, он очень гордился и которые обувал в самую элегантную обувь даже во время путешествий, – и она остановилась, точно от вида его желтых башмаков ей стало особенно неловко. Девушка быстро подняла глаза на обладателя столь элегантной обуви. Взоры молодых людей встретились. Выражение стыда сменилось на лице девушки выражением страха и ужаса: губы ее побелели, с пронзительным воплем она закрыла лицо руками и упала на пол часовни.

– Это не тот! – вскричала она. – Дядя, это не тот!

Сир де Малетруа любезно прошептал:

– Конечно, нет, я так и ожидал. Очень неприятно, что вы не смогли вспомнить его имени.

– Это правда, правда, я никогда до этой минуты не видела этого господина! – закричала она. – Я никогда и глаз на него не поднимала, и я не хочу его видеть! Мессир, – добавила она, обращаясь к Дени, – если вы благородный человек, вы подтвердите мои слова. Видела ли я вас когда-нибудь, видели ли вы меня когда-нибудь до этой минуты?

– Что касается меня, то я никогда не имел этого удовольствия, – ответил молодой человек. – В первый раз в жизни, мессир, я вижу вашу уважаемую племянницу.

Старик пожал плечами.

– Очень грустно это слышать, но что же делать! – сказал он. – Я сам был мало знаком со своей покойной женой в то время, как женился на ней, и это доказывает, – добавил он с гримасой, – что такие неожиданные браки часто влекут за собой великолепное согласие в последующей жизни. Что касается жениха – он, вероятно, желает иметь голос в этом деле, – то я даю ему два часа, которые он может провести до церемонии бракосочетания. – И он направился в сопровождении священника к двери.

Девушка мгновенно вскочила на ноги.

– Дядя, не может быть, чтобы вы серьезно это говорили! – вскричала она. – Клянусь Богом, я скорее наложу руки на себя, чем выйду за этого молодого человека! Вся душа моя возмущена! Бог запрещает такие браки! Вы позорите свои седые волосы! О, дядя, сжальтесь надо мной! Нет женщины во всем мире, которая не предпочла бы смерть такому браку! Может быть, – добавила она прерывающимся голосом, – вы не верите мне, может быть, вы до сих пор думаете, что… – И она посмотрела на Дени, дрожа от страха и презрения. – Вы до сих пор думаете, что это тот?

– Говоря откровенно, – ответил старик у порога, – я так думаю. Позвольте мне, Бланш де Малетруа, раз и навсегда изложить вам мой образ мыслей на этот счет. С тех пор как вы унизили себя и готовы были обесчестить мой род и имя, которое я носил и в мирное, и в военное время больше шестидесяти лет, вы потеряли право не только обсуждать мои решения, но даже смотреть мне в лицо. Если бы жив был ваш отец, он избил бы вас и выгнал из дома. У него была железная рука. Вы должны благодарить Бога за то, что имеете дело с бархатной рукой дяди, сударыня! Моя обязанность – выдать вас замуж. Из чистого доброжелательства я постарался найти для вас вашего собственного поклонника. Полагаю, что преуспел в этом. Но если это и не удалось мне, то – клянусь Господом Богом и всеми святыми ангелами Его! – это мне совершенно все равно. Потому позвольте мне рекомендовать вам быть любезнее с вашим юным другом, так как ваш лакей, например, был бы вам менее подходящим женихом.

С этими словами он вышел с капелланом, следовавшим за ним по пятам, и портьера опустилась.

Девушка повернулась к Дени со сверкающими глазами.

– Что все это значит, сударь? – спросила она.

– Один Господь ведает, – ответил он мрачно. – Я пленник в этом доме, который кажется мне домом сумасшедших. Больше я ничего не знаю и ничего не понимаю.

– Скажите, пожалуйста, как вы вошли сюда? – спросила она.

Он вкратце рассказал.

– В конце концов, – добавил он, – может быть, вы последуете моему примеру и попробуете разрешить эти загадки? Боже мой, чем может все это кончиться?

Она стояла молча, и он видел, как дрожали ее губы, а глаза без слез горели лихорадочным огнем. Потом она закрыла лицо руками.

– О, как болит голова! – сказала она усталым голосом. – Что я могу сказать о себе? Но я обязана сообщить вам свою историю, как ни мало женственным это покажется. Мое имя Бланш де Малетруа. Я давно осталась без отца и матери – так давно, что едва помню их. Действительно, я была очень несчастна всю свою жизнь. Три месяца назад один молодой капитан ежедневно становился около меня в церкви. Я видела, что нравлюсь ему. Конечно, я заслуживаю порицания, но я так рада была, что хоть кто-нибудь любит меня, что, когда он подсунул мне письмо, я принесла его домой и прочла с большим удовольствием. С того времени он писал часто. Он боялся заговорить со мной, несчастный юноша! Он просил меня оставлять иногда вечером дверь отворенной, чтобы мы могли поговорить минуты две на лестнице, так как знал, насколько дядя доверяет мне!

У молодой девушки вырвалось нечто вроде рыдания, и прошло несколько мгновений, прежде чем она могла продолжать.

– Дядя мой человек жесткий и очень ловкий. Он проделывал массу хитрых штук на войне, был большим вельможей при дворе и очень близок к королеве Изабелле в прежние времена. Почему он стал подозревать меня – не знаю, но скрыть что-либо от него очень трудно. Сегодня утром, когда мы вернулись от обедни, он схватил меня за руку, заставил разжать ее и прочел маленькую записку. После прочтения он вежливо возвратил мне ее. В записке меня просили оставить открытой дверь – вот это-то и погубило нас всех. Дядя продержал меня в моей комнате до самого вечера, а потом приказал мне надеть этот наряд – жестокая насмешка для молодой девушки, не правда ли? Я предполагаю – так как дядя не мог добиться от меня, чтобы я назвала имя капитана, – что он устроил для него ловушку, в которую, по воле Божьей, попали вы. Я была в большом смущении. Могла ли я знать, что капитан захочет жениться на мне при таких тяжелых обстоятельствах? Может быть, он просто хотел подшутить надо мной и я показалась ему недостойной стать его женой? Поистине, я не представляла себе, что меня постигнет такое постыдное наказание! Не могу думать, что Бог допустит молодую девушку до такого позора перед молодым человеком! Я все сказала вам и не могу рассчитывать на то, чтобы вы меня не презирали.